1. Сестры |
Мать девочек умерла, когда Валя училась в восьмом, а Настя во втором классе.
Сестёр определили в интернат, но внезапно на горизонте возникла сестра отца, тётя Тамара, которая согласилась взять девочек к себе. Сёстры никогда прежде не видели её, так как отец ушёл из семьи, когда мама была беременна Настей.
У тёти Тамары был большой новый дом и старый, пропахший табаком муж Виктор Олегович, который, подобно Кисе Воробьянинову, в любой ситуации выдавал — «да уж», и никогда не перечил жене.
Тамара пыталась сделать карьеру в политике и решение взять осиротевших племянниц к себе многие связывали с тем, что если бы девочки остались в интернате, оппоненты Тамары не преминули бы этим воспользоваться. А так, благородный поступок добавит кандидатке голосов на выборах. Тётушка очень хотела стать депутатом, и у неё абсолютно не было времени заниматься сестрами. Они были предоставлены сами себе, и несомненно бы пропали, если бы Валентина не взяла их жизни в свои руки. Ещё родная мать говорила про пятилетнюю Валю, что у неё «внутри есть стержень». Тогда девочка представляла себе это иначе, но теперь понимала, да, есть.
Настенька была не такая. Слишком легкомысленная. Валентина пыталась научить её уму-разуму, но младшая слушала вполуха, и гораздо больше думала, как понравиться мальчикам, чем об учебе. Валентину это раздражало. Она добилась от тётки, чтобы наняла Насте репетиторов, и та, после некоторых колебаний, так и сделала.
Когда Валя закончила школу, она сразу сказала сестре:
— Я жить у Тамары не хочу. Устроюсь на работу, найду жильё и заберу тебя к себе.
— Ты что, оставишь меня одну? — у Насти сразу выступили слёзы на глазах, — ты меня бросаешь?!
— Я же сказала, что найду работу и жильё и сразу за тобой! — пообещала Валентина и обняла младшенькую, — ну не реви, я тебя никогда не брошу!
Валя училась и работала, валилась с ног от усталости, чтобы отвоевать место под солнцем. Ей было непросто, но в конце концов, повезло: её энергию и трудолюбие заметили, и к окончанию института её ждала должность по специальности с хорошим окладом.
Единственное, что расстраивало Валентину, это то, что всё это время она не могла забрать в себе сестру. Виделись они редко, урывками. Валентина приезжала в дом Тамары всё реже, разговоры становились всё более натянутыми, а подарки, которые старшая сестра привозила младшей, радовали её всё меньше. Было похоже, что она ни в чём не нуждается, и может позволить купить себе всё, что пожелает.
Наконец, Валентина смогла позволить себе снять своё жильё. Это была небольшая двухкомнатная квартира в новом доме, с простеньким ремонтом и без мебели. Валентина решила, что это к лучшему, они с сестрой всё обустроят под себя.
Она могла бы сообщить эту новость по телефону, но ей хотелось лично. И Валентина, в радостном предвкушении поехала в дом тётки-депутата, портретами которой был уклеен весь район.
Она позвонила в домофон, но никто не ответил, хотя сестра в это время обычно была дома. Валя повернулась, чтобы уйти, но тут из подъезда вышел молодой человек. Воспользовавшись этим, Валентина вошла и поднялась на этаж. Она позвонила в дверь. Тишина. Но ей казалось, что в глазок кто-то смотрит. Поэтому она звонила снова и снова. Вдруг в квартиру забрались грабители? Наконец, послышался лязг замка, и она увидела сестру, в прозрачной ночной рубашке.
— Ты чего так рано? — не поздоровавшись, зевнула она.
— Как рано? Обедать пора! — Валентина зашла в квартиру и протянула сестре свёрток, — свари-ка кофейку, я у себя там рулет купила, меренговый, с черникой!
Вымыв руки, она прошла на кухню, и учуяла запах дыма.
— Настя, ты что, куришь? — посмотрела она на сестру, — ты… куришь?
— Нет, — пробормотала она, это не я.
— Это я! — за спиной у Вали раздался кашель, — добрый день Валентина, ну, я побежал на работу.
Валя посмотрела на него, на сестру, на которой практически ничего не было, и нахмурилась. Когда дверь за дядей закрылась, она, скрестив руки на груди, зловеще спросила:
— Ты что, ходишь перед ним вот так? — она кивнула на грудь сестры, которая прекрасно просматривалась сквозь паутинку пеньюара.
— А что? — Настя встала и пошла в ванну, взяла там рубашку и накинула на плечи, — мне кажется мой вид смущает только тебя, Валь.
— Ты с ним в связи? — Валентина, как коршун схватила сестру за плечи и тряхнула, — собирай вещи, мы уезжаем!
