Всё началось с одного телефонного звонка, три недели назад. Алина как раз мыла посуду после ужина, когда зазвонил телефон её мужа, Павла.
— Паш, у нас проблемы, — раздался взволнованный голос Ларисы. — Наш дом признали аварийным. Нас расселяют.
Алина невольно прислушалась. Павел ходил по кухне, хмурился, кивал в трубку.
— Понятно… А что вам предлагают?… Где это?… Лариса, это же совсем другой конец города…
После разговора Павел долго сидел молча.
— Что случилось? — спросила Алина.
— У Ларисы дом под снос. Трещины в стенах, говорит, штукатурка осыпается. Администрация предложила временное жильё — комнату в коммуналке.
— Ну и что? Временно можно и потерпеть.
— Дети в школу ходят. Егор и Тимофей только в первый класс пошли, привыкли к учительнице. А там им добираться полтора часа на двух автобусах. Лариса в слезах.
Алина вздохнула. Она прекрасно понимала, к чему идёт разговор.
— И что ты думаешь?
— Да я не знаю… — Павел встал, подошёл к окну. — Может, пригласить их к нам? Временно. Пока не найдут что-то поближе.
— Павел, у нас двухкомнатная квартира. Три человека дополнительно — это как?
— Дети маленькие, они не займут много места. Диван у нас раскладывается… А Лариса может спать на кухне, на раскладушке. Ну месяц, максимум!
Алина смотрела на мужа и чувствовала, как внутри у неё всё сжимается. Она хорошо знала Ларису. И её детей тоже. Она знала, что месяц может очень легко превратиться в полгода.
— А может быть, лучше помочь им деньгами? Снять что-то рядом с их школой?
— Лен, у неё зарплата пятнадцать тысяч гривен. Где она возьмёт на аренду? Да и потом, жилищная комиссия обещала подыскать что-то получше через пару месяцев. Просто нужно временно переждать.
Три дня они обсуждали эту тему. Павел каждый вечер возвращался к разговору. Рассказывал, как Лариса плачет в телефон, как тяжело будет детям поменять школу, как ей сложно одной.
— Она же моя сестра, — повторял он. — Если мы не поможем, то кто поможет?
В итоге Алина сдалась. Не потому, что хотела. А потому что понимала — Павел будет сильно переживать, если откажет сестре. И она согласилась. На один месяц.
Звонок Ларисе Павел сделал в её присутствии: — Лариса, приезжайте к нам. Временно, пока не решится вопрос с жильём. Алина не против.
Алина слышала радостные вскрики в трубке, благодарности, обещания не мешать и помогать по хозяйству.
— Спасибо, Паша! Спасибо, Алина! Мы быстро, честное слово! Найдут нам что-то и мы сразу съедем!
А теперь, три недели спустя, Алина стояла у окна и наблюдала, как во дворе разгружается такси. Четыре огромных чемодана, коробки, пакеты… А ещё двое семилетних близнецов — Егор и Тимофей — носились между машиной и подъездом, крича на весь двор.
— Паша, твоя сестра приехала, — негромко позвала она мужа.
Только теперь, глядя на количество багажа, Алина поняла — Лариса приехала всерьёз и надолго. Это был не временный переезд. Это было полноценное вселение.
Лариса поднималась по лестнице с видом человека, которому весь мир что-то должен. За ней волочились чемоданы — их тащили соседи, которых она успела мобилизовать ещё в подъезде. Близнецы уже ворвались в квартиру и начали исследовать территорию, громко обсуждая каждую комнату.
— Привет, Алина! — Лариса обняла золовку и тут же прошла в гостиную, оглядываясь по сторонам. — Ну и красота у вас тут! А мы, как и договаривались, временно к вам.
Павел появился из кухни, вытирая руки полотенцем. Лицо у него было растерянное — он тоже не ожидал такого количества вещей.
— Лариса, а что с тем жильём? Совсем никак?
— Паша, ты видел эту коммуналку? Тараканы, вонь, соседи беспробудно пьют! Дети там просто не могут жить! А тут у вас всё цивилизованно — ремонт, мебель, рядом школа.
Алина почувствовала, как в животе что-то сжимается. С двумя семилетками, которые уже успели перевернуть половину гостиной, месяц будет очень долгим.
— Мам, а это что? — Егор держал в руках хрустальную вазу.
— Положи обратно, — быстро сказала Алина, забирая вазу.
— А почему нельзя? — подключился Тимофей. — Мы же теперь тут живём!
Лариса засмеялась: — Дети, не приставайте к тёте Алине. Мы же пока гости.
