Дом священника выглядел, как настоящая крепость: со всех сторон он был обнесён высоким каменным забором, а перед воротами красовался большой каменный крест. Этот дом пустовал давно, но в отличие от соседских покосившихся изб всё ещё был крепок. Те, кто знал прежних хозяев, давно умерли, а их потомки успели разъехаться по городам и весям.
Теперь в деревне всё больше городских. Среди них встречаются не только пенсионеры, но и люди, которые устали от мегаполиса и купили себе дома и участки, чтобы отдохнуть от суеты. Из таких был и Виктор Незлобин — тихий, ничем не примечательный мужичок, который всю жизнь проработал на севере, и теперь решил пожить в своё удовольствие.
Виктор жил неподалёку от «дома с крестом». Когда он попал в деревню впервые, хотел купить именно его. Но единственная из немногих оставшихся местных, бабушка Трофимовна, предупредила, что хозяева у дома есть и хоть сами не живут в деревне, дом продавать не собираются.
— А давно вы их видели, хозяев этих? — спросил Виктор, — может, они уже и передумали?
— Сама не помню их, я малая была, но ты не первый, кто интересуется энтим хозяйством, — пожевала губами Трофимовна, — съезди в администрацию, коли мне не веришь!
Виктор поехал, но в администрации сказали, что за дом исправно платят налоги, стало быть, у него есть хозяин.
— И как мне с ним связаться? У вас есть телефон? Может быть, электронная почта? — терзал чиновника Незлобин.
— Нет, мы таких справок не даём, — извиняющимся тоном сообщил дежурный администратор, — да и откровенно говоря, номер указан пятизначный. Старый наверное! Какая-то ошибка!
В итоге Виктор купил старую избу в деревне. Изба была никудышная, совсем негодная для проживания. Как-то, очередной раз чуть не сломав ногу на прогнившем полу, Виктор плюнул и установил на участке бытовку. Утеплил её и жил там. Однако, «дом священника» не давал ему покоя и Виктор решился проникнуть туда, посмотреть, что и как внутри. Вдруг там он найдёт хоть что-то, что поможет связаться с хозяином?
Он выбрал для вторжения будний день. Основная часть жителей деревни разъехалась, кто в домой, кто на вахту, а те, кто не разъехался, смотрели по телевизору старые фильмы и шоу — потому что осенний сырой ветер и холодный дождь временами переходящий в снег, не располагали выходить из дома.
Радуясь, что выпавший за ночь снег растаял, а значит его следы на жухлой траве никто не заметит, Незлобин прокрался к забору с обратной стороны участка. Поставил принесённую с собою лестницу, взобрался на забор. Прыгать было высоковато, но лестница была тяжёлая, и Незлобин решил, что выберется обратно с наступлением темноты либо через калитку, либо воспользовавшись подручными средствами, найдёт способ снова забраться на забор. О том, что кто-то заметит лестницу, он не боялся. С той стороны забора на полкилометра простиралось болото, а за ним чернел непроходимый лес, в котором были такие завалы мёртвых деревьев, что сам леший ногу сломит.
Спрыгнув на чужую землю, Виктор огляделся вокруг. На участке росли старые деревья и поэтому он был почти лишён травы, — опавшие листья и хвоя не оставляли ей никаких шансов. Попавшийся на пути колодец произвёл на него удручающее впечатление — едва открыв крышку он почуял такой смрад, что поспешил закрыть её. Он подумал, что пожалуй, выкопает новый колодец, чем возьмётся чистить старый.
Сзади к дому прилепилась пристройка, а возле неё, под худым навесом были когда-то сложены дрова. Теперь они превратились в труху. «Ни себе, ни людям», — проворчал Виктор и толкнул дверь в пристройку. Но дверь не поддалась — изнутри натянулась ржавая цепь. Виктор подёргал, подёргал и решил обойти дом, чтобы посмотреть, не удастся ли зайти через главную дверь. На всех дверях и ставнях были начертаны краской кресты, но на ставнях они почти истёрлись — дождь и снег сделали своё дело.
Ставни были заколочены, но у северного окна одна из них висела на честном слове. Убедившись, что основная дверь также заперта, Незлобин решил проникнуть в дом через северное окно. Он подошёл ближе и дёрнул за ставню. Оторвать её оказалось не так легко как он думал, и к тому же он поранился: не заметил вбитого в ставню гвоздя, тот проткнул перчатку и вошёл в ладонь.
«Чёрт»! — громко выругался Незлобин, тряхнув раненой рукой, но от намерения своего не отступил и с ещё большим остервенением рванул ставню на себя. Она неожиданно легко оторвалась, словно тот самый чёрт держал её и вдруг отпустил. Виктор упал навзничь и сильно ударился головой.
Очнулся он от противного смешка. Он не решался открыть глаза, боялся, что кто-то из деревенских всё же заметил лестницу и теперь пришёл посмеяться над ним.
— Вставай, чего лежишь? Это частные владения, —раздался голос, — говори, зачем пришёл?
