Когда Михаил прижал ладонь к дверной ручке, его сердце застучало так быстро, будто он готовился штурмовать вершину горы. Он торопился домой после работы, мечтая о тишине, а здесь, на площадке перед подъездом, стояла она — Оля, его жена. Часы показывали уже половину десятого вечера. Он не ожидал её возвращения, поэтому замешкался и лишь уставился на неё без единого слова.
Она молча сбросила с плеча лёгкое пальто и, снимая туфли, вздохнула: туфли осторожно упали на плитку в прихожей, тихо щёлкнув. На лице Оли играла болезненная улыбка, а взгляд был полон упрёка и невысказанного вопроса. Полминуты они стояли, не в силах нарушить это молчание.
— Я могу войти? — сухо спросила она, стряхивая капли дождя с рукавов.
Он с усилием отодвинулся в сторону:
— Конечно. Проходи, пожалуйста.
Они вместе вошли в прихожую, и он смутно ощутил, как сердце сжимается от непонятного волнения. «Значит, она пришла не просто так… Наверняка хочет серьёзно поговорить», — мелькнула мысль.
Оля сняла туфли и поставила их рядом с небольшой обувницей, которую был куплен ещё полгода назад, но бывшая хозяйка квартиры — она — так и не приучила мужа пользоваться ей. Теперь туфли заняли своё место возле стены.
— Знаешь, я уж подумала, у тебя, может, кто-то есть, раз не спешишь меня впустить, — её голос прозвучал чуть насмешливо, но не без обиды. — Но никто, как я вижу, не появился?
Михаил покраснел и нервно кивнул:
— Н-никого… Никого нет.
— Тогда налей мне чаю, — сказала она спокойно. — Нам надо поговорить по-взрослому.
Он поспешил в кухню, где уже стоял кипящий чайник. В его руках дрогнул чайник и кружка, когда он наливает тёплую воду. Мысли перебегали одна за другой: «Больно удивлена она, но чего хочет?.. Примирения? Или что-то более страшное?..»
Оля прошла к столу и села на деревянный стул, не торопясь. Михаил раскрыл чайник, задумчиво посмотрел на пар, и лишь после того, как наполнил две чашки, сел напротив неё.
В этот момент на пороге кухни появился рыжий кот. Услышав звуки посуды, он величаво вышел из тени коридора и, оценивая чужие движения, с ходу отправился к своей миске, оставшейся ещё после ужина.
— Так ты обзавёлся питомцем? — спросила Оля, наблюдая, как кот сжигает остатки сухого корма.
Михаил откашлялся и, отводя взгляд, тихо ответил:
— Я… это… он сам мне под колёса бросился.
— Что? — её брови взлетели вверх.
— Да, я выезжал с парковки рядом с магазином во Львове, и вдруг из-под колеса мне мелькнуло рыжее пятнышко. Сначала хотел лишь накормить и отпустить, но пошёл дождь, темнеет, и я подумал: «Пусть живёт у меня».
— Не свой тебе поступок, — мягко сказала Оля. — Но благородный.
Кот демонстративно сглотнул и замурлыкал, как бы подтверждая: «Да, я теперь часть семьи».
— Я думал, что отпущу его завтра, — признался Михаил, — но чем больше смотрел в его испуганные глаза, тем больше хотел защитить.
— Молодец, — улыбнулась жена. — Вместо любовницы — кот, хоть от грызунов избавимся.
Михаил неловко усмехнулся. «Да что я тогда думал!» — думал он. «Понимаешь, Оля, я не идеален, но всегда стремился быть хорошим мужем…» — готов был он сказать, но её лицо изменилось, и она, словно колдунья, вернула его к реальности.
— У меня тоже новости… — её голос стал тихим, но твёрдым. — Я жду ребёнка. Четыре недели.
В тишине послышалось лишь тихое шипение чайника, и кружки дрогнули на столе. Михаил уронил взгляд на чашку. Он едва различил, как на его лице отразились одновременно изумление и радость.
— Что?.. — наконец выдавил он. — Ты говоришь… серьёзно?
— Совершенно серьёзно, — кивнула она. — Но это не изменит мои планы. Я подаю на развод.
— Развод?.. — сердце Михаила вдруг остановилось на долю секунды. — Но почему?
— Мы последние полгода живём словно соседи, — хлынуло из Оли. — Ты приходишь с работы, садишься за компьютер, я остаюсь одна в комнате. Я редко вижу твою улыбку и почти не слышу твой голос. Я не виню тебя, но понимаю: мне нужен другой путь.
Михаил чувствовал, что запинки его оправданий превращаются в слабый шёпот. Он глотнул чай, но вкус воды не попал на язык.
— Я люблю тебя, — выдавил он наконец. — И я готов исправиться.
— Спасти нас способен лишь тот, кто любит и слышит другого, — тихо сказала Оля. — Но я устала от этого одиночества. Я найду силы самой воспитать ребёнка.
И, не дождавшись ответа, ушла к прихожей. Михаил сидел, не в силах пошевелиться, а кот, заметив происшедшее, осторожно подкрался к нему и потерся об его ногу.
— Лёва, — прошептал Михаил, взяв кота на руки, — что нам теперь делать?..
Кот лишь замурлыкал, словно говоря: «Тепло внутри, не замерзай».
В ту ночь, долго глядя на стену, он не находил слов.
На следующее утро проснулся от странного звука — словно кто скребся за дверью. Он накинул халат и вышел в прихожую. Перед дверью лежали её туфли, аккуратно поставленные рядом друг с другом.
— Оля?.. — позвал он вслух.
И тут же понял: она вернулась, чтобы вернуть своё место рядом. Его сердце сжалось от облегчения. Он взял туфли и положил их в обувницу, затем вернулся в кухню. Там ещё дымился заваренный вчера чай.
— Лёва, — едва слышно сказал он коту, — видишь? Она пришла назад. Всё ещё можно всё исправить.
Кот мурлыкнул громче и потерся о его руку — знак согласия и веры в чудо.
В тот день они встретились на кухне впервые за долгое время без напряжённых слов. Вместе они готовили завтрак, смеялись над забавным прыжком кота, который по-старой привычке пытался дотянуться до солнца на подоконнике.
— Как же я люблю тебя… — шептал Михаил, обнимая Олю.
Кот, устроившись в её руках, мурлыкал, словно громкий мини-заводик счастья.
Вечером, уже перед сном, они вдвоём, присев на кровати, обсуждали имя для малыша. Выбрали «Лёва» — в честь рыжего спасителя, который стал новым связующим звеном между ними.
Кот, довольный своим участием в семейных делах, свернулся у изголовья, а супруги, обнявшись, улыбались друг другу сквозь полумрак спальни, чувствуя, что любовь и маленький пушистый посредник способны вернуть тепло даже в самые остывшие сердца.
А вы верите, что даже такое крошечное создание, как котёнок, может вернуть близость и заново разожечь искру в отношениях?