— Пусти меня! Никуда я с тобой не поеду! — сестра вырвалась, и её рубашка, треснув, порвалась по шву.
— Как? Как не поедешь? — Валентина опустилась на стул, — я сняла квартиру на Силикатной, специально выбирала, чтобы тебе было проще ходить в институт!
— Я передумала поступать.
— Что? — Валентина не верила своим ушам, — что ты сказала?
— Мне не нужен этот институт,— повторила Настя и дерзко посмотрела сестре в глаза.
— Настенька, ты заболела? Что с тобой случилось? — тихо спросила Валя.
— Я не заболела! Пока ты занималась собой, я выросла, понятно?! — девушка закрыла лицо руками и внезапно заплакала.
— Что ты говоришь? — закричала на неё Валентина, — как твой язык поворачивается говорить такое! Я работала, как проклятая, чтобы у нас был свой дом!
— Лучше бы ты никуда не уходила… ты.. ты… бросила… меня… — задыхалась Настя. С ней случилась истерика.
— Настенька, милая, успокойся, я всё исправлю, — пыталась Валентина успокоить её, но выходило только хуже.
Раздался звонок. Валентина, оставив плачущую сестру, открыла дверь. Перед ней стоял незнакомый мужчина. Увидев Валентину, он несколько смутился, а услышав плач сестры, доносившейся из квартиры, извинился:
— Я, вероятно, не туда попал.
— Вы к Виктору Олеговичу? — спросила Валентина, — не так ли?
— Нет, нет, я же сказал вам, что ошибся, — дернул глазом незнакомец, — извините, я перепутал этаж!
Валентина поняла, что он лжёт. Она хотела ещё задать ему вопросы, но его и след простыл. Тогда Валя наспех собрала всё самое необходимое, и вызвала такси.
Сестра успокоилась и безучастно наблюдала за ней. Валентина, собрав чемодан, обняла её:
— Пора выходить, машина скоро будет.
— Я никуда не поеду, — бесцветным голосом сказала сестра, — слишком поздно.
— Насть, ну хватит! Ты меня совсем добить решила, давай-ка собирайся, побыстрее… вот так! Снимай эту гадость, где твоя одежда?
Запыхавшись, Валентина пыталась натянуть на сестру трикотажное платье, но тут заметила следы от инъекций на руке и всё поняла.
Настя идти отказывалась, и тащить её Валентине не хватило бы сил. Она пыталась уговаривать сестру, но та категорически отказывалась ехать. Тогда Валентина решилась на крайнюю меру.
— Хорошо, — сказала она, — тогда останусь я! Когда Тамара Анатольевна появится дома? Хочу, чтобы она узнала новость, что её муж по утрам созерцает тебя неглиже, от меня лично!
— Зачем? — усмехнулась Настя,— Валя, езжай в свой новый дом, а я останусь здесь. Это мой выбор.
— А ты бы на моём месте как поступила? Оставила бы сестру в этом болоте? Тамариной карьере очень некстати муж-педофил! Что он с тобой сотворил?
— Ничего он со мной не сделал, не начинай! — закатила глаза Настя.
—Тамара Анатольевна в курсе, что ты колешься? Отвечай!
Это был первый раз, когда Валентина кричала на сестру. Та вздохнула и устало сказала:
— Ладно, поехали.
В машине Валентина думала, что отомстит. Она видела это так: в отсутствии вечно занятой тётки дома, её муж, Виктор Олегович, посадил Настю на наркотики. С какой целью он это сделал — Валя и думать боялась. Её душила ненависть, а из глаз текли злые слёзы. Она хотела мести, но сейчас главным приоритетом было увезти Настю подальше.
2. Бегство |
Все сбережения Валентины ушли на частную клинику для Насти. Выписывая сестру, врач предупредил, что если девушку не занять, и не обрубить старые связи, скорее всего, будет рецидив. Валентина внимала. Она была готова на всё, лишь бы вытащить сестру, чувствовала свою вину перед ней. Она часто вспоминала Настины слёзы и фразу «ты меня бросаешь?»
Были и хорошие новости: осмотр гинеколога показал, что Настя — девственница. Конечно, это ставило крест на возможности судебного разбирательства. Валентина пыталась разговорить сестру, но как только речь заходила о дяде, Настя отказывалась продолжать разговор.
На работе Валентину давно обхаживал начальник. Ему нравилось сходство их характеров. «Я таких не встречал!» — часто говорил он своим друзьям, и те понимали, что если Роман говорит, значит, женщина действительно стоящая. К завоеванию сердца неприступной Валентины Роман подошёл по всем правилам военной стратегии. Узнал, что крепость не занята противником и чем живёт Валентина, до мельчайших подробностей.
