Света смотрела на закрытую дверь, а в голове – кавардак. Муж, Костя, в последнее время совсем сам на себя не похож. Раздраженный, как черт, но видно, что и сам мучается. Пытается, бедняга, сдержаться, да куда там! Света, отчаявшись, возьми да и брякни:
– Кость, ну так же нельзя! Давай разведемся, что ли? Я уже не могу, правда. Не понимаю, что с тобой стряслось, но так дальше жить – это ж каторга!
А он на нее глаза вытаращил, будто она инопланетянка:
– Света, ты чего? Какой развод? Я ж тебя люблю, ты же знаешь!
– Ну, любишь, не любишь, а объясни, что у нас тут за балаган творится?
Костя плечами пожал, мол, ничего особенного.
– Ну, кроме одного… – буркнул он.
– Опять двадцать пять! – вздохнула Света. – Давай еще раз попробуем, да?
– Нет, – отрезал он. – Боюсь. За тебя боюсь, за ребенка… Да ну его, как есть оставим. Наверное, это возраст…
– Возраст!? – усмехнулась Света, хоть слезы так и рвались наружу. – Какая старость в сорок лет, Костя? Ты чего?
– Да понимаешь, – замялся он, – мир как-то по-другому видится, поступки…
– Какие поступки? – перебила она. – Ты ж ничего плохого не сделал, вроде.
А он так странно на нее посмотрел, будто что-то недоговаривает. И молчок. А дальше – хуже.
Света себя корила, конечно. Думала, может, все-таки стоило рискнуть, родить еще ребенка? Врачи ж тоже люди, могут и ошибиться. Восемь лет назад, помнится, беременность сорвалась из-за резус-конфликта. И не только… Еле выкарабкалась. А Костя… как тень ходил, Света за него больше переживала, чем за себя. Врачи тогда как отрезали: «Никаких больше попыток!»
А сейчас… Костя будто свихнулся. Кто-то ему названивал, он трубки сбрасывал, номера блокировал. А однажды, думая, что Светы нет дома, заорал в трубку:
– Не звоните мне больше! Плохо будет! – и телефон об стену вдребезги.
Света тогда у двери спряталась, а потом, через пять минут, как ни в чем не бывало, зашла. Спросила, мол, что случилось, почему так рано с работы пришел? А он как закричит:
– Ты за мной следишь, что ли? – и выскочил из дома.
Света была в шоке, конечно.
Телефон в кармане зазвонил. Начальник. Света слезы вытерла, собралась с духом:
– Светлана Сергеевна, добрый вечер.
– Здравствуйте, Михаил Валерьевич. Что-то случилось?
– Да, и да, и нет. Помните, у нас же уговор – никаких командировок? Но… дело такое, что без вас не справиться.
– Слушаю вас.
– Наша ветка в соседней области, помните? Пять лет назад открыли.
– Конечно, помню.
– Так вот, сначала все шло как по маслу. А сейчас – будто провал какой-то. Кто-то палки в колеса ставит, что ли? Или с местным руководством что-то не так? Разбираться надо, а кроме вас – некому.
Света представила недовольную физиономию Кости и чуть не застонала.
– Михаил Валерьевич, – сказала она, – я помогу.
На том конце трубки – тишина, а потом босс, так неуверенно:
– Вы уверены? Даже уговаривать не придется?
– Не придется, – отрезала Света. – Когда ехать?
– Светлана Сергеевна. Вы меня радуете!
Ну да, радует, конечно. Косте, похоже, вообще все равно. Никак не отреагировал, когда она сказала, что уезжает. Света, правда, истерик закатывать не стала. Собрала вещи и ушла. Думала, хоть время будет, чтобы обо всем подумать, решение принять.
А дело, оказывается, затянулось. На десять дней. Света, наконец, собралась домой, а муж каждый вечер строчил сообщения: «Когда вернешься?», «Ну, сколько можно?». И видно, что психует. А Света отвечала сухо, один раз в день, на его тысячу сообщений. А вчера вообще выдал: «Если у тебя там кто-то появился, я пойму, мешать не буду». На это Света даже отвечать не стала.
