Сквозь щели полуприкрытых жалюзи пробивались тонкие лучи летнего солнца, разрезая полумрак кухни. Анна сидела за обшарпанным столом, бесцельно водя пальцем по краю чашки с давно остывшим чаем. Тяжелые мысли, как свинцовые гири, давили на сознание. Сорок два года. Два десятилетия брака. И вот теперь – развод.
— Да разве ж я виновата, что в тот день не спросила, где эти чертовы документы на квартиру?! — Анна говорила вслух, словно пытаясь убедить в своей правоте невидимых судей. Голос звучал неестественно громко в пустой квартире.
Их совместная жизнь с Игорем напоминала сборник анекдотов – смешных для всех, кроме главных героев. Познакомились случайно, в троллейбусе – она наступила ему на ногу каблуком и извинилась так искренне, что Игорь, угрюмый мужчина с вечной тенью щетины на лице, улыбнулся впервые за долгие месяцы. Через полгода поженились.
Игорь работал прорабом на стройке, Анна – учительницей начальных классов. Денег вечно не хватало, но они держались вместе, как два воробья на обледенелом проводе зимой – прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Рождение сына Кирилла стало самым счастливым событием их жизни. И все, казалось, наладилось, когда отец Игоря, уезжая насовсем в Германию к новой жене, оставил им в наследство трехкомнатную квартиру в центре.
Вот тогда-то и начались настоящие проблемы.
— Куда я положил документы на квартиру? — спрашивал Игорь, на что Анна отвечала с раздражением:
— Откуда мне знать? Я что, твоя секретарша?
Это был их постоянный диалог. Игорь – рассеянный, но помнящий даже, где лежит каждый гвоздь на стройке. Анна – организованная в школе, но дома превращающаяся в хаотичное существо, оставляющее после себя следы разрушения в виде открытых ящиков и забытых на плите кастрюль.
— Ты как тайфун, Аннушка, — говорил Игорь в начале их брака, с любовью глядя на жену. — После тебя всегда нужно восстанавливать порядок.
Со временем в его словах появилась горечь.
Звонок в дверь вырвал Анну из тяжелых воспоминаний. На пороге стоял Кирилл – высокий, худощавый парень двадцати лет, так похожий на своего отца в молодости.
— Здорово, мам, — буркнул он, проходя в квартиру и скидывая потрепанный рюкзак на пол. — Отца видела?
Анна покачала головой. С того дня, как Игорь объявил ей о разводе и ушел, оставив записку со словами «Развод я тебе, конечно, дам, но на мое жилье не претендуй», прошло уже две недели. Две недели, в течение которых она пыталась осознать, как из счастливой семьи они превратились в чужих людей с взаимными претензиями.
— Он у бабы Зины, — сказал Кирилл, доставая из холодильника колбасу и хлеб. — Говорит, что подал документы на развод.
Анна вздрогнула, хотя эта новость не была неожиданностью.
— Ты говоришь так, будто это нормально, — сказала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Кирилл пожал плечами и ответил с неожиданной для своего возраста мудростью:
— А что не нормально? Вы же давно живете как кошка с собакой.
— Да что ты понимаешь! — вспыхнула Анна. — Двадцать лет вместе! Столько вложено… А теперь он хочет меня на улицу выкинуть! Квартира, видите ли, его!
Кирилл внимательно посмотрел на мать.
— Мам, ты ведь знаешь, что квартира правда его. От деда осталась.
— И что? Я в ней двадцать лет прожила! Полы мыла, обои клеила, окна перед каждым праздником намывала до блеска! — слезы брызнули из глаз Анны. — А теперь – на улицу? С чем? Где я жить буду?
Кирилл молча жевал бутерброд, наблюдая за матерью с выражением, в котором читалась смесь жалости и какого-то смутного раздражения.
— Всё не так просто, — наконец произнес он. — Отец сказал, что предлагал тебе купить отдельную квартиру. Маленькую, но твою собственную.
Анна махнула рукой.
— «Маленькую»! Комнатушку в хрущевке на окраине! Да лучше я здесь останусь! По закону мне положена часть имущества!
