Квартира досталась мне от тётушки Зои в начале осени. Двухкомнатная, на четвёртом этаже старого киевского дома восьмидесятых годов — тех времён, когда строили на совесть. Из окон открывался вид на реку, а с балкона можно было любоваться набережной. Тётушка всегда содержала жильё в идеальном порядке — паркет блестел, обои были свежими, сантехника работала безупречно.
Моя тётушка Зоя всю свою восьмидесятилетнюю жизнь следила за этим местом, как за священной реликвией. Паркет она натирала мастикой до зеркального блеска, обои меняла каждые пять лет на новые, всегда спокойных, пастельных тонов. Сантехнику она обновляла по мере необходимости и никогда не экономила на качестве. В её квартире всегда ощущался лёгкий аромат лавандовых саше, которые она раскладывала по шкафам, и свежего хлеба — тётушка пекла его сама до самых последних дней.
После похорон я почти месяц не могла заставить себя решить, что делать с этим жильём. Каждый раз, переступая порог, я ощущала её присутствие — в аккуратно расставленной обуви, в связке ключей на крючке, в аромате её духов, который всё ещё витал в спальне.
Жить там мы пока не планировали — у нас с мужем Дмитрием была своя двухкомнатная квартира в другом районе, ипотека почти погашена, и быт был давно налажен. Продавать тоже не хотелось — слишком много воспоминаний о детстве, проведённом в этих комнатах. Да и место в городе было поистине золотым, таких видов больше не найти.
Мои раздумья прервала золовка Ираида за семейным воскресным ужином. Мы сидели на их просторной кухне с итальянским гарнитуром и островом посредине.
Ираида, как всегда, выглядела безупречно: идеальный макияж, маникюр цвета спелой вишни. Даже дома она не позволяла себе расслабиться — всегда при полном параде, словно в любой момент готова была встретить важного клиента.
— Слушай, Марина, — сказала она, разливая по бокалам красное вино, которое Дмитрий привёз из командировки. — А что квартиру-то оставляешь пустой? Сдай лучше, будет постоянный доход. В твоём районе жильцов быстро найдёшь.
Ираида работала в сфере недвижимости уже лет семь, начинала менеджером в небольшом агентстве, а теперь была чуть ли не ведущим специалистом в одной из престижных компаний Киева.
Клиентская база у неё была внушительной, квартиры она продавала и сдавала быстро, за что получала солидные комиссионные. Говорила всегда стремительно и по делу, энергично жестикулировала, как человек, привыкший убеждать и решать чужие жилищные проблемы за чашкой кофе.
— Не знаю… — я пожала плечами, наматывая спагетти на вилку. — Возиться с арендаторами, оформлять договоры, следить за ремонтом… У меня на это просто нет времени, работа сама по себе очень выматывает.
— Да какие проблемы! — Ираида энергично махнула рукой, и её браслеты мелодично зазвенели. — Я всё сделаю от начала и до конца. Ты только ключи передай, я оценю, что там нужно, и сдам. Комиссию даже минимальную возьму — семья всё-таки. Считай, что твоя квартира будет работать на тебя, а не простаивать зря.
Дмитрий, до этого молчавший и сосредоточенно евший, поднял голову и поддержал сестру:
— Отличная идея, Мариночка. Пусть жильё приносит прибыль, а не висит мёртвым грузом. Ира в этом деле настоящий профи. Тем более, без лишней комиссии. Красота!
Предложение показалось разумным. Мне действительно не хотелось самой заниматься поиском арендаторов, проверкой документов, составлением договоров. А Ираида — профессионал, да ещё и родственница, обманывать не станет.
Через неделю я передала ей ключи. Ираида приехала в тётушкину квартиру на своём белом автомобиле, в строгом деловом костюме и с кожаной папкой под мышкой. Обошла все комнаты с блокнотом и рулеткой, что-то записывала, фотографировала каждый угол, цокала языком, оценивая состояние мебели и отделки.
— В целом, состояние отличное, — резюмировала она, присев на диван в гостиной и просматривая свои записи. — Твоя тётушка умела ухаживать за домом. Можно сдавать как есть. За такую квартиру в вашем районе легко получишь тридцать тысяч гривен, а то и больше.
— Замечательно, — обрадовалась я. — Тогда давай оформим доверенность, чтобы ты могла действовать от моего имени.
— Именно, — кивнула Ираида. — Я всё организую, найду хороших арендаторов, оформлю договор. Ты вообще не волнуйся.
Мы съездили к нотариусу, оформили доверенность. Я отдала ключи и постаралась забыть о квартире на время — своей работы хватало с лихвой.
Ираида иногда звонила, обычно вечером.
— Ну как дела с квартирой? — спрашивала я.
— Пока ищу. Объявление разместила, люди звонят. Но то одним цена не подходит, то другим район.
