Раньше Влада думала — как же это здорово, что они с Артемом, наконец, переехали в её собственное жилье. Ту самую, просторную квартиру, которую оставила ей мама.
Два года после свадьбы они ютились в арендованной однокомнатной квартире. Артем ежемесячно сокрушался над счетами: 12 тысяч гривен только за аренду! А тут — своё, родное.
— Владочка! — кричал муж тогда, подхватывая её на руки и кружа по пустым комнатам. — Мы наконец-то дома!
Но что-то в его голосе было не так. Не заметила тогда — или просто не хотела замечать? Этот странный, особый оттенок.
У Влады была давняя привычка — мыть посуду совершенно бесшумно. Ещё с детских лет. Мама всегда говорила: тише, не нужно греметь тарелками. И привычка осталась с ней на всю жизнь.
Поэтому она и услышала.
— Переоформить всё надо, конечно, — это голос Артема, приглушённый, доносился из гостиной. — Пока ситуация не вышла из-под контроля.
— Ты абсолютно правильно мыслишь, — отвечала свекровь, Елена Петровна. — Она теперь твоя жена. Значит, и квартира теперь должна быть твоей.
Влада замерла. Чашка, которую она держала, показалась ей невероятно тяжёлой.
— Ну не моя, мама. Наша, — Артем поправился, но как-то очень неуверенно. — Совместная собственность ведь.
— А что тут совместного? — Свекровь пренебрежительно фыркнула. — Фамилия у неё теперь ваша. Дети будут ваши. И жить она теперь будет в нашей семье. Документы нужно как можно быстрее переделать. Совместная собственность — вот что будет честно, — продолжала Елена Петровна таким тоном, будто обсуждала выбор нового кухонного гарнитура. — А то ведь всякое бывает. Поссорились, разошлись — и что? Она с квартирой останется, а ты — где? На улице?
Влада поставила чашку на подоконник. Руки дрожали.
У неё же есть все документы. Завещание. Дарственная от мамы, оформленная ещё при её жизни. Все бумаги в абсолютном порядке — квартира принадлежит ей. Только ей.
— Я поговорю с ней, — сказал Артем. И в голосе его прозвучало что-то такое… как будто решение уже было принято без неё.
— Обязательно поговори. Сначала ласково, конечно. Женщину надо уметь убеждать, — советовала свекровь. — А если не поймёт, ну… ты же мужчина. Глава семьи.
Влада вспомнила, как они познакомились. Артем тогда был совсем другим. Или ей только казалось? Внимательным, чутким, заботливым.
А теперь — глава семьи.
— Знаешь, мам, — Артем понизил голос, но Влада всё равно слышала каждое слово. — А может, не стоит так торопиться? У неё же, ну… характер непростой.
— Характер?! — Свекровь почти зашипела. — Да это же ещё хуже! Тебе что, нравится, когда жена тебе характер показывает?
Пауза. Длинная, мучительная пауза.
— Нет, — наконец ответил Артем. — Не нравится.
И Влада поняла: всё. Это конец. Семье пришёл неминуемый конец.
А может быть, семьи и не было вовсе.
Три дня Влада ходила по квартире как в густом тумане. Улыбалась, когда это было нужно. Отвечала на вопросы, когда к ней обращались. А внутри — какая-то звенящая, холодная пустота.
Артем вёл себя совершенно обыденно. Работа, телевизор, ужин. Целовал на ночь в лоб — по привычке. И ни слова не говорил о квартире.
Выжидал.
А Елена Петровна развернулась по полной! Приезжала каждый божий день. То привезёт борщ «для молодых», то предложит новые шторы — «немного освежить ваш интерьер». И каждый раз — тонкие, змеиные намёки.
— Владочка, а документы на твоё жилье где хранятся? — спросила она, развешивая эти ужасные занавески в цветочек. — Вдруг что-то случится. Пожар, например. Или кража.
— В банковском сейфе, — ответила Влада коротко.
— А-а-а. В сейфе. — Свекровь кивнула с таким видом, будто фиксировала важную информацию. — А ключ где?
— У меня.
— Ну да, ну да. Конечно. — И добавила с елейной улыбочкой: — А если с тобой самой что-то случится? Артем же ничего не знает.
Влада понимала — это неприкрытая угроза. Завуалированная, но очень чёткая угроза.
В пятницу вечером Артем наконец собрался с духом. Влада складывала выстиранное бельё, он подошёл сзади и обнял её.
— Слушай, — сказал он таким голосом, каким обычно просил деньги в долг. — А давай оформим квартиру на нас двоих? Ну, переведём в совместную собственность.
Влада не обернулась. Продолжала складывать полотенца.
— Зачем?
