Жизнь Лидии всегда была наполнена одиночеством.
Не потому, что она так решила — просто так сложилось. В двадцать лет она родила Софию от парня, который буквально испарился, услышав слово «беременность». Она растила дочку одна — бралась за три работы, экономила на всём, что только можно, лишь бы у ребенка было что поесть и во что одеться.
Когда Софии исполнилось тридцать и она вышла замуж за прекрасного парня из соседнего городка, Лидия вдруг осознала — она, наконец, свободна. Впервые за тридцать лет.
Работала она медсестрой в местной поликлинике — зарплата сорок пять тысяч, стаж огромный, уважение коллег. Но личной жизни — ноль. Романы? Какие вообще могут быть романы?
Квартиру купила через полгода после отъезда Софии. Это была двухкомнатная квартира в обычной девятиэтажке на улице Винницкой.
Ипотеку взяла на десять лет, но планировала погасить досрочно. Тридцать две тысячи ежемесячно. Зато потом будет что дочери оставить в наследство.
Квартира была типовой — прихожая размером с кладовку, совмещенный санузел, кухня девять метров, комнаты. Но Лидия обустраивала её с такой любовью — повесила белые занавески, расставила цветы на подоконниках, на полки поставила семейные фотографии.
По вечерам сидела одна — пила чай, смотрела передачи по телевизору, читала книги. Тишина давила. Хотелось с кем-то поговорить, поделиться мыслями, просто почувствовать рядом живого человека.
София звонила раз в неделю:
— Мам, как дела?
— Нормально, дочка. Работаю.
— А как твоя личная жизнь?
— Какая личная жизнь в мои годы?
— Мам, тебе же не сто лет! Найди кого-нибудь!
Найти! Но где его найти? На работе одни женщины. В магазинах — семейные мужчины с тележками. В автобусах — молодёжь да пенсионеры.
А прошлой осенью София заставила в интернет залезть:
— Мам, заведи аккаунт на «Одноклассниках»! Все твои ровесники там сидят! Найдёшь школьных друзей!
Лидия сопротивлялась — что она там забыла, в этих интернетах? Но дочь настояла, даже аккаунт создала, фотографию загрузила — с корпоратива, очень удачную.
Поначалу было интересно. Нашла Аню Смирнову — та теперь в Харькове живёт, внуков нянчит. Веру Макарову — развелась, снова замуж вышла. Переписывались, кто где, как дела, что с детьми.
И вот в ноябре пришло то самое сообщение.
«Лида?! Это же ты! Не верю глазам! Это Олег Матвеев из вашего класса!»
Время остановилось.
Олег Матвеев. Десятый «Б», первая парта у окна. Её первая любовь — тайная, мучительная, прекрасная.
Самый красивый парень в школе. Высокий, темноволосый, с умными серыми глазами. Учился хорошо, в КВН играл, на гитаре потрясающе играл. Все девчонки в него были влюблены — и Лидия тоже.
Но он был недосягаем. Звезда школы, а она — серая мышка из неполной семьи. Мама одна воспитывала, денег не хватало, одевалась как придется. О каких романах речь?
Она только смотрела на него издалека, мечтала, записывала его имя в дневнике. А он даже не замечал.
После выпуска они больше не виделись. Сорок лет прошло.
Лидия сидела и перечитывала сообщение. Сердце колотилось как в семнадцать.
Ответила через час — когда руки перестали дрожать:
«Олег?! Живой что ли?! Ой, не верю!»
«Живой-живой! Лида, ну ты красавица как была, так и есть!»
От слова «красавица» внутри всё перевернулось. Её — красавицей! В пятьдесят девять лет!
«Да ну тебя! Врёшь поди!»
«Честное пионерское! А где живешь? Что делаешь?»
«Да тут же, в нашем городишке. В поликлинике работаю. А ты где?»
«В областном. Инженером работаю. Недавно развёлся, свободен теперь. А ты?»
«И я свободна. Давно уже.»
«Не может быть! Такую красотку никто не женил?!»
Лидия читала и не верила. Он помнит её! Более того — хвалит! Делает комплименты!
Они стали переписываться каждый день. Он рассказывал про жизнь — двадцать лет в браке, развёлся недавно, жена нашла молодого. Квартира досталась ей, он остался ни с чем, снимает углы.
Лидия писала про дочь, работу, недавно купленную квартиру. Вспоминали школу:
«А помнишь, как Татьяна Петровна нас в походы водила?»
«Помню! Ты там песни пел под гитару!»
«А ты всегда рядом сидела у костра!»