Когда ему рассказали, что Валентина собирается уехать из города, он не преминул узнать причину. А узнав её, тем же вечером пригласил в ресторан. Валентина, конечно, догадывалась, что нравится начальнику, но и предположить не могла, что он сделает ей предложение, отнюдь не деловое. Сначала разговор шёл о работе, потом мягко перешёл в нейтральное русло. Когда же розовое бургунское расцвело румянцем на щеках Валентины, мужчина понял, что пора атаковать.
— Я старый солдат… — начал он, — и не знаю слов любви…
— Так уж и не знаете? — подперев подбородок рукой, спросила сомлевшая Валентина.
— Шучу, конечно, я готов сказать, что чувствую. Я давно уже… приглядываюсь к вам, Валечка. Несколько дней назад я принял решение возглавить наш филиал в Ярославле.
— Вы нас покидаете? — Валентине стало грустно. Она, как настоящая женщина, с неохотой отпускала мужчину, питавшего к ней симпатию, и кто знает, может быть, и более сильное чувство, — Ярославль… там же Оленчук руководит?
— Да, но Яков Игнатьевич давно просится на заслуженный отдых! …Вы поедете со мной, Валентина?
— Нет, нет, я не могу! — поспешно отказалась она.
— Могу я узнать, почему? — спросил он, хотя прекрасно знал причину отказа, — я вам не нравлюсь?
— Нравитесь… даже больше. Роман, я…
— Не говорите больше ни слова! Если так, то не существует ни одного препятствия, чтобы мы поехали вместе. Ярославль моя родина, я прожил там достаточно долго, вам понравится этот город, решайтесь! Я сделаю всё, чтобы вы были счастливы!
Валентина обхватила руками голову. Наконец, всё сложилось! Она подняла на него сияющий взгляд:
— Мы сможем забрать мою сестру?
— Конечно, хоть всех родственников разом, — засмеялся Роман.
В душе у него играл марш победителя. Крепость сдалась без боя. А возглавить Ярославский филиал ему давно предлагали, потому что руководителю давно было пора на пенсию. Так что… почти не солгал.
Уговорить Настю особого труда не составило. В Ярославле она поступила в университет, который когда-то заканчивал Роман Алексеевич. На бюджет не прошла и потому расходы на её обучение взяла на себя Валентина, к тому времени ставшая женой Романа. Свадьбы не было: лишние сплетни им были ни к чему. Новобрачные поселились в роскошной квартире в престижном районе города, выделив Насте отдельную комнату.
Однажды ночью Валентину разбудил плач. Плакала сестра.
— В чём дело, Настенька? Тебя кто-то обидел? — встревожилась Валентина.
— Я хочу уйти! Хочу уйти в общежитие, я чувствую себя какой-то бесприданницей! Это ужасно!
— Настюша! Ну, мы же договорились, что пока ты учишься, я беру на себя все твои расходы. Может быть, мы даём недостаточно денег?
— Денег достаточно.
— Тогда что же?
— Я хочу свободы, понимаешь? Я чувствую, как жизнь сочится сквозь пальцы. На факультете надо мной смеются! И вам я обуза…
— Ну что ты, глупенькая! Какая же ты обуза? А твою свободу завтра обсудим, а сейчас поспи.
Валентина поцеловала сестру, и аккуратно закрыла дверь в её спальню.
— Что там? — спросил Роман Алексеевич.
— Расстраивается. Чувствует себя нахлебницей, — вздохнула Валентина.
— Так может, её к нам возьмём? На полставки? — спросил муж, — какие-никакие деньги.
— Ты у меня чудо! Как я сама-то не додумалась? — улыбнулась ему Валентина.
На следующий день, прямо за завтраком, Валентина предложила Насте подработку. Уборщицей на полставки.
— Ну, спасибо! — сказала та, промокнув губы салфеткой, — всю жизнь мечтала быть уборщицей на полставки!
Валентина почувствовала, что сильно обидела сестру.
— Извини, я неправильно тебя поняла, — сказала она, — мне показалось, что тебе необходимо найти хоть какую-то работу. Специальности у тебя пока нет, а в нашей компании без опыта можно устроиться только курьером или уборщицей.
— А я и не просила вас устраивать мою судьбу! — резко ответила Настя, и вскочив из-за стола, быстро вышла. Хлопнула входная дверь.
— Да не расстраивайся ты так, Валюш, — попытался успокоить жену Роман Алексеевич, — ты не можешь прожить за неё жизнь.
— Я виновата перед ней… я её бросила! Я не должна была оставлять её в доме тётки, которой ничего, кроме выборов, неинтересно! Что с ней делал её муж-извращенец, мы наверное не узнаем. Я так виновата! — и сильная Валя заплакала навзрыд, уткнувшись в плечо мужу.
