Николай вошёл на кухню. Как всегда, он небрежно сбросил свою куртку на спинку стула и потянулся к водопроводному крану, чтобы ополоснуть руки.
И тут Вера это увидела.
— Коля? — Голос её внезапно дрогнул. — А где твоё кольцо?
Он застыл на месте. Это длилось буквально долю секунды, но для Веры время словно остановилось. Затем он резко повернул вентиль крана и принялся с чрезмерным усердием и неестественно долго вытирать ладони полотенцем.
— Да, похоже, обронил где-то, — бросил он равнодушно, даже не взглянув в её сторону.
Вера ощутила, как что-то холодное и липкое начало медленно расползаться у неё внутри. Это кольцо он не снимал никогда. Даже когда они делали ремонт и пачкались в строительной пыли.
— Как ты его обронил? — спросила она гораздо тише. — И где именно?
Николай уже направлялся к холодильнику, доставая бутылку пива. Движения его казались какими-то резкими и нервными.
— Не могу вспомнить. Наверное, на работе. Или в спортзале. Да какая разница.
Он лжёт. Она ясно видела, что он говорит неправду. По тому, как он отводит взгляд, по тому, как он теребит этикетку на бутылке. Разве она не знает, когда он врёт?
— Коля, — тихонько позвала она. — Посмотри же на меня.
Он поднял глаза.
— Вера, ну что ты из мухи слона делаешь? Кольцо и кольцо. Купим новое, и всё.
— Новое?!
Это слово вырвалось у неё, как крик. Она сама не ожидала, что скажет это так громко.
— Это же наше обручальное кольцо, Коля! С гравировкой! Ты помнишь? «Навсегда».
Он опустил взгляд.
И в этот момент Вера всё поняла. Кольцо он не терял. Он его снял.
— Давай лучше поужинаем, — пробормотал Николай, уже направляясь из кухни. — Я невероятно устал сегодня.
А Вера так и осталась стоять у плиты. С половником в руке. Борщ негромко побулькивал в кастрюле, но она уже ничего не слышала.
В голове её билась лишь одна мысль, как загнанная птица в клетке:
«Зачем мужчина, который любит свою жену, снимает обручальное кольцо?»
И тут же возник ответ — жуткий, но абсолютно честный:
«Чтобы не смущать своим видом другую женщину».
Всю ночь Вера пролежала без сна, глядя в потолок. Николай, как обычно, мирно храпел рядом. А она лежала и думала.
Думала о том, как они познакомились. В студенческие годы, на втором курсе. Он был таким красивым, таким уверенным. А она — скромная девушка из провинции, в стареньком мамином пальто.
Она помнила, как он впервые дарил ей цветы. Как первый раз поцеловал. Как делал предложение — неуклюже, с дрожащими руками, но так искренне.
«Вера, — говорил он тогда, — я буду любить тебя всегда. До самой последней минуты».
А теперь что? Теперь обручальное кольцо валяется где-то за ненадобностью?
К утру её решение оформилось само собой.
Она должна была узнать правду.
Потому что двадцать лет совместной жизни — это не пустяк. И слово «навсегда» — это не просто надпись на металле.
Это её жизнь. И она имела полное право знать, что происходит.
Николай ушёл на работу как ни в чём не бывало — поцеловал её в макушку, пробормотал «увидимся вечером, дорогая» и выскочил за дверь. А Вера осталась с пустотой в груди и целой горой вопросов в голове.
Первым делом — телефон. Она никогда раньше не копалась в его переписках, никогда! Но сейчас ситуация радикально изменилась.
Вечером Николай вернулся домой поздно.
— Работы навалилось, — сказал он, сбрасывая куртку. — Такой аврал.
Пока Николай был в душе, Вера схватила его телефон. Руки сильно дрожали. «Что я делаю? — мелькнула мысль. — Может, остановиться?»
Но потом она вспомнила его лицо вчера. Ту секунду замешательства. И стала листать.
Сообщения, журнал звонков. Всё выглядело привычно. Работа, друзья, родители. А потом — имя, которое заставило её сердце болезненно сжаться:
«Ксения П.»
Кто такая Ксения П.? За двадцать лет она ни разу не слышала этого имени.
Вера открыла переписку. Последнее сообщение — вчерашнее, время 14:23:
«До скорой встречи вечером, моё солнышко. Целую ❤️»
Ответ Николая: «И я тебя. Не могу дождаться нашей встречи».
Дальше — ещё хуже. Сообщения за целую неделю, за месяц… Нежные, интимные фразы, полные какой-то совершенно новой, свежей влюблённости.
Вера молча накрывала на стол. Руки не дрожали — что было странно. Внутри всё горело огнём, а руки оставались спокойными.
— Как твои дела? — спросил Николай, садясь за стол. — Чем занималась?
— Думала, — ответила она просто.
— О чём?
— О нас.
Он замер с ложкой супа в руке.
— О нас? А что с нами не так?
