— С чего бы? Ты что, правда думала, что я буду платить за квартиру, если она оформлена на тебя? — его голос был спокойным, но каждое слово резало, как нож.
Екатерина замерла. Эти слова прозвучали так неожиданно, что у неё на мгновение перехватило дыхание.
— После того обеда у мамы я многое понял, — продолжил Александр, его слова попадали прямо в цель. — Эта квартира твоя. Вот ты и плати.
Екатерина захлопнула за собой дверь и облокотилась на нее, пытаясь восстановить дыхание. Ночное дежурство снова забрало у нее все силы. Три экстренные операции подряд, да еще с постоянным звоном мобильного. Женщина закрыла глаза, потерев их. Комната встретила её тишиной, как старый, знакомый друг.
— Саша! Ты дома? — окликнула она, снимая обувь и ставя сумку на пол.
Ответа не последовало. На кухонном столе лежала записка, написанная неаккуратным, но привычным почерком: «Ушел к маме. Вернусь к вечеру». Екатерина тяжело вздохнула. Последнее время он часто уходил к ней, его маме. Взгляд упал на пустую квартиру. Ещё недавно здесь было по-другому.
Она прошла в ванную. Холодная вода немного взбодрила её, но в зеркале она увидела уставшее лицо с темными кругами под глазами. Она подумала о том, как три года назад, когда она только получила ключи от этой квартиры, ей казалось, что она начинает новую жизнь. Своя квартира в центре города, медицинский университет позади, впереди — кардиология и перспективы. Вся эта рутина — ночные смены, бумажки, бесконечные курсы повышения квалификации — казалась тогда маленькой ценой за большие достижения. Впереди был успех. Все будет как в сказке.
Квартира была, конечно, не идеальной. Старые обои, паркет, который скрипел, как старые сундуки, плитка в ванной с трещинами. Но это было её место. И она была счастлива. Тогда, три года назад, Екатерина могла себе позволить видеть всё это по-другому. Сказать себе, что всё будет хорошо.
А вот знакомство с Александром перевернуло всю её жизнь, как чернильное пятно на белом листе. Они встретились на дне рождения общей подруги, и Екатерина сразу заметила его — высокого парня с открытым, немного наивным взглядом. Он был преподавателем физкультуры. В частной школе. Знаете, такой типичный парень, который не торопится принимать всё слишком серьезно, но в его глазах было что-то живое, подвижное. Он говорил о своих мечтах с таким огоньком, что Екатерина, сама уже довольно строгая и устоявшая, захотела верить в его идею.
— Я хочу открыть свою спортивную секцию для детей, — однажды признался он ей.
Её глаза раскрылись, и она невольно улыбнулась. Он был другим. Легким. Мечтателем. Противоположностью всему, что она когда-то считала важным.
И вот они уже снимали квартиру, и всё шло так, как должно было идти: сначала они с Александром разгоняли все сомнения, что жить в съемной — это не то, а потом, когда деньги становились на исходе, Екатерина предложила ему переехать к ней. Сначала он сомневался, потом с радостью согласился. Саша легко привык к этому уютному уголку, и, конечно, к тому, что квартира в центре — это не просто слово. Он говорил:
— Всё рядом, Катя! Это идеальное место! Будем копить на ремонт, и всё у нас будет!
Они как-то ладили в своей простоте, будто не нужно было ничего лишнего. Она работала, оплачивала счета, покупала продукты. Александр обещал вносить свою лепту позже. Он всё время повторял:
— У меня не такая большая зарплата, но я подтянусь! Обещаю.
И Екатерина верила. В неё было много веры. И в него тоже. Она чувствовала, что жизнь с ним — это шаг в новое будущее. Но… Как только в их жизни появилась Марина Львовна, всё начало меняться. Это была женщина с твердыми убеждениями, настойчивая, властная, не терпящая возражений.
— Мужчина — это голова, а женщина — шея, — часто повторяла она на воскресных обедах, не стесняясь. — Мужчины всегда были главными, а женщина должна быть для него опорой.
Екатерина лишь скользила взглядом по её словам, но как-то, с каждым её визитом, Александр становился всё более склонным к подобным идеям. Он начинал часто упрекать её, что она слишком много работает. Что ей нужно думать о семье.
— Почему опять на дежурстве? Ты не думаешь о семье, Катя! — говорил он с недовольством, когда она возвращалась домой.
— Я работаю, чтобы у нас была стабильность, — тихо отвечала она.
— Ты слишком много работаешь, а помощи от тебя никакой! — ответил Александр.
— Что ты от меня хочешь, Саша? Я оплачиваю все счета, готовлю, убираю… — Екатерина не могла понять, что изменилось. И что теперь от неё ждут.
И всё это время Марина Львовна твердили свои истины:
— Мужчину нужно холить и лелеять, — не стеснялась говорить она, при этом в лицо Екатерине, без всякой стыдливости.
— Мама права, ты всё время на работе, — поддерживал её сын.
