Артём плотно прижался лбом к холодному стеклу железнодорожного купе, наблюдая, как за окном мелькают знакомые с детства поля и опушки. Вагон покачивало, колёса отбивали монотонный такт, а он всё никак не мог поверить, что возвращается домой. Два года морской службы пролетели на удивление стремительно, хотя каждый день на борту казался вечностью.
— Следующая станция — Вишнёвка! — прогудел проводник.
Сердце Артёма подпрыгнуло. Он встал, схватил за плечо вещмешок и осторожно пробрался к дверям. Где-то там, на платформе, его ждали… должна была ждать она — Марина.
Поезд замедлил ход, и на перроне вырисовалась встречающая толпа. Бабушка Нина впереди всех опиралась на старый посох, рядом неуверенно постанывали друзья детства — Миша и Лёва. Но среди них не было Марининого тёплого силуэта.
— Артёмка! — вскрикнула бабушка, едва он коснулся перрона. — Внучек мой родненький!
Он обнял её, вдохнул запах валерианы, мучного теста и чуть уловимую нотку бабушкиных лавандовых духов. Сквозь её плечо видел, как друзья прячут глаза и перешёптываются.
— А где… — начал он было, но Миша укоротил паузу:
— Поехали, домой баню натопили, за стол всё готово.
За всю дорогу до дома царило напряжённое молчание. Миша за рулём старенькой «девятки» цеплялся за руль, Лёва нервно курил в открытое окно, а бабушка Нина тихо всхлипывала, сжимая руку внука.
Дом встретил теплом свежих пирогов и скрипом половицы под шагами. В прихожей Артём бросил рюкзак, словно думая, что вот-вот утратит дар речи. Всё в доме осталось прежним — занавески в мелкий цветочек, скомканная скатерть с пёстрыми петушками, знакомый запах старой мебели. Но в самом сердце пустовало: как будто вырезали главное — ту, ради кого всё это когда-то строилось.
— Ну и как там на флоте? — Серёга (Миша) налил по стопке домашней настойки и протянул гостю. — Рассказывай.
Артём взял стакан, поднёс к губам, но не сделал ни глотка. Он поставил его обратно.
— Где Марина?
На кухне воцарилась тишина. Лёва закашлялся, Миша пронзал взглядом простую ткань скатерти. Бабушка тяжело всхлипнула и вышла, чтобы скрыть слёзы.
— В областном центрe она, — выдавил наконец Миша. — Уехала полгода назад. Замуж вышла.
Пол уходит из-под ног — Артём ощутил, как земля исчезает.
— За кого? — выдохнул он.
— За какого-то Геннадия, — ответил Лёва. — Он, говорят, автосалоны держит по всему региону. Приехал сюда на охоту, приглядел её… Всё завертелось.
Стук его сердца заглушил шум ветра за окном.
— Но она мне обещала… Письма присылала. Последнее — две недели назад.
— Передумала, — хмыкнул Лёва. — Девчонки они такие… Им бы только блеск и шик.
В ту ночь Артём не сомкнул глаз. Лёжа на старом диване, он пялился в потрескавшийся потолок. На тумбочке лежали стопкой её письма — всю службу он берёг их как самое дорогое. Теперь они казались странной шуткой судьбы.
Утром бабушка постучала в дверь:
— Вставай, внучек, завтрак готов. И к тебе тут человек был.
В прихожей стоял незнакомец в обмундировании лесника. Высокий, подтянутый, с добрыми глазами.
— Добрый день, Артём, — поприветствовал он. — Я Вячеслав Андреевич, старший лесничий. Слышал, ты вернулся. Есть дело: нам нужен егерь. Работа — обходы угодий, учёт зверя, защита от браконьеров… Думаю, тебе понравится.
Артём кивнул — любая работа после пустоты казалась спасением.
Месяц промелькнул, как в вихре. Он освоился на участке: дни проходили в тиши лесных просек, под сводами вековых сосен. Боль не отступала, но стала тихой тенью на краю сознания.
Однажды вечером он возвращался к дому, и краем глаза заметил у калитки силуэт девушки. Она стояла спиной и говорила что-то с бабушкой. Когда повернулась, Артём узнал соседскую дочку Аню. Раньше она была тихонькой и нескладной, а теперь — стройная, с живым взглядом и застенчивой улыбкой.
— Привет, — тихо сказала она, когда он подошёл. — Я бабушке пирожков принесла. Мама накормила и попросила отдать.
Артём взял у неё пакет, но промолчал. Аня не спешила уходить: приходила каждый день — то соль попросить, то просто поболтать о погоде. Он предавался иллюзии, что не замечает её взгляд, но сердце всё чаще ловило тёплые искры в её глазах.
