— Привет, Алёна… — Михаил выдохнул почти с досадой и даже не пытался скрыть, что радости ноль. — Честно, меньше всего ожидал увидеть тебя именно здесь.
— Знаешь, я тоже… не рассчитывала, — усмехнулась она. — Двадцать лет ни слуху ни духу, и тут — бац! — объявился.
Михаилу необыкновенно повезло урвать шесть соток в садовом товариществе под Полтавой — буквально последний свободный клочок.
«Берите, это крайний участок!» — подпрыгивал голосом по телефону агент, и Миша не стал тянуть кота за хвост.
Причины были железные. Год назад он пополнил клуб «новоиспечённых пенсионеров» и быстро понял: без дачи он просто зачахнет. Дни в четырёх стенах, фонящий телевизор — от всего этого внутри словно пылью припорашивало. Так что, хоть цена и казалась завышенной, он подписал бумаги не раздумывая. Да, ушли почти все отложенные деньги, ну и пусть. «Лучше без заначки, зато с грядками», — отрезал он себе.
— Соседи-то как, нормальные? — спросил Михаил у агента, уже выводя подпись.
На самом деле бросил вопрос «для проформы»: назад он всё равно не собирался. Но быть предупреждённым — тоже неплохо.
— Обычные, — улыбнулся агент. — Справа уже третий год никого не видно, участок держат и не продают. А слева… — он перелистал папку. — Слева у вас женщина примерно ваших лет. Купила месяц назад.
— Замужем? Дети, внуки?
— Увы, личного не раскрываем, — развёл руками.
«И на том спасибо, — подумал Михаил. — Вдруг будет с кем словечком перекинуться. А там, кто знает…»
С личной жизнью у него не заладилось. Наверное, потому, что любил всю сознательную жизнь одну-единственную — Алёну. Хотя «своей» она никогда не была. Это он о ней так думал, а она ещё на выпускном отрезала:
— Я твоей никогда не буду!
— Почему? Я тебе не нравлюсь?
— Нет. Ищи другую. Мы с тобой из разных полётов.
— Я могу взлететь выше!
— Не надо. Больнее падать будет. Забудь.
Забыть? Если ты знаешь её с детсада… Тогда Михаил впервые тянул её за косички, прятал любимую куклу, чтобы потом «героически найти». Но Алёна умудрялась отыскивать игрушку сама, а он оставался статистом в её жизни. Однажды даже попытался чмокнуть в щёку, пока она спала на тихом часу. Воспитательница, как назло, вошла — и Мишу на час в угол. Обидно!
Школа эту историю не смыла — они оказались в одном классе. Десять лет Михаил держал курс: то портфель её перепрятать в мальчишеской раздевалке, то записочку сердечную швырнуть через весь класс. Как-то промахнулся — и листок приземлился прямо на стол к Алле Борисовне, математику. Учительница покраснела, долго прожигала взглядом, а потом вызвала родителей. В общем, приключений хватало.
Алёна же была ледяная, как айсберг. И чем сильнее он об неё обжигался, тем больше злился — и всё равно любил. На выпускном наконец решился:
— Давай встречаться?
— Я лучше найду, — отрезала она.
— А я — получше девушку! — вспылил он и ушёл. Решил — навсегда.
Но судьба как будто развлекалась. Их занесло в один институт, затем на одну работу, а потом… они купили квартиры в одном доме, на одном этаже. С таким «везением» можно и лотерейный билет брать. Михаил, правда, сопротивлялся: сменил место работы, потом переехал на другой конец города. Если где-то сталкивались, делал вид, что не заметил. Уезжал даже в другой город — думал, там-то уж точно встретит своё счастье. Не вышло. Дважды женился — дважды мимо. Детей не случилось. Вернулся в Полтаву, а теперь вот и на пенсии — один.
«Ничего, — упрямился он. — Если соседка приглянется — сделаю предложение». Он даже телепередачу про психологию недавно смотрел: «У каждого есть половинка. Главное — успеть найти, хотя бы перед самым финальным занавесом». Михаил верил: найдёт.
На участок он заехал к концу мая — ждал устойчивого тепла. Осматривал владения, косился на соседний — там явно вовсю кипела жизнь: грядки вылизаны, забор свежепокрашен, сорной травы не видать. Миша перетащил вещи в домик, заварил чай и вышел на воздух. И тут из дома слева кто-то вышел — он, конечно, припустил знакомиться. Чего тянуть?
— Добрый день, красавица! — крикнул он женщине, что стояла спиной и лила воду в лейки.
Она дёрнулась, распрямилась, обернулась. «Хороша!» — отметил Михаил, нащупал очки, надел — и будто кто кран с радостью перекрыл. «Нет… только не она…»
— Михаил? Ты? — женщине хватило секунды. — Да что ж мне, нигде от тебя не укрыться? Думала, уж точно не пересечёмся.
