Когда Полина вернулась из больницы и, сев на край дивана, выдохнула: «У меня нашли опухоль в груди…», она была готова к любому разговору — к слезам, к молчанию, к объятиям. Ко всему, кроме скандала.
— Это откуда у тебя вообще взялось?! — взвился Кирилл, вцепившись ей в плечи. — Ты понимаешь, сколько стоит лечение? Мне теперь что — вкалывать на трёх работах до пенсии? А если ты… если умрёшь? Или тебе грудь отрежут?!
Полина смотрела на человека, в котором была уверена, как в каменной стене, и не понимала: почему он кричит на неё, а не держит за руку. Губы пересохли, голос застрял где-то в горле. Кирилл, похоже, только входил во вкус:
— Я на такое не подписывался! Переехал в Киев, чтобы жить, кайфовать по выходным, копить на машину! А ты мне что предлагаешь? Сидеть у кровати и сливать все гривны на онкологию? Нет. Не хочу — и не буду. Так что…
— Что? Бросишь меня одну в съёмной квартире? — невесело усмехнулась Полина.
— Да! Прямо сейчас соберу вещи и к другу. Слава богу, не поженились. Сниму жильё, найду нормальную невесту — и всё у меня будет отлично. А ты… сама разбирайся. Я не хочу так жить. НЕ ХОЧУ!
Он и правда ушёл тем же вечером — вместе с большей частью общих накоплений: «Это мои, между прочим». Дверь хлопнула, и в квартире стало гулко пусто.
Полина когда-то приехала в Киев из села под Черниговом: закончила курсы парикмахеров, устроилась в салон. Там и встретила Кирилла — пришёл «навести порядок на голове»: лохматый, смешной, дерзкий. Она ловко превратила «джунгли» в аккуратную стрижку, он, глянув в зеркало, свистнул:
— То, что надо! — и, подмигнув, спросил: — А вы сегодня вечером свободны?
Так и завертелось. Через несколько месяцев они съехались, строили планы: он в автосервисе зарабатывал неплохо, она поменьше, но на жизнь хватало — и на аренду, и на свадебный фонд, и на ту самую машину, о которой он мечтал.
Мама Полины, Тамара Петровна, радовалась: «Дочка устроилась, да ещё и жених хороший». Они пару раз приезжали к ней в село: Кирилл улыбался, благодарил будущую тёщу за «такую красавицу-дочь». Всё шло гладко… до того дня, когда Полина, примеряя новое платье, нащупала в левой груди крошечный «горох».
— Что это? — показала Кириллу.
— Да ерунда, — отмахнулся тот. — Меня паук как-то цапнул — была такая шишка.
Версия «про паука» доверия не внушила. Полина пошла в городскую поликлинику: людей — тьма, врач — раздражённая.
— Девушка, ну из-за чего паника? Фиброаденома. Сама рассосётся. Могли не приходить.
Полина поверила… до тех пор, пока «горох» не вырос до «косточки от персика». Тогда она записалась в частную клинику. Маммография, биопсия — и приговор, от которого холодеют пальцы:
— У вас рак молочной железы, вторая стадия. Метастазов нет, но опухоль растёт. Нужно действовать быстро. Чем скорее, тем выше шансы. Не затягивайте.
После слова «рак» мир стал плоским и серым. У бабушки тоже было… её не спасли. Но доктор говорил спокойно и твёрдо:
— Тогда было другое время. Сейчас многое можем. Силы соберём — и вперёд. Подумайте, у кого можно занять, кого попросить. Идите в государственную больницу, если совсем туго. Главное — не сидеть.
Полина решила пока не тревожить маму. Сначала — поговорить с Кириллом. «Мы же вместе», — думала она. Оказалось, что сбережения и мечта о машине ему ближе, чем её жизнь. Он сорвался на крик, хлопнул дверью и увёз их «будущее» в чужой багажник.
Денег нужно много и срочно. В районной онкодиспансер на консультацию записывают через полтора месяца — вечность. За квартиру платить нечем. В голове пустота.
Она долго сидела на полу и плакала, пока не иссякли слёзы. Потом натянула куртку и пошла в парк — туда, где обычно утихали мысли. И ещё — там был котёнок: пузатый, бело-рыжий забияка, которого она кормила из ладони уже месяц. Виталий (теперь уже «бывший») животных не терпел, и Полина каждый раз оставляла малыша на лавке с тяжёлым сердцем.
Сегодня хотелось одного: прижать его к груди и хотя бы полчаса не думать ни о чём.
По дороге она забежала в зоомагазин и купила недорогой корм. Денег нет — но как пройти мимо? Котёнок сидел на их скамейке, будто ждал.
— Привет, малыш, — улыбнулась она, опускаясь рядом. — Я не с пустыми руками.
Он замурлыкал и уткнулся усами в её ладонь. Полина смотрела на маленькое тёплое существо — и внезапно расплакалась навзрыд. Трудно держаться, когда в тебе звучит диагноз и тикают сроки.
Когда крошка наелся, она убрала пакет и подняла его на руки. И тут услышала за спиной:
— И что же такая красивая сидит и плачет? — голос пожилой женщины.
Полина обернулась: седая, морщинистая, с тростью — но взгляд… в нём было столько тепла, что слова сами соскочили с языка. Она рассказала всё — от первого осмотра до Кирилла и пустого кошелька. Женщина молча слушала, ни разу не перебила. Поднялась, отряхнула пальто и, собираясь уходить, сказала одно-единственное:
— Живи.
Так просто. Но так, что внутри будто включили свет. Полина ещё долго глядела ей вслед, вытирая щёки рукавом. Котёнок тёрся о ладони и мурлыкал в такт её дыханию. «И правда… — подумала она, — буду жить. Сколько хватит сил».
