Анна вела себя как истинная хозяйка, повесив пальто на крючок и невозмутимо перешагнув в кухню. Квартира, как всегда, встречала её тишиной, словно сама прирученная временем. Кирилл не был дома — очередной вечер его долгих деловых баталий, а ей предстояло встретиться с собственными мыслями и уютом. Анна поставила чайник, как предсказуемо, на плиту, опустилась на стул и взглядом коснулась стопки документов, безжалостно стоящих на краю стола. Синие папки в них не скрывали своей важности — это была её вторая квартира, которую, как всегда, она оставляла на потом. Вечер был предсказуем: книга, фильм, тихая прогулка в голове. Но не тут-то было.
Телефонный звонок не оставил ей шанса. Не успела она и вдохнуть, как на другой стороне раздался знакомый, но не слишком желанный голос свекрови. Мария Ивановна, как обычно, без предупреждения вторгалась в её пространство.
— Анна, ты тут? — прозвучало в трубке так, словно её жизни не было бы без этого разговора. — Мне нужно с тобой поговорить. И Кирилла позови, пусть тоже послушает.
— Кирилла ещё нет. Что случилось? — Анна почувствовала, как её утренний настрой начал неумолимо уходить в минус. Ну, конечно, Мария Ивановна не могла обойтись без своей вечерней лекции.
Свекровь, не теряя времени на всякие разговоры, тут же перешла к делу:
— Обсуждали с Кириллом, как нам выйти из финансовых затруднений. Решили, твою квартиру продадим. Мы ведь должны помогать друг другу, так?
Анна словно попала в капкан. Ощущение было, как будто её надули — не могла поверить, что ей такое вообще предлагают. Голос свекрови был уверен, и это заставило Анну на мгновение задуматься: а вдруг Кирилл действительно поддержал эту глупость?
— Подождите, — её голос стал заметно твёрже. — Вы серьёзно это обсуждали?
— Конечно. У вас же две квартиры! Почему бы не пожертвовать одной ради общего блага? — голос Марии Ивановны звучал, как приговор.
Чайник, словно в ответ на эти слова, запищал, и резкий свист наполнил кухню. Анна выключила плиту, но чашка осталась нетронутой. Мысли её были в полном беспорядке. Вторая квартира — это было её личное пространство, её достижение, её вклад. Никто не имел права решать за неё, что с ней делать.
— Мария Ивановна, — сдерживаясь, ответила она, — мы поговорим об этом, когда Кирилл вернётся. Я хочу понять, что он об этом думает.
Свекровь не удостоила её ответом, лишь недовольно пробормотала что-то, и разговор завершился. Анна осталась в тишине, всматриваясь в тёмное окно, как в пустоту, где её мысли вились вокруг одного: когда всё это началось? Почему её усилия стали чужим правом распоряжаться? И главное — кто дал им право решать за неё?
Кирилл вернулся поздно, как всегда, без лишней заботы. Он расстегнул куртку и, не заметив напряжения в её взгляде, направился к холодильнику. И тут Анна поняла: теперь ей предстоит разобраться не только с квартирой, но и с тем, кто и как будет решать её судьбу.
— Ужин есть? — Кирилл, как всегда, заглянул в кухню с выражением, которое можно было бы расценить как безразличие, если бы он не был её мужем.
Анна медленно повернулась к нему. В этот момент она даже не думала начинать разговор. Но его равнодушие — вот что ранило. Это было не просто отсутствие интереса, это было пренебрежение.
— Кирилл, у меня был интересный разговор с Марией Ивановной, — произнесла она, не отрывая взгляда.
Кирилл, держа в руках бутылку воды, на мгновение замер. Лицо его было совершенно нейтральным, но Анна успела заметить, как в его глазах мелькнуло напряжение.
— Правда? О чём? — Кирилл постарался звучать равнодушно, но в голосе была нотка предосторожности.