— Как зачем? — Артем рассмеялся, но смех получился каким-то неестественным, деревянным. — Мы же одна семья! Всё у нас должно быть общее.
— Зарплата у нас тоже общая?
— Ну, это совсем другое дело.
— Почему другое? — Влада наконец повернулась. Внимательно посмотрела мужу в глаза. — Ты же зарабатываешь больше. Давай и твою зарплату будем делить на двоих поровну?
Артем замялся. Отвёл взгляд.
— Влада, ну не придирайся к словам. Я же говорю не о деньгах. Я говорю о квартире.
— А квартира разве не деньги?
— Это недвижимость. Это же серьёзно. Это наше семейное гнездо.
Семейное гнездо. Как красиво звучало.
— А если мы разведёмся? — спросила Влада тихо.
— Что?! — Артем аж подпрыгнул на месте. — Ты о чём вообще?!
— О том, что может случиться. Люди ведь разводятся. И что тогда? Квартиру будем делить пополам?
— Мы не разведёмся! — Артем схватил её за руки. — Влада, мы же любим друг друга!
А знаете, что было самым страшным? В этот момент Влада осознала — она его не любит. Возможно, и не любила никогда. Просто привыкла. Как к старой, поношенной кофте, которую жаль выбросить.
— Я подумаю, — сказала она.
Но думать было особо не о чем. Всё уже стало кристально ясно.
Артем ушёл расстроенный. А вечером позвонил маме. Влада слышала лишь обрывки разговора:
— Отказывается, характер демонстрирует, что мне делать?
И свекровь что-то отвечала. Долго отвечала. Артем слушал и послушно кивал.
Получал чёткий инструктаж.
На следующий день Елена Петровна нагрянула с новой, усовершенствованной стратегией. Села за кухонный стол, разлила чай и начала издалека:
— Влада, деточка. А ты знаешь, что сейчас с квартирами творится? Сплошные мошенники кругом! Документы подделывают, собственников обманывают.
— Знаю, — кивнула Влада.
— Вот-вот! А ты — женщина. Совершенно беззащитная. — Свекровь театрально вздохнула. — Хорошо хоть Артем рядом. Мужчина в доме — это сила, это защита!
— М-м-м.
— И потом, — Елена Петровна наклонилась ещё ближе, сделав голос доверительным. — А дети? Вы же планируете пополнение?
— Планируем.
— Ну так вот! А если родится ребёночек, а квартира записана только на тебе одной? Что же это за семья такая? — Свекровь качала головой с таким видом, будто Влада предлагала продать младенца в рабство. — Отец семейства обязан чувствовать ответственность! А как он может её чувствовать, если у него ничего нет?
Ничего нет. У Артема ничего нет.
Зарплата в два раза больше Владиной — это ничего.
Машина, оформленная на него — это ничего.
Вклад в банке, который они накопили вместе — это тоже ничего.
Ничего нет, пока нет недвижимости, оформленной на него.
— А знаешь, что самое страшное? — продолжала свекровь, входя в раж. — Если с тобой что-то, не дай Бог, случится. Тьфу-тьфу, конечно. Но мало ли! Болезнь там, несчастный случай. И что? Артем на улице останется?
— Можно написать завещание, — спокойно сказала Влада.
— Завещание! — Елена Петровна фыркнула. — А если ты в больнице будешь? В коме, например? Документы никто не сможет подписать! А Артем что — на лавочке спать будет в Львове?
Влада поставила чашку на стол. Медленно. Аккуратно.
— Елена Петровна, — сказала она очень тихо. — А вы когда-нибудь думали, что со мной может случиться что-то не случайно?
Свекровь резко побледнела.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что говорю. — Влада улыбнулась. Но улыбка её была какой-то жуткой. — Статистика, знаете ли. Восемьдесят процентов женщин в мире убивают их собственные мужья. Или близкие родственники мужей.
— Да как ты смеешь?! — Елена Петровна вскочила. — Как ты смеешь такое говорить о моей семье?!
— А что я говорю? Статистику. Официальную статистику. — Влада по-прежнему улыбалась. — Хотите, я вам покажу?
И достала телефон. Нашла нужную статью. Прочитала вслух:
— «Семейно-бытовые преступления составляют…»
— Прекрати немедленно! — крикнула свекровь. — Ты ненормальная! Совсем больная!
— Возможно. — Влада убрала телефон. — А может, просто осторожная.
Елена Петровна схватила сумку и бросилась к выходу. На пороге она обернулась:
— Я всё расскажу Артему! Всё, что ты сказала!
— Расскажите, — кивнула Влада. — Обязательно расскажите.
Дверь громко хлопнула. А Влада осталась сидеть одна на кухне и думала: пора прекращать этот унизительный спектакль.