Она встала и, не выпуская малыша, пошла домой. Решила окончательно: заберу. Всё равно, похоже, придётся возвращаться в село… Хоть немного побудем вместе. А там мама присмотрит.
На рассвете пришла хозяйка квартиры — Валентина Сергеевна. «За оплатой», как всегда. Полина собиралась всю ночь и всё же нашла в себе голос:
— Я… не смогу пока платить. Ситуация… Пожалуйста, дайте пару недель, я съеду.
— В чём дело? — искренне удивилась хозяйка. За пять лет с этими жильцами не было ни одного косяка — аккуратные, в срок, улыбчивые. Полина рассказала. Валентина Сергеевна выслушала, подошла, крепко обняла:
— Бедная девочка. Даже не думай уезжать в деревню. Там ни врачей, ни оборудования. У меня есть знакомый хирург в Киеве — толковейший. Я поговорю, он вас примет. Живи здесь столько, сколько нужно, за квартиру пока не плати. Деньги — наживное. Разберёмся.
И вдруг перевела взгляд на котёнка, царственно восседающего на диване:
— С улицы забрала?
— Да… Я хотела увезти его в село, но… Если вы не против, пусть поживёт со мной. Я отвезу к ветеринару, сделаю всё, что нужно. Просто он… единственный, кто рядом. Мне страшно одной.
— Конечно не против. У меня дома четыре хвостатых. И да, кошки приносят удачу тем, кто в неё верит. Ты верь. И не сдавайся.
Когда хозяйка ушла, телефон зазвонил снова — коллега из салона:
— Полин, мы с девчонками скинулись тебе на лечение, а Маргарита Алексеевна (их начальница) передала пухлый конверт. Заедешь?
— Девочки… Зачем? У вас своих забот… — голос дрогнул.
— Мы подруги или кто? Работа подождёт, тебя никто не заменяет — шеф сказала, место твоё. Мы втроём за четверых потянем. А ты лечись. И не вешай нос — мы рядом.
После обеда — звонок от мамы:
— Доченька, как ты?
— Держусь. Девчонки помогли, хозяйка квартиру оставила бесплатно и врача обещала. Наверное, останусь в Киеве и попробую оперироваться. Как думаешь?
— Конечно, оставайся. У нас в районе ничем не помогут. И ещё: вся наша улица скинулась, собрали прилично. Я коров продала, заначку добавила. Завтра приезжаю к тебе. Встретишь?
— Мам… как…?
— Все поняли, на что деньги. Даже Стас, помнишь, который звал тебя замуж, передал привет и дал, сколько мог. Сказал: «Пусть не переживает».
То, что происходило, иначе как чудом назвать не получалось. Полина вспоминала женщину из парка и её «Живи». И слова Валентины Сергеевны про кошачью удачу. Она подошла к котёнку, взяла на руки, заглянула в круглые глаза:
— Я верю. Слышишь? Верю.
Дальше всё шло, как обещали. Валентина Сергеевна договорилась о приёме, мама приехала с узелками и неотрывно держала дочь за руку. Оперировали быстро, без промедлений. Хирург улыбнулся: «Сработали вовремя». Потом была «химия» — тяжёлая, но терпимая, ремиссия, надежда, контроль. Сейчас Полина ходит на осмотры — прогноз благоприятный.
Каждое утро её будит маленький пушистый будильник: усами щекочет щёку, мурчит в ухо. Полина улыбается ещё до того, как открывает глаза. Через минуту в комнату входит Тамара Петровна с чаем, а телефон мигает десятками сообщений: «Как ты?», «Держись!», «Мы рядом». Как тут не верить в чудеса?
Она вернулась в салон, аккуратно, по полдня. На третий месяц познакомилась с Денисом — клиентом, который пришёл «подправить виски», а вышел с новыми планами на жизнь. Полгода встречались — он сделал предложение и предложил переезжать:
— Только учти, — предупредила Полина, — нас будет двое.
— Про кота? — усмехнулся Денис. — Я уже купил ему многоярусную игровую башню. Пусть тестирует.
На свадьбу Полина позвала всех, кто вытягивал её из тьмы: маму, Валентину Сергеевну, девчонок, строгую, но золотую Маргариту Алексеевну, и даже Стаса из села — он приехал с женой и неловко дарил огромный букет. Приехали и другие односельчане. Не пришла только та самая женщина из парка. Полина неделю ходила к их лавочке — пусто. Уходя, остановилась, посмотрела в небо и тихо сказала: «Спасибо».
У ЗАГСа Полина неожиданно увидела Кирилла. Сидел за рулём такси, вглядывался в лица — ловил клиентов. Лохматый, как в день их знакомства. Он узнал её, удивился, посмотрел на белое платье, на сияющие глаза… и отвёл взгляд. Словно тогда, когда услышал диагноз и выбрал сбежать.
Полина улыбнулась, махнула ему рукой и, взяв Дениса под руку, пошла дальше. Прошлое осталось позади. Она простила — и отпустила. У неё теперь другая жизнь. А вот сумеет ли когда-нибудь простить себя он?
Иногда один короткий «Живи» от незнакомки запускает цепочку людей, рук, дел и случайностей, которые вытаскивают с самого дна. Кто-то даёт деньги, кто-то — крышу над головой, кто-то — номер врача, а кто-то просто гладит по голове и говорит: «Я рядом». И ещё — маленькие хвостатые: они приносят удачу тем, кто в неё верит.
Вы когда-нибудь получали такой неожиданный «Живи» — слово, жест, взгляд, после которого всё повернуло в лучшую сторону? Или, может, сами были для кого-то тем самым человеком? Расскажете? 🧡
