— Как же так, — пробормотала Марина, стоя посреди гостиной в старом халате.
Она проснулась в половине седьмого и, как всегда, протянула руку влево — погладить Нюсю.
Пустота.
— Нюсь? — позвала она, садясь в кровати. — Нюська, где ты?
Встала, прошлась по квартире. Заглянула под диван, в ванную, на кухню. Проверила все углы, где любила прятаться её серая принцесса с белыми лапками.
Нет нигде.
Вчера вечером Нюся была. Ужинала, как обычно. Тёрлась о ноги, мурлыкала свою песенку. А потом Марина заснула под телевизор, и кошка, видимо, улизнула.
Но куда?
За год после развода Марина привыкла разговаривать с Нюсей как с человеком. Рассказывала ей про работу, про соседей, про то, что снова видела его в магазине — и как сердце ёкнуло, а потом сжалось от злости.
— Только ты меня и понимаешь, — говорила она кошке. — Правда ведь?
И Нюся мурлыкала в ответ. Что ещё нужно для счастья?
— Нюська! — крикнула Марина в открытое окно. — Домой иди!
Соседи на первом этаже высунулись — что за крик с утра пораньше? Марина виновато помахала рукой и закрыла раму.
«Может, просто гуляет? Вернётся к обеду».
Но к обеду Нюси не было.
И к ужину тоже.
А ночью Марина так и не сомкнула глаз — всё прислушивалась: не мяукает ли под дверью?
Утром она вышла во двор с пачкой объявлений, которые печатала всю ночь. «Пропала кошка. Нюся, 4 года, серая с белыми лапками. Вознаграждение».
Клеила на столбы, подъезды, остановки. Расспрашивала бабушек у подъездов — не видели ли? Обходила дворы, заглядывала в подвалы, трясла кусты.
— Нюська! — голос у неё уже сел от крика. — Нюська, где же ты?
Неделя. Месяц. Два.
Объявления дождями смыло, ветром ободрало. А Нюси всё нет.
Марина постепенно перестала ждать. Не сразу — долго ещё вскакивала по ночам от любого шороха. Но потом приняла.
К зиме боль ушла вглубь. Осталась только пустота — громадная, как эта квартира без мурлыканья.
— Ну не могла же ты просто исчезнуть навсегда, — говорила Марина вслух, стоя у окна с чашкой чая. — Не могла.
Звонок из клиники
Прошло одиннадцать месяцев.
Телефон зазвонил во вторник, в половине второго. Марина обедала и смотрела сериал про врачей. Номер незнакомый.
— Алло?
— Марина Викторовна? Это ветеринарная клиника «Айболит». У нас тут кошка, по чипу выходит, что ваша.
Ложка выпала из рук. Гречка рассыпалась по столу.
— Что вы сказали?
— Кошка. Серая, с белыми лапками. Чип показывает — Нюся, адрес и телефон этот. Ваша?
Марина не могла говорить. В горле встал ком размером с кулак.
— Да, — выдавила она наконец. — Это моя.
— Тогда приезжайте. Улица Мира, дом восемнадцать. Мы до шести работаем.
Марина бросила трубку и понеслась в прихожую. Куртка, сапоги, сумка — всё на бегу. Руки тряслись так, что ключи из замка не могла вытащить.
«Нюся жива. Жива!»
В маршрутке не могла усидеть на месте. Ёрзала, смотрела в окно, считала остановки. Рядом сидела бабка с авоськой — косилась подозрительно.
— Девушка, вы того, не больны ничем? — спросила наконец.
— Кошка у меня нашлась, — ответила Марина и сама удивилась — голос дрожит. — Год искала. Представляете?
Бабка сразу подобрела:
— Ой, родненькая! А я думала, чего это вы так трясётесь. Понятно теперь.
Клиника пахла лекарствами и хлоркой. У стойки регистратуры стояла очередь — тётка с пуделем, мужик с переноской, девочка с хомяком в банке.
— Извините, — Марина протиснулась вперёд. — Мне звонили про кошку. Нюся.
— А, это вы! — девушка-регистратор оживилась. — Проходите, кабинет номер три. Доктор вас ждёт.
Марина шла по коридору и чувствовала — сердце выпрыгивает из груди.