Этим вечером Настя ночевать не пришла и даже не предупредила об этом. Валентина с Романом поехали в общежитие при институте. Сестра оказалась там. Комендант общежития выдворил её, и теперь она сидела, насупившись, в машине.
Отношения испортились окончательно. Настя закрылась в себе, избегала и сестру, и её мужа.
Однажды, возвращаясь домой раньше времени, Роман с Валентиной увидели пожар. Горела их квартира, из кухонного окна вырывалось открытое пламя.
— Боже мой! Господи, где моя Настя? — бросилась Валентина к стоявшему у подъезда реанимобилю.
Через два часа Роман забирал жену из больницы. Валентина не хотела оттуда уходить, бормотала, что больше никогда не оставит сестру.
Муж настоял, чтобы она взяла отпуск, и она взяла, и часами пропадала у сестры в больнице. Так думал Роман Алексеевич, и все, кто знал о несчастье, постигшем Валентину. Но она направила свою энергию в другое русло — стала искать виноватого. Выяснила, с кем общалась Настя и как случился пожар. От милицейского расследования толку не было, и Валентина наняла частного сыщика.
Но сыщик очень скоро расследование прекратил, намекнув, что в деле замешаны дети очень непростых родителей, и продолжать он не сможет, боится потерять лицензию… Тогда Валентина пошла в институт, и там ей охотно поведали фамилии мажоров, с которыми в последнее время общалась её сестра.
Первого, Блындина Олега, она отловила возле института. Парень, ухмыляясь ей в лицо, сказал, что Настю последний раз видел в институте, дома у неё никогда не был, и даже не знает, где и с кем она живёт.
Вопрос про наркотики, заданный в лоб, поставил его в тупик, но ненадолго.
Смышко и Воропаева, двух других «приятелей» сестры Валя нашла «на стрелке». Так называлось место, где собиралась молодежь.
Ей улыбнулась удача: оба парня были под кайфом и выдали Вале всё, что знали. А знали они то, что в тот день Настя с подругой Аней Пащенко, поехали на квартиру к Насте за вещами. Пащенко должна была помочь их перевезти. Они на двоих сняли квартиру, то ли сами, то ли дед какой-то помог. Но в итоге они поругались и Пащенко уверяет, что ушла почти сразу.
При слове «дед» Валентину тряхнуло. Она поспешила на почту и заказала звонок. Она позвонила тётке и попросила к телефону Виктора Олеговича.
— Ой, Валечка, я рада слышать твой голос! А Виктор Олегович в больнице сейчас. Приступ у него случился. Выхаживаю!
Валентина не удержалась и выдала:
— Поделом старому козлу! — и повесила трубку.
Узнав адрес Ани Пащенко, Валентина отправилась туда. Девицы не было дома, и Валентина познакомилась с её матерью, Александрой. Тихая, интеллигентная женщина воспитала дочь одна. Дело в том, что отцом ребёнка стал однокурсник, ни кола ни двора. Узнав о беременности подруги он предложил ей немного денег, и ретировался.
После этого Александру выгнали из дома поганой метлой, её родители были строгих правил. Приют она нашла у своей крёстной, что жила в пригороде, та дала ей крышу над головой. Александра родила дочь и дала ей свою фамилию. Определив дочку в сад, вышла на работу, и там стала любовницей влиятельного человека, который поддерживал её материально. С любовником Александра дочь не знакомила — ей было стыдно и страшно, мало ли что.
Она гордилась дочерью, единственное, что боялась за неё — Аня всё время лезла к семье биологического отца: узнала, чем он занимается, где работает. Говорила Александра ровным голосом, но чайник в её руках трясся, выдавая волнение.
— Мама! Я дома! — послышался девичий голос, и на кухню выпорхнуло юное создание.
— А у нас гости, — улыбнулась Александра.
Увидев Валентину, Аня попятилась. На лице её отразился страх. И Валя поняла — она на верном пути.
3. Прошлое |
Настя шла на поправку, но всё ещё была очень слаба. Валентина бывала у сестры каждый день, рассказывала ей об отвлечённых вещах, но не о своём расследовании. Она не хотела зря беспокоить сестру.
— Мы с Романом Алексеевичем хотим взять отпуск и поехать к морю. Тебе тоже будет полезен морской воздух. Восстановление пойдёт быстрее.
— Я не хочу, — слабо возразила Настя, — поезжайте без меня.
— Нет уж. Я не оставлю тебя, тем более в таком состоянии, — гладя волосы сестры, сказала Валя, — это будет прекрасная поездка, нам всем нужно отдохнуть.
— Ты мне не мать, Валя… тебе нужен ребёнок, чтобы ты, наконец, оставила меня в покое, — отозвалась Настя.
Валентине стали обидны слова сестры, но она стерпела, думая, что Настя просто не хочет стать им обузой.
