— Настя, ты точно сейчас во Львове? — голос Игоря в трубке прозвучал с лёгкой, но ощутимой ноткой подозрения.
— Конечно, где же мне ещё быть, дорогой, — Анастасия при этом сидела в уютном номере гостиницы «Днепр», бездумно листая глянцевый журнал. — Заказчик крайне требовательный, завтра предстоит ещё одна важная встреча.
— Хорошо. Я тебя очень люблю.
— И я тебя.
Она мягко положила телефон и взглянула на часы. Даниил обещал приехать примерно через час. Всего два года назад Анастасия и представить не могла, что сможет обманывать мужа с такой невероятной лёгкостью. Но их совместная жизнь давно превратилась в монотонное, механическое существование: работа, дом, дочь Полина, снова работа. Игорь замкнулся в себе после того, как его сократили на заводе, а устроившись в новую компанию, стал только ещё более отстранённым. Они жили, словно чужие соседи в коммунальной квартире — предельно вежливо, но совершенно холодно.
Дождь за окном только усиливался. В такую серую погоду особенно остро хотелось тепла, искренности и понимания, которых дома не было уже очень давно.
Утром Анастасия зашла в небольшое кафе на Хрещатике — их любимое со Светланой место, где они когда-то проводили часы, обсуждая все жизненные перипетии. За угловым столиком сидел Андрей Петрович — муж Светланы — с какой-то очень молодой блондинкой. Девушка кокетливо смеялась, поправляя модную шляпку, а Андрей о чём-то увлечённо рассказывал.
«Этого просто не может быть», — пронеслось в голове у Анастасии. Андрей Петрович всегда казался ей эталонным семьянином. Неужели и он туда же?
Телефон оказался в её руке почти мгновенно. Щелчок — кадр получился невероятно чётким. Андрей Петрович в профиль, рядом с ним смеющаяся незнакомка.
«Света, прости меня, но ты должна это увидеть», — быстро напечатала она и отправила снимок, даже не дав себе времени на раздумья.
Сердце колотилось, как бешеное. Какое право она вообще имела вмешиваться в чужую жизнь? Но ведь она сама хотела бы знать правду, окажись на месте Светланы. Или нет? А что, если Игорь узнает про Даниила? Эти мысли Анастасия быстро отогнала — сейчас она переживала за Светлану, а не за себя.
Ответ пришёл ровно через пятнадцать минут:
«Настюш, это же Вероника! Наша старшая дочь! Она за лето так сильно изменилась, что я сама вчера в торговом центре не сразу её узнала. Спасибо тебе огромное, что так переживаешь за нашу семью!»
Анастасия почувствовала, как её щёки обдало жаром. Какая идиотка! Но в глубине души она даже обрадовалась — значит, хоть у кого-то семья была настоящей и крепкой.
В тот же вечер Андрей Петрович с юмором рассказал Игорю о забавном недоразумении, случившемся в кафе.
— Представляешь, меня с моей дочкой сфотографировала твоя жена и Свете отослала — якобы муж с любовницей!
Игорь медленно поставил кружку на стол.
— Сегодня? В кафе на Хрещатике?
— Ну да. А что такое?
— Настя ведь в командировке. Во Львове. Всего час назад звонила, говорила, что сидит в номере…
Повисла абсолютная тишина. Андрей Петрович понял, что сболтнул лишнее.
— Игорь, может, она просто ненадолго заехала в Киев по срочным делам?
— По каким делам?! Она уехала три дня назад! — голос Игоря задрожал. — И давно у неё появились эти «сверхсложные львовские клиенты»?
— Не знаю, друг. Право, не знаю.
Игорь ушёл, не произнеся больше ни слова.
На следующий вечер Анастасия вернулась домой в отличном расположении духа. Два дня, проведённые с Даниилом, пролетели как одно мгновение. Они откровенно говорили обо всём — о работе, о своих самых смелых мечтах, о планах на будущее. Он внимательно слушал её, искренне смеялся над её шутками, восхищался её идеями. С ним она чувствовала себя по-настоящему живой женщиной.
— Как прошла поездка? — Игорь сидел на кухне, перед ним лежал её мобильный телефон.
— Всё в норме. Заказчик утвердил наш проект. — Она осторожно взяла телефон. — Ты зачем его трогал?
— Искал номер сантехника. А нашёл кое-что гораздо более занимательное.
Анастасия сразу поняла — всё кончено. Странно, но она не почувствовала ни капли страха. Только всепоглощающую усталость.
— И что именно ты там нашёл?
— Сообщения. Фотографии. «Мой любимый архитектор», «не могу дождаться нашей встречи». Очень, знаешь ли, трогательно. Как давно это длится?
