Глубокая ночь, часы показывали половину четвертого. Ее супруг, Борис, давно находился в мире снов. Ольга сидела за его портативным компьютером – ее собственный приказал долго жить вечером, а сроки сдачи рабочего проекта были неумолимы.
Ольга водила курсором по презентации, отчаянно ища необходимые графики для утреннего отчёта.
— Да где же, — пробормотала она, листая папки. — Где эти чертовы цифры!
И тут — словно удар молнии посреди ясного неба. Открытая вкладка браузера. Социальная сеть. Личная переписка.
«Екатерина, радость моя! Наша встреча – это то, чего я жаждал годами. Невероятно, что в санатории можно встретить такую волшебную даму. Твоя улыбка, твой взгляд… Жду с нетерпением нашего свидания в Киеве. Целую твои нежные руки.»
Ольга смотрела на экран. Читала. Снова перечитывала.
«А я уже тоскую по твоему теплу, Борис. Даже не верится, что в мире есть мужчины, способные на такую чуткость и нежность.»
Представьте, что под ногами разверзлась пропасть. Не фигура речи – реальное, физическое чувство.
Ольга аккуратно захлопнула крышку устройства.
Встала. Подошла к оконному проему. За ним — двор, где они вместе гуляли с их собакой Жужей. Скамейка, на которой строили общие планы на отпуск. Клумба, которую украшали вместе по весне.
Тринадцать лет, — пронзила мысль. — С кем я делила свою жизнь эти тринадцать лет?
Самым ужасным было не само предательство, а его непринуждённость. То, с какой естественностью он писал другой то, чего она никогда от него не слышала. «Радость моя». Когда он в последний раз обращался к ней так?
Собака тихо подошла и ткнулась влажным носом в ее ногу. Чувствует — с хозяйкой что-то не так.
— Тише, Жужа, — прошептала Ольга. — Всё хорошо.
Но ничего хорошего, конечно, не было. И Ольга это понимала.
А вдруг? Нет. Не было никаких «вдруг». Мужчина не пишет столь личные письма случайно. Не целуется мимоходом с незнакомыми женщинами. И не планирует случайные встречи в Киеве.
Ольга опустилась на диван. На том самом месте, где всего сутки назад они смотрели фильм. Он обнимал ее за плечи, а она думала: как же повезло, что у неё такой надёжный и спокойный Борис. Как же она счастлива в браке.
— Иллюзия, — горько усмехнулась она. — Полнейшая иллюзия.
Утром Борис пробудился энергичным и безмятежным. Привычно поцеловал ее в макушку — между делом.
— Тебе приготовить крепкий кофе? — спросил он, сладко потягиваясь.
— Да, — ответила Ольга.
И больше ничего не сказала. Наблюдала, как он хлопочет на кухне, что-то напевает, строит грандиозные планы на будущие выходные. Как же легко ему врать, — думала она. — Как же это для него естественно.
За завтраком Борис рассказывал об отдыхе в Буковеле. Про лечебные процедуры, скучных соседей, отвратительную еду.
— А была ли там какая-то интересная компания? — спросила Ольга, не отрываясь от размешивания сахара в чашке.
— Да какая там компания, — отмахнулся он. — Сплошные пенсионеры да дамы предпенсионного возраста. Скукота, говорю же.
Лжёт, — хладнокровно зафиксировала Ольга. — Смотрит прямо в глаза и лжёт. В этот миг пришло окончательное понимание: всё кончено.
Два дня Ольга хранила абсолютное молчание. Она перемещалась по квартире, словно бесплотный дух. Готовила завтрак — автоматически. Кормила Жужу — машинально. Отвечала на вопросы мужа — односложно.
А внутри всё полыхало.
— Оль, ты выглядишь странно, — заметил Борис, намазывая масло на ломтик хлеба. — Что, в конце концов, произошло?
— Ничего, — ответила она. И подумала: действительно, ничего. Просто за одну ночь я осознала, что тринадцать лет жила под одной крышей с незнакомцем.
Борис сидел напротив, жевал бутерброд, строил планы на выходные. Говорил о новом сериале. Обычный, знакомый, родной.