— Ладно, солнышко, после обсудим. А сейчас, поправляйся, я тебе книжку принесла, смотри!
И она положила на стол «Долину кукол» Жаклин Сьюзен.
— Спасибо, — поблагодарила Настя, даже не взглянув.
— В своё время меня эта книга просто потрясла, — словно не замечая отстранённости сестры, сказала Валентина, и в дополнение к книге выложила на тумбочку несколько баночек дефицитного детского питания — «клубника со сливками».
— Спасибо, — снова, как робот, повторила сестра, — Валь, я устала, спать хочу.
— Ладно, не буду тебя доставать, — Валентина наклонилась и поцеловала её в лоб, — Поправляйся, моя хорошая!
Вечером того же дня, Валентина с мужем сидели в квартире, которую сняли на время ремонта, который грозил затянутся до осени.
— Я сегодня сказала Насте, что мы едем на юг, и она с нами, — Валентина налила мужу его любимый чай, — но девочка не рада.
Роман Алексеевич взял из вазочки щипчики и долго пытался поддеть ими кусочек сахара. После нескольких неудачных попыток, он взял сахар пальцами и бросил в чашку.
— Валя, — сказал он, наблюдая в как от сахара идут пузырьки, — ты прости меня, но Анастасия достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решение, куда и с кем ехать отдыхать!
— Ты не прав, Рома! То, что произошло с ней — результат того, что она ещё ребёнок. Её так легко обмануть, обидеть… я не могу отпустить её в свободное плавание, она едва не погибла!
— Ты не мать ей, Валя, и ты не можешь постоянно быть рядом. Иногда давать советы, помогать там, где можешь, и то, делать это ненавязчиво, вот максимум того, что ты можешь сделать для неё хорошего. Остальное — ей во вред! Она не оценит, наоборот, возненавидит тебя за это!
— Она мне сказала уже сегодня, что я не мать… но я несу перед нашей мамой ответственность за неё, понимаешь? Один раз я её уже бросила… не хочу чтобы этот кошмар повторился вновь!
Роман Алексеевич посмотрел на жену и тяжело вздохнул.
— Рома, у тебя остались связи в твоём университете? — резко сменила тему разговора Валентина.
— Не знаю, а что? — он сделал глоток горячего чая.
— Я узнала немного об окружении Насти. И меня заинтересовала одна особа. Мне кажется, что она имеет отношение к пожару в нашем доме. Я пока не знаю, что стало причиной… может, случайность. Но мне поведение девицы показалось странным. Некая Пащенко.
— Услышав эту фамилию, Роман выронил чашку, горячий чай вылился ему на брюки, и он выругался.
— Ты знал её мать, Александру, — не сводя с него глаз, заключила Валентина.
— Да, знал. Роман Алексеевич сел на место, и безвольно опустил голову. Он понял, что врать жене бесполезно.
— И насколько хорошо ты её знал? — спросила она.
— Мы были молоды и глупы… Саша ходила за мной, как собачка, я не любил её, мне нравилась другая девушка. Но она была неприступна, а Саша всегда готова. Узнав, что она беременна, я растерялся. Был уверен, что она принимает таблетки.
Роман Алексеевич замолчал.
— Твоё прошлое могло стать причиной покушения на жизнь моей сестры! — возмутилась Валентина, — и зачем я только приехала в этот город, ещё и Настю привезла!
— Валя, остынь. Я думаю, что фамилия — простое совпадение. Я разберусь… дай адрес, я выясню всё сам.
— Я поеду с тобой! — она встала, и пошла в прихожую.
— Нет. Я должен сам, — упрямо сказал он, — ты можешь всё испортить.
Продиктовав мужу адрес, Валентина застыла, и очнулась только тогда, когда хлопнула тяжёлая дверь.
Александра Моисеевна как раз закончила уборку, и приняв душ, отдыхала в мягком кресле у телевизора. Должен был начаться её любимый сериал, и она, по обыкновению, положила перед собой кофейник, чашку, шоколадку, наломанную на мелкие кусочки, и вязание.
Сериал состоял из нескольких сюжетных линий: две из них были очень интересны, а третья, по мнению Александры, была лишней. Поэтому она, чтобы не терять время даром, вязала, когда на экране появлялись пресные персонажи притянутой за уши ветки. Связанные шапочки и пинетки Александра потом дарила приятельницам, у которых уже появились внуки.
Реклама, в отличие от сериала была очень громкой, и хозяйка не сразу поняла, что звонят в дверь. «Небось Анька, ключи забыла», подумала она и побежала открывать. Она спешила, потому что реклама вот-вот должна была закончиться, а место, где она началась, было ох, каким интересным. И в глазок Саша не посмотрела. Распахнув дверь, она не сразу поняла, кто перед ней.