Уже чемодан закрывала, а тут – сообщение. Думала, опять муж, вздохнула. Возвращаться в эту атмосферу – ну, совсем не хотелось. Но все-таки открыла сообщение. С незнакомого номера:
«Вы меня не знаете. Но вам нужно обязательно съездить по этому адресу. Это касается вашего мужа. Думаю, вам будет интересно».
Интересно? Света набрала номер, но никто не ответил. Адрес посмотрела – примерно на полпути домой. Решила, ладно, если разговаривать не хотят, значит, шутники какие-то.
Машина ехала, музыка тихо играла. Света мужу позвонила, перед выездом, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Он, недовольно так:
– Ну, наконец-то! Я уж думал, ты там на год застряла.
Света вздохнула. Приедет, и они сядут за стол переговоров. Так дальше нельзя. Разлука на него никак не повлияла, такой же грубый.
Света увидела знакомое название городка и не сразу поняла, что это. А потом как поняла – по тормозам ударила! Нет, разговаривать она ни с кем не будет, конечно. Просто посмотрит на этот адрес, который ей прислали.
Долго она по этим кривым и грязным улочкам кружила, пока не нашла нужный дом. Барак, в полном смысле слова. Грязный, обшарпанный, одноэтажный, на несколько квартир. Вокруг – тоже грязь. Страшно смотреть, не то что заходить. Света дверь приоткрыла, приготовилась подождать. Может, хоть увидит, кто там ходит? Интересно, конечно, но и жутковато.
– Тётя Света! – Света вздрогнула, посмотрела в приоткрытую дверь. Рядом с машиной стоял мальчишка, лет семи. И смотрел на нее так внимательно. – Это же вы, правда? Я вашу фотку у бабушки видел. Она говорила, что вы приедете.
Света на ребенка смотрит, удивляется:
– Вот как? А ты не знаешь, зачем я твоей бабушке нужна?
– Знаю, – ответил мальчик. – Она вам меня продать собирается.
Света чуть из машины не вывалилась. Мальчик помялся и продолжил:
– Не знаю почему, но бабушка сказала, так лучше для всех. Она дома, можете зайти, все узнать.
Света в уме лихорадочно соображает. Если это ловушка, как в кино, то зачем? Денег у нее – кот наплакал, заводов-пароходов – тоже нет. Но откуда-то же у них ее номер?!
– А кто у вас дома? – спрашивает она.
– Кроме бабушки? Мама умерла, мы с бабушкой вдвоем живем. Она почти не выходит.
– Ну, ладно. Пойдем к твоей бабушке, послушаем, что она хочет сказать.
Вышла из машины, а мальчик на нее – глаза вытаращил:
– Вы такая красивая!
Света смутилась:
– Спасибо. Ладно, показывай дорогу.
Идут, а Света на мальчишку смотрит. Одет – хуже некуда, худенький, видно, что бабушка его не особо кормит. И вообще, вид – заброшенного, никому не нужного ребенка. Встретила их старуха, такая же неухоженная, как и все вокруг.
– А, приехали, – говорит. – Ну, ладно, пойдемте.
Света молча идет за ней в комнату. Комната – старая, грязная, мебель – убогая.
– Меня зовут Анна Васильевна, – говорит старуха. – Я Славика вам отдать хочу.
– Вы в своем уме?
Света чуть не кричала. Но сдерживается, хочет понять, откуда у бабки ее номер и какое она вообще отношение к ним имеет. Всех родственников перебрала – никого похожего не вспомнила.
– Именно вам, – старуха продолжает, – раз вашему мужу на своего ребенка плевать.
У Светы аж голова закружилась.
– Мы ему еще когда Нинка жива была, сказать хотели. А она пила сильно в последнее время. А он кричал, посылал, слушать не хотел. Один раз с ней переспал, денег дал и сказал, чтоб забыла, что он жену любит. Пьяный был, конечно. А эта дурочка моя забеременела, родила, ждала, чтоб потом с него потребовать. А потом померла. Я всю пенсию отдала, чтоб твой номер раздобыть. Так что ты мне теперь денег должна. Не подумай, я не меркантильная, – старуха добавляет. – Просто хочу последние дни в чистоте, с людьми провести. А чтоб в дом престарелых попасть, надо Славика пристроить, да и кое-что прикупить.
