Всем хочется любви, но Мирону Штыбликову вдруг особенно захотелось. В молодости он был женат и не раз, а теперь жил один, бобылём, «в своё удовольствие» как говорил он своим приятелям-женатикам. У него была старая болонка Маргоша, оставшаяся от последней жены. Маргоша любила Штыбликова без всяких условий.
Внезапно на горизонте замаячила старость, или, как сейчас принято говорить, «зрелость», и Штыбликову захотелось любить и быть любимым, как никогда раньше. Так бывает у женщин, когда они, порой осенних гормональных метаморфоз становятся более страстными и охочими до любви — гормоны бушуют, все инстинкты работают на то, чтобы использовать последний шанс стать матерью перед тем, как наступит зима. Причины же внезапной потребности Штыбликова в любви были неясны и ему самому. Ему безумно хотелось, чтобы кто-то гладил его поредевшие волосы, ласкал слух милыми уменьшительными прозвищами и возбуждал своим бесстыдством его почти угасшие эротические фантазии.
Понятное дело, что одинокая соседка Клава, при всём желании, не могла его возбудить. В молодости, да! Хороша была Клава, но теперь возбудить она не могла, разве что напугать. И к тому же, к Клаве стал захаживать какой-то благообразный старичок. «Небось, в шашки играют, алкогольные» — без всякой зависти думал Мирон Иваныч, хотя в душе признавал, что Клаве со старичком и то лучше, чем ему. Он вообще один. Маргоша не в счёт.
Каждое утро Штыбликова начиналось с занятия гимнастикой. В этот раз он себя не жалел, выложился по полной. Закончив упражнения, он подошёл к зеркалу и напрягая бицепс, остался доволен. Жаль, оценить некому.
С наслаждением постояв под душем, он вышел, вытирая голову полотенцем, и щёлкнул пультом телевизора. Переключил надоевшие новости (ничего нового), зло хохотнул над двумя перезревшими свахами, рассуждающими о жизни с философией торговок семечками на базаре, поморщился от очередного музыкального хита и остановился на старом сериале, которые никогда в жизни не смотрел. Он поймал себя на том, что ему вдруг стала интересна интрига: главный герой, Хуан Карлос, стал камнем преткновения трёх разных женщин, которых объединяло одно — страсть к нему. «Что у них там, поинтереснее, что ли нет актёров» — самодовольно думал Мирон, — «Этот Хуан Карлос облезлый какой-то, то ли дело я.» Он включил чайник и собрался позавтракать в обществе Хуана Карлоса, доньи Марии и её внебрачной дочки.
«Стань… любимым… Стань… желанным!» — медленно разлился чувственный голос по пятиметровой кухне Штыбликова. Он как раз вытаскивал яйца из холодильника, одно упало и разбилось, но Мирон Иванович, как завороженный, смотрел на экран телевизора. Там шла реклама мужского аромата с феромонами, гарантирующего успех у женщин. В центре кадра был мужчина, который, несомненно, и без феромонов его имел. Он нагло улыбался Штыбликову. Слева и справа от мачо сидели девушки модельной внешности и каждая хотела заполучить его себе. Красотки смотрели друг на друга с ненавистью и под конец рекламного ролика обратившись дикими кошками, покатились, сцепившись, по песку, изображающему марокканский пляж.
— Девочки не виноваты, — подмигнул Штыбликову рекламный мачо, — это всё «Секси эйр» — духи для мужчин с феромонами! Попробуй «Секси эйр» — ощути силу притяжения! Есть противопоказания: на всех желающих вас может не хватить!
— Чушь! — Мирон с презрением щёлкнул пультом и выключил телевизор, — Бред!
На работе он почти не вспоминал о феромонах, а вечером отправился в кинотеатр. Двумя рядами ниже сидела парочка, примерно одного возраста с Мироном Ивановичем. Было видно, что они влюблены друг в друга. Держась за руки, они тихо что-то обсуждали. Рядом с Штыбликовым место было свободно, а соседнее заняла дама, которая сразу завладела его вниманием. Легкий запах несомненно дорогих духов заставил его вспомнить о рекламе. «Интересно, чем пахнут феромоны?» — подумалось ему. Вдруг это они и есть? Значит, эта дама не удивится, если я…
— Хм, извините, мы с вами знакомы? — спросил он, небрежно откинувшись в кресле. Женщина повернулась к нему и окатив ледяным презрением, ответила, как отрубила:
— Нет!
— Но, может, тогда познакомимся? — без всякой надежды спросил он.
— Я не знакомлюсь в кинотеатрах! — возмутилась дама, — я что, произвожу такое впечатление?
Мирон, хмыкнув, громко захрустел попкорном и задумался. Интересно, как бы дама разговаривала с мачо из рекламы? А с Хуаном Карлосом? Ну, положим, Хуана ждала бы та же участь, что и его самого — слишком облезлый. Но вот красавчику из рекламы, тем более, сбрызнутому магическими феромонами, она бы отказать не смогла. Мирон закрыл глаза и представил, как отбросив шляпу и протянув мачо обе руки, дама жаждет ему отдаться.