Встреча
Марина толкнула дверь и замерла. На столе, в переноске, сидела… Нюся. Живая, здоровая, только чуть потолстевшая. Увидев Марину, кошка жалобно мяукнула и потянулась лапой сквозь прутья.
— Нюська! — всхлипнула Марина и кинулась к переноске. — Моя девочка, моя хорошая!
Доктор — молодой парень в белом халате — улыбнулся:
— Ну что, опознаёте?
— Это она, это моя Нюся! — Марина сунула палец в переноску, кошка его облизала. — Где вы её нашли?
— Это не мы нашли. Принёс мужчина, сказал — подобрал на даче. Хотел пристроить в добрые руки, но когда проверили чип…
— А где этот мужчина? — спросила Марина, вытирая слёзы. — Хочу поблагодарить.
— Он в коридоре ждёт. Сказал, хочет убедиться, что кошка попала к хозяевам.
Марина кивнула, всё ещё не веря происходящему. Доктор открыл переноску, Нюся выпрыгнула и кинулась к Марине на руки. Тёплая, мягкая, пахнет чем-то незнакомым — но это точно она.
— Где ты была, глупая? — шептала Марина в серую шёрстку. — Где ты была целый год?
— Хотите увидеть того, кто принёс? — спросил доктор.
— Конечно!
Марина вышла в коридор, прижимая Нюсю к груди. У окна, спиной к ней, стоял высокий мужчина в клетчатой рубашке. Что-то знакомое было в развороте плеч.
— Извините, — позвала Марина. — Это вы Нюсю принесли?
Мужчина обернулся.
И мир остановился.
Виктор. Её бывший муж. Тот, кого она не видела больше года. Тот, кому кричала в последний раз: «Чтоб духу твоего тут не было!»
Он стоял и смотрел на неё виноватыми глазами.
— Привет, Марин, — сказал он тихо.
Нюся в руках у Марины замурлыкала громче и потянулась к Виктору лапами.
Объяснения
— Ты, — Марина не могла выговорить ни слова.
— Слушай, давай не здесь, — Виктор кивнул на любопытные лица в коридоре. — Выйдем на улицу?
Они молча спустились вниз, вышли из клиники. Марина всё ещё держала Нюсю, та мурлыкала и поочерёдно тёрлась то о Марину, то тянулась к Виктору.
— Предательница, — пробормотала Марина кошке. — Как же ты…
— Марин, она ко мне сама прибилась, — заговорил Виктор торопливо. — Я на даче жил тогда, ремонт делал. Просыпаюсь утром — она на крыльце сидит. Вся грязная, худая.
Марина молчала, гладила Нюсю. В голове не укладывалось.
— Я сразу понял, что это она. Белые лапки, этот характерный окрас. Хотел тебе позвонить, но, — он помялся. — Ты же сказала, чтоб я исчез из твоей жизни. Навсегда.
— И ты решил украсть мою кошку?!
— Да не крал я её! — вспылил Виктор. — Она сама пришла! А я думал, думал, может, так будет лучше. Ты страдать не будешь, а она у меня хорошо жила.
Марина посмотрела на Нюсю — та действительно выглядела откормленной, ухоженной. Шёрстка блестит, глаза ясные.
— Расскажи, — сказала она устало. — Как всё было.
Виктор глубоко вздохнул:
— Первые дни она ко мне не подходила. Сидела в сарае, ела только когда я уходил. Потом потихоньку привыкла. А к зиме уже на печке спала. Как дома.
— А сейчас зачем принёс? — в голосе Марины звучала обида. — Надоела?
— Да нет же! — Виктор покачал головой. — Я переезжаю. В другой город. Работа подвернулась хорошая. А её с собой забрать не могу. Командировки, разъезды.
Он замолчал, потом добавил тише:
— И потом, она твоя. Всегда была твоей.
Нюся выбралась из рук Марины, прыгнула на землю и потёрлась о ноги Виктора. Тот присел, почесал её за ушком.
— Знаешь, — сказал он, не поднимая глаз. — Я будто снова научился жить с ней. Она многое мне напомнила.
— Что напомнила? — тихо спросила Марина.
— Что такое дом.
Буря эмоций
Марина стояла и смотрела на этого человека — своего бывшего мужа, который год держал у себя её кошку и молчал.
Молчал!
— Ты понимаешь, — голос её дрожал, — что я думала, она мертва? Целый год я просыпалась и думала — её больше нет!