«Не всегда…»
«Всегда! Я замечал! И еще думал — какая Лида душевная!»
От таких слов внутри разливалось тепло. Оказывается, он замечал! Оказывается, она ему нравилась!
Сорок лет думала — была никем. А он помнит, восхищается, пишет комплименты.
Переписка становилась всё теплее. Он присылал стихи, которые помнил из школы. Она — фотографии родных мест. Они сближались постепенно, осторожно, как подростки.
«Лида, а давай встретимся? Я могу к вам приехать в выходные. Хочется на тебя живьём посмотреть! Поболтаем, посидим»
«Приезжай!»
Всю неделю до встречи Лидия жила как в лихорадке. Покупала новое платье, делала причёску, репетировала перед зеркалом, что говорить.
Встречала на автовокзале в субботу утром. Вышел из автобуса — узнала мгновенно. Постарел, конечно, седой стал, морщины появились. Но глаза — те же умные серые глаза. И улыбка та же, обаятельная.
— Лида! — он обнял её прямо у автобуса, не стесняясь взглядов. — Моя Лидочка!
— Олег… Ой, не верится, что это ты!
— А я поверил сразу! Ты же совсем не изменилась!
Она знала, что он врёт — изменилась, ещё как. Но ей нравились его комплименты.
Гуляли по родному городу. Маленький провинциальный городок с облупленными фасадами и разбитыми дорогами. Но в этот день он казался ей прекрасным.
Олег помнил каждый уголок:
— А вон там твоя тетя Галя жила! Помнишь, мы к ней за ягодами ходили!
— Жила… Умерла уже пять лет назад.
— Жалко. Хорошая тётя была. А тут мы с тобой первый раз за ручку взялись!
— Не взялись мы никогда!
— Хотели взяться! Я видел, ты руку протягивала, а потом передумала!
— Не помню такого…
— А я помню! Всё помню про тебя!
От этих слов внутри разливалось тепло. Он помнит. Через сорок лет помнит каждую мелочь.
Обедали в кафе — единственном приличном заведении в городе. Он расспрашивал про общих одноклассников, про учителей, про родных. Знал всех — и Аню Смирнову, и Виктора Кузнецова, и её тётю Галю.
— А Татьяна Петровна жива?
— Жива, но на пенсии давно. В доме престарелых теперь.
— Съездим к ней обязательно! Она меня помнит?
— Конечно помнит! Ты же её любимчик был!
Вечером Лидия привела его домой — показать квартиру, угостить чаем.
— Вот моя берлога, — сказала, открывая дверь. — Маленькая, но уютная.
Олег внимательно осмотрел прихожую, заглянул в комнату, прошёл на кухню:
— Здорово! Настоящий дом! Чувствуется хозяйка. И главное — твой!
— Да, мой.
Он помнил даже её детские мечты! Удивительно…
Заварила чай, достала домашнее печенье — специально для него напекла. Сидели на кухне, говорили до глубокой ночи. О жизни, о потерянных годах, о том, что могло бы быть, если бы…
— Лида, — сказал он под утро, — можно я останусь? На диване, конечно! Автобус-то утром только.
— Конечно можно!
Постелила ему на диване в комнате. А утром проснулась от запаха кофе.
— Умею по-особенному варить! — улыбнулся он. — Сейчас попробуешь!
Кофе получился изумительный — ароматный, крепкий, с какими-то специями. И завтрак он приготовил — яичницу с помидорами. И посуду помыл, не дав ей даже встать.
— Олег, да что ты! Я сама!
— Лида, мы же… — он подошёл, обнял осторожно. — Мы же всегда друг другу нравились! Теперь наконец вместе можем быть!
От его близости кружилась голова. В пятьдесят девять лет — первые объятия!
Каждые выходные он стал приезжать. Привозил цветы — скромные, но красивые. Конфеты. Маленькие подарки. Помогал по хозяйству — полки прибивал, кран подкручивал, лампочки менял.
Лидия расцветала. Коллеги на работе замечали:
— Лид, ты какая-то помолодела!
— Влюблена что ли?
Она смущалась, отмахивалась. Но внутри пела.
Через месяц он сказал:
— Лида, а что если я к тебе совсем перееду? С тобой… хорошо же нам!
Сердце подпрыгнуло от радости:
— Переезжай, конечно!
— Только я не иждивенец! Буду во всём участвовать!
— Олег, не надо…
— Надо! Мы же семья теперь!
Семья. Это слово звучало как музыка. В пятьдесят девять лет у неё наконец появилась семья!
