– Юль, ну что там? Пирог Наталья Сергеевна принесла? – Артём уже сидел на кухне, вполглаза смотрел телевизор, вполуха ждал ответа.
Юлия поставила блюдо с закуской на стол, не глядя на мужа.
– Принесла. Как всегда. Один и тот же. Как будто он способен накормить восемь человек.
Артём недовольно поморщился, оторвал взгляд от экрана.
– Ну не начинай, Юль. Мама старается. Это для семьи.
Юлия резко обернулась, скрестила руки на груди.
– Для семьи? Для какой? Для твоей? А я, значит, так, кулинарный заводик и кошелек в одном лице?
Артём откинулся на стуле, развел руками.
– Ты преувеличиваешь. Это же традиция. Семья собирается, ничего плохого в этом нет.
– Нет, конечно. Только почему всё время на мою шею?
Юлия села напротив мужа, медленно, чтобы голос не дрогнул, сказала:
– Слушай, я больше не могу. У нас каждая встреча превращается в ад для меня. Устала готовить на целую толпу, устала тратить деньги, устала смотреть, как все едят и даже спасибо не говорят.
Артём пожал плечами.
– Ну, если тебе так трудно, скажи маме, пусть праздники у себя устраивает.
Юлия на миг застыла, потом рассмеялась — сухо и коротко.
– Ты серьёзно? Сказать твоей маме? Как она мне в лицо заявляет: «Ты же моложе, тебе проще, а мне тяжело».
Артём замолчал. Юлия встала и вышла в комнату. Она знала, что спорить с ним бесполезно.
На следующий день Наталья Сергеевна сама позвонила.
– Юлечка, дорогая, давай на следующей неделе опять соберёмся у вас. Ты же такая хозяйка, у тебя всё всегда так красиво!
Юлия глубоко вдохнула.
– Наталья Сергеевна, – сказала она медленно, – я больше не готова организовывать ваши праздники. Если хотите собраться — либо у вас, либо пополам с расходами и готовкой.
На том конце повисло молчание, будто свекровь впервые не знала, что ответить.
– Ты чего это? Ты же у нас такая молодая, активная… Мы же семья!
– Семья — это не только из меня соки выжимать, – перебила её Юлия. – Теперь по-другому. Иначе вообще без нас будете.
Свекровь начала что-то горячо возражать, но Юлия уже положила трубку. Сил спорить больше не было.
Когда Артём вечером вернулся домой, он посмотрел на жену, заметил её усталое лицо.
– Ну как? Она согласилась?
Юлия покачала головой.
– Нет. Но мне теперь всё равно. Я сказала, как будет.
Артём подошёл, обнял её.
– Ладно. Не бери в голову. Мама перебесится. Главное, чтобы ты не устала окончательно.
Юлия закрыла глаза. Возможно, впервые за долгое время она почувствовала, что муж её хотя бы услышал.
– Артём, нам нужно поговорить, – Юлия поставила на стол чайник и села напротив мужа. Говорила тихо, но твёрдо: – О твоей маме. И о всех этих праздниках.
Артём оторвался от телефона, посмотрел на жену.
– Что опять? Юль, ты же знаешь, мама не со зла. Она просто любит собирать нас вместе.
Юлия вздохнула.
– Да я знаю, как она «любит». Любит, чтобы у нас, чтобы я готовила, чтобы деньги на это всё мои, – Юлия развела руками. – А потом ещё слышать, что всё «не так».
Артём нахмурился.
– Ну ты преувеличиваешь. Она просто привыкла, что ты хозяйственная, вот и рассчитывает.
Юлия резко подняла взгляд.
– «Привыкла»? Ты себя слышишь? Это моя жизнь, Артём, не её привычка! Каждый раз я трачу силы, деньги, время. А взамен – только упрёки, что пирог не тот, да рыба пересолена.
Муж потёр лоб.
– Хорошо. Но это же всего несколько раз в год. Можно потерпеть ради семьи.
– Ради чьей? – Юлия вскинула руки. – У неё семья – ты и твои братья. А я тут кто? Обслуживающий персонал?
Артём замолчал, будто обдумывал сказанное, но Юлия видела, что он ничего не понимает.
– Артём, я больше не хочу так. Или ты ей скажешь, что отныне праздники не у нас, или пусть помогает. И финансово, и руками.
Муж поморщился, будто ей предложили что-то немыслимое.
– Ну, ты понимаешь, она не может готовить, ей тяжело…
– Да ей даже сказать спасибо тяжело! – перебила Юлия. – Всё, я больше молчать не буду.
На следующий день Наталья Сергеевна позвонила сама.
– Юлечка, милая, я тут подумала: может, в следующую субботу соберёмся?