— Здравствуй, Саша, — не дожидаясь приглашения, шагнул в тесную прихожую Роман, — разговор есть.
— Рома? Господи, Рома! Проходи, — с опозданием пригласила она, и закрыв дверь, прислонилась к ней, — ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.
Она много раз представляла себе этот момент, но оказалось, что совсем к нему не готова. В обычном велюровом халатике, неприбранная, хоть и после душа… Роман поседел, в его облике появилась основательность и надежность — то, чего был лишён тот Ромка, в которого она без памяти влюбилась двадцать лет назад.
— Рома, проходи на кухню, я сейчас! — крикнула она, и побежала в комнату.
Сняв халат, она надела своё лучшее бельё, достала шёлковый халат, который привезла ей подруга из Японии. На нём ветки сакуры цвели на розоватом фоне облаков, среди которых на спине проступала величественная Фудзи. Подруга уверяла, что пудровый цвет шёлка оттеняет кожу, делая её фарфоровой. Наконец-то эта вещь дождалась своего применения!
Подумав, Александра достала французские духи, почти десять лет назад подаренные ей мимолётным любовником, и мазнула за ушами, после чего, глубоко вздохнув, выплыла на кухню.
Роман изучал жизнь дворовых котов, дравшихся за кусок съестного на помойке, куда выходили окна кухни. Услышав Александру, он обернулся к ней.
— Прекрасно выглядишь, Саша, — похвалил он.
— Чай, кофе? — розовея от его взгляда, спросила она.
— Потанцуем! — рассмеялся он, помнишь, ты спрашивала именно так: «Чай, кофе, потанцуем?»
— Было дело. Хорошее было время, — улыбнулась она, давая ему понять, что не держит зла за предательство, и за то, что ни разу не интересовался ни ей, ни дочерью.
— Да… хорошее, — Роман Алексеевич стряхнул с себя воспоминания и стал серьёзным, — я пришёл поговорить об Ане.
— Она так похожа на тебя, Рома. Я и отчество ей твоё дала. Но записала на свою фамилию.
— Я уж понял, кивнул он. Ты вероятно, не знаешь, что у меня квартира сгорела? Чуть не погибла младшая сестра жены.
— У Люды есть сестра? — удивилась Александра, — не знала.
— С Людой я развёлся десять лет назад, — терпеливо объяснил Роман Алексеевич, — у меня молодая жена. Её младшая сестра учится с твоей Аней.
— С нашей Аней, — поправила его Александра Моисеевна.
— Прости. Я даже не видел её никогда, — Роману Алексеевичу вдруг стало стыдно, словно он прозрел, как подло он поступил с Александрой и собственной дочерью.
— Так посмотри! — услышал он дерзкий звонкий голос, — ты на меня, я на тебя!
— Анечка, дочка, ты уже вернулась? — закудахтала мать, — есть будешь?
— Мама ты что? Ты умом рехнулась, это же наш враг. Ты чего вырядилась? Перед этим старых козлом, который бросил нас?
— Аня, прекрати, — строго сказала Александра Моисеевна.
— Можно и мне пару слов сказать? — поднял руку Роман, — я виноват, признаю. Я вычеркнул вас из своей жизни, как досадный эпизод, тому были причины!
— Людка, жена, поставила условие… — пыталась было выгородить Романа Александра, но он прервал её:
— Неважно. Я виноват. Но скажи мне, Аня, почему ты обрушила свою злость не на меня, а на близких мне людей?
— Ничего я не обрушивала, — хмуро сказала Анна, — я ушла, а про пожар узнала позже.
— Расскажи подробности, — Роман пододвинул табурет и сел.
— Не буду я вам ничего рассказывать! — отвернулась девушка.
— Боюсь, что выбора у тебя нет. Не расскажешь мне, придётся рассказать в милиции! — строго сказал Роман Алексеевич.
Аня опустила голову.
— Мы пришли забрать вещи, к Насте. Оказавшись в квартире я увидела ваше фото. Я хорошо изучила ваши черты, мама показала мне, как выглядит мой отец, бросивший нас… я поняла, что Настя ваша дочь!Так обидно стало, она в хоромах, а мы с матерью в кухне с видом на помойку! Должна же быть в мире справедливость!
— Справедливости захотела, вот как? — Роман посмотрел на оторопевшую Александру Моисеевну, которая казалась слишком фарфоровой в своём халате, и шепнул ей — что так плохо дочь воспитала, Саша?
— Как смогла, — побледневшими губами произнесла она, и обратилась к Ане, — доченька, ты же не сделала ничего плохого?
— Ну, если не считать поджога квартиры и причинения вреда здоровью моей свояченице, то ничего, — мрачно сказал Роман, скрестив руки на груди, — Настя — сестра моей жены, а не моя дочь!