— Но квартира-то досталась отцу по наследству еще до вашего брака, — упрямо повторил Кирилл.
Анна посмотрела на сына долгим, тяжелым взглядом.
— Ты на чьей стороне, сынок?
Кирилл поморщился:
— Я не на чьей стороне. Просто пытаюсь быть объективным.
— Объективным?! — Анна горько усмехнулась. — Знаешь, что значит быть женой прораба? Это значит всю жизнь мыть его грязные ботинки от цемента, стирать куртки, пропахшие потом и стройматериалами. Это значит готовить обеды в контейнерах, чтобы он в обеденный перерыв не питался сухомяткой. Это значит терпеть его вечное «Аннушка, я устал, давай завтра поговорим» каждый раз, когда нужно решать важные вопросы!
Анна устало опустилась на стул.
Кирилл отложил недоеденный бутерброд. В его глазах промелькнуло что-то неуловимо взрослое.
— Вы оба ошибались, мам. Но сейчас речь о конкретной проблеме. О квартире.
Анна устало опустилась на стул.
— Знаешь, в чем настоящая проблема, Кирюш? В том, что твой отец прячет от меня документы на эту квартиру. И я даже не уверена, что в них указано только его имя!
На следующий день Анна решилась на отчаянный шаг – пойти к свекрови. Баба Зина, как ее звали в семье, жила в соседнем квартале в старой однушке, отказавшись переезжать к сыну и невестке, несмотря на их настойчивые предложения.
— Своя берлога лучше золотой клетки, — говорила она со своей фирменной усмешкой, от которой Анне всегда становилось не по себе.
Зинаида Петровна, крупная женщина с гривой седых волос и пронзительным взглядом темных глаз, открыла дверь после третьего звонка.
— Явилась-не запылилась, — хмыкнула она, впуская невестку в квартиру, пропахшую кошками и лекарствами. — Чай будешь или сразу к делу?
— К делу, — сухо ответила Анна, присаживаясь на краешек дивана. — Где Игорь?
— У Маргариты, — без тени смущения ответила свекровь.
Анна почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.
— У… кого?
— У Маргариты Викторовны, архитектора с его стройки. Четвертый год как вместе. Ты что, не знала? — в голосе Зинаиды Петровны звучало неприкрытое удовлетворение.
Анна замерла. Четыре года. Все это время, когда она думала, что их брак просто переживает трудности – обычное дело для пары, прожившей вместе два десятка лет – Игорь уже строил другую жизнь.
— Не может быть, — прошептала она. — Он бы мне сказал…
— А зачем? — пожала плечами свекровь. — Ты же все равно ничего не замечаешь, кроме своих тетрадок. Даже когда он на ночь не приходил, ты думала, что он на объекте задерживается.
Анна вспомнила те вечера, когда Игорь звонил и говорил, что остается на стройке – «ЧП, Аннушка, протечка в подвале» или «аврал с документами, начальство требует». Она верила. Безоговорочно.
— Он мог просто развестись, — сказала Анна, пытаясь совладать с дрожью в голосе. — Зачем тянуть четыре года?
Зинаида Петровна усмехнулась, обнажая редкие желтые зубы.
— А кто ж тогда будет ему рубашки гладить и борщи варить? Маргарита – современная женщина, она в ресторан ходит ужинать, а не у плиты стоит. К тому же, — она понизила голос до конфиденциального шепота, — он боялся, что ты при разводе отберешь у него квартиру. Вон, Петрович с пятого этажа так на старости лет и остался – жена через суд половину квартиры отсудила, хотя сама к нему уже после приватизации пришла.
Анна почувствовала, как внутри все холодеет.
— А вы, значит, поддерживали эту… двойную жизнь?
— А что мне оставалось? — развела руками свекровь. — Сын запутался, страдает. С одной стороны – ты, привычка, чувство долга. С другой – любовь настоящая.
— Любовь? — Анна невесело рассмеялась. — А ко мне что было, по-вашему?
Зинаида Петровна смерила невестку оценивающим взглядом.
— Страсть молодая была, а потом – привязанность. Разве ты не видела, что вы уже давно как соседи живете?