Вера посмотрела на него внимательно. Неужели он на самом деле думает, что она ничего не знает? Что можно вот так просто сидеть за семейным столом и откровенно лгать?
— Коля, — сказала она тихо. — Скажи мне правду. У тебя появилась другая женщина?
Пауза. Долгая, тяжёлая, невыносимая пауза.
— О чём ты говоришь? — наконец выдавил он из себя. — Какой ещё кто-то?
— Не лги, — попросила она. — Пожалуйста, не надо.
Он опустил ложку. Посмотрел на неё — долгим, изучающим взглядом.
— Откуда ты узнала?
Вот и всё. Он признался. Даже не стал пытаться отпираться дальше.
— Кольцо, — сказала Вера. — А потом твой телефон.
— Ты рылась в моём телефоне?!
— А ты лжёшь мне прямо в глаза! Лучше скажи — как давно это продолжается?
Он отвернулся к окну.
— Полгода.
— И что теперь? Ты хочешь подать на развод?
— Я не знаю.
— Не знаешь? — Вера почувствовала, как внутри что-то громко лопается.
— Вера, это так сложно.
— Что сложного?! Любишь её — уходи к ней! Любишь меня — оставайся! Прими решение!
— Я не могу выбирать! Я вас обеих…
— Нет! — крикнула она. — Невозможно любить двоих одновременно! Нельзя так жить — утром завтракать с женой, а вечером другой женщине стихи сочинять!
Он обернулся. В глазах его читалась мука.
— Вера, я этого не планировал. Это просто случилось. Ксения — она совершенно другая, понимаешь? С ней я снова чувствую себя молодым, влюблённым.
— А со мной что?
— С тобой я чувствую себя старым. Мы стали просто как старая супружеская пара.
Вера снова села за стол. Как ни странно, ей вдруг стало почти смешно.
— Знаешь что, Коля? Ты абсолютно прав. Мы и есть старая супружеская пара. Потому что мы прошли через всё — через бедность в самом начале, через болезни наших родителей, через твою депрессию после сокращения. Я всегда была рядом. Всегда!
— Я помню это.
— А она? Твоя Ксения? Она видела тебя больным? В плохом настроении? Злым на весь мир? Нет? Конечно, нет! Она видит тебя только нарядного, влюблённого.
Николай молчал.
— Знаешь, что я осознала сегодня? — продолжала Вера. — Ты просто испугался. Испугался того, что стареешь. Что жизнь проходит мимо. И решил почувствовать себя юным за мой счёт.
— Это совсем не так.
— Так. И знаешь что? Я не буду с этим мириться. Не буду сидеть и ждать, пока ты «выберешь». Потому что твой выбор уже сделан — ты снял кольцо.
Она встала и пошла в спальню. За спиной слышала его голос:
— Вера! Вера, подожди! Давай поговорим, как следует.
Но она не обернулась. Достала из шкафа чемодан и начала собирать вещи.
Завтра утром она уедет к сестре. А там… там будет видно, что делать дальше.
Оказалось, что «навсегда» — это всего-навсего двадцать лет.
Три дня Вера провела у сестры Ирины в Житомире. Три дня плакала навзрыд, злилась, пыталась понять — что же будет дальше?
Николай звонил. Непрерывно. Сначала робко, потом более настойчиво, потом почти требовательно:
— Вера, ну хватит уже! Возвращайся домой! Давай поговорим как взрослые, разумные люди!
Взрослые люди. Она просто сбросила звонок.
Ирина варила ей крепкий чай, гладила по голове, как в детстве.
— Вер, а может, он действительно кольцо потерял? Может, ты зря себя так сильно накрутила?
— Ир, я же читала их переписку! Там такие вещи. — Вера замолчала.
Сёстры сидели на кухне, за окном моросил всё тот же осенний дождь.
— Знаешь, — сказала Ирина вдруг, — мне кажется, тебе нужно выяснить всё до самого конца. Поговорить с ней. С этой Ксенией.
— Зачем?!
— Чтобы чётко понимать, с кем ты имеешь дело. Может, она вообще не в курсе, что он женат? Или знает, но ей абсолютно плевать на его семью? Это же совершенно разные вещи.
Вера покрутила обручальное кольцо на пальце. Она его так и не сняла. Пока не сняла.
— Номер у тебя есть, — продолжала Ирина. — Ты же видела его в его телефоне. Позвони.
Ксения оказалась вполне обычной. Просто молодая женщина с усталым голосом.
Они встретились в кафе — том самом, где Вера с Николаем когда-то праздновали свои годовщины.
— Вы жена Николая? — Ксения заметно побледнела, увидев её. — Но он говорил мне, что вы разводитесь.
— Говорил?
— Да. Полгода назад. Что у вас всё давно кончено, что остались только чистые формальности.
Вера молчала. Смотрела на эту девушку — красивую, молодую, казалось, искреннюю. И понимала: она такая же жертва обмана, как и сама Вера.