Я не переживала особо. Знала, что Ираида знает своё дело.
— Марина, интерес к квартире есть, — рассказывала она в одном из таких звонков. — Звонят, приезжают смотреть. Но пока подходящих арендаторов не нашла — то цена не устраивает, то сроки аренды не подходят — на короткий срок хотят.
В конце октября она позвонила вечером, когда я только успела приготовить ужин и заварить себе чай. В её голосе звучали извиняющиеся нотки.
— Марина, слушай, тут ситуация. Звонки идут постоянно, люди интересуются. Но вместо тридцати тысяч, как мы планировали, цену придётся снизить до двадцати трёх. Рынок сейчас немного просел после летнего сезона, конкуренция огромная, особенно в вашем районе — там каждый второй дом сдаёт квартиры.
— Всего двадцать три? — расстроилась я, откладывая ложку. — Ты же говорила про тридцать, что это минимум.
— Ну что поделаешь, такова экономическая ситуация. Лучше сдать за двадцать три и получать стабильный доход, чем держать пустую квартиру и ждать чуда.
Логика была железной. Я согласилась, хотя где-то в глубине души чувствовала лёгкое разочарование — ожидала всё-таки большего дохода.
В ноябре Ираида наконец позвонила:
— Всё, нашла! Молодые, с маленьким ребёнком. Он работает, она с малышом дома. Хорошие люди.
— И когда заселяются?
— С пятнадцатого числа. Договор уже подписали, деньги внесли.
Я обрадовалась — наконец-то квартира заработает.
— Договор они уже подписали, задаток внесли, — рассказывала Ираида по телефону, и в её голосе слышалось профессиональное удовлетворение. — С пятнадцатого числа заселяются. А я каждое пятнадцатое буду привозить тебе деньги. Наличными удобнее — не надо с банковскими переводами заморачиваться, да и налоги лишние вопросы не зададут.
И действительно, пятнадцатого ноября Ираида появилась у нас дома с небольшим белым конвертом. Двадцать три тысячи гривен, ровно, новенькими хрустящими купюрами, аккуратно сложенными и перетянутыми резинкой. В декабре история повторилась — снова конверт, снова точная сумма. Я даже подумала, что зря переживала по поводу заниженной цены.
Всё изменилось в начале января, когда мне позвонили из управляющей компании. Какая-то путаница с перерасчётами за отопление, нужны были показания счётчиков за декабрь. Я попыталась связаться с Ираидой, но её телефон либо был недоступен, либо она сбрасывала звонки. После третьей неудачной попытки я решила съездить к жильцам сама.
Дом встретил меня знакомым запахом подъездной сырости и звуками чужой жизни за стенами. На четвёртом этаже я позвонила в дверь, которую когда-то открывала своим ключом.
Дверь открыла молодая женщина лет тридцати, в уютном домашнем халате с мелким цветочным рисунком. Лицо у неё было уставшее, с тёмными кругами под глазами — видно, маленький ребёнок не давал спать по ночам. Волосы собраны в небрежный хвост, на руках следы от детского питания.
— Вы по поводу квартиры? — она заметно встревожилась, и в голосе послышались панические нотки. — Что-то случилось? Мы всегда платим вовремя!
— Нет-нет, всё хорошо, — поспешила я её успокоить. — Я Марина, хозяйка квартиры. Просто нужны показания счётчиков для управляющей компании, они делают какие-то перерасчёты.
Женщина заметно расслабилась, и на её лице появилась дружелюбная улыбка.
— А я Ольга! Проходите, конечно, сейчас всё покажу. — Она отступила, пропуская меня в прихожую. — Вы знаете, мы очень довольны квартирой, спасибо вам огромное. Такое редко найдёшь — и район хороший, и ремонт свежий, и вид из окон просто сказочный. За такую цену в центре что-то приличное найти — почти невозможно.
Я прошла в кухню и не сразу поняла, где нахожусь. Всё выглядело совершенно по-другому: вместо тётушкиных бежевых обоев — свежие в нежных серых тонах, новая плита, лёгкие белые шторы вместо тяжёлых портьер. Это Ираида успела всё это сделать? И главное — на какие деньги?
— За какую такую цену? — машинально спросила я, доставая блокнот и переписывая цифры с электросчётчика.
— Ну, за сорок пять тысяч гривен, — ответила Ольга, наливая воду в чайник. — Для нашей семьи это максимум из бюджета, но квартира того определённо стоит. Мы когда искали, все варианты были такими уставшими и тёмными. А в вашей приятно и легко, правда, дороже, чем у других тысяч на десять. Но вид с балкона такой открывается! Всё оправдывается! А ребёнка в садик через дорогу будем водить, очень удобно.
Ручка выпала у меня из рук и со звоном покатилась по полу. Сорок пять тысяч? Значит, Ираида врала про снижение цены?