Анна хотела возразить, но внезапно поняла, что свекровь права. Когда они последний раз с Игорем ходили в кино? Когда она встречала его с работы с горячим ужином, а не с упреками, что он опять поздно? Когда они говорили не о счетах и Кирилле, а друг о друге?
— Я хочу поговорить с ним, — наконец произнесла Анна. — Дайте мне адрес этой… Маргариты.
Жилой комплекс «Солнечный берег» возвышался над городом, как памятник тем, кто смог позволить себе жизнь на уровень выше. Анна стояла перед стеклянными дверями подъезда, нервно сжимая в руках телефон. Она уже трижды набирала номер Игоря, но он не отвечал.
— Вам кого? — спросил молодой охранник, с подозрением разглядывая женщину в простом платье и стоптанных туфлях.
— Мне нужна квартира 157, — сказала Анна. — Маргарита Викторовна.
Охранник покачал головой:
— Без звонка от жильцов не пропускаю.
— Я жена Игоря Степановича, — с неожиданной твердостью в голосе произнесла Анна. — Пока еще жена.
Что-то в ее взгляде заставило охранника смягчиться. Он отвел глаза и кивнул на телефон у стойки:
— Звоните сами. Квартира 157.
Трубку сняли после пятого гудка. Женский голос – мелодичный, низкий – спросил:
— Слушаю вас.
— Это… Анна, — произнесла она, чувствуя, как пересыхает во рту. — Жена Игоря. Мне нужно поговорить с ним.
На другом конце провода повисла тишина, затем раздался глубокий вздох.
— Поднимайтесь. Пятнадцатый этаж.
Квартира оказалась такой, какой Анна и представляла – просторной, современной, с панорамными окнами и дизайнерской мебелью. В прихожей ее встретила высокая женщина лет тридцати пяти – стройная, с короткой стрижкой и выразительными серыми глазами.
— Проходите, — сказала она, указывая на гостиную. — Игорь скоро вернется, он вышел за продуктами.
Анна прошла в комнату, чувствуя себя неуместной среди этой выверенной элегантности. Все здесь кричало о достатке и вкусе – картины на стенах, ковер ручной работы, огромный телевизор на стене.
— Чай, кофе? — спросила Маргарита, и Анна внезапно ощутила острую ненависть к этой женщине, которая держалась так, словно имела полное право предлагать напитки в ситуации, когда сама должна была бы извиняться.
— Ничего не нужно, — отрезала Анна. — Я подожду мужа.
Маргарита пожала плечами и села в кресло напротив.
— Как хотите. Но разговор может затянуться, а Игорь вернется не раньше, чем через полчаса.
— Вы давно с ним… встречаетесь? — спросила Анна, ненавидя себя за этот вопрос.
— Почти четыре года, — ответила Маргарита без тени смущения. — Мы познакомились на проекте жилого комплекса «Морской». Я была главным архитектором, он – прорабом.
Анна кивнула, вспоминая тот период их жизни. Игорь тогда действительно стал часто задерживаться, говорил о сложном проекте, о требовательной начальнице… Начальница. Какая ирония.
— И все это время вы знали, что он женат? — Анна не могла остановиться, хотя понимала, что каждый ответ будет как нож в сердце.
— Конечно, — Маргарита посмотрела на нее прямо. — Он никогда этого не скрывал. Ни от меня, ни от вас. Просто вы не задавали правильных вопросов.
Анна вспыхнула.
— Что значит «правильных вопросов»? Я должна была спрашивать, не завел ли он любовницу?
— Вы должны были спрашивать, счастлив ли он, — тихо ответила Маргарита. — И слушать ответ.
Они сидели в тишине, нарушаемой лишь тиканьем дизайнерских часов на стене. Две женщины, любившие одного мужчину по-разному, но, возможно, с одинаковой силой.
Звук открывающейся двери заставил обеих вздрогнуть. В гостиную вошел Игорь – и Анна с удивлением отметила, как он изменился. Он выглядел моложе, увереннее, словно сбросил с плеч невидимый груз.
— Анна? — он остановился, удивленно глядя на жену. — Что ты здесь делаешь?