Переехал он в пятницу вечером. Вещей было немного — один чемодан да гитара в чехле.
— Гитару не бросил? — обрадовалась Лидия.
— Как можно! Вечером тебе играть буду!
И играл. Сидели на кухне, он брал аккорды, пел старые песни. Голос стал ниже, чем в юности, но всё тот же тёплый, душевный.
«А я иду, шагаю по Москве…» — пел он, глядя в её глаза. И Лидии казалось, что ей снова семнадцать.
А на следующий день он пошёл в магазин и вернулся с огромными пакетами:
— Накупил всего! Будем нормально питаться!
— Олег, сколько потратил?
— Да ерунда! Десять тысяч! Мясо, рыба, фрукты — всё самое лучшее!
Лидия растерялась — десять тысяч для нее деньги немалые. Но Олег был так доволен, так хотел угодить…
Во вторник принёс квитанцию об оплате коммунальных услуг:
— Двенадцать тысяч заплатил! Живу же здесь!
— Олег, да не надо было…
— Надо! Я же мужчина! Должен о женщине заботиться!
Через неделю притащил коробку с новой электроплитой:
— Твоя совсем древняя! Горелки еле работают! Вот — современная, с духовкой, с грилем! Десять тысяч стоила, но оно того стоит!
— Олег, зачем такие траты?
— Лида, мне приятно! Для нас же стараюсь!
Устанавливал плиту сам, подключал, настраивал. Гордился как мальчишка:
— Теперь готовить будем как в ресторане!
Действительно, готовить стало удобнее. Но Лидия не могла отделаться от мысли — десять тысяч!
Потом появились подушки:
— Ортопедические! — объявил Олег торжественно. — Две тысячи за комплект! Теперь спать будем как короли!
Новое постельное бельё:
— Из натурального хлопка! Красивое такое, с цветочками! Полторы тысячи! А то у тебя совсем старьё было!
Набор посуды:
— Праздничный! — Олег аккуратно расставлял тарелки в серванте. — Четыре тысячи, но зато какая красота! Гости придут — не стыдно будет!
Профессиональную кофеварку:
— Пять тысяч отдал, но зато кофе теперь как в дорогом итальянском ресторане пить будем!
Лампочки поменял по всей квартире:
— Светодиодные! Тысячу потратил, но экономия электричества будет огромной!
Каждая покупка сопровождалась объяснениями — как это нужно, как это улучшит их быт, как это выгодно в долгосрочной перспективе.
— Олег, ты что-то слишком много тратишь… — осторожно заметила Лидия.
— Лида, не считай деньги! — он обнял её, поцеловал в лоб. — Мне приятно наш дом обустраивать! Создавать уют!
Дочери позвонила сама, рассказала новости:
— София, у меня мужчина появился.
— Да ну?! А кто такой?
— Одноклассник. Мы в школе… ну, нравились друг другу когда-то.
— Мам, это же прекрасно! Любовь через годы — как в кино!
— Он ко мне переехал.
— И правильно сделал! Наконец-то у тебя есть кто-то! Счастья вам! У меня тут с Михаилом проблемы, работу потерял, голова кругом. Но за тебя очень рада!
София не стала расспрашивать подробности — у неё хватало собственных забот. А Лидия и не настаивала. Зачем грузить дочь?
Месяц пролетел как в прекрасном сне. Олег был идеальным партнером — внимательный, заботливый, хозяйственный. Готовил завтраки, покупал продукты, цветы дарил просто так.
Вечерами они сидели на кухне, пили чай, говорили о всякой всячине. Он рассказывал про работу, планы, мечты. Она — про пациентов, коллег, повседневные мелочи.
— Лида, — говорил он, обнимая её, — я так долго этого ждал! Сорок лет!
— И я ждала, сама не понимая чего.
— Теперь мы вместе. Навсегда.
— Навсегда, — соглашалась она, прижимаясь к его плечу.
И вот тогда случилось то самое.
Понедельник, начало декабря. Вечер. За окном мокрый снег, ветер. Они сидели на диване в комнате, пили чай с печеньем. По телевизору шел какой-то фильм, но никто не смотрел.
— Лида, — сказал Олег задумчиво, разглядывая комнату, — знаешь что? Чувствую себя тут совсем как дома.
— Это и есть твой дом теперь, — улыбнулась Лидия.
— Да. Поэтому, знаешь что, надо всё честно оформить.
— Что оформить? — не поняла она.
— Записывай меня совладельцем, я вложился же в твою ипотеку.
