— Оля, ну что ты как маленькая? Мы же семья! А в семье всё общее, — Виктор произнёс это так, как будто его слова должны были быть истиной, но в его голосе звучала какая-то напряжённость, почти не слышная, но ощутимая.
Ольга стояла, опёршись на стол, и смотрела на него. Глядя в его глаза, она заметила, как странно изменился его взгляд. Всё в нём стало чужим, не тем, что она когда-то любила. Он был будто чужой человек, и вот этот момент – он подкрался незаметно, а теперь Ольга не могла понять, когда именно это случилось.
— Витя, я тебе ещё сто раз говорила, что эта квартира — моя. Я купила её ДО нашей встречи. Ты понимаешь? Своими руками, своим трудом. Помнишь, как я в банке сидела, эти кредиты подписывала? Сколько лет я на эти стены зарабатывала, сколько ночей без сна? А ты? Ты где был? Ты тогда даже рядом не был.
— Да я всё понимаю, — Виктор вздохнул, как будто ей стоило только этого. — Но ты посмотри, сколько я вложил! Помнишь, два года назад ремонт был? Сантехника новая, мебель новая, всё это ж наше с тобой.
— Наше? — её голос сорвался на высокие ноты. — Так ты только командовал, а платил кто? Я! Всё заплатила я! Ты сидел, пальцем тыкал, а деньги я в банк несла, и за всё сама расплатилась!
Виктор нахмурился, и его лицо стало каким-то израненным, как будто бы ударили прямо по самой душевной ране.
— Ну вот опять! Всё время, всё! Ты не можешь не найти, за что меня упрекнуть! Я переживаю, а ты меня… — Виктор замолчал, его глаза словно опустились на пол.
— Я не хочу тебе ничего прощать, Витя! — Ольга выдохнула, не скрывая боли. — Я не хочу, чтобы ты опять пытался забрать то, что мне принадлежит. Почему ты постоянно думаешь, что имеешь право на ВСЁ, что есть у меня? Почему ты веришь, что тебе можно всё?
— Так это для нас с тобой! Мы же вместе, Оля, — его голос стал почти обиженным, как у ребёнка.
Ольга покачала головой и почувствовала, как её сердце сжимается. С каждым его словом, с каждым взглядом ей становилось всё более ясно, что этот человек уже не тот, с кем она когда-то мечтала быть.
— Мы с тобой десять лет вместе, Виктор. Но ты… ты давно стал другим. Я не знаю, когда это произошло, но ты стал человеком, который думает, что всё вокруг должно быть твоим. Всё должно быть твоим, и я должна быть твоей. Но я не твоя, Витя, — её слова полетели, как холодный камень в его сторону.
Он замолчал, и в тишине комнаты звучала только их дыхание. Тот момент, когда всё должно было измениться, висел в воздухе. Она не хотела думать об этом, но всё, что она пережила за эти десять лет, теперь стояло перед её глазами, как чёрная тень.
— Десять лет назад ты был совсем другим человеком, — она сказала это тихо, почти для себя. — Ты был внимательным, заботливым, галантным. Помнишь, как мы познакомились? Ты, весь такой рыцарь, поцеловал мне руку. Я думала, что нашла того самого. А теперь что? Ты стал другим, Витя. Ты не тот.
Виктор смотрел на неё, и в его глазах появилось что-то вроде смущения, но в глубине оставалась пустота, которая не исчезала.
— Ты тоже не такая, Оля. Ты стала закрытой. Ты думала, что ты всё знаешь, что ты сильная, а теперь ты просто… закрылась. Ты построила себе стену и не пускаешь никого.
Ольга встретила его взгляд и почувствовала, как его слова больно задевают её. Да, она закрылась. Но она и вправду больше не могла жить в этой игре.
— Я закрылась? Я? — её голос был почти шёпотом. — Нет, Витя, я просто поняла, что ты никогда не видел во мне ту, кем я была. Ты видел только свою выгоду. А я не могу жить так. Я не могу быть частью твоей игры.
Виктор не сказал ничего. Он просто стоял, молчал, и в этом молчании было всё.
— Какой интересный мужчина, — шептали подруги за чашкой чая. — И главное, серьёзный, положительный. Не то что твой бывший!
Ольга, конечно, и сама это замечала. Виктор, да, был серьёзным, внимательным. Без лишней фальши. Билеты в театр, выставки, бесконечные комплименты. А вот как-то однажды принёс ей такой букет полевых цветов, что даже вазу пришлось искать побольше.
— Сам собирал! Знаешь, как долго искал такие же васильки, как твои глаза? — сказал он, когда она стояла с этим букетом, чуть покрасневшая от удивления.