— Простите, а вы… деньги Ираиде платите? Риелтору? — я старалась говорить ровно, но голос всё равно дрожал.
— Да, каждое пятнадцатое число она приезжает, мы отдаём наличными, — Ольга кивнула. — Она говорила, что вы предпочитаете через неё работать, не любите с арендаторами напрямую общаться. Хотя мы, кстати, не против платить вам лично, если вдруг захотите.
В голове у меня началась настоящая буря. Сорок пять тысяч вместо заявленных двадцати трёх — разница в двадцать две тысячи каждый месяц! Значит, Ираида уже два месяца подряд присваивала почти половину арендной платы?
— Оля, — я попыталась взять себя в руки, — а можете Ираиде сейчас позвонить? Скажите, что вам нужно с ней поговорить. Срочно.
Ольга, видимо, почувствовав напряжение в моём голосе, быстро набрала номер. Говорила недолго, явно получая какие-то отговорки. Потом не выдержала и сказала, что это мне нужно с ней переговорить. Затем протянула мне трубку.
— Марина? — голос Ираиды был настороженный, с металлическими нотками. — Ты что там делаешь?
— Ираида, приезжай сюда прямо сейчас, — сказала я тихо, но очень отчётливо. — Нам нужно поговорить. При Оле. У меня есть вопросы по арендной плате.
— У меня важные клиенты сейчас, показываю квартиру, не могу бросить…
— Ираида, — я сделала паузу, собираясь с мыслями. — Приезжай в течение получаса. Иначе следующий разговор у меня будет уже с участковым и твоим руководством.
В трубке повисло молчание, потом короткие гудки. Она сбросила звонок.
Следующие полчаса я провела за кухонным столом с Ольгой, которая заварила крепкий чай и осторожно расспрашивала о том, что происходит. Я старалась выглядеть спокойной, но внутри бушевал настоящий ураган — злость, обида, чувство полного предательства.
Как я могла быть такой наивной? Доверить всё Ираиде, не контролировать процесс, поверить в сказки про кризис!
Звонок в дверь прозвучал резко, требовательно. Ираида вошла с натянутой улыбкой, в длинном чёрном пальто и высоких замшевых сапогах. Но глаза бегали по сторонам — верный признак того, что она прекрасно понимает: всё раскрылось, и отвертеться не получится.
— Ну что, девочки, какие проблемы? — она прошла в кухню, не снимая пальто, и села за стол напротив меня. — Из-за каких-то счётчиков столько шума?
— Ираида, — я посмотрела ей прямо в глаза, стараясь сохранить ровный тон. — Оля мне только что сказала, что платит за квартиру сорок пять тысяч в месяц. А мне ты приносишь двадцать три. Будь добра, объясни эту разницу.
Повисла гнетущая тишина. За окном прошёл трамвай, где-то на верхнем этаже хлопнула дверь. Ольга сжалась в углу кухни, явно жалея, что стала невольным свидетелем семейного разбора.
Ираида несколько секунд молчала, явно лихорадочно придумывая, что ответить, потом резко выпрямилась в кресле.
— А что тут объяснять? — голос её стал значительно громче и агрессивнее. — Эта квартира должна быть общей! Мы одна семья, или ты забыла?
Я оторопела. Вот это поворот! Вместо извинений — наступление.
— Общей? — переспросила я, не веря своим ушам. — С какой стати вдруг?
— Да с той стати! — Ираида стукнула ладонью по столу, и чашки звякнули. — Я свои деньги вложила, время потратила, ремонт организовывала! Квартира благодаря моим усилиям теперь такой доход приносит! Почему ты думаешь, что имеешь право всё забирать себе одной?
Ольга смотрела на происходящее с открытым ртом, как на театральное представление. А во мне в этот момент что-то холодное и очень точное встало на своё место.
— Ираида, — сказала я медленно, тщательно выговаривая каждое слово. — Ты обманула меня с самого начала. Врала про кризис на рынке, сдала квартиру в два раза дороже, чем говорила, и месяцами присваивала разницу. Это уже не просто семейный спор или недопонимание. Это статья Уголовного кодекса. Мошенничество с участием третьих лиц.
Я кивнула в сторону Ольги, которая нервно сжимала пояс от халата.
— Причём люди добросовестные, ни в чём не виноватые. Они такие же пострадавшие в этой истории, как и я.
— Да, именно! — Ольга быстро закивала. — Я ничего не знала про обман! Мы честно платили ту сумму, которую нам назвали!
Ираида заметно побледнела под слоем тонального крема. Видно было, что она рассчитывала на что-то совершенно другое — может быть, на семейный скандал с последующим примирением, а может, на то, что я промолчу ради сохранения отношений с Дмитрием.
