Когда твоя мечта о семейном очаге превращается в поле битвы, а близкие люди плетут интриги за твоей спиной… Это больно и несправедливо. Сегодня расскажу вам историю Людмилы, которой пришлось бороться за своё право на счастье.
Людмила сидела на кухне, бездумно ковыряя вилкой салат, который уже успел потемнеть и превратиться в какую-то жалкую смесь вчерашнего оптимизма с сегодняшней усталостью. Дмитрий метался по квартире, как человек, который потерял не ключи, а смысл жизни. Вера Семёновна сидела в кресле у окна, с видом судьи на процессе по особо тяжким делам.
— Дима, ты шуршишь, как крыса в мешке с сухарями, — сказала Людмила, не поднимая глаз. — Что ищешь-то?
— Документы на квартиру, — буркнул он, — ты же сама сказала, что пора всё готовить к продаже.
— Я сказала, что пора посмотреть варианты. А ты уже вещи собираешь, как будто мы завтра переезжаем в сарай, — Людмила закатила глаза.
— Ну, если ты хочешь остаться в этой бетонной коробке до пенсии… — Дмитрий открыл шкаф, из которого на него свалилась зимняя куртка и пакет с непонятным содержимым.
— Лучше уж в коробке, чем в твоём селе без нормального интернета, — отрезала она.
— Люда, — вмешалась Вера Семёновна, сжимая губы, — ты вечно всё драматизируешь. Дом за городом — это свежий воздух, своя земля, огурчики. А квартира… что квартира? Стены давят.
— Да уж, — хмыкнула Людмила. — Особенно когда за стеной сидит свекровь и ждёт, когда я ошибусь.
— Девочка моя, я тебя предупреждала, — Вера Семёновна откинулась в кресле. — Мужика надо слушать, пока он хочет, чтобы ты его слушала. Потом будет поздно.
— Мама, не начинай, — устало бросил Дмитрий, вытаскивая из шкафа папку.
Людмила посмотрела на него с прищуром.
— Дима, ты уверен, что мы действуем в моих интересах? — её голос был спокойным, но внутри всё уже закипало.
— А в чьих же ещё? — он даже не посмотрел на неё. — Ты сама на меня доверенность оформишь, и всё пойдёт быстрее.
— Да-да, — усмехнулась она, — доверенность, чтобы потом я осталась с кредитом, а вы с мамой — с ключами от нового дома?
— Люда, ты что за ерунду несёшь? — Дмитрий резко обернулся. — Ты что, думаешь, я тебя обману?
— Думаю? — она отложила вилку. — Я уже почти знаю.
— Это уже паранойя, — вмешалась Вера Семёновна, поднимаясь с кресла. — Мужики не любят, когда их в чём-то подозревают. Ты ему женой быть пробовала, а не следователем?
— А вы ему матерью быть пробовали? — парировала Людмила. — Не советчиком по схемам, как отжать у жены имущество.
— Так! — Дмитрий поднял руки, как будто останавливал двух соседских собак. — Вы обе меня достали. Я хочу нормальной жизни. Чтобы дом, баня, собака, шашлыки…
— И кредит на тридцать лет, — перебила Людмила.
— Ну а что? Это ж инвестиция в будущее, — он пожал плечами.
— В чьё будущее, Дима? — спросила она тихо.
Он замялся. Вера Семёновна тут же подхватила:
— В будущее семьи! Неужели так сложно понять?
— Ага, семьи… только фамилия этой семьи — Дмитриевы, а не Дмитриева и Сидоровых. Потому что меня вы туда не записали, — Людмила резко встала. — Я не идиотка, Дмитрий. И генеральную доверенность я тебе не дам.
— Ну и зря, — он уже раздражённо захлопнул папку. — Потом сама пожалеешь.
— Может, — сказала она, глядя прямо ему в глаза, — но хотя бы пожалею по своей вине, а не по твоей.
Тишина повисла тяжёлая, как старый ковёр на стене в бабушкиной спальне. Только холодильник жужжал, да Вера Семёновна сердито дышала, как паровоз.
— Я пойду к нотариусу завтра, — медленно проговорил Дмитрий. — Ты ещё передумаешь.
— Только попробуй без меня что-то подписать, — холодно сказала Людмила. — И будет у нас не переезд, а развод.
Вера Семёновна хмыкнула:
— Вот и живите теперь в этой… бетонной коробке.
Людмила усмехнулась:
— Зато не в клетке.
И ушла в спальню, оставив их вдвоём.
А внутри уже крутилась одна мысль: надо всё проверить. И, кажется, придётся играть в их игру, но по своим правилам.
Людмила вернулась домой раньше обычного. Проект на работе накрылся, как стол на поминках — быстро, тихо и с лёгким запахом гари. В голове крутилось: А что если Дмитрий уже всё провернул за моей спиной?
Сумку она поставила у входа, разулась и вдруг услышала знакомый смех из кухни. Смех был не Дмитрия — он у него вечно нервный, с придыханием. Это смеялась Вера Семёновна. Тихо, но с таким удовольствием, как будто выиграла в лотерею.
Людмила остановилась за дверью.
— Ну что, Дима, я тебе говорила, — донёсся голос свекрови. — Главное — сначала оформить всё на себя. А потом уже решим, кто где жить будет.
— Мам, ну не говори так, — Дмитрий звучал тихо, почти шёпотом. — А то Люда услышит — конец плану.
— А она и не услышит, — хмыкнула Вера Семёновна. — Женщины, они же как… эти… коты. Пока миска полная — мурлыкают. А как почувствует, что еду убрали — начнёт царапаться.