Это была Алёна. Да, время сделало своё — но зелёные глаза ни с чем не спутаешь. Он в них столько раз тонул… «За что нас так сводит, если вместе нам вроде как не судьба?» — кольнуло внутри.
— Привет, Алёна… Честно, не ждал тебя увидеть тут, — проговорил он.
— А я — тем более. Двадцать лет без встреч — и пожалуйста!
Первым порывом Михаилу хотелось бросить всё и умчать в город. Но что он там? На даче-то уже понравилось. «Не буду обращать внимания. Как она когда-то на меня», — договорился сам с собой.
Не получилось. Алёна мелькала перед глазами постоянно, да и разговора «по душам» явно искала. Любопытствовала: что это за мужчина не её романа поселился по соседству да ещё и один.
— Миша, а жену куда дел? Ту, что «меня лучше»? Или она такая замечательная, что ты сбежал к огурцам? — прищурилась Алёна.
— Нет у меня жены…
— И это всё? Ты же уверял, что новую «найти — раз плюнуть». Не срослось?
— Слушай, кто бы говорил. Где твой принц на белом мерседесе? Дети? Внуки? Нету? Неудивительно: кроме себя никого не любишь. Лёд ты, а не женщина!
Алёна отвернулась — не хотела, чтобы он заметил, как заблестели глаза. У неё тоже не сложилось. Не потому что она «не устраивала». Как раз наоборот — слишком даже. Но врачи развели руками: у неё то самое «хронически несовместимое» — с мужьями детей не получалось. Мужчины уходили. Три брака — и каждый раз финал один. Она уже свыклась с мыслью, что будет одна, — и дачу купила, чтобы голову занять. И тут — он. Всю жизнь she пыталась убежать, а судьба подсовывала. «Наблюдает, что ли?»
— Да ты не то что человека — котёнка не сумеешь полюбить, — не унимался Михаил. — Нечем. Лёдяная, как пельмени в морозилке.
— А ты? — вскинула бровь Алёна. — Ни пса, ни кота. Любить-то сам умеешь?
— Умею!
— Да брось. Я тебя знаю — романтики в тебе с гулькин нос.
И понеслось. Слово за слово — спор перешёл на повышенные тона. В конце, чтобы доказать друг другу обратное, они… отправились искать, кого бы любить. Котов. Алёна свернула направо за калиткой, Михаил — налево. Он обошёл весь кооператив — пусто. Вернулся с ничем. А вот Алёне улыбнулась удача: с гордо поднятой головой и рыжей красавицей на руках вошла во двор. «Ладно, — решил Михаил. — Не здесь — так в городе. Встретится первый — того и заберу. Хоть хоть крокодила».
Жалко было бензин, но он сел в машину и укатил в Полтаву. Алёна даже подумала, что уехал насовсем, и вздохнула с облегчением. Рано. Вечером Михаил вернулся… с рыжим котом, подобранным у остановки.
Ирония: у Алёны — рыжая, у Михаила — рыжий. Такие разные люди, а всё рядом и похоже: один институт, одна работа, один подъезд, теперь — соседние дачи и одинакового окраса питомцы. Может, пора было уже догадаться, что это не просто совпадения?
Но думать было некогда. Они продолжали бодаться по любому поводу и наперегонки демонстрировали, как любят своих любимцев. Алёна носила Рыжу на руках, Михаил колдовал над «аттракционами» для своего Графа, чтобы тому не скучно было с «стариком».
Шли дни, тянулись недели. Между людьми — всё по-прежнему. А вот между котами… Граф мог часами смотреть на Рыжу влюблённым взглядом, а она отвечала — хвост трубой, глаза в щёлочки. Но хозяева держали оборону. Михаил заколотил все лазы под забором, Алёна буквально пасти не спускала.
— Родная, держись от этого рыжего сердцееда подальше, — вздыхала она. — Яблоко от яблони, знаешь ли. Каков хозяин — таков кот. Счастья тебе не видать.
Михаил в ответ шептал Графу, какие женщины бывают жестокие. Но коты — мудрее. Они знали: сердцу не прикажешь, судьбу не перехитришь. И всё равно улизнули встречаться — на нейтральной территории.
— Алёна, ты Графа моего не замечала? — однажды Михаил подбежал к забору. — Вторые сутки ни слуху ни духу.
— И Рыжи нет… — тревожно ответила она. — Пропала куда-то.