Незлобин открыл глаза и увидел, что совсем стемнело, а около него стоит мужчина лет сорока, одетый по-погоде, но такой грязный, словно ему пришлось выбираться из глубокого строительного котлована.
— Ты хозяин этого дома? — Виктор встал, опираясь на протянутую ему руку, — я как раз тебя искал. Никто не смог дать мне телефон или адрес!
— А что меня искать? — пожал плечами незнакомец, — я всегда здесь.
— Эээ, нет! Я живу через дом, и ни разу не видел никого, кто бы входил или выходил отсюда, — не поверил Виктор.
— Лучшее средство от любопытных глаз — высокий забор, — усмехнулся хозяин.
— Но как тебе удаётся так жить, что никто и не подозревает об этом? И кто снабжает тебя продуктами? Чистой водой? Я видел колодец… он завален каким-то хламом! — сказал Виктор.
— Что за ерунда! В этом колодце самая чистая, целебная вода! — обиделся хозяин.
— Да нет же, это не колодец, а выгребная яма! — сказал Виктор, у которого снова забрезжила надежда купить дом. А за счёт колодца он рассчитывал снизить цену.
— Что ты несёшь? Да это самый чистый колодец во всей округе, вода в нём как слеза! Пойдём, сам убедишься! — сказал мужчина и направился к колодцу. Виктору ничего не оставалось, как последовать за ним, осторожно ступая в темноте.
Когда они подошли к бетонному кольцу и Виктор снова открыл крышку, он увидел отражающиеся в дрожащей воде звёзды.
— Ну, что я тебе говорил? — засмеялся хозяин, — вот, попробуй сам!
Он протянул ему невесть откуда взявшийся у него в руках черпак. Вода была так близко, что достать её не составляло труда. Виктор наклонился, чтобы зачерпнуть, как вдруг хозяин, не дав ему опомниться, быстро схватил его за ноги и опрокинул вниз. Вместо ласковой воды Виктора приняли гнилые ветки, прикрывающие зловонную жижу на дне колодца.
Незлобина могли бы не хватиться очень долго, если бы не бабушка Трофимовна. Она сварила холодец и решила отнести оставшиеся косточки кобелю, что охранял Незлобинский участок. Смотрит, калитка открыта, а на привязи сидит голодный пёс. Кинулась Трофимовна звать Виктора — тот не отвечает. Если уехал, почему не закрыл свою бытовку и калитку? И не предупредил её, чтобы приглядела за псом, как это обычно бывало?
Накормив собаку, женщина пошла по деревне и ей показалось, что калитка в дом священника приоткрыта.
Она помнила, какой интерес питал Незлобин к этому дому и была уверена, что Виктор там. Тем более, что калитка всегда была закрыта! Трофимовна подошла к ней, но после побоялась и отступила. В молодости много разных баек слышала она про тот дом, говорили, что мол, проклят, как и хозяин. И Трофимовна пошла по деревне на поиски тех, кто не побоится зайти и осмотреть участок.
Пятеро смелых подошли к дому священника засветло. Калитка уже была прикрыта, однако Трофимовна перекрестила и распахнула её.
Люди увидели оторванную ставню и следы, ведущие вглубь участка к заброшенному колодцу. Заткнув нос, один из мужчин посветил на дно и увидел Виктора. Позвонили старосте, и он на ржавом УАЗике привёз необходимое оборудование, чтобы извлечь бедолагу.
Придя в себя в больнице, Виктор рассказал соседям по палате свою историю. Мужики посмеялись над ним, заметили, что ему пора завязывать с крепкими напитками, или, во всяком случае, плотно закусывать. И только один старичок не смеялся.
Позже он подсел к Виктору и спросил, не было ли у того мужчины, что сбросил его в колодец, маленького квадратного шрама от ожога на виске?
— Точно, — сразу вспомнил Незлобин, был! Вот тут, — он показал на конец брови у виска.
— Тогда повезло тебе парень, что ты жив остался, — покачал головой старичок. После встречи с ним мало кто остаётся в своём уме.
— А кто он? Вы его знаете? — с одной стороны Виктор был рад, что не сошёл с ума, и его слова есть кому подтвердить, но с другой стороны ему стало жутко.
— Это рогатый, не к ночи будет помянут, — перекрестился дед, — я вот тоже не верил, пока не столкнулся. А след у него во! От перстня моего батюшки!
И он продемонстрировал квадратную печатку с православным крестом на пальце.
— А что нечистый делал в доме священника? — осторожно спросил Виктор, — там везде кресты, и у входа, и на дверях и даже на стенах!
— Так он был в доме, пока ты ему не открыл. Ставню же, говоришь, сорвал?
— Сорвал, — подтвердил Виктор.
— А на ставне небось, крест был начертан, — сказал дед.
— Был… но всё равно, простите меня, не верю я во всю эту чушь: черти какие-то… не может быть, чтобы в доме священника поселилась нечистая сила!