Она встала, расправляя плечи.
— Пришла поговорить с тобой. О нас, о квартире, о будущем.
Игорь переглянулся с Маргаритой, и та незаметно кивнула.
— Я буду на кухне, — сказала она, выходя из комнаты.
Когда они остались одни, Игорь тяжело опустился в кресло.
— Я подал на развод, Аня. Это решенный вопрос.
— Из-за нее? — Анна кивнула в сторону кухни.
Игорь покачал головой.
— Не только. Из-за нас с тобой. Мы давно уже чужие люди, просто боялись это признать.
— А квартира? — Анна сжала кулаки. — Ты действительно хочешь выгнать меня на улицу после двадцати лет брака?
— Я не выгоняю тебя, — устало ответил Игорь. — Я предлагал купить тебе отдельное жилье.
— Конуру на окраине!
— Это все, что я могу себе позволить, Аня, — в его голосе звучала усталость. — Квартира от отца – единственное, что у меня есть ценного. Я не могу ее разделить – там живет Кирилл, там мои воспоминания…
— А моих воспоминаний там нет? — перебила Анна. — Моей жизни?
Игорь долго смотрел на нее, затем медленно произнес:
— Знаешь, что самое странное? Ты борешься не за меня, а за квартиру. Ты ни разу не спросила, люблю ли я еще тебя. Не сказала, что любишь сама.
Анна замерла, пораженная этой простой истиной. Она действительно не говорила о любви – только о несправедливости, о правах, о том, что ей причитается по закону.
— Я… — она запнулась, пытаясь найти нужные слова.
— Не надо, — мягко остановил ее Игорь. — Мы оба знаем правду.
Он достал из кармана конверт и протянул ей.
— Вот, возьми. Это копия документов на квартиру и мое предложение. Я продам гараж и машину, чтобы добавить к сумме на твое жилье. Это будет небольшая, но хорошая квартира, Аня. В новом районе, рядом со школой, где ты работаешь.
Анна взяла конверт дрожащими руками. Внутри действительно лежали копии документов, и она увидела то, что искала все эти годы – имя собственника. Только имя отца Игоря и самого Игоря. Ее там не было.
— Почему ты раньше не показал мне эти бумаги? — спросила она тихо.
— Потому что боялся, — честно ответил Игорь. — Боялся, что ты используешь их, чтобы отнять у меня последнее, что осталось от отца.
Анна почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Ты правда думал, что я способна на такое?
— А разве нет? — он грустно улыбнулся. — Разве не об этом ты сейчас говоришь?
Они смотрели друг на друга – два человека, когда-то любившие до беспамятства, а теперь ставшие почти врагами.
— Знаешь, — наконец произнесла Анна, — я ведь тоже несчастлива с тобой. Уже давно.
Это признание далось ей неожиданно легко.
Игорь кивнул.
— Я знаю. Поэтому и говорю – давай разойдемся по-хорошему. Без судов, без скандалов, без взаимных обвинений. Просто два взрослых человека, которые когда-то ошиблись.
— А как же… — Анна кивнула в сторону кухни.
— Маргарита тут ни при чем, — твердо сказал Игорь. — Даже если бы ее не было, мы все равно развелись бы рано или поздно.
Анна опустила глаза. В глубине души она знала, что он прав. Их брак угасал медленно, на протяжении многих лет, и они оба были в этом виноваты.
— Мне нужно подумать, — сказала она, вставая. — О твоем предложении.
Игорь кивнул.
— Конечно. Но не затягивай. Я хочу начать новую жизнь, Аня. И тебе советую то же самое.
Уже в дверях Анна обернулась.
— Ты счастлив с ней?
Игорь посмотрел на нее долгим взглядом, затем честно ответил:
— Да. Впервые за много лет.
Возвращаясь домой, Анна чувствовала странное опустошение. Не было ни ярости, ни отчаяния – только усталость и какое-то тупое принятие неизбежного. Она долго бродила по улицам, пытаясь осмыслить все, что узнала.
Дома ее ждал Кирилл. Увидев лицо матери, он все понял без слов.