Она растаяла в тот момент. Вот так, с одним его взглядом, с одной фразой. Словно вся жизнь, весь этот тяжёлый груз с плеч свалился. Она почувствовала, как вдруг это вот оно — родственная душа. И как он предложил — она не успела даже подумать. Просто сказала «да», как будто это и должно было быть так. Это было легко, это было правдой.
Первые годы семьи — сказка. Вот так, по-настоящему, как в фильмах. Виктор был заботливым, по-настоящему любящим мужем. Он готовил по выходным, всегда помогал по дому, интересовался её делами. Она даже думала, что ей повезло. С ним можно было строить будущее, не сомневаясь.
Но постепенно стали проскакивать такие странности. Какие-то мелочи. То он вдруг начал расспрашивать её про зарплату. То стал предлагать объединить счета «для удобства». Ольга сначала не обращала внимания — ну, люди иногда странности проявляют. Мелочи, она думала. Мелочи, которые всегда можно объяснить.
А потом, как-то незаметно, всё изменилось. Виктор начал забывать кошелёк, когда они шли в магазин. И потом намекал, что неплохо бы сделать ремонт в квартире — мол, «за твой счёт, конечно, ведь это твоя квартира». И вот, недавно, он просто ошарашил её.
— — Оля, я тут подумал, может, нам квартиру переоформить? Ну, чтобы всё по-честному было, мы же семья, а то получается, что я как бы на птичьих правах.
Она почувствовала, как её сердце ёкнуло. Как будто кто-то прошёл по её спине холодным железом. Вспомнила первого мужа, который начинал с этих самых «птичьих прав», а закончил тем, что чуть не оставил её без жилья. Второй раз она не допустить такого не могла.
— Лариса, ты не поверишь, — срываясь, она говорила подруге, — он каждый день давит. Сначала намёками, потом упрёками. Вчера вообще сказал, что я его не люблю, раз не доверяю!
— Да брось, Оля! Ты что, с ума сошла? Кому нужны такие «птичьи права»? Ты же не слепая, видишь, как он на тебя давит, — Лариса не скрывала возмущения. — Ты что, забыла, как ты горбатилась, чтобы квартиру эту купить? Как ты заработала её?
— Забыть? Как можно забыть? — Ольга вскрикнула. — Три работы, ночные смены, каждая копейка на счету. Я десять лет себе в чём-то отказывала, чтобы её купить. А теперь что? Всё отдать ему?
— А он не отстанет. Ты что, не понимаешь? — Лариса всё трясла головой, — иди к юристу, пока не поздно.
Ольга медлила. Её сердце не верило, что Виктор дойдёт до этого. Но он не отступал. И когда в очередной раз она отказалась переоформить квартиру, он просто взорвался.
— Значит так? — его голос был тяжёлым, как снаряд. — Хорошо, сама напросилась. Я свою долю через суд потребую. Ты думаешь, не докажу? Что вложился в ремонт? Что эти годы на меня жил?
— Содержал?! — Ольга не могла скрыть ярость. — Ты три года ничего не приносишь в дом! Всё я, всё сама! Всё оплачиваю я!
— Ну-ну, посмотрим, что суд скажет.
И вот, он подал на развод. Ольга до последнего не верила, что он решится на это. Когда она получила повестку, в её глазах потемнело. Хорошо, что Лариса была рядом. Без неё она бы точно не справилась.
Лариса без лишних слов потащила её к юристу. Адвокат Елена Сергеевна была строгой, но уверенной. Женщина средних лет, с железной хваткой, которая за годы работы видела всё.
— Квартира до брака? Документы все есть?
— Да, я всё сохраняла. Я бухгалтер, порядок во всём.
— Отлично. А ремонт? Есть чеки, договоры?
— Всё с моей карты, я же сама всё оплачивала.
Елена Сергеевна удовлетворённо кивнула.
— Не переживайте. Имущество до брака — не делится. А то, что он вкладывался в ремонт — ещё нужно доказать. Мы справимся, Ольга Михайловна.
Ольга с трудом верила в это. Всё оказалось не так страшно, как она себе представляла. Но внутри была всё-таки одна мысль: как же она могла ошибиться в человеке, который казался ей родным, своим? Как могла так не заметить, что за этим «заботливым» лицом скрывается что-то совсем другое?
Суд затянулся на месяцы. Виктор принёс свидетелей, утверждавших, что они видели, как он с молотком в руках трудился. Но факты были на стороне Ольги — все платежи шли с её карты, все договоры подписаны ею.
И вот, решающее заседание. Виктор сидел напротив, бледный, иссушённый. Она смотрела на него и думала: где тот человек, с которым когда-то мечтала жить? И был ли он вообще?
— Встать, суд идёт!