Виктор поднялся с корточек, Нюся обвилась вокруг его ног.
— Марина, я…
— Нет! — взорвалась она. — Ты не имел права! Не имел права решать за меня!
Прохожие оборачивались. Марина не обращала внимания — внутри всё клокотало, как в чайнике.
— Я понимаю, ты зла.
— Зла?! — она засмеялась истерично. — Ты украл у меня год жизни! Год! Знаешь, сколько я слёз пролила? Сколько ночей не спала?
Виктор молчал, опустив голову. А в груди у Марины разрывалось что-то горячее и болезненное.
— А ещё ты посмел сказать, что она тебе напомнила, что такое дом, — продолжала она, задыхаясь от ярости. — Как ты смел? Ты же сам этот дом разрушил! Ушёл к своей, к своей красотке! А теперь рассказываешь про дом?!
— Марина, пожалуйста…
— Что «пожалуйста»? — она вытирала слёзы рукавом. — Пожалуйста, пойми, что ты подлец? Что у тебя совести нет?
Нюся испуганно мяукнула и попятилась к стене клиники.
— Я думал так лучше, — тихо сказал Виктор. — Думал, ты страдать не будешь.
— А ты не подумал спросить? — голос Марины сорвался.
Она подняла Нюсю с земли, прижала к себе. Кошка была тёплая, живая, но внутри у Марины всё равно было пусто.
Признания
— Страшно не то, что ты ее забрал, — Марина говорила уже тише, но слова резали как ножом. — А то, что ты опять решил за меня. Как тогда, когда уходил.
Виктор поднял глаза:
— Как это — решил за тебя?
— А ты разве спросил, хочу ли я развода? — она горько усмехнулась. — Ты просто заявил: «Я ухожу. Мне нужна другая жизнь». И всё. Как будто моё мнение не важно.
— Но мы же не ладили.
— Не ладили?! — Марина снова взорвалась. — Мы двадцать лет прожили! Двадцать! А ты решил, что «не ладим», и смылся!
Виктор открыл рот, закрыл. Потом сказал неожиданно:
— А Светлана ушла от меня через полгода.
Марина замолчала. Это она не ожидала услышать.
— Ушла? — переспросила она.
— Да. Сказала, что я зануда. Что постоянно о чём-то думаю, не умею радоваться. Что со мной скучно.
Он потёр лицо руками, и Марина вдруг увидела — он постарел. Морщины у глаз, седина на висках.
— И тогда я понял, — продолжал Виктор тихо. — Понял, что дурак. Что бросил настоящую жизнь ради иллюзии какой-то.
Нюся в руках у Марины мурлыкала, словно пыталась успокоить.
— А когда она ко мне прибилась, — Виктор кивнул на кошку, — я будто проснулся. Первый раз за долгое время у меня был смысл вставать утром. Кормить её, разговаривать.
— Ты с ней разговаривал? — удивилась Марина.
— Каждый день. Рассказывал, как дела. Как на работе. Жаловался, — он смущённо улыбнулся. — Она хорошо слушает.
— Да, — согласилась Марина. — Она всегда умела слушать.
Они помолчали. Вокруг шумел город, ехали машины, а они стояли и молчали.
— Марин, — сказал Виктор наконец. — Прости меня. За всё. За то, что ушёл. За то, что молчал насчёт Нюси. За то, что был трусом.
Тишина без ненависти
Марина смотрела на этого человека, с которым прожила полжизни. Вспоминала, как они молодыми покупали первую мебель, как он принёс домой крошечную Нюсю в коробке. Как гладил Марине голову, когда у неё былаа мигрень.
Потом вспомнила, как он собирал вещи. Как сказал: «Я больше не могу». Как хлопнул дверью.
— Знаешь, — сказала она медленно, — я тебя ненавидела.
— Знаю.
— Год ненавидела. Каждый день. Засыпала с ненавистью, просыпалась с ней.
Виктор кивнул, не поднимая глаз.
— А потом устала ненавидеть. Слишком тяжело.
Нюся вдруг выпрыгнула из её рук, подбежала к Виктору, потёрлась о ноги, потом вернулась к Марине. Как мостик между ними.
— Она скучала по тебе, — сказал Виктор. — Первые месяцы постоянно сидела у окна. Ждала.
— Меня ждала?