Юлия глубоко вдохнула.
– Наталья Сергеевна, я больше не готова это тянуть. Если хотите праздник – давайте вместе. Или у вас, или все скидываются и готовят.
Молчание длилось так долго, что Юлия даже отняла телефон от уха, чтобы проверить, не сбросила ли та вызов.
– Юля… Ты что-то путаешь. У нас так не принято. Семья всегда у вас собиралась. Ты же хозяйка.
– Да, хозяйка. Своего дома. А не бесплатного ресторана, – голос Юлии не дрогнул. – С этим всё.
Наталья Сергеевна что-то возмущённо пробурчала, но Юлия уже нажала «отбой». Села, закрыла лицо руками и вздохнула.
Когда вечером Артём узнал, он лишь спросил:
– Ну что она?
Юлия устало улыбнулась.
– Она не поняла. Но мне теперь всё равно. Я своё сказала.
– Артём, нам нужно поговорить, – Юлия поставила чашку на стол, встретив взгляд мужа. Голос её был тихий, но решительный.
Артём, как всегда, был в своём телефоне. Поглядел на неё и поморщился.
– Что случилось, Юль? Ты опять?
– Я устала, – сказала она, отставив чашку в сторону. – Я устала таскать всё на себе. От праздников до всей этой бюрократии. Я не могу больше быть только хозяйкой этого дома и вашей личной кассиршей.
Артём положил телефон, задумался. Он любил свою мать, и мысли о том, что ему придётся её защищать, вызывали в нём какой-то внутренний конфликт.
– Ну ты же знаешь, она так привыкла… Всё это её, знаешь, она нас собирать хочет. Она так волнуется за семью. Ты же понимаешь.
– Я понимаю, Артём, – Юлия закрыла глаза, – но я тоже хочу, чтобы меня кто-то понял. Ты даже не представляешь, сколько я трачу на эти праздники. Сколько сил и времени уходит на то, чтобы каждый раз сделать все идеально. И за это я получаю только упрёки.
Артём замолчал. Он понял, что жена права, но в голове всё же держал образ своей матери. Юлия продолжала, не давая ему времени подумать.
– Я тебе не говорю, что праздников не должно быть, – её голос становился всё тише, – но что, если они должны быть честными, на равных условиях? Почему все расходы и вся работа всегда на мне? Почему не может быть наоборот, хотя бы иногда?
Артём тяжело вздохнул. Он знал, что это не так просто, как ей казалось.
– Ты говоришь, как будто всё так просто. Но мама… Она ведь не со зла. Она так привыкла.
Юлия встала, подошла к окну.
– Ну так она пусть и продолжает по старой привычке, но только без моего участия. Если она хочет собирать семью, пусть и делает всё сама. Я не буду больше за всех платить. Я не спонсор и не дойная корова, которую можно доить, пока не пересохнет.
Артём посмотрел на неё с тревогой. Он не знал, что ей ответить. Он действительно видел, как её усталость накапливалась, но мысли о том, чтобы разорвать эти семейные традиции, его пугали.
– И что ты предлагаешь? Совсем перестать видеться с семьёй?
Юлия повернулась к мужу.
– Нет, Артём. Я хочу, чтобы всё было по-другому. Чтобы праздники, если они у нас, были по-настоящему семейными. Но не так, чтобы я каждый раз оставалась одна с горой работы, а ты и мама сидели и наслаждались результатом. Мама должна помочь. Она тоже часть этой семьи. Пусть возьмёт на себя хотя бы часть расходов и забот.
Артём наконец понял, что здесь не всё так просто, как ему казалось. Он покачал головой, немного опешив от её решимости.
– Хорошо, я поговорю с мамой. Обещаю, постараюсь.
Юлия выдохнула. Она знала, что разговор не будет лёгким, но теперь хотя бы надеялась, что её услышат.
— Юля, ты что, с ума сошла? — Артём уставился на жену с таким выражением, как будто она вдруг заговорила на чужом языке. — Как ты можешь так говорить?
Юлия стояла у плиты, нарезая овощи. Она пыталась не дать эмоциям взять верх, но в голосе всё равно звучала тревога.
— Я не могу больше так, Артём, — сказала она, не поднимая головы. — Каждое празднование — это как новый экзамен для меня. И я устала сдавать.
Артём почесал затылок. Он понимал, что жена не в шутку. Он видел, как у неё тускнеет взгляд, когда она возвращается домой после этих семейных встреч, уставшая и невыспавшаяся. Но слова его матери у него в голове крутились, как манеж с цирковыми животными.
— Я поговорю с мамой, — наконец сказал он. — Обещаю. Мы найдём компромисс, ты не будешь одна со всем этим.