Когда судья начала зачитывать решение, Ольга сжала руки в кулаки, чтобы не дать дрожи выдать её эмоции. Но с каждым словом напряжение таяло, как лёд на весеннем солнце. Квартира осталась за ней, все претензии Виктора были отклонены.
— — Ну что, довольна? — процедил он сквозь зубы, когда они выходили из зала. — Загубила хорошего человека!
— Нет, Витя, — её голос прозвучал твёрдо и спокойно. Она впервые за долгое время посмотрела ему в глаза, не пряча взгляд. — Это ты сам себя загубил. Своей жадностью, своими манипуляциями. А я просто защитила то, что по праву моё.
Он вздрогнул, как от пощёчины, и развернулся, уходит быстрым шагом. А Ольга стояла и смотрела ему в спину. Ощущала удивительную лёгкость, как будто с неё сбросили целую гору. Страхи, сомнения — всё растворилось, исчезло в один миг.
— Молодец! — Лариса подскочила, крепко обняв подругу. — Я же говорила, что справишься!
— Спасибо тебе. Если бы не ты…
— Да ладно, чего там, — Лариса отмахнулась, — главное, что ты больше не позволишь собой манипулировать. Правда?
Ольга кивнула. Да, правда. Это было не просто решением суда. Это было настоящее освобождение.
Ольга улыбнулась — тихо, но уверенно. Как будто сама себе.
— Правда, — сказала она, как будто это только что пришло ей в голову. — Знаешь, я только сейчас поняла: дело не в квартире. Дело в самоуважении. Я столько лет позволяла другим решать, как мне жить. Ну хватит уже.
Вечером она сидела на кухне своей — только своей! — квартиры, с чашкой чая, в который подбросила пару долек лимона. За окном закат плавно угасал, кот уютно урчал на подоконнике, а в её душе было удивительное спокойствие, какого не было давно.
«Надо будет сделать ремонт,» — подумала она. «Нормальный ремонт, как я хочу. И шторы новые повесить — те самые, сиреневые, которые Витя называл безвкусными. А ещё, может, собаку завести. Всегда мечтала, только всё боялась, что он будет против.»
Вдруг пришло сообщение от Ларисы: «Как ты там? Держишься?»
«Держусь,» — ответила Ольга. «И знаешь что? Я, наверное, впервые чувствую себя по-настоящему свободной.»
На следующий день она проснулась рано. И, как никогда, почувствовала, что начинается новая жизнь. Она сразу пошла к окнам, распахнула их — пусть квартира проветрится, пусть забудет всё старое, весь тот тяжёлый дух, что с ней оставался.
Потом достала старые фотоальбомы — те самые, которые Виктор когда-то предложил выбросить, мол, «за ненадобностью». Старые страницы, пожелтевшие, слегка крошившиеся от времени, но с каждым взглядом они словно оживали.
Листая их, Ольга чувствовала, как заново проживает свою жизнь. Вот она, молодая, полная надежд, с ключами от только что купленной квартиры. Вот первое новоселье: подруги помогают расставлять мебель, вешают картины на стены, смех до слёз, разговоры до поздней ночи. Сколько радости было, сколько планов!
Телефонный звонок прервал её мысли. На экране высветилось имя старшей дочери.
— — Мам, я всё знаю! Как ты? Почему сразу не рассказала?
Ольга чуть улыбнулась, и её лицо стало мягким, как старый добрый друг.
— Не хотела вас тревожить, доченька. Да и справилась я сама, как видишь.
— Горжусь тобой! — в голосе дочери была настоящая радость. — Слушай, а может, мы с детьми к тебе на выходные приедем? Давно не виделись.
— Приезжайте, конечно! — Ольга почувствовала, как её глаза мгновенно наполнились слезами. Но это были слёзы счастья, не горечи. — Я тортик испеку.
После разговора она ещё долго стояла у окна. Город просыпался, на улицах спешили люди, машины сигналили, а на ветру шелестели деревья. Всё как обычно, городская суета. Но для Ольги это всё было новым, как будто мир вдруг заиграл новыми красками.
«Знала бы я десять лет назад, чем всё это закончится…» — думала она. «Хотя, нет, наверное, и к лучшему, что не знала. Иначе не научилась бы главному — верить в себя, защищать то, что тебе дорого.»
Вечером позвонила Лариса:
— Слушай, на выходных в Доме художника выставка открывается. Может, сходим? Там ещё и концерт будет, классика.
— Давай! — неожиданно для себя согласилась Ольга. — Знаешь, я ведь раньше очень любила музыку. А потом как-то забыла про это. Виктор говорил, что классика — это скучно, что в нашем возрасте надо что-то посолиднее.
— Вот и отлично! — Лариса засмеялась. — Заодно и платье новое выгуляешь. То самое, зелёное, которое твой благоверный называл «слишком молодёжным».