Лидия сначала засмеялась — подумала, шутит:
— Олег, ты чего?!
— Да я серьёзно говорю! — он отставил чашку, повернулся к ней всем телом. — Я же не просто тут месяц живу! Я вкладываюсь в наш дом!
— Что значит… вкладываешься? — Лидия не понимала, к чему он клонит.
Олег достал телефон, открыл банковское приложение:
— Вот смотри! Все мои траты за месяц! Продукты — десять тысяч! Коммуналка — двенадцать! Плита — десять! Подушки — две! Постельное бельё — полторы! Посуда — четыре! Кофеварка — пять! Лампочки — тысяча! Ещё всякая мелочь — тысячи полторы! Всего получается — сорок семь тысяч!
— Олег, это же… это же обычные бытовые траты! — растерянно сказала Лидия. — Мы же вместе живем! И я не просила же тебя…
— Вот именно! Вместе! — он оживился, как будто она наконец поняла суть. — Понимаешь логику? Если бы я все эти вещи не покупал, ты бы сама их покупала, правильно?
— Ну… наверно да, правильно…
— А раз я покупал вместо тебя — ты экономила свои деньги! Сорок семь тысяч! И куда эти сэкономленные деньги пошли?
Лидия молчала, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
— В ипотеку! — торжественно объявил Олег. — Ты же каждый месяц платишь тридцать две тысячи! Получается, мои деньги освободили твои деньги, и ты смогла их потратить на погашение долга! То есть я косвенно участвовал в выплате твоей ипотеки!
— Олег… — голос у Лидии задрожал. — Ты что говоришь?
— Элементарную вещь! Если я участвовал в погашении ипотеки — значит, имею право на долю в квартире!
— Какую долю?! — вскрикнула Лидия.
— Ну, не половину, конечно, — великодушно согласился Олег. — Пусть будет десять процентов. Это справедливо!
— Олег… — Лидия смотрела на него и не узнавала. — Мне ещё восемь лет платить ипотеку! Восемь лет! А ты всего месяц живешь!
— Ну и что? Начало положено! Совместного инвестирования!
— Какого инвестирования?!
Олег встал с дивана, начал расхаживать по комнате:
— Лида, я специально к юристу ездил! В областном, в консультацию! Есть такое понятие в законе — «неосновательное обогащение». Если один человек своими средствами улучшает имущество другого человека, он имеет право либо на компенсацию потраченных средств, либо на соответствующую долю в собственности!
— Когда ты к юристу ездил?! — ужаснулась Лидия.
— На прошлой неделе. Консультация стоила две тысячи, но теперь я точно знаю свои права!
Мир вокруг Лидии рушился. Вот он, её первая любовь, романтик с гитарой, мужчина мечты. Стоит и требует долю в квартире за подушки и лампочки.
— Олег… — прошептала она. — Ты понимаешь, что говоришь?
— Отлично понимаю! — он сел рядом с ней, взял за руки. — И ты пойми — я не жадный человек! Десять процентов — это чисто символически! Просто для справедливости!
— Справедливости?! За сорок семь тысяч?!
— За принцип! — в его голосе появились металлические нотки. — Мы же семья! А в семье всё должно быть общее!
— Если всё общее, зачем тебе отдельная доля?!
— Для юридической чистоты! — Олег сжал её руки крепче. — Лида, ну неужели ты думаешь, что я тебе никто? После всего, что между нами было? Ещё со школы, между прочим!
Вот оно. Шантаж общими воспоминаниями, первой любовью.
— Конечно, ты мне не никто…
— Тогда оформляй долю! Хотя бы символическую!
— Олег, эту квартиру я дочери в наследство хотела оставить…
— И оставишь! — он просиял. — Девяносто процентов ей, десять мне — все довольны!
Лидия попыталась найти компромисс:
— Олег, послушай. Если ты действительно хочешь участвовать в ипотеке — давай так. Плати со мной пополам хотя бы год. А потом, может быть, поговорим о доле.
— Год?! — Олег подскочил с места как ужаленный. — Лида, ты что, издеваешься?! Я уже вложился! Конкретными деньгами! Фактически!
— В лампочки и постельное белье!
— В наш общий дом!
— В мой дом!
— Во! — он ткнул в неё пальцем. — Вот оно, истинное лицо наконец показалось! «Мой дом»! А я тут кто? Временный постоялец?
— Ты… ты был моей первой любовью. Но квартира куплена на мои деньги, оформлена на меня.
— Тогда я требую немедленной компенсации всех потраченных средств!
— Компенсации за что?!
