— Дима, твоя жена меня выгоняет! — сразу всхлипнула свекровь, пытаясь вызвать у сына чувство вины. — А я только хотела…
— Она рылась в наших документах! — София не могла больше молчать. — И пыталась забрать ключи!
***
— Ну что, София, опять не выспалась? — голос Анны Михайловны был таким громким и настойчивым, что, казалось, ещё чуть-чуть — и сама стена зазвонит от этого. Куда она там вообще без стука, а? Точно из заготовленного набора фраз. — Заходи, заходи, что ты стоишь? На пороге как чужая.
София сдержала раздражённый вздох. Ну конечно, как всегда. Эта женщина не видит никаких преград для того, чтобы врываться в жизнь дочери, по крайней мере, в свою. Подумала о своём: “Зачем это мне?” и всё-таки вошла.
— Я думала, ты на даче, — выдавила София, снимая пальто и стараясь сохранять спокойствие. От неё всегда требовалось именно это — спокойствие. Даже когда мир вокруг рушится, она должна стоять как сосна.
— Ага, дача — это дача. Решила заехать к внукам, заодно и тебя проведаю, — громко отозвалась свекровь, подгоняя её к столу. — Ну давай, на кухню, ужин почти готов.
София почувствовала, как её мышцы напряглись. Ах, ужин. Сколько раз она сдерживала эту мысль, что всё это — ненавистная забота, накрученная ей на шею. И ещё эта свекровь. Что ей нужно в её доме, в её жизни?
На кухне стоял запах жареной картошки, да так ярко, будто ей и не выходить отсюда — вот она, её вселенная, нарезанная на кусочки, расставленная на полочках и в кастрюлях. Как она умела превратить кухню в свою личную территорию, несмотря на то, что дом давно был не её.
— Анна Михайловна, мы же договаривались… — София попыталась выговорить это как-то ровно, но слова отказывались идти по плану.
— Ох, да ладно, ты что! Всё, что тебе нужно, я уже сделала! — Анна Михайловна махнула сковородой, словно предостерегая от дальнейших разговоров. — Ну, неужели ты не видишь, как я стараюсь?
— Я же говорила, что справлюсь… — София на мгновение почувствовала, как в груди скручивает всё, что только можно.
— Справишься! Справишься! Ты у нас такая самостоятельная! Только вот посмотри, холодильник пустой, пыль везде! — свекровь, казалось, не могла остановиться.
София просто замерла. Внутри всё застывало, как в статуэтке. Вопросов не было, но в голове крутились мысли. Сколько раз уже? Сколько ещё можно говорить одно и то же? А потом она почувствовала этот запах — его не могло не быть — запах постоянных упрёков и контроля, пропитавших эту кухню.
— А это что за штука? — свекровь даже не скрывала удивления, заметив новую кофемашину на столе. — Ну и зачем вам это?
София не знала, что сказать, так что просто выдохнула и попыталась сдержать раздражение.
— Это подарок от моих родителей, — отвечала она, как будто её сердце сжали в руках. — Я с ним, как смогла, договорилась. Подарок.
— Подарок, говоришь? Ну, конечно! Лучше бы на что-то полезное деньги потратили! Мы-то в своё время без этих вещей обходились, а вот сейчас все на игрушки деньги тратят.
— В ваше время, может, и обходились, — София не выдержала, — но у нас с Димой всё по-другому. Мы живём по-своему.
— Да, да, вот так и живём! — Анна Михайловна махнула рукой, будто это не имело значения. — Сегодня деньги на ерунду, а вот где сбережения? Где забота о будущем?
София почувствовала, как ей становится невыносимо. Все эти разговоры — как обруч на голове. Странно, она ведь уже не девочка, давно взрослая женщина. Почему её жизни всё ещё учат?
— Мы с Димой решаем, на что тратить деньги, и это наше право, — София, не в силах больше молчать, выдала ответ, чувствуя, как её терпение начинает на кусочки разлетаться.
— Ваши деньги? — Анна Михайловна выключила плиту и повернулась к Софии так, что в комнате даже воздух стал тяжёлым. — А ты не забыла, кто вам на свадьбу квартиру подарил?
— Квартира теперь наша, — спокойно ответила София, но её сердце уже билось в такт с дрожащими пальцами.
— Ну вот именно — ваша! — свекровь произнесла это как приговор, словно утверждала, что ей никто не верит. И её улыбка была как знак зла. — Но ты как с ней распоряжаешься? Может, стоит подумать о будущем? О вложениях?