С каждым днём ситуация становилась всё более напряжённой. Саша всё чаще исчезал к матери, почти не разговаривая о своей секции, и Екатерина чувствовала, как их отношения трещат по швам.
Однажды, в редкий её выходной, Александр предложил снова поехать к матери. Он с улыбкой сказал:
— Мама приготовила твою любимую солянку. Пойдем?
— Опять? — Екатерина не смогла сдержать раздражение. — Мы были у неё на прошлой неделе!
— Мама ждёт нас. Будь хорошей, — укоризненно сказал Саша, будто не заметив её усталости.
Екатерина почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она хотела сказать, что ужин у Марины Львовны — последнее, что она хочет в выходной день. Но что-то удержало её. Может, ей действительно стоит попробовать наладить отношения со свекровью? Да, это было бы логично, если бы не одно «но». Но она промолчала. И поехала.
Обед у Марины Львовны прошел как всегда. Свекровь, как заведенная, суетилась, подкладывая своему сыну куски мяса, даже с какой-то незаметной торжественностью. Екатерина, чувствуя себя как будто не на своём месте, молча ела, пытаясь не выдать своих мыслей. О чём они там только не говорили: о его учениках, о её даче, о том, как трудно жить в этом городе.
— Сынок, ты совсем измотанный, — голос Марины Львовны был настойчивым, как всегда. Она погладила Александра по плечу. — Опять с этими детьми до ночи сидел?
— Да ничего страшного, мам, — отмахнулся он, даже не подняв глаз. — Нормально все.
— Катя должна лучше о тебе заботиться! — свекровь, не моргнув, бросила взгляд на Екатерину, который она ловила по периферии взгляда. — Мужчина не должен выглядеть так, будто его не кормят!
Екатерина почувствовала, как стиснула зубы. Взгляд её невольно упал на руки Марины Львовны — ухоженные, с идеальным маникюром. Руки, которые не знали больничных коридоров и ночных смен. Жёстко и безо всякой жалости. Эти руки точно никогда не чистили полы и не убирали за кем-то. Екатерина вздохнула, но только внутри, потому что уже давно научилась не показывать того, что чувствует.
— Александр прекрасно выглядит, — спокойно сказала она. — И кормлю я его хорошо.
Марина Львовна фыркнула, как всегда. На том разговор и закончился. Всю дорогу домой Александр молчал. Молчание было тяжёлым, как камень. Екатерина чувствовала, как в нем зреет недовольство, но не понимала, что именно его беспокоит.
Через пару дней пришли квитанции за коммунальные услуги. Сумма была внушительной — отопление, замена счетчиков, повышение тарифов. Екатерина выдохнула. Это был тот момент, когда нужно было поговорить с мужем. Эти молчаливые намёки — больше не для неё.
За ужином она положила квитанции на стол. Александр ковырял вилкой в тарелке, ни разу не взглянув на бумаги.
— Саша, нам нужно поговорить, — она слегка подтолкнула ему счета. — Пришли квитанции за коммуналку. Может, скинемся вместе?
Александр поднял голову. В его глазах что-то холодное блеснуло. Он отставил вилку, медленно откинулся на спинку стула. Неприятное ощущение заложилось в воздухе.
— С чего бы? Ты что, правда думала, что я буду платить за квартиру, если она оформлена на тебя? — его голос был спокойным, но каждое слово резало, как нож.
Екатерина замерла. Эти слова прозвучали так неожиданно, что у неё на мгновение перехватило дыхание.
— После того обеда у мамы я многое понял, — продолжил Александр, его слова попадали прямо в цель. — Эта квартира твоя. Вот ты и плати.
Екатерина осталась сидеть за столом, не двигаясь, словно замороженная. В голове не переставали крутиться вопросы. Как долго он так думал? Почему никогда раньше не говорил об этом?
— А ты что, живешь здесь бесплатно? — спросила она, как будто не веря своим собственным словам.
— Это другое, — его ответ был как удар. — Мама права. Ты слишком много требуешь.
Всё, что казалось до сих пор равноправием, оказалось лишь иллюзией. Она наконец поняла: для него их совместная жизнь — это не партнерство. Для него эта квартира не была «их». И, следовательно, она должна была её оплачивать одна.
— Я понимаю, — сказала Екатерина, медленно убирая квитанции со стола. — Тогда будет честно, если ты съедешь.
Александр уставился на неё с удивлением, как будто не верил своим ушам.
— Ты меня выгоняешь? Из-за каких-то счетов?
Екатерина почувствовала, как внутри её вдруг наполнилось странное, тяжелое спокойствие. Наверное, все в жизни бывает случайно, но она отчетливо осознала, что этот момент, его нужно было пережить. Её решение было принято.
— Нет, Саша, — сказала она, спокойно, но твердо. — Не из-за счетов. Из-за твоего отношения. Эта квартира действительно моя. И решать, кто в ней живет, тоже мне.