— За всё! За плиту, за подушки, за посуду, за кофеварку! Ты же всем этим пользуешься!
Лидия встала с дивана:
— Олег, уходи.
— Что?! — он опешил.
— Уходи отсюда. Прямо сейчас.
— Лида, ты что творишь?! Мы же… сорок лет друг друга ждали!
— Я ждала любви. А ты, оказывается…
— Лида! — он схватил её за руки. — Да что ты! У нас же настоящие отношения!
— Были отношения.
— Если меня выгонишь, я всем расскажу!
— Что расскажешь?
— Всему городу! Ане Смирновой напишу! Вере Макаровой! Всем одноклассникам в группе!
Вот теперь стало по-настоящему жутко и страшно. Он действительно всех знает. Может реально навредить репутации.
— Расскажешь что?
— Что ты мужиками пользуешься! Заманиваешь к себе, деньги с них получаешь, а потом на улицу выставляешь!
— Олег, не надо…
— Надо! Всем расскажу! Матери твоей в дом престарелых съезжу! Расскажу, какой ты человек стала! На работе твоей расскажу — пусть весь город знает, с кем дело имеют!
— Олег, зачем тебе это…
— А затем! Пусть все знают правду! — он метался по комнате, размахивая руками. — Я честно к тебе пришёл! Честно вкладывался! А ты что? Использовала и выбрасываешь!
— Собирай вещи. У тебя десять минут.
— Ты пожалеешь об этом!
— Сомневаюсь.
— В суд подам! У меня все чеки сохранены! Все банковские переводы зафиксированы!
— Подавай.
Олег яростно запихивал вещи в чемодан, бормоча проклятия:
— Теперь искать, где жить, потому что поверил твоим словам о любви! Поверил, что у нас что-то серьёзное!
— Не поверил. Просто рассчитывал получить выгоду.
— Всем расскажу! Всему городу! Увидишь!
— Кофеварку не забудь.
— Заберу! И подушки заберу! И всё, что покупал!
— Забирай.
Он волок чемодан к двери, на ходу отключая кофеварку:
— На твоём месте любая могла быть! Любой! А я тебя выбрал! Первую любовь вспомнил!
— Зря вспомнил.
Хлопнул дверью так, что задрожали стёкла.
Лидия осталась одна в своей квартире. Прошлась по комнатам — везде следы его месячного пребывания. Новая плита на кухне. Светодиодные лампочки в люстрах. Праздничная посуда в серванте.
Следы инвестиций.
Села на диван, взяла телефон. Написала дочери:
«София, у мамы всё кончилось с мужчиной».
Ответ пришёл через полчаса:
«Мам, что случилось? Поругались?»
«Потребовал долю в квартире за месячные покупки».
«Ты серьёзно?! За что? Сколько же он там вложился?!»
«За то, что плиту купил и подушки. Говорит, в мою ипотеку вложился».
«Мам… Ну и придурок! Хорошо, что выгнала! Лучше одной, чем с таким!»
Лидия улыбнулась сквозь слёзы. Дочка выросла умной девочкой.
На следующий день поехала в слесарную мастерскую, поменяла замки на двери. На всякий случай.
Через неделю начались сообщения с незнакомых номеров:
«Ты предательница. Я искренне в тебя вложился, а ты меня использовала и выкинула. Теперь ищу новое жильё, потому что поверил твоим словам о чувствах. Вот это ты и заслужила — одиночество до конца дней».
Удаляла, не читая до конца.
Потом звонила Аня Смирнова:
— Лид, а что это Олег Матвеев в группе одноклассников про тебя пишет?
— Что пишет?
— Что ты его обманула. К себе заманила, денег с него взяла и выгнала.
— Ань, это неправда. Он сам предложил съехаться.
— Я так и подумала. Помню его ещё со школы — всегда странный был. Помнишь, как он Виктору Кузнецову деньги за контрольную считал?
Лидия вспомнила. Да, считал. Даже тогда, в семнадцать лет, всё переводил в деньги.
Просто тогда это уже забылось.
Через месяц пошла в магазин посуды. Долго выбирала, купила простую белую чашку с тонкой золотой каёмочкой. И блюдце в комплекте.
Дома поставила на кухонную полку рядом с остальной посудой. Рядом с той самой праздничной, которую он покупал.
Купила сама. На свои деньги. Для себя.
А вечером заварила в новой чашке чай. Простой чёрный чай с лимоном и мёдом.
Сидела одна на своей кухне, в своей квартире, пила чай из своей чашки.
Первая любовь закончилась через сорок лет после начала.