Артем пришёл домой злой. Не просто расстроенный — невероятно злой. Хлопнул дверью так, что задрожали стёкла в старом серванте.
— Ты что вообще творишь?! — заорал с порога, даже не сняв куртку.
Влада сидела в кресле с книгой. Подняла глаза — совершенно спокойно, будто муж каждый день врывается домой с воплями.
— Читаю.
— Не валяй дурака! — Артем швырнул куртку на пол. — Ты моей матери что наговорила?!
— Я озвучила статистику. Про семейно-бытовые преступления.
— Ты ей угрожала! — Голос его дрожал от ярости. — Ты ей намекала, что мы тебя убить собираемся!
Влада закрыла книгу. Аккуратно положила её на столик.
— А разве это не так?
Артем застыл посреди комнаты с открытым ртом. Как выброшенная на берег рыба.
— Что ты только что сказала?
— То, что сказала. — Влада встала, расправила платье. — Вы хотите меня убить. Может быть, не сразу. Может быть, постепенно. Сначала документы заберёте, а там посмотрим.
— Влада, ты совсем сошла с ума?!
О! Вот и настоящий Артем показался. Без масок, без «дорогая» и «любимая».
— Может быть, — кивнула она. — А может, просто прозрела.
Артем сделал шаг вперёд. Потом ещё один. В глазах что-то быстро мелькнуло — как молния.
— Слушай меня очень внимательно, — сказал он тихо. Угрожающе тихо. — Завтра утром мы идём к нотариусу. И переписываем квартиру. На двоих.
— Нет.
— Что значит нет?!
— Не пойдём. И не перепишем.
Артем сжал кулаки. Влада видела — сжимает и разжимает. Сжимает и разжимает.
Считает до десяти.
— Влада, — голос его стал вкрадчивым. Даже ласковым. — Ну зачем ты так себя ведёшь? Мы же семья! Я же твой муж!
— Мой муж не стал бы со свекровью заговоры против меня строить.
— Какие заговоры?! — взорвался он снова. — Мы просто хотим, чтобы всё было честно!
— Честно? — Влада рассмеялась. И смех у неё получился злой, горький. — А честно — это когда моя квартира становится нашей, а твоя зарплата остаётся твоей?
— Это совершенно разные вещи!
— Почему разные?
— Потому что я мужчина! Я глава семьи!
Вот оно. Суть.
— Ах, ты глава семьи, — Влада кивнула. — И что из этого следует?
— То, что я принимаю решения! А ты обязана их выполнять!
— Обязана?
— Обязана!
И тут Артем сделал то, чего Влада от него никак не ожидала. Он замахнулся. Он не ударил её — но замахнулся. И в этом замахе было столько ярости, что стало совершенно ясно: он бы ударил. Обязательно ударил бы.
Если бы не испугался.
Влада не отшатнулась. Не вскрикнула. Просто стояла и смотрела. Прямо в глаза.
— Ну что, — сказала она тихо, — ударишь меня?
Артем замер с поднятой рукой. Понял, что выдал себя с потрохами.
— Я не…
— Ударишь, — кивнула Влада. — Сегодня замахнёшься, завтра шлёпнешь «несильно», послезавтра «дашь по лицу за дело». А через месяц я буду в больнице объяснять врачам, что «упала с лестницы».
— Влада.
— А через год — в морге лежать. С диагнозом «несчастный случай».
Артем опустил руку. Лицо его было мертвенно-бледным.
— Что ты несёшь?!
— Я несу правду. — Влада пошла к шкафу, достала папку с документами. — А теперь слушай меня очень внимательно, глава семьи.
Она открыла папку. Достала завещание.
— Это завещание от моей мамы. Квартира переходит лично мне. Не мужу. Не семье. Мне.
Показала дарственную.
— Это дарственная. Тоже на моё имя. Оформлена при жизни мамы, нотариально заверена.
Достала ещё один документ.
— А это моё завещание. Я написала его вчера. Если со мной что-то случится — квартира переходит… — она сделала паузу, посмотрела мужу в глаза, — детскому дому.
— Что?!
— Детскому дому номер пять в Одессе. Мама мне всегда говорила: если некому отдать — отдай тем, кому нужнее всего.
Артем схватился за голову.
— Ты сумасшедшая! Совсем обезумела!
— Может быть. Но пока живая. И собираюсь жить дальше. — Влада убрала документы обратно. — А теперь у тебя есть два варианта.
— Какой вариант?!
— Первый: ты прекращаешь этот унизительный спектакль с квартирой. Твоя мама перестаёт сюда приезжать. И мы живём, как раньше. Я — полноправная хозяйка квартиры. Второй вариант: ты уходишь отсюда. Прямо сейчас. Со своими вещами. И больше не появляешься.