Александр фыркнул. Он не верил. Как мог верить? Она ведь все еще была его «катей», той, кто когда-то согласилась на всё. Но вот сейчас, перед ним, была совсем другая женщина. И он этого не знал.
Ночью, когда Александр уже крепко спал, Екатерина тихо, без лишнего шума, подошла к его чемодану. Она аккуратно сложила его вещи, застегнула молнию. Чемодан был пуст, как и его обещания. Он так и не принёс того, что обещал. Всё, что она могла дать, было в этом чемодане.
Утром, когда солнце только начинало показываться за горизонтом, Екатерина ровным голосом сообщила:
— Ты переезжаешь.
Александр не понял сразу, попытался скрыть удивление, но его лицо выдавало все. На нем появилась обида, недоумение. Он не понимал, что происходит.
— Ты не можешь так поступить со мной! — сказал он, повысив голос. — Куда я пойду?
— К маме, — сказала Екатерина, как будто это была самая очевидная вещь на свете. — Она будет рада.
Александр молча ушел, громко хлопнув дверью. Через час раздался звонок. Екатерина не удивилась.
— Ты что творишь?! — кричала Марина Львовна в трубку. — Выгнала моего сына! Неблагодарная! Он ради тебя пожертвовал многим! Карьерой!
Екатерина слушала молча. Она не перебивала. Карьерой? Какие ещё жертвы? Он весь этот год пропахал, сидя в своей уютной комнате, мечтая о чем-то несуществующем. Сколько раз она слышала: «Я хочу открыть секцию». Но разве мечты, которые не стали реальностью, можно называть карьерой?
— Теперь он разбит! — продолжала Марина Львовна, совершенно не слыша Екатерины. — Ты все разрушила!
Екатерина не ответила. Вместо слов она просто нажала кнопку сброса. Удалила номера Александра и его матери из телефона. Рабочий день начинался через час. Надо было собираться.
Прошли месяцы. Екатерина с головой ушла в работу. Больница стала её вторым домом. Пациенты её уважали, коллеги ценили. Она участвовала в конференциях, писала статьи. Вскоре главврач пригласил её к себе.
— Екатерина, у нас освобождается должность заведующей отделением, — сказал он, — вы были бы идеальным кандидатом.
Екатерина не колебалась. Это был шанс, о котором она всегда мечтала. Новая должность — новые возможности, новые горизонты. Первым делом она взялась за ремонт квартиры. Мечты, которые она откладывала на потом, стали реальностью: светлые стены, новая плитка, удобная мебель. И вот, квартира преобразилась — стала её уголком, полностью её. Она гордилась этим.
Однажды, возвращаясь с дежурства, Екатерина заметила на скамейке возле подъезда знакомую фигуру. Александр. Он сидел, ссутулившись, как-то сильно похудевший, с потерянным видом, весь в себе. Он поднялся, заметив её.
— Катя, может поговорим? — его голос был неуверенный.
Екатерина остановилась. Она не сразу ответила. Он казался таким… чужим. И всё-таки, что-то в его глазах говорило о какой-то жалости. Но ей было всё равно. Она уже привыкла к пустоте в их отношениях.
— Я скучаю, — сказал он, не дождавшись её ответа. — Я был неправ. Всё изменится, обещаю.
— Что случилось, Саша? — спросила она, не пытаясь скрыть любопытства.
— С мамой невозможно жить, — признался он. — Она контролирует каждый мой шаг. Я задыхаюсь там.
Екатерина молча слушала. Её сердце не дрогнуло. Она смотрела на него, но понимала — в его глазах была не печаль, а просто неудобство от того, что пришлось жить под чужим контролем. Но что она могла с этим поделать?
— Я понимаю, — сказала Екатерина, кивая. — Но я не могу тебя принять.
— Почему? — в его голосе прозвучала обида. — Ты меня больше не любишь?
Екатерина задумалась. Разлюбила ли она его? Или просто привыкла к его отсутствию? Или, может быть, стала другой? В голове вертелось много вопросов. Но один ответ был однозначным.
— Дело не в любви, Саша, — наконец сказала она, улыбнувшись, но не смотря на него. — Дело в уважении. В партнерстве. Этого у нас никогда не было.
Она мягко улыбнулась и пошла к подъезду. Александр не попытался её остановить. Он сидел, а она уже шла. Поднявшись в квартиру, она закрыла за собой дверь. Убедившись, что все осталось позади, она с облегчением оперлась на стену.
Из прихожей раздалось тихое поскуливание. Екатерина наклонилась и увидела своего маленького щенка Рекса, который радостно виляя хвостом прибежал навстречу. Маленькое существо, которое не требовало ничего взамен, кроме любви и заботы.
Она прошла в гостиную. Картины на стенах — её выбор. Книги на полках — те, что она любила. Всё было именно так, как она хотела. Екатерина знала одно: назад дороги нет. Теперь у неё был свой дом, и в нём — только то, что она действительно выбирала сама.