София почувствовала, как виски начинают болеть, как будто кто-то зажимает их руками. Эти разговоры всегда так заканчивались.
— Что вы имеете в виду? — с трудом выдавила она.
— Ну, например, — свекровь продолжала, как будто не замечала напряжения, — можно было бы продать её и купить что-то поменьше. Разницу вложить в дело. Или мне переписать её на тебя — у меня, знаешь, опыт есть. Я бы помогла управлять финансами.
София вздохнула, а потом крепко сжала губы.
София почувствовала, как терпение уходит из-под ног, как песок, что рассыпается сквозь пальцы. Она взглянула на свекровь, пытаясь не выдать свою боль.
— Анна Михайловна, — её голос был медленным, будто каждая фраза стоила усилий, — эта квартира — наш дом. Мы не собираемся никуда переезжать и ничего продавать.
— Ой, какая ты недальновидная! — свекровь взмахнула руками, как флажком, готовым к бою. — Ты ещё молода, неопытная. А я жизнь прожила, знаю, как лучше!
София прижала ладонь к виску, пытаясь не взорваться. Эта женщина была как вирус, проникший в её жизнь, в каждое мгновение, в каждую мысль. Только вот от этого вируса не было вакцины.
И тут, как по команде, хлопнула дверь — вернулся Дмитрий. Скинул куртку, весело зашёл в кухню, не замечая ничего.
— О, мама! — улыбнулся он, почувствовав аромат ужина, как всегда, с этим наглым оптимизмом. — А я думал, что это за запахи такие вкусные.
— Сыночек! — Анна Михайловна буквально расцвела от этой фразы. — Я тут ужин приготовила, а заодно хотела с тобой серьёзно поговорить.
София тихо поднялась, как будто воздух стал тяжелым. Она устала от этих разговоров, от того, что никто не видел её, её мира, её границ.
— Я в душ, — тихо проговорила она, не глядя на них.
Анна Михайловна осталась на кухне, а Дмитрий даже не заметил её ускользания. Он жил в мире своих привычек, где её существование было фоном. Где его мать была основным действующим лицом.
София в ванной, а в кухне свекровь не остановилась.
— Дима, ты должен с ней поговорить! — кричала свекровь, её голос рвал тишину, словно молния в тихую ночь. — Она транжирит деньги, не думает о будущем! Если так пойдёт, останетесь ни с чем!
София прижалась к стене, закрыла глаза, пытаясь удержать себя, не взорваться прямо там, в ванной. Она хотела крикнуть, ответить, но не могла. Вся её жизнь скручивалась в тугую спираль, и вот этот момент — когда она просто должна выстоять, не сдавшись.
— Мам, ну что ты преувеличиваешь? — Дмитрий ответил тихо, устало, как тот, кто не понимает, как выбраться из капкана. — У нас всё нормально.
— Нормально? А кто недавно новый телевизор купил? А кофемашина? А…* — продолжала свекровь, её голос как шершавые лезвия, режущие спокойствие.
София вытерла лицо рукой, стараясь избавиться от чувства беспомощности. Она вышла из ванной, будто ничего не произошло, и вошла на кухню. Её шаги были уверенными, хотя внутри всё бурлило от злости.
— Дима, нам надо поговорить. — голос её был твёрдым, как камень, хотя всё внутри сжималось от гнева.
— Давай потом, милая, — Дмитрий отводил взгляд, избегая её. Он всегда избегал столкновения. — Мама такой вкусный ужин приготовила.
— Нет, именно сейчас, — София сжала кулаки. — Анна Михайловна, вы тоже послушайте. Я больше не могу терпеть, когда вы приходите без звонка и лезете в нашу жизнь.
Свекровь, как ни в чём не бывало, расправила плечи, картинно всплеснув руками.
— Господи, да что я такого сделала? Забочусь о вас, готовлю, убираю… Вот, кстати, я тут подумала — надо бы доверенность на квартиру оформить.
София почувствовала, как у неё внутри что-то сжалось, как лёд по спине.
— Это зачем? — голос её дрогнул, но она пыталась держаться. Логика не поддавалась.
— Как зачем? — Анна Михайловна присела на краешек стула, и София увидела в её глазах старую, знакомую хитрость. — Чтобы я могла проследить, чтобы вы с жильём чего не натворили. Продавать или закладывать… Я же опытная, помогу вам разобраться, что к чему.