— Тебя. Я понимал по её поведению. А потом смирилась. Но иногда всё равно сидела у окна.
Марина присела, погладила Нюсю. Та довольно замурлыкала.
— Я не знаю, смогу ли тебя простить, — сказала Марина тихо. — Не знаю. Слишком больно всё.
— Понимаю.
— Но спасибо, что заботился о ней. Вижу — заботился хорошо.
— Она того стоит.
Они снова помолчали. Но теперь это была другая тишина. Не злая. Просто грустная.
— Когда переезжаешь? — спросила Марина.
— На следующей неделе.
— Далеко?
— В Екатеринбург. Работу хорошую предложили.
Марина кивнула. Подняла Нюсю на руки.
— Тогда, — она запнулась. — Тогда до свидания, наверное.
— До свидания, Марин.
Виктор развернулся и пошёл к остановке. Марина смотрела ему вслед и думала: «Странно. Не хочется больше ненавидеть».
Просто пустота. И усталость.
И Нюся в руках — тёплая, живая, вернувшаяся.
А ещё — непонятное чувство, что что-то между ними изменилось. Что-то важное.
Новая договоренность
Виктор не уехал на следующей неделе. С новой работой возникли какие-то проблемы.
Позвонил в четверг, голос странный:
— Марин, слушай, а можно мне, можно с Нюсей повидаться?
Марина держала трубку и молчала. Нюся в это время лежала на подоконнике и смотрела на улицу. Как раньше. Только теперь Марина знала — кого она ищет взглядом.
— Приезжай, — сказала она наконец.
Он приехал с большим пакетом корма и игрушечной мышкой.
— Она любит эту мышку, — объяснил он, присаживаясь на пол. — Каждое утро таскала ко мне в кровать.
Нюся кинулась к нему, замурлыкала, потёрлась о колени. Потом схватила мышку и принесла к ногам Марины.
— Смотри-ка, — улыбнулся Виктор. — Дипломат.
Они сидели на кухне, пили чай. Нюся устроилась между ними
— Слушай, — сказала Марина вдруг. — А что если…
— Что?
— Что если не делить её? Совсем.
Виктор поднял глаза:
— Как это?
— Неделя у меня, неделя у тебя. Она же привыкла к тебе. И ко мне привыкла. Зачем разрывать?
Виктор смотрел на неё удивлённо:
— Серьёзно?
— Серьёзно. Ради неё, — Марина погладила Нюсю. — Только условие: никаких попыток помириться. Просто совместная опека.
— Договорились.
Жизнь на два дома
Прошёл месяц. Потом второй.
Поначалу они общались только смс-ками: «Привезу в субботу», «Не забудь купить корм».
Потом стали созваниваться. Коротко, по делу.
— Как она? Ест нормально?
— Ест. Только твою подушку опять разорвала.
— Значит, скучает.
А потом как-то Виктор задержался, когда привозил Нюсю. Посидел, попил чай. Рассказал, как она на новой квартире освоилась.
— Знаешь, — сказал он, — я балкон застеклил. Специально для неё. Чтоб могла сидеть, на улицу смотреть.
— Молодец, — ответила Марина. — Она это любит.
Странно, но говорить с ним стало легко. Не как раньше, когда каждое слово было битвой. А просто. Как с хорошим соседом.
— Марин, а помнишь, — сказал он однажды, — как мы её подобрали? Она такая крошечная была.
— Помню. Ты её в коробке принёс. Сказал: «Смотри, что нашёл в подъезде».
— А ты сначала не хотела оставлять.
— Не хотела. Думала — много хлопот.
Они засмеялись одновременно. И Марина вдруг поймала себя на мысли: давно она так не смеялась.
К зиме они уже не считали дни. Нюся жила, где хотела — то здесь, то там. Знала оба дома наизусть.
А они научились быть друзьями. Бывшими супругами, которые не пытаются склеить разбитое, но могут говорить без боли.
О кошке. О работе. О том, что творится в мире.
— Знаешь, — сказала Марина как-то вечером, — я думала, буду всю жизнь тебя ненавидеть.
— А теперь?
— А теперь не знаю. Устала, наверное.
Виктор кивнул:
— Я тоже устал. От вины. От стыда.
Нюся сидела у окна и смотрела на снег. Довольная, сытая, любимая.
У неё было два дома. И в каждом — свой человек, который её ждал.