Но после тех сообщений — совершенно чужой.
— Может, в театр сходим? — предложил он. — Давно не выбирались.
— Может быть, — кивнула Ольга.
Интересно, а с ней он тоже собирался в театр? Или у них планы были поинтереснее?
Решение пришло само собой. Не выстраданное, не долго обдуманное — просто возникло и встало перед ней, как неприступная стена.
Вечером, когда Борис увлечённо смотрел футбол, Ольга тихо подошла к дивану.
— Борис.
— Угу, — не отрываясь от экрана.
— Посмотри на меня.
Он повернулся. В глазах — недоумение, может быть, даже лёгкая тревога.
— Я не хочу быть той, про кого ты потом скажешь: «я её жалел», — произнесла Ольга. — И сама не хочу тебя жалеть. Поэтому, я ухожу.
Борис выключил телевизор. Молчал почти полминуты.
— О чём ты вообще говоришь? — наконец спросил он.
— О твоей Екатерине из санатория. О том, как вы целовались. О том, что ты ждал такой встречи много лет.
Лицо мужа сначала стало бледным. Потом покраснело. Потом снова побледнело.
— Я могу всё объяснить.
— Не надо, — остановила его Ольга. — Не нужно объяснять. Не нужно извиняться. Просто не надо.
Она направилась в спальню и достала чемодан. Борис пошел следом.
— Ольга, погоди! Это совсем не то, что ты думаешь! Мы просто, ну, познакомились, пообщались. Ничего серьёзного!
— Борис, — Ольга аккуратно складывала свои вещи, — ты же разумный человек. К чему эта ложь?
Он замолчал.
И вот что самое удивительное — Ольга не злилась. Совсем. Внутри воцарилась какая-то странная, холодная пустота. Как будто что-то жизненно важное просто исчезло.
— Где ты будешь жить? — растерянно спросил Борис.
— Не знаю, — честно ответила она. — Пока побуду у подруги. Потом подыщу что-нибудь.
— Но это же бессмысленно! Из-за какой-то ерунды рушить наш брак!
Ольга остановилась. Посмотрела на него внимательно.
— Ерунды? — переспросила тихо. — Для тебя нарушение клятвы — это ерунда?
— Да никакой измены не было! Ну, поцеловались пару раз. Ну, обнимались.
— Стоп, — Ольга подняла руку. — Хватит. Пожалуйста, хватит.
Первый месяц был сущим адом. Ольга арендовала крохотную студию на окраине Киевской области. Приходила с работы, опускалась на диван-кровать и застывала. Просто сидела.
Что теперь? — крутилось в голове. — Как вообще жить дальше?
Борис звонил. Каждый день. Извинялся, клялся, что это была ошибка, глупость, минутная слабость. Умолял вернуться.
— Ольга, я же тебя люблю! Всегда любил! Это было просто, не знаю, помутнение рассудка какое-то. Я всё понял! Прости меня!
— Борис, — устало отвечала она, — я тебя тоже любила. Тринадцать лет. И именно потому, что любила, простить не могу.
— Но мы же можем всё исправить! Начать с чистого листа!
— Нет, — тихо сказала Ольга. — Невозможно заново не знать того, что тебе уже известно.
И это ещё не всё — оказалось, что развод был лишь началом. Дележ совместно нажитого имущества, подписание документов, объяснения общим друзьям. Некоторые сочувствовали, другие качали головами: «Из-за какой-то курортной интрижки разваливать семью».
Курортная интрижка, — горько усмехалась Ольга. — Как просто люди объясняют предательство.
А потом на горизонте появился Олег.
Сначала он был просто коллегой по важному проекту. Деловой, сдержанный, немногословный. Они работали над презентацией для крупного заказчика. Задерживались допоздна, обсуждали детали, спорили о концепции.
Как-то раз он принёс кофе. Не из автомата — настоящий, ароматный, в термосе.
— Решил, что нам сегодня это необходимо, — просто пояснил он.
И Ольга вдруг поняла — когда в последний раз кто-то просто так о ней позаботился? Без просьб, без напоминаний?