София почувствовала, как её руки начинают дрожать. Она больше не могла скрывать того, что творилось внутри.
— То есть вы хотите нас контролировать? Как маленьких детей?
— Да почему сразу контролировать? — вмешался Дмитрий, как всегда пытаясь встать на сторону матери. — Мама просто помочь хочет.
— Помочь? — София нервно рассмеялась, вспоминая всё. Она не могла сдержаться, её боль выплеснулась наружу. — А как насчёт прошлой недели, это тоже помощь была?
Она вспомнила тот день, когда вернулась домой пораньше, еле стоя на ногах от мигрени. Она открыла дверь и увидела свекровь, копающуюся в её столе. Рылась в ящиках, перебирала бумаги, как будто это её собственное дело.
— Я квитанции искала! Налоги проверить хотела! — оправдывалась Анна Михайловна.
— В моём столе? Без спроса?
— Софочка, ты не понимаешь, — свекровь рылась в своей сумке, вынимая какие-то бумаги. — Я всё продумала. Давай оформим совместное управление квартирой. Вот, я даже формы распечатала.
София почувствовала, как лицо покрывает этот знакомый приступ боли. Всё внутри обострилось до предела.
— Вы копаетесь в моих вещах, а теперь хотите, чтобы я подписала какие-то бумаги?
— Конечно! — свекровь оживилась, как если бы это было спасение. — Это для вашего блага. У меня такой опыт в недвижимости! Я все платежи проконтролирую, рисков не допущу…
— Нет, — твёрдо отрезала София.
— Не будь такой упрямой, — свекровь сжала губы, почти настойчиво. — Я для семьи стараюсь. Но если продолжишь меня игнорировать — помогать перестану.
— Помогать? Это вы называете помощью? — София больше не могла сдерживать эмоции. — Постоянные придирки, контроль, шпионство?
— Мам, может, не надо? — Дмитрий попытался вмешаться, но его голос был слабым, как и его попытки разрядить атмосферу. — Мы сами как-нибудь…
— Сами? — фыркнула Анна Михайловна. — Да вы пропадёте без меня! Вот смотри, — она разложила перед ними бумаги, словно мастер колдовства, готовая продать вам чудо. — Я план составила. Сначала доверенность, потом рефинансируем ипотеку…
— Какую ещё ипотеку? У нас её нет! — София не могла скрыть удивления и растерянности.
— Пока нет, — свекровь многозначительно подняла палец. — Но если взять кредит под залог квартиры, можно купить что-то поприбыльнее. Я варианты уже нашла…
София почувствовала, как внутри неё всё сжалось. Она поняла, что этот момент — решающий. Она не могла больше продолжать делать вид, что всё в порядке, что эти визиты, эти советы, всё это вмешательство — всего лишь забота. Нет. Всё оказалось гораздо хуже, чем она думала.
— Так вы хотите нашу квартиру заложить? — её голос дрогнул, но она сдержалась, стараясь не показать своей слабости.
— Для вашего же блага! — свекровь развела руками, как всегда, когда решала, что знает, как будет лучше. — Я вам так выгодное дело подберу, вы даже не представляете!
София сжала зубы и стукнула ладонью по столу. Казалось, что воздух вокруг стал туго натянутым. Как натянутая струна.
— Хватит! — её голос прозвучал твёрдо, даже грубо. — Никаких бумаг я не подпишу. Это наша квартира, и распоряжаться ею будем мы!
Анна Михайловна застыла. Она не ожидала такого поворота. Но она быстро пришла в себя.
— Я мать! — её голос наполнился праведным гневом. — Я имею право вмешиваться в вашу жизнь!
София едва сдерживала злость. Она вглядывалась в лицо свекрови, пытаясь не сорваться.
— Не имеете, — резко перебила её София. — Вы можете приходить, когда позовёт ваш сын. А вот командовать — не имеете права.
Свекровь была ошарашена, а София почувствовала, как её внутренний мир становится чётким, твёрдым, как никогда. Она больше не собиралась позволять размываться этим отношениям.
— Дима! Ты слышишь, как она со мной разговаривает? — Анна Михайловна вскрикнула, её голос стал жалобным, как у ребёнка, которому отняли игрушку.
Дмитрий стоял в дверях, перемещая взгляд с жены на мать, изо всех сил пытаясь понять, что происходит. Но не понимал. Как всегда.
