Резкий рывок к двери, в голове уже как набат от страха.
— Коля, ну где же твои деньги? Ты что, совсем очумел? Это на еду. Не отдам!
— Да нету ни шиша, Зинка! — рявкнул он, не глядя. — Сама же подгадила, чтоб меня с работы турнули! Теперь сиди, бездельница, и не вякай!
— Отдам тебе, а на что жить-то будем, а? Целый месяц, а то и больше…
Николай отвернулся.
— Уволили… Да и пошли они все! Если уж совсем приспичит, на опохмел подкинешь, — пробормотал он себе под нос. — По-хорошему же прошу, дай!
Зинаида, дрожащей рукой, нащупала ручку, глубоко вдохнула, нажала и пулей вылетела из квартиры, сжимая в кармане тощенькую пачку последних купюр… За спиной – звериный рык, она знала точно, что погонится.
«Только бы ноги унести, — мелькнула мысль. — Хоть бы сейчас ему совсем худо было…»
А ведь он был старше неё, деревенской дурёхи. Влюбилась, как девчонка, во взрослого и самостоятельного. Розочка, коробка конфет – и она таяла, как пломбир на асфальте. А предложение руки и сердца? Да она и думать не стала! Квартира своя, планы – громадьё! Эх, наивная…
Комнату-то её, государственную, Коля продал, деньги спустил, работу потерял – и вот, сидит на её шее. Зинаида всё цеплялась за иллюзию.
— Всё наладится, — шептала она. — Он же обещал!
А потом, как вспомнит слова соседки, ещё до свадьбы: «Беги, Зина, беги! Не было в их роду нормальных мужиков!»
И точно, как пелена с глаз спала. Кто рядом-то? Да поздно уж. Куда податься? Ни кола, ни двора, ни профессии, ни одёжки приличной. Работала, где придётся: посудомойкой, уборщицей… Два года назад, вроде, повезло – санитаркой в больницу устроилась. А тут опять… Денег не дала, так он в клинику заявился, старшей медсестре наврал, будто Зинаида еду у больных тырит. А что делать-то? Не принесёшь домой гостинцы ворованные, сам же и поколотит.
Расчётные, конечно, тоже он забрал, да ещё и поучал:
— Я тут хозяин!
А Зина молчала, думала, как дальше-то жить.
Добежала до конца двора, обернулась – никого. Вдруг автобус…
«Только бы подальше отсюда, — подумала она. — Куда глаза глядят!»
Через несколько остановок вышла. Огляделась – район незнакомый, на самой окраине.
— Ну и ладно, — выдохнула она. — Лишь бы не дома…
Словно тень, женщина опустилась на лавочку, из затёртой сумки выудила такое же затёртое зеркальце. Треснутое, будто сама жизнь.
— Да-а… — прошептала она, глядя на отражение. — Тональник, конечно, можно… Но желтизна-то всё равно предательски проступает.
Зинаида зажмурилась.
«Ну почему так? У других — родители, опора, мужья… образование! А у меня — ни кола ни двора, ни спереди, ни сзади. Как в болото затянуло, и всё глубже топило… Даже сил дёргаться нет.»
— Здравствуйте! — тихий голосок заставил её вздрогнуть.
Мальчишка, лет десяти, не больше. Видно что не домашний.
— Здравствуй, — ответила она.
За двенадцать лет с Колей детей они так и не нажили. Сначала думала: родит, и он изменится. Потом благодарила судьбу, что не забеременела.
Мальчишка — замухрышка, а глаза… большие, чистые, голубые.
— У вас есть время? Немного… — спросил он стоял, заглядывал на неё, ждал ответа.
— Время-то у меня есть. Вагон и маленькая тележка!
Паренёк недоверчиво посмотрел.
— Это как? Разве так бывает?
Зинаида рассмеялась.
— Это значит, что много времени. Хочешь конфету?
Мальчишка несмело кивнул, и то, как он проглотил угощение, показало, что мальчуган голоден.
— Давай пирожок куплю? Вон, видишь, продают? А потом расскажешь, зачем тебе моё время.
Мальчик задумался, палец в рот, грызёт ноготь. Зинаида молчала и понимала: если ребёнок на улице, значит, не от хорошей жизни. Вскочил, побежал к киоску. Зинаида улыбнулась и поспешила следом. Не важно, что потратит последние деньги, что домой пешком топать.