Но в её голосе не было никакой строгости. Скорее наоборот — она с удовольствием наблюдала, как близнецы осваивают новое пространство.
Первые дни все действительно старались ужиться. Лариса была благодарна и предупредительна, дети — относительно тихие. Алина даже подумала, что месяц пролетит незаметно.
На четвёртый день Лариса объявила, что возьмёт на себя часть домашних дел. — Я же не буду нахлебницей! Буду помогать с уборкой, готовкой. Вы так заботитесь о нас…
Алина обрадовалась. Работы и правда прибавилось — стирка, уборка, готовка на пятерых вместо двоих.
Первый «подвиг» Ларисы случился в субботу. Алина проснулась от странных звуков — кто-то скрипел шваброй по паркету. Выйдя из спальни, она увидела сестру мужа, которая мыла пол в коридоре. Швабра была серой от грязи, а вода в ведре — мутной и тёмной.
— Лариса, ты воду не меняла?
— А зачем? Я же только начала! — удивилась та, продолжая размазывать грязь по дорогому паркету.
Алина наблюдала, как золовка переходит из комнаты в комнату, макая одну и ту же швабру в одну и ту же воду. Грязь с прихожей путешествовала в гостиную, оттуда — в спальню, потом — на кухню. К концу уборки пол стал ещё грязнее, чем был.
— Готово! — радостно объявила Лариса, ставя ведро в ванную. — Теперь у вас чистота!
Алина кивнула и подождала, пока Лариса уйдёт. Потом взяла чистую швабру и начала мыть пол заново.
Через неделю Лариса решилась готовить не только для себя и детей, но и на всех. У неё был особый подход к кулинарии — она использовала всё, что находила в холодильнике, не особо разбираясь в сроках годности.
— Сварила супчик! — гордо объявила она, выставляя на стол кастрюлю.
Алина заглянула внутрь и увидела мутную жидкость с плавающими кусками чего-то неопределённого. Запах был… специфический.
— Из курицы, — пояснила Лариса. — Нашла в холодильнике, она же ещё хорошая была!
Та курица лежала в морозилке уже полгода, а последние три дня — в холодильнике, где Алина собиралась её выкинуть.
— Спасибо, — сказала Алина, наливая себе полтарелки.
Павел тоже взял немного. Они сидели, помешивали ложками, делали вид, что едят. Близнецы отказались наотрез: — Фу, какая гадость! Мы не будем это есть!
— Дети, не капризничайте, — сказала Лариса, но сама тоже не притронулась к супу.
— Мы пойдём прогуляемся, — внезапно объявил Павел. — Алин, пошли, воздухом подышим.
Они вышли на улицу голодные и зашли в первое попавшееся кафе. Заказали по шаурме и съели жадно, как будто не ели несколько дней.
— Ну нельзя же сказать, что мы это есть не можем, — пробормотал Павел, пережёвывая лаваш.
— Она же старается, — вздохнула Алина.
Но на следующий день история повторилась. Лариса сварила борщ из подвявшей капусты, добавила туда картошку с чёрными пятнами.
— Опять гулять? — удивилась Лариса, когда Павел с Алиной встали из-за стола.
— Да, погода хорошая, — соврала Алина.
Они снова ужинали в кафе. Потом ещё раз. И ещё.
Месяц пролетел. Потом ещё один. Лариса изредка упоминала о подборе жилья, но как-то вскользь, без энтузиазма.
— Тут у вас так удобно… Дети в школу рядом ходят, я на работу недалеко езжу. Может быть, ещё немного?
Немного растянулось на полгода.
Близнецы окончательно почувствовали себя хозяевами. Они носились по квартире, кричали, дрались из-за игрушек. Каждый день начинался с их ссор и заканчивался ими же.
— Это моё! — орал Егор, выдирая у брата пульт от телевизора.
— Нет, моё! — визжал Тимофей, цепляясь за пульт.
— Мальчики, тише! — кричала Лариса из кухни. — Вы же не дома!
Но они её не слушали. Они уже давно считали это место своим домом.
Алина просыпалась от их криков, засыпала под их возню. В гостиной всегда валялись игрушки, фантики, обрывки бумаги. Телевизор работал с утра до ночи — близнецы смотрели мультики на полной громкости.
— Сделайте потише! — просила Алина.
— А мы не громко! — отвечал Егор.
— Это нормальная громкость! — поддерживал Тимофей.
Лариса в эти моменты загадочно исчезала — то в магазин, то к подруге, то ещё куда-нибудь.
К осени Алина поняла: они никуда не собираются. Лариса давно перестала даже имитировать желание переехать. Она устроилась в их квартире как у себя дома — ходила в халате, занимала ванную на полтора часа, смотрела свои сериалы.