София сделала шаг к окну, стараясь собраться с мыслями, сделать глубокий вдох, чтобы не сорваться окончательно.
— Давайте раз и навсегда договоримся, — сказала она, не оборачиваясь, чтобы скрыть дрожь в руках. — Никаких доверенностей. Никакого совместного управления. Это наш дом, точка.
На следующее утро она вернулась домой пораньше. Начальница отпустила её, посчитав, что ей нужно отдохнуть после вчерашней сцены в офисе. Открывая дверь, София сразу услышала шорох из гостиной. Ничего хорошего это не предвещало. Свекровь стояла возле комода, перебирая связку ключей.
— Анна Михайловна, что вы делаете? — София не могла скрыть удивления. Голос её был тихим, но отчаянным.
Свекровь вздрогнула, но тут же начала оправдываться:
— Ой, Софочка! Я тут… ключи переложить решила. Ты же такая рассеянная, всё теряешь…
София подошла ближе и почувствовала, как её сердце заколотилось. Эти ключи были важными. Ключи от того, что оставалось за пределами их повседневной жизни. Тот самый запасной набор, который они с Дмитрием держали на случай, если вдруг что-то случится.
— Положите их на место, — её голос звучал почти бесстрастно, но внутри её всё кипело.
— Что ты так разволновалась? Я же о вас забочусь! Вот вчера дверь плохо закрыли… мало ли кто мог зайти! — свекровь улыбнулась, но София видела, что это лишь маска. Лицемерие, которое она уже не могла игнорировать.
— Ключи и документы сюда, и ноги вашей больше не будет! — её голос стал твёрдым, даже жёстким. Это была та линия, которую она не собиралась пересекать.
Свекровь остолбенела, глаза её побледнели, она даже не сразу нашла слов.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я мать твоего мужа!
— Мать мужа, а не моя! — София не могла сдержать волну раздражения. — И это моя квартира. Верните ключи.
— Боже, какая ты эгоистка! — Анна Михайловна воскликнула, не зная, как иначе оправдать свою наглость. — Я всю жизнь о других думаю, а ты…
— Помочь? Копаться в чужих вещах без спроса? Это помощь? — София едва сдерживала ярость. Она чувствовала, как напряжение в её теле нарастает с каждым словом.
В этот момент дверь хлопнула, и в прихожей появился Дмитрий. Он стоял, растерянно переводя взгляд с жены на мать.
— Что у вас тут происходит? — его голос звучал растерянно, как у человека, который не понимал, как попал в этот водоворот.
— Дима, твоя жена меня выгоняет! — сразу всхлипнула свекровь, пытаясь вызвать у сына чувство вины. — А я только хотела…
— Она рылась в наших документах! — София не могла больше молчать. — И пыталась забрать ключи!
Дмитрий вздохнул, устало перевёл взгляд с одного на другого.
— Мам, зачем? — спросил он, уже понимая, что ситуация вышла из-под контроля.
— Сынок, я как лучше хотела. У Софии такой беспорядок, вещи раскиданы…
— Хватит! Отдайте ключи и уходите. Я больше не позволю вам хозяйничать в моём доме. — София не выдержала, её голос был твёрд, как никогда.
— Дима! — свекровь вцепилась в него. — Скажи ей!
— Мам, София права. Нельзя без спроса брать чужие вещи. — Дмитрий попытался вмешаться, но его слова звучали как слабое оправдание.
— Чужие? После всего, что я для вас сделала? — Анна Михайловна с грохотом бросила ключи на стол, а её лицо исказилось от обиды. — Живите как хотите! Но потом не говорите, что я не предупреждала!
София почувствовала, как напряжение улеглось, но это было ненадолго. Она не собиралась уступать. Всё было решено.
Она вышла в прихожую, хлопнула дверью и вернулась в комнату, усталая, но решительная.
— Может, ты слишком резко? — с неуверенностью спросил Дмитрий, садясь рядом.
— Нет, Дим. Если бы я не остановила это сейчас, дальше было бы только хуже. Твоя мама не видит, где заканчивается её участие.
— Она хотела как лучше… — Дмитрий снова попытался оправдать мать.
— Я тебя люблю, Дим. И твою маму уважаю. Но есть вещи, которые нельзя пропускать. Это наш дом. Наша жизнь. — София взяла его за руку, стараясь утешить.
Дмитрий обнял её, и она почувствовала, как всё напряжение уходит. Всё будет хорошо. Она сделала правильный выбор.