— Ты была у отца? — спросил он, помогая ей снять пальто.
Анна кивнула.
— И у твоей бабушки. Узнала много… интересного.
Кирилл вздохнул.
— Я хотел тебе рассказать, но не знал как.
— Ты знал? — Анна остановилась, пораженная. — Про Маргариту?
— Уже год, — признался сын. — Отец познакомил нас, когда я поступил в университет. Она хорошая, мам. Правда.
Анна почувствовала, как внутри что-то обрывается. Даже сын был в курсе, только она жила в неведении.
— Все эти годы я думала, что наш брак просто переживает трудные времена, — сказала она, опускаясь на диван. — Что мы справимся, как всегда.
Кирилл сел рядом и неловко обнял мать за плечи.
— Знаешь, мам… Вы с отцом действительно любили друг друга, я это помню. Но потом что-то сломалось. Ты стала слишком требовательной, он – слишком замкнутым. Вы перестали разговаривать.
Анна горько усмехнулась.
— И когда ты успел стать таким мудрым?
— Когда живешь с родителями, которые постоянно воюют, поневоле станешь мудрым, — пожал плечами Кирилл.
Они сидели в тишине, обдумывая каждый свое. Затем Анна достала из сумки конверт.
— Твой отец предлагает купить мне отдельное жилье. Небольшую квартиру в новом районе.
Кирилл кивнул.
— Я знаю. Он говорил, что продаст машину и гараж, чтобы добавить денег.
— А сам он… будет жить с ней? — Анна все еще не могла произнести имя соперницы.
— Не знаю, — честно ответил Кирилл. — Думаю, сначала здесь, а потом, может быть, переедет. Но эта квартира… она действительно много значит для него. Это последняя связь с дедом.
Анна прикрыла глаза. Впервые за все эти дни она действительно подумала о чувствах Игоря, а не только о своих.
— Знаешь, — сказала она тихо, — я ведь тоже могла бы найти кого-то другого все эти годы. Но даже не пыталась.
— Потому что любила отца? — спросил Кирилл.
Анна покачала головой.
— Потому что было удобно. Привычно. Я знала, что он никуда не денется, и это давало мне ложное чувство безопасности.
Она встала и подошла к окну. На улице начинало темнеть, зажигались фонари.
— Как думаешь, я смогу начать все сначала? В сорок два? — спросила она, не оборачиваясь.
Кирилл подошел и встал рядом.
— Конечно, сможешь. Ты сильная, мам. Всегда была такой.
Анна улыбнулась сквозь слезы и обняла сына.
— Спасибо тебе. За то, что не осуждаешь ни меня, ни отца.
— Я вас обоих люблю, — просто ответил Кирилл. — И хочу, чтобы вы были счастливы. Даже если это значит быть порознь.
В тот вечер Анна долго не могла уснуть. Она думала о прошедших годах, об упущенных возможностях, о невысказанных словах. О том, как легко потерять себя в рутине и обязательствах, забыв о главном – о способности чувствовать, меняться, расти.
Утром она позвонила Игорю.
— Я согласна на твое предложение, — сказала она. — И на развод тоже.
— Спасибо, — после паузы ответил он, и в его голосе Анна услышала искреннее облегчение.
— Не за что, — ответила она и, помолчав, добавила: — Я желаю тебе счастья, Игорь. Правда.
— И я тебе, Аннушка, — в последний раз назвал он ее так, и от этого что-то дрогнуло в ее душе – последний отголосок того, что когда-то было между ними.
Следующие месяцы пролетели в хлопотах – оформление документов, поиск новой квартиры, переезд. Игорь сдержал слово: продал машину и гараж, добавил денег, и Анна смогла купить маленькую, но уютную двушку в новом микрорайоне, на удивление близко к школе.
В день, когда она подписывала документы на новую квартиру, рядом стоял Кирилл. Игорь приехать не смог – был на важном объекте.
— Ну вот, — сказала Анна, держа в руках ключи, — теперь у меня свой угол.
— И новая жизнь, — улыбнулся Кирилл. — Я горжусь тобой, мам.
Эти слова внезапно наполнили ее такой радостью, какой она не испытывала много лет.