— О квартире, — с холодной улыбкой ответила Анна. — Мария Ивановна предложила продать твоё жильё, чтобы купить какую-то халабуду у своей подруги. Что-то типа бутика или салона красоты. С наскока, конечно, такие дела не делаются.
Она пристально наблюдала за реакцией мужа. Он оторвался от её взгляда, делая вид, что так внимательно изучает стол, как будто там лежали драгоценности.
— Ну, это всего лишь идея, — сказал он, как бы оправдываясь. — Мы просто думали, как можно улучшить наше общее положение.
Анна чуть не сорвалась на резкий ответ, но вовремя сдержалась. В её голосе прозвучала холодная твердость:
— Мы? Кирилл, ты действительно считаешь, что квартиру можно так просто продать ради какой-то неразумной затеи Марии Ивановны?
Кирилл замер, но тут же постарался сохранить спокойствие.
— Я просто подумал, что это может быть разумно. Ты ведь там всё равно не живёшь, — сказал он, уверенно отводя взгляд.
Анна почувствовала, как её терпение на пределе, и в голове закружилась одна мысль: не буду молчать. И она выдала:
— А ты был бы рад, если бы я решила продать дачу твоей мамы?
Кирилл замер, как будто её вопрос пробил его броню. Лицо его побледнело, а взгляд метался, как у человека, пойманного на лжи.
— Это совсем другое, — начал он оправдываться. — Дача мамы — это наша семейная ценность. Она там отдыхает от городской суеты.
— А моя квартира — это что? — перебила его Анна. — Это результат моих лет работы, моих усилий! Ты даже не счёл нужным обсудить это со мной?
Слова Анны повисли в воздухе, тяжелые и резкие. Кирилл замолчал, и даже если он пытался сохранить свою позицию, было видно, что его упрямство на грани.
Кирилл устало опустился на стул.
— Я не хотел тебя обидеть, — сказал он, как бы оправдываясь. — Просто думал, что так будет лучше.
Анна посмотрела на него пристально, как будто пытаясь понять, где кончается правда и начинается его ложь.
— Для всех? Или только для мамы? — её вопрос был неожиданно тихим, но звучал он как приговор.
Кирилл молчал. В комнате повисла тишина. Несколько секунд затянулись в бесконечность. Анна продолжала смотреть на него, не моргая. В конце концов, Кирилл отводит взгляд.
— Я устал. Вернёмся к этому разговору завтра, — проговорил он, как бы надеясь, что этим завершит весь разговор.
Анна молчала. Эта тема ещё не была закрыта, но она решила оставить его с его сомнениями и уйти в себя.
На следующий день, как и следовало ожидать, Мария Ивановна явилась без всякого предупреждения. Уже с порога раздался её громкий, будто из-за скрипки пронизанный голос:
— Анна, ты поступаешь неправильно! Семья должна быть на первом месте, а ты только о себе думаешь!
Анна крепко сжала кулаки, но внешнее спокойствие сохраняла. Этот день, казалось, запечатлелся в её памяти навсегда.
Мария Ивановна, остановившись в дверях, заговорила строгим, обвиняющим тоном:
— Как можно так поступать? На тебе держится не только Кирилл, но и вся наша семья!
Каждое слово — словно кувалдой по голове, полное осуждения и раздражения.
Кирилл, стоя позади матери, выглядел растерянным. Его взгляд метался между женщинами, но он не решался сказать ни слова.
Анна медленно вдохнула, давая себе несколько секунд, чтобы не сорваться.
— Мария Ивановна, — начала Анна, глядя прямо в глаза свекрови, — ваша семья — это вы и Кирилл. А моя семья — это я. И я не позволю вам распоряжаться тем, что принадлежит мне. Эта квартира — результат моих трудов, и никто, кроме меня, не вправе решать, что с ней делать.
Свекровь резко выдохнула, как будто Анна только что нанёсла ей сокрушительный удар в живот. Лицо её налилось красным, а голос стал ещё громче:
— Ты что, действительно думаешь, что справилась бы без Кирилла? Без моей поддержки ты бы была на дне!