Первый пирожок исчез за минуту, второй — чуть медленнее. На третьем он заговорил:
— Меня Максим зовут, а тебя?
— Зинаида.
— Странное имя… Ты добрая. — Он перестал жевать, повернулся. — Ты можешь мне помочь?
Зинаида пожала плечами.
— Не знаю же, что тебе нужно…
— Понимаете… — мальчик смутился.
— Давай на «ты», — сказала Зина.
Он вздохнул.
— Я с бабушкой жил, а потом она умерла. Прошлым летом меня в детский дом привезли, но я там не остался.
Зинаида приподняла бровь. Понимала, конечно, но взрослая же, не должна поощрять…
— Почему? Не понравилось?
Мальчишка махнул рукой.
— Нормально там, если родни нет. А у меня… — Он снова вздохнул. — А у меня папка есть! Бабушка рассказывала. Он к нам в деревню работать приезжал… Ну, я и получился. Только он не знает про меня. А мама умерла, когда рожала. — Максим шмыгнул носом. — Бабушка велела отца найти… Я зиму в детском доме прожил, куда ж по морозу? А весной сбежал. Найду его, он узнает, что я есть, и заберёт!
— Зина повернулась к нему осторожно, будто боялась спугнуть.
— А как ты его искать-то собрался? В городе-то, знаешь, сколько народу?
Мальчишка, однако, снисходительно улыбнулся.
— Я ж не дурак, просто так искать. Бабушка письмо написала, сама хотела к нему ехать, да слегла.
— И что, нашёл?
— Почти! Адрес-то долго выискивал, потом в дверь звонил, а соседка как гаркнет: «Полицию вызову!» А мне сейчас никак нельзя, — всхлипнул он. — В детдом нельзя! Я ж тогда папку не найду! Я во дворе караулил, думал, узнаю его. Даже к одному дядьке подходил, а он… — Максим махнул рукой. — Добрые люди подсказали, что папка мой в больнице лежит, и адрес дали.
Зинаида аж подалась вперёд от интереса.
— И не пускают меня, — сокрушённо так, будто мир рухнул, вздохнул Максим. — Говорят, маленьким без взрослых нельзя. — Он снова заглянул ей в глаза. — Ты поможешь?
Зинаида на секунду задумалась, а потом кивнула.
— Конечно, схожу с тобой.
Хотела было сказать, что папа этот мифический может и не обрадоваться, но, увидев горящие глаза, промолчала.
— Ладно, по обстоятельствам разберёмся.
Окинув Максима взглядом, добавила:
— Вид у тебя… ну, совсем не презентабельный. Сейчас приоденемся.
Они шагали в сторону больницы, слава богу, не той, откуда Зинаиду недавно турнули. Максим всю дорогу болтал без умолку, рассказывая о своих приключениях. У Зинаиды в жизни таких приключений и в помине не было.
В больнице, как назло, потребовалась её подпись.
— Почему вы ребёнка одного в больницу отправляете? — сердито сверлила её взглядом тётка в белом халате.
— Я… я сам, — пролепетал Максим. — Мама не знала.
Зинаида благодарно улыбнулась мальчику. Тётка, потеряв к ним интерес, отвернулась.
Зинаида нажала на ручку двери, и они с Максимом попали в палату, где лежали четверо мужчин. Она растерялась. Кто же из них? А Максим сообразил.
— Кто Свиридов Сергей Геннадьевич?
Один из мужчин удивлённо посмотрел на них. У Зинаиды сердце пропустило удар. Серёжка? Тот самый из детдома? Дикое желание кинуться вперёд, обнять его, закричать… Она тут же одёрнула себя, сделала шаг назад. В таком виде показываться Серёже точно не стоило.
— Я Сергей Геннадьевич. А ты кто?
— Я ваш сын. — Максим протянул ему письмо.
В палате повисла зловещая тишина. Сергей растерянно улыбнулся.
— Но у меня нет сына… И жены нет.
— Вы прочитайте, — сказал Максим. — Мы пока на улице подождём. Если выйдете — хорошо. А нет, ну и ладно.
Максим рванул из палаты, Зинаида следом. Нужно было объяснить, что одних слов мало, чтоб кто-то признал родство.
Они просидели на скамейке молча почти час.