— Вот как… Аня шмыгнула носом, глаза её наполнились слезами, — я не знала, но я не хотела ей смерти, я думала, что в квартире никого нет. Я вернулась через час. Хотела замириться с Настей. Дверь была открыта, по квартире ходил сквозняк.
— Ага, и как бы просто решила зажечь палас и занавески.
— В квартире никого не было! — закричала Аня, размазывая по щекам слёзы.
— На балконе забыла посмотреть! Человек едва не задохнулся насмерть!
Послышался стук упавшего тела. Впечатлительная Александра Моисеевна упала в обморок.
Вдвоём с дочерью, Роман перенёс её на диван. Исподволь разглядывая черты Анны, он явно видел свою мать, которую безумно любил.
— Вот что, — сказал он, открывая бумажник, и кладя на стол несколько крупных купюр, — мать придёт в себя, ты её не волнуй понапрасну.
— Вы меня сдадите? — глядя на него исподлобья, спросила Анна.
— Нет. Но мне нужны гарантии, что ты больше не станешь пытаться причинить вред моей семье.
— Рома… — Александра открыла глаза, — прости ей, она хорошая девочка!
— Я вижу, — искренне улыбнулся Роман, — постараюсь уладить всё.
— Ты заходи к нам. Дорогу теперь знаешь, — улыбнулась Александра.
— Прощай, Саша, прости, Анна. Может и увидимся когда, — отвернулся он, и пошёл к выходу.
Глядя в окно на его удаляющуюся фигуру, девушка сказала:
— И чего ты так перед ним пресмыкаешься? Ненавижу его!
— А я, наверное, никогда не переставала его любить, — закрыла глаза мать.
— Любовь зла! — вздохнула Анна, — хорошо мама, что я не в тебя!
После визита к Александре, Роман не раз вспоминал её и свою дочь. Боялся признаться себе, что много лет назад совершил ошибку. Он даже представить себе не мог, что Саша так его встретит, что она не таит на него обид за то зло, что он сделал: бросил её одну в таких сложных обстоятельствах… его восхищали сильные женщины, но лишь недавно он понял, что значит выражение «сила в слабости».
Она, конечно, изменилась, Александра, но сказать, что стала хуже, он не мог. Наоборот, у неё появилось нечто такое, чего раньше не было. Спокойствие и уверенность в том, что всё делает правильно. И это спокойствие было как океан и притягивало его.
Жену Роман боготворил. Восхищался ей, но несколько по-другому. Кроме стального характера он ценил всё то, что было на поверхности: молодость, кипучую энергию.
Он всегда старался соответствовать. Отказывался от пирушек с друзьями, не пил, объясняя всем: «у меня молодая жена!». И сам стал более подтянутым, записался на тренировки. Но постоянная погоня за молодостью стала утомлять его.
Теперь он остро ощущал нехватку нежности, ночного шёпота, взаимных глупостей, которыми, он часто обменивался в постели со своей женой Людмилой, она была его женой десять лет.
А уж так, как Александра, на него вообще никто не смотрел. Ему стало представляться, что было бы, если бы он не бросил её тогда, несчастную, растерянную девушку, так любившую его. И судя по глазам, продолжавшую любить. Размечтался до того, что чуть было не повернул назад. Но, опомнившись, запретил себе думать о Саше с Аней. У него есть любимая жена, и у неё сейчас непростой период. Он не станет предателем второй раз!
Домой Роман вернулся, когда уже было темно. Валентина, не дождавшись его, уснула в кресле. Он хотел переложить её на кровать, но она открыла глаза.
— Ну что? Она созналась?
— Да, — кивнул Роман Алексеевич, — увидев мою фотографию на стене, она решила, что Настя моя дочь.
— С утра пойдём и напишем на неё заявление. Так это оставлять нельзя! Настя чуть не погибла из-за этой мерзавки!
— Валя! — он взял её руку и поднёс к губам, — я прошу тебя забыть об этом неприятном инциденте.
— Что?! — остатки сна мгновенно улетучились. Валентина, казалось, не верила своим ушам, — как это «забыть?»
— Аня не знала, что Настя в квартире, — Роман попытался обнять жену, но она вывернулась из его объятий.
— Мне плевать, слышишь? Настя в больнице, а ты покрываешь преступницу! Потому что она твоя дочь? Ну, говори, говори, не стесняйся! Я сразу всё поняла, как только ты опрокинул на себя ту чашку!
— Валя, прошу тебя, не надо так, — тихо произнёс Роман Алексеевич, — я не защищаю Анну, она поступила глупо, преступно… но тюрьма сломает ей жизнь! И ей, и её матери! Она раскаивается, и этого должно быть достаточно!
— Нет! Не достаточно! Она преступница, и я её засажу!