Анна не отвечала. Зачем спорить с человеком, который не понимает, что поддержка — это не упрёки и не попытки подчинить? Она решила оставить последнее слово за собой.
— Мария Ивановна, — Анна говорила медленно, каждое слово словно вырезая, — поддержка? Вы называете поддержкой постоянные упрёки и попытки подчинить меня вашим правилам? Спасибо, но я обойдусь.
Кирилл, наконец, не выдержав, решил вмешаться:
— Анна, давай не будем усложнять ситуацию. Мы просто хотели как лучше, чтобы всем было удобно.
Анна повернулась к нему. Её взгляд был спокойным, но в нём было столько решимости, что Кирилл на секунду осёкся.
— Серьёзно? — произнесла она, зевая от скуки. — За моей спиной обсуждаешь возможность продажи квартиры? Имущества, которое вам даже не принадлежит? И ещё что-то говоришь об общем благе?
Кирилл замялся, как человек, которого застали за поломкой посуды. Анна не дала ему времени оправдаться:
— Если бы ты хотел как лучше, ты бы сначала поговорил со мной. Но, посмотри, желания «любимой жены» полностью проигнорированы. Всё, что ты делаешь — пляшешь под дудку матери!
Мария Ивановна снова открыла рот, чтобы продолжить свой спектакль, но Анна резко подняла руку, словно подавая знак останавливать эту цирковую фокустику.
— Я сказала всё, что хотела, — сказала она, глядя на свекровь с таким выражением, как будто она тут не для того, чтобы развлекать, а для того, чтобы сражаться. — Квартиры вам не видать, запомните это!
Вечером, когда Мария Ивановна ушла, Кирилл снова попытался примириться. Он сел напротив Анны, сложив руки на столе, как будто готовился к заседанию суда.
— Послушай, — начал он, — может, попробуем разобраться? Я не хочу разрушать брак.
Кирилл старался говорить спокойно, но Анна увидела в его глазах не страх потерять её, а страх лишиться привычного комфорта. Он боялся остаться без всего.
— Кирилл, я тоже не хочу разрушать брак. Но мириться с таким отношением я больше не буду. Ты всегда на стороне матери. И это меня задевает. Считаешь, что это нормально?
Кирилл отвёл взгляд, как школьник, которого поймали на списывании. Он молчал. Анна поняла: изменений не будет.
— Давай так. Я дам тебе время подумать. Реши, чего ты хочешь на самом деле. Но если ты считаешь, что Мария Ивановна важнее брака, нам лучше разойтись, — сказала она, её голос был холодным, но решительным. Эти слова стали решающими.
На следующий день, не теряя времени, Анна обратилась к юристу. Она не собиралась ждать, пока Кирилл что-то решит, и начала подготовку к разводу. Это было её окончательное решение. Ей нужно было вернуть контроль над своей жизнью.
Когда Кирилл узнал, он был в полном шоке. Он пришёл поздно вечером, с расстроенным лицом и начал говорить, что хочет всё исправить. Но Анна лишь покачала головой.
— Это не исправить, — сказала она. — Я дала тебе шанс, но ты даже не попытался им воспользоваться.
Когда Мария Ивановна узнала о разводе, она устроила настоящий спектакль. Пришла домой к Анне, вцепилась в её дверную ручку и начала кричать:
— Ты уничтожаешь семью! Как тебе не стыдно? Ты думаешь только о себе!
Анна смотрела на неё спокойно, как на скучный сериал. Эти слова больше не могли её тронуть.
— Мария Ивановна, — сказала она, — я просто забираю свою жизнь обратно. Вы пытались подчинить меня своим правилам, но я больше не позволю этого.
Процесс развода прошёл быстро. Анна осталась с квартирой и начала новую жизнь. Она вернулась к тому, что действительно приносило ей радость: работе, друзьям, путешествиям. Она вновь обрела себя.