— Спасибо, — сказала она. И голос предательски дрогнул.
Олег внимательно посмотрел на нее.
— Всё в порядке?
— Да, — соврала Ольга. — Просто очень устала.
Но он не поверил. И когда они закончили работу, предложил:
— Пойдем, прогуляемся? Или — у меня машина рядом, могу довезти.
— Не нужно, — отказалась Ольга. — Спасибо.
— Знаешь, — сказал Олег, надевая куртку, — у меня есть стойкое ощущение, что ты несёшь на себе что-то очень тяжёлое. Одна. И это неправильно.
Ольга замерла.
— Я недавно пережил развод, — продолжил он спокойно. — Я знаю, каково это. Если возникнет желание просто поговорить, я умею слушать.
Они не торопились. Месяц работали вместе — и только работали. Потом он пригласил ее на обед. Потом — в кино. Потом — просто гулять по городу.
Олег не давил. Не расспрашивал о прошлом. Не обещал золотых гор. Просто был рядом.
А Ольга медленно оттаивала.
— У тебя очень умиротворяющий тембр голоса, — сказала она однажды, когда они сидели в кафе. — Рядом с тобой я не чувствую страха.
— Чего тебе бояться? — удивился Олег.
— Снова ошибиться. Снова поверить в то, что в итоге окажется ложью.
Он долго молчал. Потом осторожно накрыл ее руку своей.
— Я не обещаю тебе сказок, — сказал Олег тихо. — Обещаю лишь, что буду предельно честен. Всегда. Даже если услышанное будет неприятным.
Казалось бы, что может быть хуже развода, предательства, разрушенных иллюзий? Но жизнь показала Ольге, что после конца всегда может быть новое начало. И что настоящее, искреннее тепло совсем не похоже на то, что она принимала за любовь все эти годы.
А ещё через некоторое время произошло то, что и должно было однажды случиться.
Они катались на велосипедах по парку в Виннице — воскресное утро, солнце, никуда не торопятся. Олег остановился посреди дорожки и спешился. Ольга затормозила рядом, удивлённо посмотрела на него.
— Что случилось?
Он молчал. Потом достал из кармана маленькую коробочку.
— Ольга, — сказал он просто, — выходи за меня замуж.
У вас когда-нибудь бывало такое — время вдруг останавливается? Вокруг продолжают ехать велосипедисты, бегать собаки, смеяться дети. А ты стоишь в этом потоке жизни и не можешь сдвинуться с места.
Ольга смотрела на коробочку. Потом на Олега. Потом снова на коробочку.
— Олег, — начала она.
— Не спеши, — сказал он. — Подумай.
Но думать было не о чем. Вернее, думать было о слишком многом.
— Я… — Ольга осторожно взяла коробочку. — Олег, я ещё не уверена, что умею снова доверять.
— Я знаю, — кивнул он. — И не прошу поверить сразу. Просто позволь мне быть рядом. Столько, сколько тебе потребуется.
Ольга присела на скамейку. Олег сел рядом.
— Знаешь, что меня пугает больше всего? — сказала она. — Что я снова поверю. А потом снова всё рухнет. И я не переживу этого ещё раз.
— А что если не рухнет?
— Не знаю. Не умею даже думать об этом.
Олег молчал. Не уговаривал, не давил, не обещал. Просто сидел рядом.
— Мне нужно время, — сказала наконец Ольга.
— Сколько угодно.
— Может, месяц. Может, больше.
— Хоть год.
— А если я откажусь?
— Значит, откажешься. Я не из тех, кто заставляет.
И это ещё не всё — Ольга вдруг осознала, что именно в этом была ключевая разница. Борис всегда, пусть и нежно, но заставлял. «Хватит дуться», «не делай из мухи слона», «будь проще».
— Можно вопрос? — спросила она.
— Конечно.
— А ты не боишься? Что я сбегу опять?
Олег улыбнулся. Первый раз за весь разговор.
— Боюсь, — признался честно. — Очень.
Вечером Ольга сидела дома с коробочкой в руках. Жужа лежала рядом, положив морду на колени.