— Я не верю, что ты сделаешь это, — сказал Роман, — ты сейчас на эмоциях. Успокоишься, и поймёшь, что не права.
— Хватит с меня этого дерьма! — закричала вдруг Валентина, — Уходи к своей Сашеньке, утешай свою дочку-преступницу! Видеть тебя больше не желаю!
Роман Алексеевич повернулся, и не говоря ни слова, положил на журнальный столик ключи, после чего вышел.
На следующее утро он приехал, чтобы переодеться и принять душ перед выходом на работу. Дверь ему открыла невыспавшаяся Валентина.
Пока он собирался, она что-то писала за столом, и когда он выходил, отдала ему.
— Что это? — спросил он.
— Заявление об уходе. По семейным обстоятельствам, — сказала она.
— Зачем? Это неоправданная глупость! — он вернул ей заявление.
— Тогда переведи меня обратно! В наш старый офис. Мы с сестрой возвращаемся домой.
— Хорошо подумала?
— А что, по мне не видно? — съязвила она, — всю ночь не спала!
— Эх, Валюха, — он с грустью посмотрел на неё, и хотел обнять, но она шарахнулась от него, как от чумы, и выставила вперёд руки: — отойди от меня! Ты предал нас!
Он отошёл, и больше попыток сближения не делал.
***
Свой тридцатый день рождения Валентина справляла в загородном ресторане. Гости собрались, все, кроме сестры. Наконец, приехала и Анастасия, в сопровождении молодого человека.
— Познакомьтесь, это Тимофей, — представила спутника Настя, — Тим, это моя сестра, Валентина.
— Наслышан, — поклонился молодой человек.
Приехал и Роман Алексеевич, правда, без жены и дочери. Просто оказался рядом, проездом по делам компании, а Валентина возьми и пригласи.
— Не ожидала, что ты согласишься, — улыбнулась она ему.
— Не думал, что пригласишь, — ответил он.
— Ну, и как твоя «молодая»? Как медовый месяц? — спросила Валентина, отметив, что молодой человек сестры, сверлит её взглядом.
— Нормально. Хочет родить мне сына, — зачем-то сказал Роман Алексеевич, и тут же пожалел об этом.
— Серьёзно, что ли? Сколько ей лет-то? — искренне удивилась Валентина,— во, даёт! Ну, успехов вам на этом поприще!
— Спасибо, — Роман Алексеич сел на место, и глядя на Валентину со стороны, понял, что хорошо, что она его выгнала. Эта надменная, бестактная стерва совсем не похожа на женщину, покорившую его когда-то.
Под конец торжества Валентину так развезло, что бывший муж начал испытывать за неё неловкость. Валентина вела себя ужасно: повисла на молодом человеке сестры, а после они и вовсе ушли куда-то.
Роман Алексеевич хотел было помешать случится страшному, но тут его кто-то схватил за рукав.
— Не надо! — умоляюще посмотрела на него бывшая свояченица.
— Но твоя сестра пьяна, а твой парень…
— Он не мой парень, — опустила глаза Настя, — это просто знакомый. Не будем им мешать, пойдёмте лучше за стол.
— Нет, у меня поезд скоро, мне пора в Москву.
— Тогда я провожу вас, — кивнула девушка.
— Ну что, Настя, как тебе живётся? Чем занимаешься? — спросил её Роман Алексеевич.
— Поступила в институт, сразу на второй курс, в этом году заканчиваю, — улыбнулась она.
— А где живёшь? Я слышал вернулась к тёте?
— Кто вам такое сказал? После смерти мужа она меня видеть не желает! Кто-то украл видео, которое снимал на камеру старый извращенец, и её карьере пришёл конец.
— Какое видео? — не понял Роман.
— Да так, проехали, — покраснела Настя.
— Ну, и где же ты? Замуж не собираешься?
— Ну уж нет! — улыбнулась Настя, — мы с подругой комнату снимаем. Закончим институт и хотим поехать в Чехию, на практику. Только вот… Валентина против.
— Валя тебя очень любит и боится за твое будущее. Но, рано или поздно, ей придётся тебя отпустить. Ну, прощай, Настенька! — сказал Роман Алексеевич, — Всего доброго тебе, будь счастлива!
— До свидания! — Настя чмокнула его в щёку, — и вам всего наилучшего! Передавайте привет Ане!
Скоро Роман узнал, что Валентина вышла замуж, а через несколько месяцев, на её должность срочно понадобилась замена. Валентина собиралась в декретный отпуск.
И тут Роман понял коварный замысел Анастасии. С помощью Тимофея девушка обрела свободу от душных объятий сестры, и смогла наконец, жить своей жизнью.
А то, что этот замысел закончился свадьбой и рождением новой жизни, стало приятным дополнением.