— Да я знаю… — Дмитрий вздохнул. — Я думал, она согласится быстро, без нервов. Оформила бы доверенность, мы продали бы квартиру, купили дом…
— И кредит на неё, Дима. Не забывай, — в голосе Веры Семёновны прозвенела сталь. — Ты же понимаешь, мужик должен быть хозяином. Если дом будет на тебя, никто тебя с вещами на улицу не выставит.
— Мам, ну… — он замялся. — Люда ведь тоже деньги вкладывала.
— Вот именно, вкладывала. И будет вкладывать, — отрезала свекровь. — Ты думаешь, я хочу, чтобы ты потом с чемоданом уехал в общежитие? Нет уж.
У Людмилы за ухом зачесалось, и она едва сдержала желание ворваться в кухню с аплодисментами. Браво, семейный совет! Настоящая опера в жанре «обман ради благих целей».
Дмитрий налил чай — было слышно, как чашка скользнула по столу.
— Мам, ты уверена, что она не догадывается?
— Дима, у тебя жена наивная, как первокурсница в первый день стипендии. Если начнёт что-то подозревать — скажи, что всё ради её же спокойствия.
Людмила улыбнулась. Вот это было лишним.
Она толкнула дверь и вошла, как в плохом сериале — с замедленным шагом, с видом, будто сейчас в руках у неё не пакет из магазина, а ордер на арест.
— Добрый вечер, семья, — сказала она сладко, как чай с восемью ложками сахара. — Какие темы у нас сегодня? Кредит, недвижимость, как обмануть жену?
Дмитрий чуть не опрокинул кружку.
— Люда… это не то, что ты думаешь…
— Да ладно, — она положила пакет на стол, глядя прямо на свекровь. — Я думаю, что у вас тут стратегическое планирование в полном разгаре. Только вот беда — я не подписываюсь на ваш сценарий.
Вера Семёновна подняла подбородок:
— Девочка, ты всё неправильно поняла.
— О, я обожаю эту фразу, — усмехнулась Людмила. — Обычно её говорят те, кого застали с рукой в чужом кошельке.
Дмитрий встал, подошёл ближе, положил руку ей на плечо.
— Люда, послушай…
Она отстранилась.
— Нет, Дима, теперь ты послушай. Ты хотел сделать меня дурой. Но знаешь, что самое смешное? Я сама чуть не согласилась. А теперь… — она вытащила из сумки конверт. — Вот заявление. Завтра я иду в банк и отзову доверенность, а заодно уточню, нет ли там уже сюрпризов от тебя.
Вера Семёновна фыркнула:
— Да кому ты нужна с этой своей паранойей?
— Наверное, не вам, — холодно ответила Людмила. — А себе я нужна.
Она развернулась и пошла в спальню, а в кухне осталась густая, липкая тишина, в которой даже чай в кружках остывал с обидой.
Всё. Игра началась. Но теперь по моим правилам, — подумала она.
Дмитрий собрал вещи на третий день. Не то чтобы Людмила его гнала — он сам решил, что «надо переждать». Уехал к маме, а через неделю прислал смс:
«Давай поговорим спокойно. Я всё объясню».
Людмила ответила коротко:
«Встретимся у нотариуса».
В тот день в конторе было душно и пахло старым линолеумом. Дмитрий пришёл при галстуке, словно собирался на собеседование, а Вера Семёновна — в новом плаще, явно купленном к «торжественному моменту».
— Люда, мы тут подумали… — начал Дмитрий, делая голос мягким. — Может, не будем рубить с плеча? Всё же дом за городом — это мечта.
— Да, и кредит на тебя, — вставила Вера Семёновна, как будто это был комплимент. — У тебя ж зарплата стабильная.
— О, я вижу, вы всё так же уверены в моём альтруизме, — усмехнулась Людмила, доставая папку. — Только есть нюанс. Квартира теперь оформлена на меня одну. И, внимание, я её уже продала.
Дмитрий побледнел.
— Что?! Когда?!
— Вчера, — спокойно ответила Людмила. — По рыночной цене. И без ваших схем.
— Ты… ты без меня решила?! — голос его начал срываться.
— Без тебя, Дима, я теперь вообще много чего решаю, — холодно сказала она. — И да, вот тебе уведомление о расторжении брака.
Вера Семёновна ахнула:
— Да как ты смеешь?! Мы же семья!
— Семья? — Людмила наклонилась к ней так близко, что могла разглядеть каждую морщинку. — Семья не планирует, как выкинуть друг друга на улицу.
Дмитрий поднялся, стукнув кулаком по столу:
— Ты пожалеешь! У тебя ничего не останется!
— Ошибаешься, — улыбнулась Людмила. — У меня останется свобода. И деньги.
Нотариус кашлянул, давая понять, что цирк уже затянулся. Людмила поднялась, сложила документы в сумку и пошла к выходу.
На крыльце она вдохнула морозный воздух и почувствовала, как внутри что-то щёлкнуло — словно замок, который держал её в этом браке, наконец сорвало.
Дмитрий выбежал следом.
— Люда, подожди… Давай хотя бы без скандала.
Она обернулась и, глядя ему прямо в глаза, сказала:
— Дима, лавочка закрыта.
И пошла дальше — в сторону своей новой жизни, где никто не планирует, как подложить ей свинью.
Каждый из нас имеет право на свой дом, на свою жизнь и на своё достоинство. Но порой, чтобы это отстоять, приходится принимать сложные и болезненные решения. А вы когда-нибудь сталкивались с подобной ситуацией, где пришлось бороться за своё?