— Не могли бы вы хрустеть потише! — вернуло его к действительности шипение киноманки в шляпе, — Будьте так добры, фильм начинается!
Мирон пересел от неё подальше. Фильм оказался так себе: банальный сюжет, посредственная игра актеров. Но на выходе пара, на которую он обратил внимание сначала, обсуждала фильм весьма бурно. Они спорили: женщине фильм понравился, а мужчина придерживался того же мнения, что и Мирон. Штыбликов поймал себя на мысли, что ему бы тоже хотелось обсудить киноленту, но вместо этого, он пришёл домой и лёг спать.
Ему снилось, что он в белых летних брюках на яхте, полной красивых женщин. На нём нет рубашки, и все красотки в восторге по очереди щупают его каменный бицепс. Вдали едва различим берег, на котором, он точно знает, снимается реклама «Секси Эйр». Мирону смешно, он знает, что ничего не получится, ведь он украл волшебный элексир, и теперь все красотки у него на яхте, а на берегу остался лишь несчастный мачо, покинутый всеми, кроме дамы в шляпе, и то, только по той причине, что у неё насморк!
Внезапно откуда-то появляется Хуан Карлос и достав пистолет, стреляет Мирону в сердце! Красотки рыдают, а мерзкий Хуан Карлос подходит к распростёртому на палубе телу Штыбликова. Вытащив флакончик «Секси Эйр» из его парусиновых брюк, негодяй выливает его содержимое на себя и зловеще хохочет. Выкинув пустой флакончик за борт, он расставляет руки в стороны и красотки, перестав рыдать над телом Штыбликова, все бросаются к нему. Только одна остаётся и пытается оживить Мирона влажным поцелуем.
Открыв глаза, он отогнал Маргошу, которая испугавшись, что хозяин кричит, решила успокоить его, вылизав ему лицо.
Сон произвёл на него более яркое впечатление, чем фильм. А что я теряю? — подумал Штыбликов, — деньги всего лишь. Правда, Марго?
Собачка, глядя на хозяина преданными глазами, взвизгнула и облизнулась. Штыбликов позвонил в «Магазин на диване» и заказав «Секси Эйр» стал ждать посылку.
Через пару дней молоденький курьер позвонил в дверь и вручил Штыбликову вожделенную посылку. Мирон Иванович с нетерпением вскрыл картонную коробку и извлёк ещё одну, черную, с серебряным тиснением «Sexy air» и голограммой, подтверждающей подлинность.
Внутри коробочки оказался пузырёк матового стекла с пипеткой. Мирон Иванович понюхал его, но ничего не ощутил. Капнул себе на запястье, растёр, и только тогда почувствовал слабый мускусный запах. К духам прилагалась инструкция, нужно было нанести состав на кожу, и через полчаса можно было наслаждаться эффектом, а именно, повышенным женским вниманием.
На работе у Штыбликова, в основном, трудились мужчины, женщин было всего две, и те были замужние и многодетные. Поэтому он решил испытать действие духов там, где по его мнению, в основном пасутся одинокие женщины в ожидании любви, в баре.
В пятницу, после работы, Мирон Иванович, свежий и нарядный, раздвинул стеклянные двери клуба «Парадайз», и пружиня, направился прямо к стойке. Там он сел на высокий стул и подмигнул бармену:
— Любимый коктейль Джеймса Бонда!
— Что? — не понял бармен, — такого коктейля нет в нашей карте!
— Водка пополам с мартини, взболтать, но не перемешивать, — блеснул эрудицией Мирон Иванович, — и оливку не забудь! — он свысока окинул взглядом оказавшихся за стойкой, и пока бармен, кивнув, принялся готовить коктейль, вышел в туалет. Закрывшись в кабинке, он достал из кармана флакон, и капнул из пипетки за уши и на запястья. Потом подумав, капнул на пальцы и растерев, взъерошил остатки волос. Вышел, и подмигнув себе в зеркале, вернулся за стойку, где его уже ждал коктейль.
Народу заметно прибавилось. Взяв свой бокал, Мирон подошёл к блондинке, курившей сигарету через длинный полированный мундштук.
— Скучаете? — спросил он её, — Могу я угостить вас?
Она посмотрела сквозь него и выпустила дым прямо ему в лицо. Вероятно, это означало «нет». Штыбликов расстроился, но, подумав, что феромоны ещё просто не начали действовать, решил не отчаиваться раньше времени и пошёл обратно, на своё место за стойкой.
— Угостите меня мартини? — услышал он голос за спиной, и обернувшись, увидел молодую женщину лет двадцати пяти. Она улыбалась ему так непринуждённо!
— Конечно! — обрадовался Штыбликов и сделал знак бармену.
