— Екатерина Ивановна, что у вас лицо такое бледное? — с любопытством поинтересовалась соседка Оля, заглядывая в пакет с булками и молоком. — Словно вы мужа с девушкой застукали!
Я нервно улыбнулась и поспешила к лифту. Соседки в нашем доме — как будильники, заговорят, и молчать будешь полдня. Но Оля угадала. И это оказалось не смешно.
Все началось пару недель назад. Илья вдруг стал задерживаться на работе допоздна, потом «командировки» в Львов и Одессу, хотя его фирма никогда дальше кольцевой дороги Киева не выезжала. А вчера вечером я уловила на нём чужой аромат — сладковатый и слишком тонкий для мужских парфюмов.
— Илья, а что это у тебя за духи? — спросила я с преднамеренным спокойствием.
— Какие духи? — он усмехнулся, не отрываясь от смартфона. — Ты чего выдумываешь?
В голове крутились кошмарные сценарии: от «он завёл себе молодую» до «попал в какую-то секту». Сегодня я решила выяснить всё раз и навсегда. Ушло пару звонков, я забрала ключи из шкафа на работе и поехала к его офису. Сердце колотилось, руки дрожали, как перед экзаменом.
И вот он — сидит в кафе «Лаванда» с платиновой блондинкой под тридцать. Она смеялась ему в ухо, их носы чуть не касались, а он нежно держал её руку. Илья. Его рука.
— Привет, уютная «командировка в Львов», — подумала я, чувствуя, как во мне растёт смесь злости и обиды.
Ночью я едва сомлела. Слышала в голове голос свекрови, Валерии Тимофеевны: «Катюша, мужчин понять нужно — они иногда и налево сходят. Ты семье крепость, прости и не прогадаешь».
К утру я была полна решимости. Вернувшись домой, уже ждала Илью на кухне: на столе его любимый борщ, рядом — блокнот и ручка.
— Катя, привет… — Илья зашёл, привычно швырнул пиджак на спинку стула. — Чего у тебя лицо такое серьёзное?
— Илья, без театра: ты мне изменяешь? — сказала я тихо, но в моих словах не было сомнений.
— С ума сошла?! — он фыркнул. — Откуда такие мысли?
— Я видела тебя в «Лаванде». С блондинкой. Ручки держались, глазки строили… Командировка удалась?
Он помолчал пару секунд и только фыркнул:
— А ты за мной следишь? Как мило.
Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Ни оправданий, ни сожаления — только эта мерзкая ухмылка.
— Собирай вещи и уходи, — сказала я спокойно. — Квартира-то моя, надо напомнить?
— Ты серьёзно?! — Илья вскочил, стул с грохотом отдался по плитке. — Катя, не дури! Это всего лишь интрижка. Мужчинам нужно разнообразие!
— Разнообразие обеспечит твоя блондинка, — спокойно ответила я, вставая. — Чемодан сам соберёшь? Или помочь?
— Ты слишком жестока… — проворчал он, заходя в спальню.
— Я не жестока, — улыбнулась я тяжело. — Я взрослая женщина, уставшая от предательства. — И захлопнула дверь.
В кухню ворвалась свекровь в боевом настрое, держа в руках блюдо с пирожками:
— Катя, что ты творишь? Ты что, мужа выгоняешь?!
Я оперлась спиной о дверной косяк:
— Проходите, Валерия Тимофеевна. Пирожки ваши я очень ценю, но сейчас есть не могу.
— Мужчина работящий весь день, а ты его… — начала она, но я перебила.
— Он не работал в «Лаванде», — сказала я холодно. — И не пах развесёлой атмосферой.
Она прищурилась:
— Мужчинам нужно…
— Нет, — я резко встала. — Мужчинам не нужно лгать и водить душу за нос.
— Вот ты невоспитанная! — разозлилась свекровь. — И как я тебя теперь людям презентовать буду?
— Поведайте правду о вашем сыне, — кивнула я. — Он теперь доступен всем дамам, не только соседкам по столу.
— Ты натворила дел! — рыдала она. — Я тебя как дочь считала!
— Я вам не дочь, — спокойно сказала я. — Я его жена. И если вы не можете этого принять — вам здесь неуютно.
Она вытащила платок, вытирала глаза:
— Ты разрушила нашу семью!
— Я только зафиксировала её распад, — улыбнулась я сквозь слёзы. — Теперь можете считать меня «разрушительницей».
Дверь хлопнула, и в квартире воцарилась такая тишина, что я впервые за долгое время заметила… собственное дыхание.
Телефон завибрировал: СМС от Валерии Тимофеевны — «Катюша, не доводи до суда, миленькая. Семья важнее!».
Я вздохнула и набрала ответ: «Семья важна, но не предательство. Удачи вам».
Через пару дней «Форд» свекрови исчез из нашего подъезда, а Илья забрал документы и чемодан. В доме воцарилась тишина — сначала тяжёлая, но потом удивительно лёгкая.
Я заварила себе чашку тёплого чая, вышла на балкон и вдохнула вечерний воздух.
— Иногда потеря оказывается подарком, — прошептала я прохожему ветру.
А вы когда-нибудь стояли перед выбором: простить или отпустить? Как бы поступили вы?
