— Отличная новость! — он буквально просиял, как лампочка. — Теперь заживем по-человечески. Нужно маме позвонить, обрадовать!
Татьяна как-то напряглась, но старалась не показывать этого.
— Зачем маме? — аккуратно спросила она. — Это же моё наследство, Саш. Только моё.
— Ну как зачем? — он удивленно поднял брови. — Мы же семья. Значит, и наследство общее, всё общее. Ты что, не понимаешь?
***
Татьяна стояла у окна, машинально помешивая чашку с чаем, а за стеклом всё так же уныло моросил осенний дождик. Погода была как всегда — беспокойная, мутная, жалкая. Дождь рисовал на стекле неясные линии, которые могли бы быть чем угодно: и размытыми силуэтами зданий, и воображаемыми дорогами в никуда.
На кухне было необычно тихо. Вася, с его бесконечными вопросами и криками, пропал в садике, а Саша… ну, Саша снова на работе. Так вот она, жизнь, в которой у тебя появляются такие моменты. Моменты, когда всё вдруг становится как-то пусто.
— Как же всё изменилось, — тихо прошептала Таня, словно её слова не должны были попадать в чужие уши.
Она вновь вспомнила те времена, когда они с Сашей, молодыми и по-настоящему счастливыми, переступали порог этой самой съемной квартиры. Шесть лет назад. Смеялись, как дурачки, да только они не понимали, что вот так — с чашкой чая у окна — и будет завтра. И послезавтра.
Тогда, казалось, всё было просто: Саша работал менеджером в автосалоне, а Таня устроилась в маленькую фирму секретарем. Денег — как-то совсем мало, ну, вот так, чтобы на самые необходимые вещи. Но была другая валютка — счастье. Его хватало, чтобы все трудности казались просто мелкими камушками на пути. Таня, как послушная жена, каждый вечер пыталась приготовить что-то вкусное, а потом они с Сашей уходили гулять по городу, обсуждая, как они будут жить в своем доме. Когда-нибудь.
— Танюш, вы с Сашей уже год как женаты, а внуков я до сих пор не дождалась, — как-то сказала Галина Петровна, когда пригласила невестку на чай. — В наше время о карьере не думали, рожали детей пораньше.
Таня только улыбнулась в ответ, глядя на свекровь, её бесконечно строгие глаза.
— Галина Петровна, мы с Сашей пока не готовы. Хотим сначала на ноги встать, квартиру свою купить, ну, вы знаете… — говорила она спокойно, не давая свекрови возможности утвердиться в своей правоте.
— Ой, да брось ты эти глупости! — фыркнула свекровь, поджав губы. — Сейчас не родишь, потом вообще всё будет хуже. И кто потом тебе поможет, а? Часики-то тикают, — добавила она с укором, как будто для неё сама жизнь зависела от этого вопроса.
И с каждым разом Галина Петровна как будто с цепи сорвалась. При каждой встрече она не забывала напомнить про детей, а как только Саша появлялся рядом, начинала жалобно вздыхать и смотреть на соседских малышей.
— Сашенька у меня поздний ребенок, я его в тридцать родила, — причитала свекровь, протирая глаза платочком. — Как хочется хотя бы внука понянчить, пока силы есть.
И вот однажды, вечер, тишина, Саша возвращается с работы. Но что-то было не так. Он словно наткнулся на невидимую стену, на какую-то мысль, которая вдруг его осенила.
— Танюш, может, мама и права? Давай попробуем? Ты же видишь, как ты на детей смотришь, — сказал он, неожиданно как-то задумавшись.
Таня замерла, с тарелкой в руках, которую так и не успела помыть. Ну как, как в эту минуту сказать «нет»? Но она-то знала, что с каждым годом становится всё труднее.
— Саш, ты же понимаешь, как нам тяжело. Ребенок — это такие расходы… — её голос слегка дрогнул, и она повернулась к окну, как будто там, за стеклом, был ответ.
— Прорвемся, — сказал Саша, обнимая её, как бы снимая с неё всё бремя. — Я буду работать больше, премии какие-нибудь. Не пропадем, поверь.
Через год родился Вася. Маленький, щекастый, с глазками, которые так и сверкали, как у папы. Таня, глядя на него, почувствовала, как вся её жизнь наполнилась светом. Любовь, нежность, материнское счастье — всё это пришло, но вот беда: счастье как-то всегда вместе с проблемами ходит. Не так ли?