— Ты что, совсем с ума сошла? — пробормотала она, и в голосе впервые появились растерянные нотки. — Какая статья… Да мы же родственники!
— Родственники не обманывают друг друга на двадцать две тысячи гривен каждый месяц, — отрезала я. — И не врут про несуществующий кризис на рынке недвижимости.
— Да что ты вообще понимаешь в недвижимости и ценообразовании? — Ираида попыталась перейти в наступление. — Я работаю в этой сфере, изучаю рынок, ищу клиентов, трачу своё время…
— Клиентов ищешь? — я позволила себе усмехнуться. — Оля, расскажите Ираиде, как долго вы искали нашу квартиру и сколько вариантов смотрели.
Ираида открыла рот, закрыла его, снова открыла. Никаких разумных возражений найти не удавалось.
— Ладно, — выдохнула она после паузы. — Хорошо, я готова вернуть эти деньги. Всё, что взяла сверх. Не доводи дело до…
— До чего? До справедливости? — я повернулась к ней лицом. — Ираида, ты украла у меня уже больше сорока тысяч гривен за два месяца. И продолжала бы красть дальше, если бы я случайно не узнала реальную стоимость аренды.
Ольга осторожно поднялась из-за стола:
— Извините, может, мне лучше не присутствовать при вашем разговоре? Пойду к ребёнку…
— Наоборот, оставайтесь, — остановила её я. — Ольга, вы платили честную рыночную стоимость за эту квартиру. Но теперь, когда вся ситуация прояснилась, предлагаю платить сорок тысяч — на пять меньше текущей суммы. И напрямую мне. Вас такой вариант устроит?
— Конечно! — она заметно оживилась. — Спасибо большое! И за скидку, и за то, что не выселяете нас из-за этой истории.
Ираида резко встала, поправляя пальто и хватая сумочку.
— Ну и что с того! — Ираида резко встала, натягивая пальто. — Хватит тут устраивать разборки! Эта квартира должна быть ОБЩЕЙ! СЕМЕЙНОЙ! И доходы должны делиться с неё справедливо!
— Справедливо? — я почувствовала, как внутри поднимается ледяное спокойствие. — Ты два месяца воровала. А теперь ещё и требуешь долю в МОЕЙ наследной квартире?
— Марина, ты же не станешь реально…
— Стану. И знаешь почему? Потому что если я промолчу сейчас, то через полгода ты придумаешь что-нибудь новенькое. Может быть, скажешь, что наша с Дмитрием квартира тоже должна быть общей. Ведь мы же семья, как ты выражаешься.
Ираида хлопнула входной дверью так сильно, что в прихожей задрожали стёкла картин. А я осталась на кухне с Ольгой, которая молча заварила новый чай и осторожно поинтересовалась:
— А вы правда собираетесь в полицию обращаться?
— Посмотрим, как мой муж отреагирует на всю эту историю, — честно ответила я. — Но документы для заявления подготовлю обязательно.
Дмитрий в тот вечер отреагировал… практически никак. Просто сидел на своём любимом диване перед телевизором и молчал, пока я подробно рассказывала ему про сорок пять тысяч реальной арендной платы, про враньё с несуществующим ремонтом и особенно про наглое заявление Ираиды о том, что наследная квартира должна быть общей.
— Она правда так сказала? — переспросил он, выключив звук телевизора. — Что квартира должна быть общей собственностью?
— При свидетелях. И очень громко.
— И ты серьёзно думаешь подавать заявление в полицию?
— Более чем серьёзно.
Он ещё несколько минут молчал, рассматривая свои руки, потом тяжело вздохнул:
— Ираида всегда была… слишком амбициозной. Ещё с детства любила чужое присваивать — то игрушки, то карандаши в школе. Но чтобы так нагло врать и красть у родственников… Делай, как считаешь правильным. Она взрослый человек, пусть сама за свои поступки отвечает.
В полицию я в итоге не пошла — Ираида через неделю прислала длинное покаянное СМС с извинениями и банковские реквизиты. Вернула все украденные деньги до копейки, видимо, Дмитрий с ней серьёзно поговорил. А может, испугалась реальных последствий — потерять работу в престижном агентстве из-за мошенничества с клиентскими деньгами было бы для неё катастрофой.
Ольга с мужем и маленьким сыном живут в тётушкиной квартире уже больше полугода. Платят исправно каждое пятнадцатое число, квартиру берегут как свою, даже небольшой цветник на балконе развели — тётушка Зоя, наверное, была бы довольна. А я теперь каждый месяц получаю честно заработанные сорок тысяч гривен.
Эта история — настоящее напоминание о том, что даже самые близкие люди могут предать, когда речь заходит о деньгах. Насколько далеко, по-вашему, может зайти человек ради финансовой выгоды, и что бы вы сделали на моём месте?