— Ну вот, — буркнул Максим, зло посмотрев на неё. — Не выходит. Не нужен я папе. Ну и ладно. В деревню вернусь, в детдом не хочу.
Собрался он уже встать, как вдруг дверь заскрипела, и вышел Сергей на костылях.
— Вот вы молодцы, убежали, даже не поинтересовались. А может я вообще ходить не могу?
Макс рот разинул, на ногу Сергея смотрит, а там – железяка какая-то вместо ноги. Сергей усмехнулся:
— Ну, что, теперь я – трансформер… Ну или пазл без детальки.
Присел рядом, на Зину мельком глянул и говорит мальчику:
— Ты не реви, я ж не знал, что ты тут. Бывает, думаешь одно, а жизнь выдаёт другое. Мамы у тебя уже нет, бабушки тоже, я так понял? И что делать будем? Мне тут ещё две недели торчать.
Максим смотрел на Сергея и молчал, пожимал плечами и криво улыбался.
— А ты кто? Знакомая? Ладно, — говорит, — расписку напишу, не бросать же тебя тут. А разбираться потом будем.
Костыль переставил, а потом к Зине:
— Вы извините, Бога ради, вас случайно не Зинаидой зовут?
Она покраснела:
— Зина. Здравствуй, Серёжа, — говорит она.
Он резко дёрнулся к ней, смотрит долго, будто взгляд на лице застрял.
— Никуда не уходи, слышишь? — говорит. — Жди меня тут с Максимом, никуда!
Она кивнула, голову опустила, а самой плакать хочется, еле сдерживается. Как Сергей скрылся, Максим к ней поворачивается, а у самого лицо сияет:
— Ты видела, видела? Он пришёл! Бабушка правду говорила, он хороший! Тётя, чего плачешь?
Зина – вскочила.
— Мне бежать надо, опаздываю.
— Так папа же сказал, ждать его, — Максим говорит.
— Не могу, не могу, — Зина кричит, будто стонет.
Максима к себе прижала, побежала. Нечего ей Сергею рассказывать, не хочет, чтобы знал, как она живёт.
***
Уже несколько месяцев она работала дворничихой. И вот опять, вышла на работу, а тут муж всё с той же проблемой. Она метлу перед собой выставила, ту самую, которой махала уже два месяца и в жару, и в холод.
— Коля, успокойся, зарплата завтра, — говорит Зина.
— Так попроси у Надьки в долг, даст, — Коля отвечает.
— Не могу я у неё просить, и так долгов набрали, — Зина говорит.
Коля метлу схватить попытался, да Зина увернулась.
— Ну, я тебе сейчас рожу разукрашу, если куртку не вернёшь! — Коля орёт.
— Денег нет, — огрызается Зина.
Она на секунду замерла, будто споткнулась. Вдруг – бац! – Коле по скуле прилетело, прямо из темноты. Зина руками закрылась, ждала удара, а его всё нет. Зато был звук странный, будто мешок с чем-то тяжёлым на землю рухнул, да ещё Колин писк. Зина глаза открыла, остолбенела. Сергей стоит, пальцы разминает. А Коля, обычно такой гордый, наглый, а теперь сидит на земле, да красный, как помидор.
Сергей к Зине поворачивается:
— Мозги б тебе вправить, да ладно, потом. Пошли.
— Куда? — Зина спрашивает.
— На край света! Да хоть куда! Или тебе тут так нравится?
Она головой мотает.
— Тогда пошли. Макс дома заждался. Надо же, не девчонка, а убежала, адреса не оставила. Сколько времени на поиски потратил!
Говорит, а сам её к машине подталкивает. Не новая, но вполне приличная. Перед машиной остановился:
— Скажи, как ты за него замуж вышла?
Зина плечами пожимает, на Сергея смотрит:
— А дальше-то что? Вернусь – он меня убьёт.
— Объясни, почему за меня замуж обещала, а за этого… выскочила? Садись давай! Никуда ты не вернёшься. Никакого тебе мужа алкаша. Хватит, побегала, помаялась…
Зина рассмеялась, так легко вдруг стало. А чего ей бояться? Когда они маленькие были, Сергей рядом всегда был. Она ни о чём не переживала, знала, что Серёжа всё исправит и наладит. Зина верила, что и сейчас он всё сделает так, как нужно и все будут счастливы.