— Это что за траты такие?! — Галина Петровна, не говоря уже о возмущении, в отчаянии трясла чеком из аптеки. — Столько смесей! Ты же дома сидишь, должна сама кормить!
Таня, укачивая плачущего Васю, устало посмотрела на свекровь. Честно говоря, сил не было на разговоры. Но что делать?
— Не получается, — только и сказала она, на мгновение закрывая глаза от усталости. — Педиатр прописал эти смеси.
— В наше время такой ерунды не было! Просто кормить надо, а не фигуру беречь, — отрезала свекровь, поджимая губы. И в этих словах была такая тяжесть, как будто сама Галина Петровна решила, что ребёнка Таня и вправду не способна прокормить, а в своей голове ого-го какие проблемы!
Саша в такие моменты всегда молчал. Он будто не замечал, как его мать приходит, обходит квартиру, проверяет холодильник и каждую покупку Тани поддает суровому анализу. Молча, как бы в тени. Он не вмешивался. Ибо что тут скажешь?
Три года декрета Таня пережила, как в тумане. Галина Петровна, похоже, решила, что её долг — держать руку на пульсе, а пульс этот — это жизнь Тани. Она приходила, когда хотела, проверяла порядок в квартире, не забывая заглядывать в холодильник, и каждый раз делала вид, что не видит того, что купила её невестка.
— Новая кофточка? — Свекровь качала головой. — Не жирно ли будет на пособие-то? Лучше бы Васеньке что купила.
Таня стояла, сжимая руки, пытаясь не сказать лишнего. На самом деле, она зарабатывала деньги сама, потихоньку подрабатывая переводами, пока Вася спал. Но Галина Петровна считала, что деньги должны идти только на внука. И больше никуда.
Когда Васе исполнилось три года, Таня решилась на шаг, который и не осмеливалась прежде. Она устроилась на работу в языковую школу. Заработок небольшой, но стабильный, а график подходил.
— Ты с ума сошла? — как только Галина Петровна узнала о её решении, тут же принялась метать молнии. — А кто с Васенькой сидеть будет? В садике одни болезни!
Таня спокойно, с каким-то даже внутренним спокойствием, ответила:
— Мама, я уже договорилась насчет садика. Нам деньги нужны.
— Деньги?! — почти возмущенно закипела свекровь. — А мой сын на что? Он работает, он всю семью обеспечивает! Твоя задача — уют создавать и воспитывать ребёнка! Это твое призвание!
И вот Таня впервые не сдалась. Она взяла и пошла работать. Через неделю Вася пошел в садик, а Таня — на свою первую полноценную работу после декрета. Все началось неплохо: Вася адаптировался, но вот беда, как только начался садик, начались и болезни. Сопли, кашель, температура — мама не горюй. Саша всё чаще задерживался на работе.
— Саш, ты не мог бы завтра забрать Васю из садика? У меня важная встреча с преподавателями, — попросила однажды Таня.
— Не могу, дел много, — буркнул муж, не отрывая глаз от экрана телефона.
— Ты начальник отдела, неужели нельзя уйти пораньше хоть раз? — Таня почти в отчаянии прошептала.
Саша даже не поднял глаз. И вот когда она улеглась в кровать, уставшая, с тоской в глазах, она начала размышлять, что же в этой жизни не так.
Малышу уже четыре, а что изменилось? Где была обещанная помощь? Всё, что было на её плечах — дом, работа, ребёнок. А Саша и Галина Петровна словно образовали союз против неё, выставляя всё новые требования, но не давая ничего взамен.
И вот в этот момент раздался неожиданный звонок. Татьяна как раз собиралась забрать Васю из садика.
— Татьяна Сергеевна? Вам звонят из нотариальной конторы. Ваш двоюродный дедушка Виктор Михайлович скончался. Вы указаны единственной наследницей.
Таня прижалась к столу, остолбенев от неожиданности. Дедушка? Да, она его почти не помнила. Он давно не звонил, да и открытки присылал по праздникам.
— Что… что именно я наследую? — дрожащим голосом спросила Таня.
— Трехкомнатную квартиру в центре города, автомобиль и банковский счёт. Нужно приехать, оформить документы.