Дети тоже освоились. Они громко требовали завтрак, обед, ужин, капризничали, если им что-то не нравилось. Они знали, где лежат вкусности, какие кнопки нажимать на телевизоре, где стоят самые интересные вещи.
— Когда они съедут? — спрашивала себя Алина каждое утро, глядя на раскиданные по гостиной игрушки.
Но вслух не говорила. Это же родственники. Павел и так мучается, видит, что происходит, но не может выгнать сестру с детьми.
А потом случился тот день, который всё изменил.
Лариса с утра варила щи. Алина уже знала, что это означает, но делать было нечего. Нельзя же каждый день ходить в кафе.
— Обедать! — позвала Лариса.
За столом собралась вся семья. В тарелках плавали какие-то листья, кусочки непонятного мяса, разваренная картошка.
— Приятного аппетита! — радостно сказала Лариса.
Алина взяла ложку, зачерпнула… И поняла, что не может. Просто не может это проглотить. Запах был отвратительный, вкус — ещё хуже.
Павел тоже только помешивал ложкой, делая вид, что ест.
— Вкусно! — сказала Лариса, хотя её тарелка оставалась почти полной.
— Мы наелись, — быстро сказала Алина, вставая из-за стола.
— И я наелся, — поддержал Павел.
Они отнесли тарелки в кухню. Алина посмотрела на мужа. Он кивнул. Быстро вылили щи в уни…таз и спустили воду.
Но промыло плохо — на поверхности плавали капустные листья.
— Что это? — раздался голос Ларисы.
Она стояла в дверях туалета и смотрела на унитаз, в котором плавали остатки её щей.
Алина почувствовала, как лицо заливается краской.
— Лариса, я могу объяснить…
— Что тут объяснять? — голос сестры мужа стал пронзительным. — Я для вас готовлю, стараюсь, а вы… вы это выливаете!
— Слушай, Лариса…
— Нет, ты послушай! — Лариса размахивала руками, её голос становился всё громче. — Я вижу, как вы к нам относитесь! Вы нас не цените! К детям моим плохо относитесь! Носом воротите от моей готовки! Думаете, я не вижу, как вы каждый день в кафе бегаете?
— Лариса, успокойся…
— Не буду успокаиваться! — закричала та. — Мы живём в вашей квартире, а вы нас ненавидите! Мои дети чувствуют это! Они мне говорят: мама, тётя Алина на нас злится!
Алина слушала этот крик и чувствовала, как внутри что-то переворачивается. Полгода. Полгода она терпела, молчала, делала вид.
— Мы вас терпели только из-за детей! — вырвалось у неё. — Потому что им и так тяжело, они из дома выехали!
— Что?!
— А так мы давно не хотим с вами жить! — слова лились сами собой. — Не хотим подстраиваться под ваши привычки, пожелания и хотелки! Мы больше не можем терпеть!
Лариса открыла рот, но Алина не остановилась: — Притащилась с чемоданами! Но прошло полгода! Вы даже не ищете ничего! Вам тут хорошо — всё бесплатно, всё готово!
— Как ты смеешь…
— Смею! — Алина почувствовала, как её прорывает. — Вам давно пора выезжать в то жильё, которое вам предоставили! И нечего тут губы дуть! Собирайтесь и уезжайте!
Павел стоял рядом и молчал. Он не заступался за сестру, не пытался успокоить жену. Просто стоял и молчал.
Лариса смотрела на них с открытым ртом. Потом развернулась и ушла в гостиную.
— Собираемся! — крикнула она детям. — Мы здесь больше не нужны!
Близнецы завыли. Они не понимали, что происходит, но чувствовали напряжение.
— Мы не хотим уезжать! — плакал Егор.
— Здесь наш дом! — вторил Тимофей.
Но Лариса уже таскала чемоданы, швыряла в них вещи, громко объясняла детям, что тётя Алина их не любит.
Через два часа такси увезло их вместе с чемоданами, коробками и рыдающими близнецами.
В квартире стало тихо. Непривычно тихо.
Алина стояла у окна и смотрела, как такси исчезает за поворотом. Павел подошёл к ней сзади, обнял.
— Ты права, — тихо сказал он. — Это была не жизнь. Это было просто выживание.
Алина кивнула. Завтра она уберёт всё по местам, выбросит испорченные продукты, проветрит квартиру. Завтра они снова будут жить своей жизнью.
А сегодня она просто стояла у окна и наслаждалась тишиной.
Бывает, что благие намерения приводят к таким вот ситуациям? Как бы вы поступили на месте Алины? Поделитесь своими мыслями в комментариях. 👇