— Может! Кому много дано с того много и спросится,— грустно заметил старик, и вытер слезящиеся глаза, — этот перстень достался мне от моего отца, священника. Это наш дом. Мой дед сам построил его. Тогда тяжёлые времена были, гонения на Церковь, и отец, чтобы не быть расстрелянным согласился сотрудничать с новой властью. Ему казалось, что таким образом ему удастся сохранить веру Христову, но разве можно её сохранить, присягнув сатане?
Старик тяжело вздохнул. Других-то батюшек, что служили близ Александрова расстреляли через одного, а мой отец служил, как раньше. Только постепенно стал меняться, заговариваться. Собственноручно возвёл вокруг дома стену и каменный крест, словно боялся кого-то извне.
Как-то матушка застала его в непотребном для священника виде, он выглядел совершенно сумасшедшим, сам с собой разговаривал и спорил. Она испугалась и отправила нас, детей, из деревни в город, к сестре.
Больше матушки своей мы не видели. Говорят, она простыла и умерла, но после я узнал, что это бес свёл её к колодцу и утопил в нём. Это отец мне успел перед смертью сообщить. Он взял на себя грех, соврал всем про простуду. Потому что по-другому её бы не отпели, и не похоронили бы по-людски.
Смерть матушки отрезвила отца и он решил покончить со злом, отречься от сатаны. И отдал мне, старшему, это кольцо. Наказал никогда не возвращаться в «проклятый дом». Сказал, что сам Господь лишил и его и это место благодати. Несмотря на обилие крестов — там повсюду зло.
— И вы… вы поэтому платите налоги, чтобы никто не мог этот дом купить? — спросил поражённый Виктор.
— Точно так, точно так, — покачал головой старик.
— Но не проще ли просто пустить дом под бульдозер, сровнять с землёй и дело с концом! — горячо сказал Виктор.
— Может ты и прав, — согласился старик, — вот только после того, как отец перестал сотрудничать с властью, его увезли, и больше мы о нём не слыхали. Остается лишь надеяться, что всемилостивый Господь простил его! Рассказывали, что прибывшие на место солдаты пытались разрушить и забор, и крест… у них ничего не вышло. Это крест моей семьи, и мы будем нести его, сколько надобно!
На следующий день, открыв глаза, Виктор повернулся, чтобы пожелать старику доброго утра, но кровать, где тот лежал, была застелена.
— Мужики, а куда дед делся? — спросил Виктор у соседей по палате.
— Какой такой дед? — удивились мужики.
— Как какой? Такой, худенький, с бородкой!
Мужики переглянулись. В их взорах читалось сочувствие.
— Видать, сильно он башкой повредился, — обсуждали они Виктора, когда он вышел из палаты.
— Ну так ночь в вонючей яме пролежал, наверное мозги и отморозил, — предположил один из них, — скажем заведующему?
— Да ну, и так досталось бедолаге, авось, сам восстановится, — шепнул другой.
Вернувшись из больницы в свою деревню, Виктор первым делом наведался к Трофимовне, чтобы поблагодарить за то, что кормила и выводила на прогулку его кобеля.
— А к тебе, между прочим, гость заходил! — сказала она, вручая Виктору небольшой свёрток.
— Какой ещё гость? Родных у меня не осталось, да и адреса своего я никому не оставил, удивился Виктор. — Что за гость?
— Ну такой… знаешь, благообразный мужчина. Мне лицо его странно знакомым показалось. Вот, просил тебе передать!
Вернувшись к себе и привязав кобеля, Незлобин затопил буржуйку и раскрыл свёрток. В нём оказалась дарственная на землю и дом священника, а также мужской перстень-печатка с православным крестом и записка:
«Дорогой Виктор, найми трактор и сровняй этот дом с землёй. Да поможет тебе Бог»!
Виктор всё выполнил, как было завещано, только крест оставил. Экскаватор вырыл большую яму и сбросил туда каменные остатки забора и дома. Когда всё было кончено, жители деревни с удивлением обнаружили, что яма начала заполняться водой. В конце концов на месте участка образовался пруд.
***
Прошёл год и со стороны пруда ветер стал разносить по деревне женское пение. Знающие люди говорили, что это болотная мавка, которая иногда приползала из расположенного рядом болота. Ей нравилось плескаться в пруду. Пение мавки слышали многие, а местные алкоголики, облюбовавшие пруд для посиделок, уверяли, что и видели её.
Услыхав об этом, Виктор уехал в город и вернулся с бутылкой прозрачной жидкости.
— Чего это он? — недоумевали мужики, наблюдая, как Виктор выливает содержимое бутылки в воду, они думали, что это водка. — Эй, Вить, ты чего?! Зарыбить же хотели!
— А ничего! Конец вашей мавке, ясно? — засмеялся Виктор, крестя поверхность пруда, — это святая вода! — и быстрым шагом удалился.
Больше ветер не разносит по деревне дивного пения. И местный алкоголик Лёва, который наблюдал, как мучилась мавка, нырнув в пруд, глотает мутные слёзы и не устаёт вопрошать своих собутыльников:
— За что он её? Никому же зла не делала! Страшная была, это правда, но ведь хорошая! А как пела!
И мужики соглашаются.