— Он говорил, что подаст на развод, как только… — Ксения замолчала.
— Как только что?
— Как только решит финансовые вопросы. Сказал, что очень боится лишиться квартиры…
Квартира. Конечно. Квартира была Верина — наследство от бабушки.
— Ксения, — сказала Вера тихо, — он не подавал на развод. Мы до сих пор живём вместе. Спим в одной постели. И всего три дня назад он говорил мне, что любит.
Девушка закрыла лицо руками.
— Я же постоянно спрашивала его! Всё время спрашивала — а как же жена? А он говорил, что у вас такой договор, что вы просто как соседи.
— Соседи, которые спят вместе?
Вера смотрела на Ксению и думала: «Бедная девочка. И я бедная. А он — просто подлец».
Машина Николая стояла во дворе.
Вера достала запасные ключи — они у неё всегда были, на случай, если Николай забудет основные где-то.
В салоне машины пахло незнакомым, чужим парфюмом.
Вера обыскала всё — и перчаточный ящик, и карманы в дверях, и пространство под сиденьями.
И нашла.
В щели между сиденьем и центральной консолью блестело что-то золотое.
Кольцо.
Её обручальное кольцо с гравировкой «Вере от Коли навсегда».
И рядом — женская заколка. Ксения явно теряла свои аксессуары в чужих машинах.
Вера сидела за рулём и смотрела на кольцо в своей ладони. Он не терял его. Он снял. Специально. Чтобы не смущать свою любовницу видом семейных обязательств.
Телефон зазвонил. Николай.
— Вера, где ты? Я уже обзвонил всех!
— Я возле нашего дома, — сказала она спокойно. — Сижу в твоей машине.
Пауза.
— Вера.
— Я нашла кольцо, Коля. В машине. Вместе с заколкой другой женщины.
Ещё одна пауза. Очень долгая.
— Ты знаешь, что для меня самое страшное? — перебила она. — Не то, что у тебя есть другая. А то, что ты — трус. Ты не сказал ей правду. Не сказал мне правду. Живёшь во лжи и думаешь, что так можно поступать.
— Я не хотел никого обидеть.
— Ты не хотел лишиться своего комфорта! — крикнула она. — Дома — удобство, быт, уют. А там — страсть, молодость, новизна. И тебе казалось, что можно получить и то, и другое сразу!
— Вера, вернись в квартиру. Давай спокойно всё обсудим.
— Нет. Я не вернусь.
Она сбросила вызов и вышла из машины.
Домой Вера вернулась только для того, чтобы собрать его вещи.
Николай ждал её на кухне.
— Вера.
— Не говори мне ничего, — попросила она. — Просто молчи.
— Но я обязан всё объяснить.
— Коля, ты полгода водил меня за нос.
Она пошла в спальню, принялась складывать его одежду в чемодан.
— И куда мне теперь идти? — он стоял в дверях.
— Куда сам захочешь.
— А квартира?
Вот оно. Вот что его на самом деле волновало больше всего.
— Квартира моя, — сказала Вера, не оборачиваясь. — Бабушкино наследство. И она останется моей.
— Вера, но у нас же есть совместно нажитое имущество.
— У нас? — она обернулась.
Он промолчал.
— То-то же, — сказала Вера и застегнула чемодан.
На пороге она обернулась в последний раз.
— Знаешь, Коля, я тебе даже благодарна.
— За что?
— За то, что показал мне правду. Лучше в сорок лет осознать, кто ты есть на самом деле, чем в шестьдесят.
Она выставила чемодан на лестничную площадку и решительно закрыла за собой дверь.
С того момента прошло два года. Вера стояла у зеркала и поправляла волосы. Стрижка была совершенно новая — короткая, дерзкая. Такую она никогда не носила, когда была замужем.
— Мам, ты готова? — крикнула с порога Ирина. — Машина уже ждёт!
— Иду!
Вера в последний раз оглядела свою новую квартиру. Шикарную двухкомнатную в центре Киева, которую она купила сама.
Ту старую квартиру она продала через полгода после официального развода. Слишком много там было тяжёлых воспоминаний. Слишком больно было просыпаться в постели, где двадцать лет спал рядом совершенно чужой человек.
Николай пытался отсудить половину. Нанял дорогого адвоката, доказывал, что квартира — совместно нажитое имущество. Но документы были непоколебимы: наследство от бабушки. Только её собственность.
Она больше не злилась на Николая. Жалела его, скорее. Узнала от общих знакомых — Ксения бросила его через месяц после развода. Говорила, что не может быть с человеком, который так легко предаёт.
Теперь он один. Снимает жильё, работает всё на той же работе. Постарел, говорят.
А Вера свободна. И это оказалось лучшим, что случилось с ней за последние годы.
Насколько, по-вашему, поступок Николая был продиктован страхом перед старостью, а насколько — чистым эгоизмом? И как вы считаете, стоило ли Вере встречаться с Ксенией, чтобы узнать правду?