Юлия едва заметно кивнула, но её лицо оставалось напряжённым. Она не верила, что он сможет до неё достучаться. Артём любил свою мать, и она, как старый дуб, с каждым годом становилась всё более непреклонной. Но всё же она должна понимать, что семье не хватит только её пирога и салата.
На следующий день, как всегда, Наталья Сергеевна пришла с очередным предложением.
— Юленька, ты ведь не откажешься, правда? Праздник по случаю дня рождения Вовки — ты всё организуешь? Ты у нас такая хозяйка, всё сама сделаешь, — сказала она, улыбаясь как кошка, которая только что поймала мышку.
Юлия посмотрела на неё, сердце забилось быстрее. Всё было как обычно, но она уже решила, что не будет молчать.
— Наталья Сергеевна, мы с Артёмом обсудили это, и я больше не могу одна всё тянуть. Не могу и не хочу. Нужно распределить обязанности, если этот праздник важен для всей семьи.
Свекровь замерла, как если бы Юлия только что плюнула ей в лицо.
— Что ты говоришь? Распределить? Я бабушка, мне отдых полагается! А ты как хозяйка дома, должна обо всём позаботиться. У тебя же золотые ручки, — Наталья Сергеевна рассмеялась, но смех был натянутым и холодным.
Юлия вздохнула, чтобы не сорваться.
— Наталья Сергеевна, это ваш праздник, не мой. Я не обязана платить за него своими деньгами и тратить свои силы на организацию. Давайте распределим хотя бы немного забот.
Наталья Сергеевна, видно, была в шоке. Она всегда была уверена, что всё, что связано с её семьёй, — это дело её рук, её территории.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я твоя свекровь, мать твоего мужа! А ты ещё и денег жалуешь?
Юлия не стала молчать. Она смотрела прямо в глаза свекрови, не отворачиваясь.
— Я вам не спонсор. Если хотите праздник, устраивайте его сами, — её голос был твёрд, как камень.
Наталья Сергеевна застыла. Она даже не успела ответить, как будто её парализовало от такой прямоты. Артём в это время пытался найти выход, метаясь взглядом от жены к матери. Но, как всегда, он стоял на распутье, не зная, на чью сторону встать.
Юлия, почувствовав, что дальше молчать не имеет смысла, развернулась и пошла в другую комнату. За ней никто не последовал.
— Юля, что с тобой? — Артём, увидев её лицо, сразу понял, что что-то не так. Она стояла в дверях, сжимая ручку сумки, и взгляд её был таким, как будто она сейчас взорвётся.
Юлия не ответила сразу. В её голове всё смешалось — недавний разговор с Натальей Сергеевной, обещания Артёма, усталость от этого круговорота семейных обязанностей. Она стояла, а внутри неё пульсировала тишина, которой хотелось сказать: «Я больше не буду».
— Я не могу больше, — её голос был тихим, но твёрдым, как камень. — Я не буду делать вид, что всё нормально. Я устала, Артём. Я не буду. Это не моя роль.
Артём посмотрел на неё, и его взгляд стал растерянным. Он, как всегда, пытался понять её, но здесь было нечто большее, чем просто бытовая усталость. Это был протест, что ли.
— Ты права, — после паузы сказал он, — я поговорю с мамой. Ты устала. Я пойму тебя, Юль. Но нам нужно быть честными друг с другом. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой в этом.
Юлия вздохнула, её лицо смягчилось, но в глазах всё ещё была решимость. Не всё будет, как прежде. Она была готова стоять за свою правду, за то, чтобы её услышали. Она уже давно не собиралась быть «тенью» этого дома.
На следующий день, когда Юлия вернулась домой раньше обычного, в её планах был простой, но приятный жест: приготовить Артёму его любимый ужин. Что-то, что возвращает её к себе самой, в этот мир без обязательств и бесконечной суеты. Но, подходя к двери, она услышала шум.
Открыв её, Юлия застыла. Всё было, как всегда, только хуже. Гостиная, наполненная родственниками Артёма — свекровь, сестра, племянницы с племянниками, все в своих разговорах, дети носились по дому, а на столе стояли неубранные тарелки с остатками еды.
Она не сразу поняла, что ей делать. Её взгляд пробежал по комнате, по этим лицам, не встречавшим её взгляд, по этому беспорядку, который был для неё символом всего, что она больше не могла терпеть. Как можно было так игнорировать её чувства? Как можно было настолько привыкнуть к её безропотности?
— Разворачивайтесь и идите отсюда, вам здесь не место! — сказала она резко, даже не замечая, как её голос перешёл на кричащий тон. Её слова ударили в тишину, как молоток, лишивший всех сил.