Артем заметался по комнате, как загнанный зверь в клетке.
— Ты не имеешь права! Я твой муж! У меня есть законные права!
— На что права? На мою квартиру? — Влада достала телефон. — Хочешь, я позвоню в юридическую консультацию? Прямо сейчас? Пусть объяснят тебе про права мужей на имущество жён?
— Влада, — голос его стал жалобным. — Ну зачем ты так? Мы же любим друг друга…
— Кто любит? — Влада посмотрела на него с удивлением. — Ты любишь меня? Или мою квартиру?
— Тебя, конечно!
— Тогда в чём проблема? Любишь меня — живи со мной. В моей квартире. Но на моих условиях.
— А если я не согласен?
— Вот именно, — кивнула Влада. — Если ты не согласен. Значит, любишь не меня.
Артем остановился. Смотрел на жену долго-долго. И Влада увидела в его глазах момент, когда он принял окончательное решение.
— Ладно, — сказал он. — Хорошо. Пусть будет по-твоему.
Но в голосе его прозвучала не примирение.
— Только учти, — добавил Артем тихо, — если ты думаешь, что выиграла. Ты ошибаешься.
И ушёл в спальню собирать вещи.
А Влада стояла одна в гостиной и понимала: война только начинается.
Артем собирался целых два часа. Ходил, хлопал дверцами шкафов, что-то недовольно бормотал под нос. Влада сидела на кухне, пила горячий чай и слушала эту суету.
Спектакль продолжался.
Он ждал, что она передумает. Прибежит, расплачется, станет умолять его остаться.
Она не прибежала.
— Я ухожу, — объявил он наконец, появившись в дверях с чемоданом.
— Хорошо, — кивнула Влада, не отрываясь от чашки.
— Может, нам всё-таки поговорить ещё раз?
— О чём?
— Ну… — Артем помялся. — Я готов на компромисс. Пусть квартира остаётся твоей. Но я же, я же твой муж.
— Бывший муж. — Влада наконец подняла глаза. — Завтра я подам заявление на развод.
Лицо Артема стало таким, будто его ударили чем-то тяжёлым по голове.
— Влада.
— Ключи оставь на прикроватной тумбочке.
Он постоял ещё минуту. Потом развернулся и ушёл. Ключи со звоном упали на стекло тумбочки.
Влада допила чай, помыла чашку и села в кресло у окна. Смотрела, как Артем грузит вещи в машину. Как заводит двигатель. Как уезжает.
Странно. Она думала, что будет грустно. Или очень страшно. А вместо этого — огромное облегчение. Как будто с плеч свалился невероятно тяжёлый камень.
Через неделю без предупреждения приехала Елена Петровна. Без звонка, без предупреждения. Влада открыла дверь — а та стоит с большой сумкой и видом человека, который пришёл наводить свои порядки.
— Это что ещё такое? Артем — мой сын! И эта квартира и его тоже! — начала она прямо с порога.
— И если вы не хотите, чтобы я вызвала полицию, я настоятельно советую вам уходить. — спокойно перебила её Влада.
— Полицию?! — Елена Петровна округлила глаза. — Да как ты смеешь?!
— Очень просто. — Влада достала телефон. — Набираю 102 и говорю, что в мою квартиру вломилась незнакомая агрессивная женщина.
— Незнакомая?! Я — свекровь! Мать твоего мужа!
— Бывшего мужа. И для меня вы действительно совершенно незнакомая.
Свекровь попыталась пройти дальше в квартиру, но Влада загородила ей дорогу.
— Ты разрушила семью! Из-за тебя мой сын… — закричала Елена Петровна.
— Ваш сын сам всё разрушил. Своей откровенной жадностью.
— Жадностью?! Он хотел, чтобы у семьи было общее имущество!
— Он хотел просто отжать у меня квартиру. — Влада открыла дверь пошире. — А теперь — до свидания.
Свекровь ещё постояла, ещё попыталась что-то сказать, но потом сдалась. Ушла, громко хлопнув дверью.
Прошёл месяц. Развод оформили быстро — Артем не стал препираться. Получил свою долю совместно нажитого имущества (которого, к слову, почти не было) и исчез.
Влада осталась одна в большой трёхкомнатной квартире. И знаете что?
Она ничуть не расстроилась. И готова строить по-настоящему серьёзные отношения.
Когда найдёт того, кто этого действительно заслуживает.
Как вы считаете, дорогие, была ли ситуация настолько критичной, чтобы упоминать свекрови и Артему статистику об убийствах? И как бы вы поступили, услышав такой «семейный совет» о переоформлении вашего личного жилья?