Ольга невольно улыбнулась. Да, было дело — купила себе платье. Красивое такое, с летящей юбкой, аж в ногах свобода играла. Виктор тогда поморщился, как старый кот на дождь, и сказал: «В твоём возрасте нужно что-то посдержаннее. Да и зачем тебе, ты же никуда не ходишь?»
А ведь правда, почти не выходила. Сначала было некогда: работа, дом, готовка. Потом как-то стало неудобно. Виктор всегда так вздыхал, когда она собиралась к подругам: «Опять бросаешь меня одного?» И она оставалась, считая, что так правильно, что для семьи можно и потерпеть.
— — А знаешь что, — сказала Ольга, не выдержав паузы, — давай в субботу с утра по магазинам пройдёмся? Мне шторы новые нужны. И, может, ещё что-нибудь приглянется.
— О, это я люблю! — засмеялась Лариса. — Но только помни: никаких «а что скажет муж?» Мы выбираем, что нравится тебе!
После разговора Ольга, как по наитию, достала то самое зелёное платье, которое когда-то Виктор называл слишком молодёжным. Примерила перед зеркалом. Смотрела, как ткань струится по её телу, как идеально сидит, как цвет подчеркивает её глаза. Даже покружилась, чтобы посмотреть на себя со всех сторон. И вдруг — прозвучала тишина. Ольга замерла, ощущая, как в груди что-то тает, как она сама наполняется каким-то странным, но прекрасным чувством.
Господи, — подумала она. — Когда я в последний раз так стояла перед зеркалом? Когда я радовалась, что просто красиво?
В дверь позвонили. Соседка, Анна Петровна, забежала за солью. Увидев Ольгу в платье, она вскрикнула:
— — Ох, Оленька, как тебе идёт! Помолодела лет на десять!
— Правда? — Ольга смутилась, но её лицо расплылось в улыбке.
— Конечно! — Анна Петровна понизила голос, как будто кто-то мог её услышать. — А этот твой, уехал совсем?
— Да, развелись мы, — Ольга коротко ответила. — Он на квартиру мою позарился, представляешь?
— Ещё бы не представить! — фыркнула соседка. — Я ж видела, как он тут хозяйничал, всё командовал. Молодец, что не поддалась!
Ольга улыбнулась, но не стала углубляться в разговор. Она уже не была той женщиной, которая оправдывается перед соседями. Даже если Анна Петровна видела всё, она оставалась лишь сторонним наблюдателем.
Вечером Ольга долго ворочалась в постели. Тёмная комната была наполнена только звуком тикающих часов. Закрыв глаза, она не могла уснуть, мысли не отпускали. Странно, как всё устроено в жизни: долго терпишь, сжимаешь зубы, боишься что-то менять. Но вот однажды решаешься — и вдруг понимаешь, что перемены вовсе не страшны, а наоборот — только на пользу.
Интересно, — подумала она. — А если бы я тогда, в молодости, не решилась купить эту квартиру? Если бы побоялась и всё ждала от других, надеялась? Где бы я сейчас была?
Засыпая, она всё-таки успокоилась. Но мысли продолжали вертеться в голове. Сон пришёл лишь под утро.
Телефонный звонок разбудил её. Виктор.
— Оля… — его голос был странно растерянным, не таким, как раньше. — Я тут подумал… может, поговорим?
Ольга молчала. Секунду, другую. Вспоминала, как годы уходили, как он всегда пытался контролировать её, манипулировать каждым шагом. Вспоминала, как его упрёки, обещания, всё время тянули её назад.
— Нет, Витя. Нам не о чём больше разговаривать. Ты сделал свой выбор, а я — свой.
— Но мы же столько лет вместе! Ты серьёзно всё перечеркнёшь?
Она усмехнулась. Даже не почувствовала грусти. Всё было понятно. И она сказала это спокойно, уверенно, как никогда раньше:
— Знаешь, — она вдруг почувствовала это, как осознание, — эти годы многому меня научили. Например, тому, что любовь — это не контроль. И что нельзя строить счастье на чужом несчастье. Прощай, Витя.
Она нажала «отбой». Сделала шаг к окну. Утренний свет, мягкий, тёплый, струился через стекло. На подоконнике свернулся её кот, устраиваясь поудобнее. Где-то вдали, еле слышно, звонили колокола.
Новый день. Новый шаг. И новая жизнь.
Ольга не могла удержать улыбку. Лёгкую, свободную, как в молодости. И вот, теперь она знала: всё, что ей нужно — рядом. И главное — верить в себя, идти вперёд и не бояться перемен.
А там, глядишь, и счастье появится. Без условий, без манипуляций. Потому что жизнь не заканчивается. Она только начинается.