В комнате на секунду повисло молчание. Потом все словно проснулись, начали суетиться, что-то говорить, но Юлия уже не слушала. Её слова были сказаны. Точки, которые она поставила в этой жизни, были неотвратимы.
Артём стоял рядом, не зная, что делать. Его лицо было в исподтишка стёртом растерянности, и он понимал — он не сможет больше сидеть на двух стульях.
— Разворачивайтесь и уходите, вам здесь не место! — выкрикнула Юлия, не в силах сдержать эмоции.
Все замерли, словно время остановилось. Взгляд Юлии был твёрдым, как сталь, и все они чувствовали: она больше не уступит. Наталья Сергеевна быстро поправила прическу и сразу принялась оправдываться:
— Юлечка, милая, мы же просто хотели собрать всю семью, — её голос был чуть дрожащим, но она старалась не показывать этого. — Просто вместе, как всегда. Если тебе это тяжело, мы сейчас же уйдём…
Юлия сдержала порыв, чтобы не накричать ещё раз, но её ответ был ясен и непреклонен:
— В моём доме будут только те, кого я сама приглашу. А вас сюда никто не звал.
Артём, стоявший в дверях, нахмурился. Он пытался понять, почему Юлия так резко, но взгляд его жены не оставлял сомнений. Она была решительна.
— Юля, ну что ты так? Это же всего лишь семья…
— Да, семья, — отозвалась Юлия, и в её голосе прозвучала горечь. — Только вот моё мнение здесь никого не интересует. А вы решили устроить праздник в моём доме без моего согласия, как будто я не человек, а просто служанка для всех…
Наталья Сергеевна вскинула подбородок, её лицо стало каменным:
— Мы хотели собраться, как обычно, Юленька. Ты снова всё испортила.
Юлия почувствовала, как в груди сжимается что-то горячее. Её кулаки сжались, но она не сдержалась:
— Я больше не собираюсь быть частью этого. Это мой дом, а не ваш семейный клуб для посиделок. Я не буду мириться с тем, что меня используют, а потом ещё винят за всё. Я устала, Артём. Я устала.
Артём был растерян. Он взглядом переводил его с жены на мать, как будто пытаясь найти решение в пустоте между ними. Юлия стояла, непоколебимая, и в этот момент он понимал: если не сейчас, то когда?
— Артём, пришло время расставить точки над «i», — Юлия спокойно, но твёрдо проговорила, — если твоя мама не может понять простых вещей, нам придётся ограничить общение. Я не буду разжёвывать одно и то же каждый раз.
Артём тяжело вздохнул, его плечи сгорбились, и он понял: жена права. Ему не нравился этот конфликт, но если он не поддержит её сейчас, это только отдалит их.
После долгих разговоров и пережитого скандала, гости наконец покинули их дом. Юлия была решительна и сказала Артёму:
— Больше не будет никаких праздников здесь, не в моём доме. Мы будем собираться на нейтральной территории или у ваших родственников. Я не буду больше устраивать карнавалы для всех, но без участия семьи.
Наталья Сергеевна, конечно, обиделась. Она перестала звонить. Но Юлия, хоть и чувствовала свою вину, не была готова отступить.
Со временем Артём начал больше поддерживать Юлию. Он понял, что если они хотят сохранить мир в семье, нужно чётко определить, что для них обоих важно. И вот, через несколько месяцев, Наталья Сергеевна снова пригласила их на семейное торжество.
— Юля, — сказала она, и её голос стал мягким, — я ценю, что ты хочешь, чтобы всё было честно и без лишних претензий. Но я надеюсь, ты не откажешься от праздника. Я согласна помочь с организацией и частью расходов. Так будет справедливо?
Юлия кивнула, её голос звучал уверенно и спокойно:
— Да, мама, теперь мы будем делать всё вместе. Я согласна, если все будут участвовать на равных условиях, и возьмут часть ответственности на себя.
С этих пор семейные праздники стали гораздо легче. Юлия и Наталья Сергеевна разделяли обязанности, а Артём с удовольствием подключался. Все чувствовали себя важной частью этого процесса. Юлия увидела, как её мир меняется, как она становится сильнее, как её решения начинают восприниматься всерьёз.
Однажды, глядя, как её мама и жена накрывают стол, Артём улыбнулся, почувствовав облегчение. Он был благодарен Юлии за её настойчивость и терпение. Ведь именно она сделала их отношения сильными.
Теперь Юлия знала точно: её дом — её территория. Она больше не будет молчать, если что-то не так. И её мнение важно. В конце концов, она стала хозяйкой не только в доме, но и в своей жизни.