Аня училась в медицинском колледже, мечтала стать педиатром, и её мир казался мягким контрастом прошлым буйным вечеринкам Марины. Она могла несколько часов зачитываться книгой или помогать бабушке Нине в огороде.
— Что это ты к нам зачастила? — спросил как-то Артём, когда они вдвоём стояли на старом порожке.
Аня смутилась, но глаза не упустили его.
— Мне тут спокойно, — прошептала она. — Дома младшие братики визжат, а тут — тишина.
— Только из-за этого?
Она посмотрела так нежно, что мороз по коже побежал.
— Из–за этого тоже. И ещё… мне нравится быть рядом с тобой.
Артём растерялся. Рана от предательства Марини была ещё глубока, и он не был готов к новым чувствам.
— Анна…
— Я подожду, — кивнула она. — Не спешу никуда.
Прошло ещё немного времени, и Вячеслав Андреевич сообщил новость: на участке завелись браконьеры — ставят капканы, охотятся в заповедных зонах. Нужно выслеживать нарушителей.
Несколько ночей Артём дежурил под звёздным небом, и на третью ночь услышал рокот мотора. Две машины выскочили на лесную просеку, из них высыпали четверо мужчин.
Он тихо позвал подмогу и спрятался в кустах. Через час подъехали лесничие и полиция, взяли браконьеров с поличным — туши косуль валялись в багажниках, рядом лежали капканы.
Когда преступников выводили в наручниках, один из них обернулся — это был тот самый Геннадий, бизнесмен, которого Марина выбрала вместо него. Дорогая куртка, часы на золотом браслете, надменный прищур.
— Вы пожалеете! — зашипел он.
— Тише! — отрезал полицейский. — В машину пошли.
Утром Вишнёвка бурлила от разговоров: выяснилось, что под руководством Геннадия работала целая сеть злоумышленников. Рубили ёлки в лесу, ловили рыбу в запретных зонах и выбрасывали туши в овраги.
Бабушка Нина, узнав все детали, только горько вздохнула:
— Видно, Марине была не судьба. Судят человека по делам, а не по количеству нулей в счёте.
Спустя неделю в дверь постучали вновь. Артём распахнул крыльцо — там стояла Марина. Бледная, с опухшими от слёз глазами.
— Можно с тобой поговорить? — спросила она, не осмеливаясь поднять взгляд.
Они вышли на крыльцо. Марина теребила уголок платка, слова застревали в горле.
— Прости меня, Артём… Я была глупа. Повелась на деньги, а он оказался…
— Что ты хочешь? — коротко спросил он.
— Вернуться… к тебе. Мы же любили друг друга.
Артём молчал, всматриваясь в пустоту. Ни гнева, ни обиды, ни любви — только ровное ощущение, что всё кончилось.
— Уже поздно, — сдержанно ответил он. — Прощай.
Марина медленно повернулась и ушла.
Из-за угла вышла Аня с полным ведром воды — шла к колодцу. Увидела Артёма, помахала ему. Он спустился по ступенькам и встретил её у ворот.
— Помочь понести?
— Не откажусь, — улыбнулась она.
Они шли вместе, и Артём впервые за долгое время ощутил, как лёгкая улыбка растянула уголки губ. В её русых волосах, собранных в простой хвост, блестели капли росы, а веснушки на носу и ямочки на щеках делали её лицо живым и тёплым.
— Знаешь, — наконец сказал он, — завтра в лесу ландыши начнут цвести. Хочешь поехать со мной показать тебе поляну?
— Хочу, — без колебаний ответила она.
Артём понял: прошлое осталось в прошлом, а впереди — новая жизнь, искрящаяся, как первые ростки весны.
Июньским утром вся Вишнёвка собралась у Дома культуры. Гармонь играла, местные девчонки подпевали частушки, а он, Артём, стоял в новом костюме, глядя в распахнутые ворота.
И вот она появилась — Аня в белом платье, с венком из полевых цветов на голове. Сердце забилось сильнее.
— Горько! — раздался крик из толпы.
Артём обнял свою невесту и поцеловал её, а над головами взвились белоснежные голуби — подарок от лесничества.
Бабушка Нина вытирала слёзы платком и шептала:
— Вот и хорошо… Наконец-то всё стало на свои места.
А где-то далеко, в пустой квартире областного центра, сидела Марина, переписывая старые письма. Письма человеку, который любил её по-настоящему. Но это уже другая история.
А вы когда-нибудь стояли перед выбором: вернуть прошлое или отпустить его навсегда? Поделитесь в комментариях!