— Жужа, что думаешь? — спросила она собаку. — Стоит рискнуть?
Жужа посмотрела умными глазами и тихонько гавкнула.
— Тоже за? — усмехнулась Ольга.
Она открыла коробочку. Кольцо было неброским, без показной роскоши. Аккуратное, надёжное, как сам Олег.
Через три дня она позвонила Олегу.
— Я готова рискнуть, — сказала.
— Договорились, — ответил он. — А когда?
— А когда ты хочешь?
— Вчера, — засмеялся Олег. — Но готов ждать, сколько скажешь.
— Не надо ждать, — тихо сказала Ольга. — Я тоже хочу вчера.
Свадьба была скромной. Только самые близкие. Ольга не хотела пышности.
Три года спустя Ольга выходила из уютного кафе на Крещатике, когда взгляд выхватил знакомый силуэт за соседним столиком. Борис сидел в одиночестве, рассеянно мешал ложечкой в чашке.
У вас когда-нибудь бывало такое — встречаешь человека из прошлой жизни и не чувствуешь ни боли, ни злости? Только лёгкое удивление: а, это же он.
— Борис? — окликнула она.
Он поднял глаза. Лицо вытянулось от неожиданности.
— Ольга, — пробормотал. — Привет.
— Привет, — улыбнулась Ольга и подошла ближе. — Как твои дела?
Он растерянно посмотрел на нее. На загорелое лицо, на стильную новую стрижку, на обручальное кольцо на пальце.
— Ты замужем? — спросил он осторожно.
— Да, — кивнула она. — А ты? Как твоя Екатерина из санатория?
Борис покраснел.
— Мы расстались. Давно уже.
— Понятно, — кивнула Ольга. — А новая спутница есть?
— Нет, — он покачал головой. — Никого нет.
Представьте, что вы смотрите на человека, который причинил вам сильную боль, и чувствуете жалость. Не злорадство — именно жалость.
— Можно присесть? — спросила Ольга.
Борис кивнул.
Они помолчали. Он нервно крутил ложечку, она спокойно допивала свой латте.
— Оль, — наконец заговорил он, — я хотел попросить прощения. За всё. Я осознал, что натворил. Слишком поздно, но осознал.
— Я знаю, — сказала Ольга. — И, знаешь что? Я тебе благодарна.
— За что? — он удивлённо посмотрел на нее.
— За то, что был невнимательным. За то, что оставил открытым тот чат.
Борис нахмурился.
— Не понимаю.
— Если бы я не увидела тех сообщений, если бы ты был более осторожным, я бы, наверное, до сих пор жила в самообмане. Думала, что мы счастливы.
— Но мы же могли всё исправить! — воскликнул он. — Ольга, мы же могли попробовать снова!
— Нет, — покачала головой Ольга. — Не могли. Потому что я полюбила другого. По-настоящему. И осознала, что такое настоящая разница.
Борис опустил глаза.
— Значит, ты счастлива? — спросил он.
— Да, — просто ответила Ольга. — Чрезвычайно.
Она встала, собираясь уходить.
— Оль, — окликнул он. — А можно, можно я иногда буду звонить?
Ольга задумалась.
— Знаешь, — сказала наконец, — давай не будем. У тебя своя жизнь, у меня своя. Пусть так и остаётся.
— Понятно, — грустно кивнул Борис.
— Береги себя, — сказала Ольга и направилась к выходу.
Дома Олег встретил ее в прихожей.
— Как дела? Долго задержалась?
— Встретила Бориса, — сказала Ольга, снимая куртку.
— И как? — в голосе Олега не было ревности. Только искреннее участие.
— Нормально. Поговорили. Поблагодарила его.
— За что?
— За то, что был дураком, — засмеялась Ольга. — Если бы не его глупость, мы бы с тобой никогда не пересеклись.
И это была абсолютная правда.
Вот так, друзья, иногда самый большой удар судьбы оказывается скрытым подарком, который выталкивает нас из зоны мнимого комфорта к настоящему чувству.
А как вы считаете, есть ли шанс на прощение и второй шанс после такого горького открытия, или преданность, как и честность, должна быть абсолютной?