Татьяна не могла поверить своему счастью. Настоящий шанс. Переехать из этой убогой съемной квартиры, больше не платить за аренду, наконец-то сделать свою жизнь хоть немного стабильной. И ещё — выучиться, найти нормальную работу, изменить всё. Вечером, сияя от волнения, она не удержалась и рассказала эту новость Саше.
— Представляешь, Саш! Мы сможем жить в своем доме, больше не платить за аренду! Я смогу пойти на курсы… — её глаза горели.
Саша, как обычно, не растерялся:
— Отличная новость! — он буквально просиял, как лампочка. — Теперь заживем по-человечески. Нужно маме позвонить, обрадовать!
Татьяна как-то напряглась, но старалась не показывать этого.
— Зачем маме? — аккуратно спросила она. — Это же моё наследство, Саш. Только моё.
— Ну как зачем? — он удивленно поднял брови. — Мы же семья. Значит, и наследство общее, всё общее. Ты что, не понимаешь?
Таня, сжала губы, но предпочла не спорить. Ожидала, что Галина Петровна всё равно придет и начнёт свои «дела»… и не ошиблась. Через полчаса, не дождавшись приглашения, свекровь уже стояла в дверях.
— Танечка, как я рада! — она зашуршала, словно воришка, вбежав на кухню. — Ну, давайте, давайте обсудим, как распорядимся этой квартирой. Она ведь такая большая, вам с Васей столько места не нужно.
Таня закашлялась. Чувствовала, как ком в горле подступает.
— В каком смысле? — еле смогла произнести она, сжимаясь.
— Ну как же, — свекровь махнула рукой, — можно часть комнат сдать, кому-то помочь. Вот, например, Сашин брат с семьёй в однушке живёт. Что, ему помочь не хочешь?
Таня не могла дышать. Саша как-то странно смотрел на неё, словно не знал, куда деваться.
— Но это моя квартира! — воскликнула она, чувствуя, как гнев накатывает. — Я хочу там жить с сыном, хочу создать нормальные условия для Васи!
Галина Петровна всплеснула руками, глядя на неё, как на последнюю эгоистку.
— Какая ты эгоистка, Таня! — свекровь чуть не задушила её этим словом. — О семье совсем не думаешь. Саша, ты слышишь, что она говорит?
С каждым днем давление становилось всё сильнее. Свекровь буквально заходила в дом как в свой, предлагала новые варианты, как распорядиться наследством. Сдавать комнату, продать квартиру, взять деньги, разделить — так она предлагала, будто квартира вообще не её. А потом пришло новое предложение:
— А вот машину-то отдай, — сказала Галина Петровна однажды. — Сашиному брату отдай, у него трое детей. Им нужнее, а ты на автобусе, что, не проедешь?
Саша, как всегда, занимал сторону матери. Каждый вечер превращался в бой, в очередной скандал, где Таня — сама против всех. Никакой поддержки, никакого понимания.
И вот в один из вечеров вся семья собралась на ужин. Галина Петровна пригласила брата Саши с женой, и, как на подбор, весь вечер они обсуждали, как распорядиться Таниным наследством. Таня сидела, как на иголках, поджимая губы, и ощущала, как её сердце сжимается. Она подняла глаза на мужа, пытаясь найти хоть какую-то поддержку, хотя бы взгляд, который скажет «Я с тобой». Но Саша сидел, не замечая её взгляда, избегая.
— Мама права, — наконец, выдавил он, с трудом прокашлявшись. — Ты теперь обязана помочь семье. Это наш долг.
В тот момент что-то оборвалось в душе Татьяны. Как будто кто-то сильно дернул за ниточку, и вся жизнь, как туго натянутая струна, лопнула. Она вдруг с поразительной ясностью поняла — Саша никогда не был на её стороне. Он был маминым сыном, а она… Ну, она была просто нужной декорацией в его жизни. Слушать её, поддерживать? Это не входило в его планы. Главное — угодить маме.
И вот, стоя на пороге, она почувствовала: это точка невозврата. Больше не будет никаких разговоров, уговоров и попыток наладить «победоносный» мир. Она не могла больше дышать в этом доме. Он стал тюрьмой. Она была чужой в своей собственной жизни.
Дождавшись, когда все уснут, Татьяна встала, как тень, и тихо начала собирать вещи. Руки дрожали, но её решение уже было принято. Всё, что ей нужно было взять, это документы, немного одежды, игрушки Васи. Всё остальное — оно не имело значения. В голове крутились одни и те же слова: Я не могу больше. Всё. Хватит.