— Два года.
— Два…
Игорь выглядел так, словно постарел на целое десятилетие. Но удивление в его глазах раздражало Анастасию гораздо сильнее, чем его гнев.
— Ты правда ничего не замечал? — спросила Анастасия. — «Командировки» по выходным, постоянные задержки на работе, моё полное равнодушие к твоим делам? Ты просто упорно не хотел ничего видеть.
— Я… я думал, ты просто устала. Работа, Полина…
— Я действительно устала, Игорь. Но не от работы. От того, что живу рядом с человеком, который меня полностью игнорирует. Когда ты в последний раз интересовался, как у меня дела? Не для галочки, а по-настоящему?
Он молчал.
— Я не пытаюсь оправдаться. Я, безусловно, виновата. Но мы оба прекрасно понимаем — между нами уже давно нет ничего живого.
Развод прошёл на удивление тихо. Игорь не стал бороться за семью — возможно, осознал, что бороться попросту не за что. Полина восприняла эту новость спокойно, почти с облегчением. «Мам, вы же и так практически не разговаривали», — сказала она.
Спустя полгода Анастасия случайно столкнулась со Светланой возле ювелирного магазина.
— Ну что, героиня-детективщица? — Светлана улыбнулась ей, но не без лёгкой иронии.
— Я была дурой, — призналась Анастасия. — Хотела тебя «спасти», а в итоге подставила саму себя.
— Зато теперь я уверена: мой муж — единственный в нашем кругу, кто не изменяет.
— И жена ему тоже верна.
Обе женщины рассмеялись.
— Ты жалеешь? — спросила Светлана.
Анастасия надолго задумалась. Жалеет ли? Отношения с Даниилом прекратились уже через месяц после развода — оказалось, тайные встречи были для него главным, пьянящим стимулом. Игорь тем временем нашёл себе новую подружку, молодую коллегу, с которой выглядел гораздо счастливее, чем за все последние годы брака.
— Знаешь, нет. Теперь мы с Полиной живём по-настоящему. Раньше я изо всех сил играла роль идеальной жены и мамы, а получалось плохо и то, и другое. Сейчас я просто мама. И это у меня выходит гораздо лучше.
— А личная жизнь? Мужчины?
— Встречаюсь иногда. Но выходить замуж больше не тороплюсь. Уж слишком быстро мужчина превращается в обузу, когда ты постоянно под рукой. А так — пока интересно, я рядом, надоел — я свободна.
Светлана понимающе кивнула:
— Понимаю тебя. Иногда мне кажется, что брак — это лотерея. Кому-то везёт, кому-то нет.
— Дело не в везении, — возразила Анастасия. — Дело в том, готовы ли оба партнёра работать над отношениями. Мы с Игорем просто прекратили стараться. И я сделала это первой.
По пути домой она думала о том случайном, нелепом фото, которое в итоге перевернуло всю её жизнь. Если бы она не сделала этот кадр, сколько ещё лет они бы прожили в этой холодной видимости семьи? Полина выросла бы, считая, что брак — это молчаливые ужины и дежурные, холодные поцелуи на ночь.
Возможно, иногда разрушение — это самое настоящее освобождение. Для всех участников.
Дома Полина делала уроки, тихонько напевая любимую мелодию. Анастасия обняла дочь со спины.
— Мам, ты же не из-за меня с папой развелась? — неожиданно спросила девочка.
— Что ты имеешь в виду, «из-за тебя»?
— Ну, чтобы я не видела, как вы ссоритесь.
— Мы почти никогда не ссорились, Полиночка.
— Вот именно. Это было гораздо хуже ссор.
Анастасия крепко прижала дочь к себе. Какая же умная девочка. Она видела и чувствовала больше, чем казалось.
— Мы развелись, потому что просто разлюбили друг друга. Но тебя мы оба любим одинаково сильно.
— Я знаю, мам. И знаешь, что ещё? Мне очень нравится, когда ты улыбаешься. Раньше ты улыбалась только мне, а для других просто натягивала маску. А теперь — по-настоящему.
Вечером, укладывая Полину спать, Анастасия подумала: а ведь дочь права. Она действительно научилась улыбаться искренне. Пусть цена оказалась высокой — разрушенная семья, осуждение знакомых, полная неопределённость. Но впервые за много лет она чувствовала себя настоящей.
Одно случайное фото изменило три жизни. И, как ни странно, к лучшему.
Эта ситуация — яркий пример того, как внешне благополучные семьи могут разрушаться от внутреннего холода, а не от громких скандалов. Скажите честно: что, по вашему мнению, хуже для детей — открытые ссоры родителей или их многолетнее, ледяное безразличие друг к другу?