Пришлось объединяться. Дачный сезон катился к финалу, скоро в город, а как уехать без тех, кто уже стал родным? Искали до изнеможения и нашли в тот же день. Граф лежал у старой собачьей будки, которую кто-то выволок на обочину — «вдруг пригодится кому». А Рыжа — внутри. И не одна. Рядом с ней копошились четыре крошечных рыжика.
Как беременность осталась незамеченной — загадка. Ладно Михаил — он мог и проглядеть. Но Алёна? Хотя у неё-то это первая кошка. Видела, что Рыжа «округлилась», но решила, что это от свежего воздуха аппетит разгулялся.
— Господи… — прошептала Алёна. — Когда они успели? И что нам теперь делать, Миша?
Впервые за многие годы она сказала «нам» — сознательно ли, по привычке ли — никто не знает. Михаил будто и не услышал. Сдвинул кепку, потер лоб, прикинул — и быстро определился:
— Заберу всех к себе.
— С какой радости? — насторожилась Алёна. — Им мама нужна. Кошку я тебе не отдам.
— Вообще-то это мой Граф постарался. Значит, котята по праву принадлежат ему… то есть нам. Справимся, не волнуйся, Алёнушка.
— «Твой постарался»? Без моей Рыжи котят бы не было!
Спорили долго и жарко — и при этом не видели очевидного: если Граф и Рыжа хотят быть вместе (а они хотели), их нельзя разлучать. А значит, и людям стоило быть рядом. Но до этой мысли они всё ещё не добирались.
— Ладно… — махнул рукой Михаил. — Забирай малышей. Нам с Графом и вдвоём неплохо.
На секунду — короткую, как удар сердца — он заметил в глазах Алёны прозрачную грусть. Но миг прошёл. Михаил взял кота — и ушёл. Алёна — кошку с коробкой котят — в противоположную сторону. Снова в разные стороны.
Через несколько дней в дверь к Алёне постучали. Гостей не ждали.
— Здравствуй, Алёна… — Михаил стоял на пороге с переноской, пакетом и букетом, заметно краснея.
— И что тебе?
— Мы… в гости. В конце концов, Граф имеет право видеть своих детей. Да и Рыжа, поди, не против. Я ещё корм привёз и игрушки — скоро побегут кто куда.
Алёна уже хотела захлопнуть дверь перед носом, да вспомнила, как Рыжа ходила по дому растерянной тенью после того, как Михаил унёс Графа. И передумала.
— Проходи. Цветы — для кошки?
— Для тебя. От меня, — смущённо улыбнулся он. — Прости, что наорал тогда.
Он вручил букет, выпустил Графа — тот метнулся к котятам, а Михаил прошёл на кухню.
— Чаю?
— С удовольствием. У меня эклеры… Помнишь, в школе ты их обожала? Я поэтому и взял.
«Помнит, — усмехнулась Алёна, поставив чайник. — Столько лет прошло…»
За чаем как-то само пошло — легко, без привычных шпилек. Впервые они говорили ровно, будто давние друзья. Наговорившись, они прошли в гостиную к малышей — и, не сговариваясь, долго молча смотрели, как они возятся.
— Выходит, Миша, мы с тобой теперь… бабушка и дедушка? — Алёна улыбнулась сквозь влагу в глазах.
— Похоже. — Михаил тоже улыбнулся и вдруг притянул её к себе. Поцеловал — без пафоса, просто, как будто так и должно было быть все эти годы. Он хотел этого очень давно — и только теперь решился.
Алёна не отпрянула. Кажется, она наконец позволила себе признать: от судьбы не убежишь. И что Михаил — совсем не тот «плохой» персонаж, которого она сама в нём рисовала. Они никогда раньше по-настоящему не говорили. Жаль.
Через несколько месяцев, несмотря на смешки отдельных соседей, Михаил и Алёна расписались. Для общей жизни выбрали Алёнину квартиру — просторнее. Мишину сдавали внаём — неплохая прибавка к пенсии. «Внуков»-рыжиков пристроили в добрые руки — не потому что не любили, а потому что крошкам нужно было больше пространства, чем могла дать двушка. Родители-кошки не возражали — будто понимали: так лучше. Счастьем нужно делиться.
После визита к ветеринару Граф и Рыжа перестали думать о пополнении, но их нежности это не убавило. А Михаил и Алёна наконец обрели то самое — тихое, настоящее счастье, за которым бегали всю жизнь, не замечая, что оно шагает рядом.
Почему мы так часто «не видим» друг друга, живя дверь в дверь? Кто знает. Зато теперь сколько им отпущено — столько они и будут вместе. И, честное слово, их хвостатые точно проследят, чтобы у людей всё было хорошо.
Вы верите, что судьба упрямо сводит тех, кто «упирается», а иногда ещё и котов подключает как сватов? Если да, расскажите, как это было у вас 🧡🐾