— Мама, куда мы? — сонно спросил Вася, когда Татьяна разбудила его. Он даже не понял, что происходит, просто в глазах — сон и пустота.
— Тише, малыш, — прошептала Татьяна, подхватывая сумки и беря его на руки. — Мы едем к тете Оле.
Подруга, как и ожидала, встретила их среди ночи. Не было никаких лишних слов, не было расспросов. Просто сделала всё, что нужно: уложила Васю на диван, налила Тане чаю, предложила остаться сколько угодно. Ольга всегда была рядом, без всяких условий.
— Оставайтесь столько, сколько нужно, — сказала она спокойно, как если бы для неё это было обыденным делом.
И вот так, в ночной тишине, Татьяна ощутила облегчение. Не было ни крика, ни слёз, только холодное, но спокойное чувство — она сделала правильный выбор.
Утром телефон взорвался от звонков. Галина Петровна, Саша, его брат — все пытались выяснить, где она, что с ней. Но Татьяна просто отключила звук. Она не была готова выслушивать никаких оправданий и обвинений. Она просто начала искать новую жизнь. Небольшая зарплата администратора не позволяла на что-то грандиозное, но хватило на маленькую однушку на окраине города.
— Ничего, это временно, — говорила себе Татьяна, расставляя немногочисленные вещи в новом доме. И хотя комната была совсем маленькой, воздух тут был совсем другой. Свободный. Тот, которого она так долго искала.
Через неделю она подала на развод. Саша как гром с ясного неба примчался в языковую школу, пытаясь поговорить.
— Танюш, ну что ты устроила? Вернись домой, мы все уладим. Всё будет как раньше. Всё исправим.
Татьяна устало выдохнула. Она уже знала, что будет дальше.
— Нет, Саш. Больше не будет как раньше, — твёрдо сказала она. — Я устала быть чужой в своей семье. Ты сам это сделал.
И вот настал момент, когда Татьяна вошла в просторную трёхкомнатную квартиру. Теперь эта квартира была её. Светлые комнаты, просторная кухня, маленькая уютная комната для Васи — всё, о чём она мечтала, всё, что она строила в своей голове.
— Мам, это наш дом? — восторженно спросил Васенька, обегая комнаты, не веря своему счастью.
— Да, малыш, — Татьяна тихо ответила, усмехнувшись. — Теперь это наш дом.
Но Галина Петровна не сдавалась. Всё было по-старому — она приходила, звонила, через знакомых пыталась передать, что Саша изменился, что он осознал свои ошибки.
— Танечка, ну зачем тебе мучиться одной? — пыталась уговорить её свекровь. — Вернись, мы всё исправим.
Но Татьяна уже не верила в эти пустые обещания. Эти слова больше не могли её потрясти.
Жизнь постепенно наладилась. Татьяна записалась на курсы английского языка, чтобы получить сертификат преподавателя. В школе, где она работала, предложили вести детские группы. Так она начала строить карьеру с нуля. И хотя денег было немного, её хватало. Она не нуждалась в большом богатстве. Важнее было ощущение, что она может делать что-то для себя. Работать с детьми, радоваться простым вещам.
В выходные они с Васей часто ездили за город. У неё была своя машина, маленькая, но такая родная. Они гуляли, устраивали пикники, смеялись. Татьяна чувствовала, что её жизнь наполняется смыслом.
— Мама, а почему мы больше не живём с папой? — как-то тихо спросил Васенька.
Татьяна вздохнула и села рядом с ним на скамейку.
— Понимаешь, малыш, — она обняла его, — иногда взрослые не могут жить вместе. Но мы с папой всё равно тебя очень любим. Ты ведь знаешь это, правда?
— А бабушка говорит, что ты плохая, потому что забрала меня.
Татьяна усмехнулась, вытирая слёзы.
— Бабушка просто грустит без тебя. Но ты можешь видеться с ней и с папой, когда захочешь. Это не важно, сынок. Важно то, что мы с тобой — вместе.
Так и было. Жизнь налаживалась. Татьяна начала вести уроки, почувствовала себя нужной, сильной. Она больше не подстраивалась под чужие ожидания, не пыталась быть кем-то другим. Теперь она была верна себе. И этого было достаточно для того, чтобы быть по-настоящему счастливой.