Света слушает и понимает, что это правда. Когда мальчишку увидела, показался знакомым, но не могла вспомнить, кто именно. Теперь все стало на свои места.
«Конечно, Славик на Костю похож», – думает она.
– Ты долго-то не думай, – старуха говорит. – Стемнеет, гостиницу у нас не найдешь. А ночевать у меня, думаю, не захочешь. У Славика два пути: в детский дом, как я помру, или ты его заберешь и мужу своему вручишь.
Света встала. Сама еще толком не понимает, что делать, но кошелек достала и все деньги перед бабкой выложила.
Старуха на Свету смотрит, а у самой – слезы в глазах.
– Ты на мужика зла не держи, – говорит. – Ему тогда плохо было. Внучка рассказывала, пил в кабаке, одну за одной, да плакал. Вот она его и пожалела.
Света зубы стиснула, а бабуля откуда-то сумку небольшую достает.
– Вот, тут все Славиковы документы и письмо Нинкино. Она там все рассказывает, перед смертью писала, когда до мужика твоего дозвониться не могла.
Славик всю дорогу болтал, видно было, что переживает страшно, и чтоб не заплакать, все время что-то говорит. Света узнала все: и как мама пила, и как пьяная плакала, обещала, что все для Славика сделает, и что в школу он в этом году пойдет, и что он очень кушать хочет.
Посмотрела на навигатор:
– Славик, нам до места – двадцать минут. Потерпишь?
– Конечно, – отвечает. – Я и не столько терпел.
А Света едет и думает, что дальше-то делать? Как с Костей разбираться, как жить, и жить ли вообще? Все сходится по датам: Костя изменил ей как раз тогда, когда они ребенка потеряли. Славик на их дом смотрит, рот открыл:
– Ты здесь живешь?
– Да, – отвечает Света.
– Какой большой!
Она дверь своим ключом открыла, вошла и сразу поняла, что Костя дома. Едой пахнет, соскучился, значит, ужин приготовил. Костя в прихожую выглянул, улыбается, но ровно до того момента, как Славика увидел.
– Свет, мы с тобой почти две недели не виделись, а ты какого-то оборванца притащила. Это вообще зачем?
Света куртку сняла, Славика за руку взяла и в ванную повела:
– Руки помой, поешь, потом все остальное.
Костя на нее смотрит, ничего не понимает. Она остановилась, сумку открыла, письмо и документы достала, ему протянула:
– Вот, посмотри, почитай. А мы пока поедим, – и дверь на кухню перед носом закрыла.
Славик на нее смотрит, испуганно:
– Он злится?
– Не обращай внимания, – отвечает Света. – Сейчас успокоится.
Они поужинали. Света видит, как Славик еду набрасывается, аж сердце сжимается. Она даже представить не может, что у него в душе творится. Он с чужими людьми, бабушки нет, мамы нет… Как он это переживет?
Костя на кухню так и не вышел. Славик со сном борется, но все равно жует.
– Вот что, дружочек, – говорит Света. – Помыться бы тебе не мешало, но боюсь, ты в ванной уснешь. Положу тебя в комнате.
Славик уснул сразу, кажется, даже лечь не успел. Света вышла к мужу. Он голову поднял.
– Наверное, надо что-то сказать… Но я не знаю что. Правда, мне тогда так плохо было, что я просто напился. А утром, когда проснулся, понял, что натворил. Все это время хотел тебе рассказать, но не мог. Ненавидел себя, тебя… Потом пытался забыть, и все по кругу.
Света тихо спрашивает:
– И что будем делать дальше?
Костя плечами пожимает:
– Если сможешь простить меня и принять сына – жить. А если нет – мы с ним уйдем. Я его совсем не знаю, но бросить не смогу.
Света пока не знает, сможет ли она простить Костю, но точно знает, что сделает все для этого худенького мальчика с грустными глазами. Муж – потом, сейчас главное – он.
– Кость… Надо съездить, купить ему одежду. Все, что на нем, – на помойку.
Костя подскочил, к двери рванул, но остановился:
– Спасибо тебе… И прости, пожалуйста.
А через год эту счастливую троицу, гуляющую в парке с забавным щенком, вряд ли бы кто узнал.