Проснулся он в своей постели, справа и слева от него спали новые знакомые, которых он подцепил вчера в баре. Шатаясь, Мирон Иваныч прошёл в ванну и встал под душ. Он стоял под тёплыми струями, но они не могли смыть воспоминаний, от которых у него горели уши. «Боже, думал он, на хрена мне это вот всё?»
Выйдя из ванной, он увидел, что гостьи уже проснулись, и начали одеваться. Уходя, к нему подошла та, что познакомилась с ним первой, и протянула руку.
— Что? — не понял он.
— Пятьсот баксов, — улыбнулась та.
— Ты что, девка, офонарела что ли? Я вас весь вечер поил, кормил, на спине катал! — искренне возмутился Штыбликов, — это вы мне накинуть должны!
Женщины переглянулись и вдруг закатились смехом. Не прекращая смеяться, они вышли к лифту, и та, что познакомилась с ним первой, сказала сквозь слёзы:
— Ну ты и шутник, папуля! Ну ладно, на первый раз мы тебя прощаем, но в другой раз с тебя двойной тариф!
Лифт увёз их, хлопнула дверь подъезда.
Мирон Иванович стоял в халате на лестничной клетке и размышлял. Он провёл рукой по мокрым волосам, и тут его осенило: он смыл феромоны в дУше, и потому девицы и повели себя так… или нет? Да ну, ерунда! Эти духи — чушь собачья! Для этих девиц главный феромон — запах денег, он сам вёл себя вчера как богатый дурак, пытаясь произвести впечатление. Да, дорого он заплатил за свою глупость.
Тут лифт открылся, и из него вышел благообразный старичок, направлявшийся к соседке Клаве.
— Добрый день! — приподнял он шляпу.
— Добрый! Подождите минуточку, я хочу кое-что вам предложить! — Мирон Иванович бросился в квартиру. Там он достал из брюк флакон, а из секретера коробку от него, вложил флакон в коробку и вышел к старичку.
— Это что? — не понял дед.
— Ты что, отец, телевизор не смотришь? Это же «Секси Эйр» — попробуй силу притяжения, то, сё. Его называют «Элексир любви!» — он протянул ему духи, — Возьми, бесплатно!
Старик посмотрел на него поверх очков и улыбнулся в усы:
— Спасибо, конечно, но я пока не нуждаюсь в дополнительных эликсирах. Клава — мой главный стимулятор, я такую, можно сказать, всю жизнь искал!
— Ой, Сергей Сергеич! Наконец-то, заходите, я увидела вас в окно! — открыла дверь нарядная и помолодевшая Клава, но заметив Мирона, осеклась и покраснела.
Мирон повернулся и пошёл к себе. Любви ему расхотелось. Он оделся и вышел с Маргошей в сквер, когда она нагулялась, сел на лавочку, достал газету и расслабившись на солнышке, задремал.
— Игнаша, нельзя! Прекрати сейчас-же! Вот паразит! — услышал он голос, как гром среди ясного неба. Открыв глаза, он увидел, что какой-то кобелёк оседлал его Маргошу.
— Фу, фу! А ну, пошёл прочь! — зашикал на него Мирон. Подоспела хозяйка, и взяла кобелька на руки.
— Простите, пожалуйста, что-то он сегодня, как с цепи сорвался! — запыхавшись, сказала она. От бега грудь её взымалась, глаза горели.
«Вот это женщина!» — подумалось ему, — «вот это я понимаю! Совсем не то, что те глупые барные бабёшки. Не женщина — буря!»
— Мы с вами раньше не виделись? Что-то лицо мне ваше знакомо! — сказал он, взяв Маргошу на руки.
— Нет, вряд ли, — она отпустила кобелька на землю, и тот, не в силах добраться до подруги, тут же обхватил ногу Мирона Ивановича.
— Да чтоб тебя, Игнаша! Что с тобой сегодня! — женщине стало стыдно за своего питомца. Она раскраснелась и была прекрасна.
— Тогда, может, познакомимся? — не обращая внимания на кобелька, улыбнулся Штыбликов.
Вечером он повёл новую знакомую в кино. Фильм снова был так себе, но Тоне понравился. Штыбликов чувствовал себя студентом, он испытывал трепет от её голоса, ему нравился её запах.
— Какие чудесные у вас духи, Тонечка, сказал он, — что-то такое знакомое.. Это «Злато Скифов»?
— Да не, мне тут невестка подарила, во! — она достала из сумочки знакомую Штыбликову коробочку, но розового цвета, — говорит, ей не подошли!
— И вы… надушились ими с утра? Перед тем, как пойти гулять с собакой? — волнуясь, спросил он.
— Нет, Ленка мне их перед самым выходом подарила, как узнала, что я в кино иду с мужчиной, — улыбнулась Антонина, — я не понимаю, конечно, в духах, но эти, по-моему, совсем не пахнут! Пахнет, скорее всего, дезодорант.
На день рождения Мирон подарил своей женщине настоящие, французские духи.
А чёрная коробочка с серебряным тиснением теперь стоит в серванте и служит для него оберегом от покупки ненужных вещей.