Прошло полгода. Анна стояла у окна своей новой квартиры, наблюдая, как тает снег на карнизах соседних домов. Весна приходила в город, и впервые за долгие годы Анна чувствовала, что весна приходит и в ее жизнь.
Она много работала, занялась йогой, записалась на курсы английского – всё то, что откладывала годами «на потом». Кирилл часто приезжал к ней, иногда оставался ночевать. Они стали ближе, чем когда-либо были в старой квартире.
Звонок в дверь прервал ее размышления. На пороге стоял Игорь с большой картонной коробкой в руках.
— Привет, — сказал он, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Я тут разбирал кладовку… Нашел твои вещи. Подумал, может, захочешь забрать.
Анна молча впустила его, указав на кухню:
— Проходи, поставь там.
Игорь оглядывался с нескрываемым любопытством.
— Уютно у тебя. Светло.
— Да, — кивнула Анна. — Мне нравится. Чаю?
Он помедлил, затем кивнул:
— Если не сложно.
Они сидели за маленьким столом, пили чай и говорили – удивительно легко, словно не было ни измены, ни болезненного развода, ни всех тех лет взаимных обид и непонимания.
— Как Маргарита? — спросила Анна, и сама удивилась тому, что в ее голосе не было ни горечи, ни ревности.
— Хорошо, — ответил Игорь. — Мы… мы собираемся пожениться. Летом.
— Поздравляю, — искренне сказала Анна. — Кирилл говорил, что она хороший человек.
Игорь улыбнулся:
— Да, хороший. Но дело не в этом… Понимаешь, с ней я чувствую себя… живым. Мы разговариваем. По-настоящему разговариваем.
Анна кивнула:
— Я понимаю. Правда.
Она действительно понимала. За эти месяцы одиночества она многое переосмыслила и поняла, что их брак с Игорем был обречен задолго до появления Маргариты. Они перестали слышать друг друга, перестали пытаться.
— А ты как? — спросил Игорь. — Кирилл говорит, ты на курсы какие-то ходишь?
— Английский, — улыбнулась Анна. — И йога. И… в общем, я познакомилась с кем-то.
Игорь поднял брови:
— Правда? Кто он?
— Учитель истории из нашей школы, — Анна почувствовала, как краснеет. — Вдовец, дочь в институте учится. Мы пока просто ходим в кино иногда, в театр…
— Рад за тебя, — искренне сказал Игорь. — Очень рад.
Когда он уходил, Анна проводила его до двери.
— Спасибо тебе, — вдруг сказал Игорь, останавливаясь в дверях.
— За что?
— За то, что позволила нам обоим начать сначала.
Анна улыбнулась:
— Знаешь, я поняла одну простую вещь: иногда нужно отпустить, чтобы двигаться дальше. И порой в этом больше любви, чем в том, чтобы держаться за прошлое.
Он кивнул и вышел, а Анна закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, чувствуя странное облегчение. Двадцать лет брака остались позади. Впереди была неизвестность, но в этой неизвестности таилось обещание чего-то нового, свежего, настоящего.
Она подошла к коробке, которую принес Игорь, и открыла ее. Сверху лежал их свадебный альбом – потертый, с выцветшей обложкой. Анна достала его и открыла. С фотографий на нее смотрели двое молодых людей – счастливых, влюбленных, полных надежд. Она провела пальцем по лицу молодого Игоря, затем закрыла альбом и убрала его на книжную полку.
Их история закончилась, но память о ней оставалась – как урок, как напоминание о том, что любовь требует работы, внимания, искренности. И что иногда самый мудрый способ любить – это отпустить.
Глядя на заходящее солнце из окна своей новой квартиры, Анна улыбнулась. В сорок два ее жизнь не заканчивалась. Она только начиналась – с новым пониманием себя, с новой свободой, с новыми возможностями.
«Развод я тебе, конечно, дам, но на мое жилье не претендуй» – эти слова, когда-то звучавшие как приговор, теперь казались началом пути к освобождению. Иногда нужно потерять то, за что держишься, чтобы обрести то, что действительно твое.
