— Наташа, ты опять пересолила эту картошку! — резко произнесла Евгения Павловна, с показным пренебрежением отодвигая свою тарелку подальше. — Где вообще можно было научиться так бездарно готовить?
Денис поспешно вмешался, стараясь сгладить ситуацию:
— Мам, всё совершенно нормально. Давайте лучше обсудим что-нибудь про работу.
Наталья молча собирала посуду со стола, уже привычно проглатывая очередное колкое унижение. Три месяца назад они были вынуждены переехать в дом к свекрови — аренда стала им не по карману, а с наступившей беременностью Наташе стало гораздо сложнее работать в полную силу. «Это временно», — обещал ей тогда муж. Это «временно» превратилось в бесконечный марафон придирок, критики и тотального контроля.
Евгения Павловна была женщиной импозантной, властной, привыкшей отдавать приказы. В свои пятьдесят два года она твёрдо считала себя единственной главой семьи, особенно после ухода из жизни супруга. Денис был для неё одновременно и предметом гордости, и болезненной слабостью. В Наталье она упорно отказывалась видеть достойную пару для своего сына — слишком тихая, по её мнению, слишком простая, совершенно лишённая здоровых амбиций.
— Кстати, — продолжила свекровь, неспешно наливая себе свежий чай, — пришли счета за коммунальные услуги. Денис, перечислишь всю сумму завтра же. Я уже третий месяц вынуждена доплачивать за вас из своего кармана.
— Но мы же договаривались, что будем платить пополам, — максимально осторожно возразила Наташа.
Евгения Павловна взглянула на неё так, словно только что услышала что-то абсолютно неприличное.
— Девочка моя, это мой личный дом, и решения здесь, вне всяких сомнений, принимаю я. А если вас что-то не устраивает в моих порядках…
— Мам, достаточно, — устало прервал её Денис. — Мы сделаем всё, как ты сказала.
Наташа почувствовала знакомое, резкое жжение в глазах. Каждый их конфликт завершался по одному и тому же сценарию — Денис моментально капитулировал, предпочитая любой ценой сохранить мир с матерью. А платила эту цену, разумеется, Наташа.
Вечером Наташа лежала в постели, напряжённо прислушиваясь к тихому разговору мужа и свекрови в соседней комнате. Стены в этом старом доме, где-нибудь в Киеве, были невероятно тонкими.
— Ну и что ты в ней нашёл, скажи мне? — раздавался голос свекрови. — Ни особой красоты, ни характера, ни малейшей хватки. А готовит — так это просто катастрофа. Роман, царство ему небесное, был такой золото, а ты…
— Мама, давай не будем начинать.
— Разве я начинаю? Ты сам посмотри! Сидеть будет в декрете, на нашей шее висеть. Какая от неё польза? Хоть бы убирала нормально, так и тут провал!
Наташа крепко зажала рот ладонью, чтобы не вырвался крик. Горячие слёзы катились по щекам, а в животе активно шевелился ребёнок — словно малыш тоже ощущал материнскую боль и отчаяние.
— Мам, она вполне нормальная. И, между прочим, она ждёт нашего ребёнка.
— А кто в этом виноват? Планировать нужно было заранее! А не плодиться тут, в чужом доме!
Эти слова Наташа не смогла простить. Их ребёнок — не планировать, плодиться… В горле встал вязкий ком, стало невыносимо трудно дышать.
Утром за завтраком Евгения Павловна торжественно объявила новость:
— Ах да, чуть не забыла. Ко мне переезжает Анатолий. У нас с ним… ну, вы же понимаете. У нас теперь серьёзные, глубокие отношения.
Наташа чуть не поперхнулась глотком кофе. Ещё совсем недавно свекровь громко заявляла, что вся её жизнь посвящена только семье и светлой памяти о покойном муже.
— Но как же нам всем здесь… — начала было она.
— А что тут, собственно, думать? Дом у нас большой, места точно всем хватит. Анатолий — мужчина очень интеллигентный, музыку просто обожает. У нас здесь теперь будет культурная атмосфера, а не то, что было до этого.
Денис молчал, уткнувшись в свой телефон. Наташа мгновенно поняла — ей опять придётся в одиночку справляться со всеми последствиями материнских решений.
Анатолий появился через неделю — статный мужчина с аккуратной седеющей бородкой и неожиданно весёлыми глазами. Он тут же оккупировал гостиную своей внушительной коллекцией виниловых пластинок и огромным, мощным музыкальным центром. По вечерам теперь постоянно звучал джаз, собирались его «культурные» друзья, велись долгие, умные разговоры о высоком искусстве.
— Наташа, голубушка, — обратился к ней Анатолий как-то вечером, — не могли бы вы передвигаться немного тише? Мы тут сейчас слушаем Баха, а ваши каблуки нещадно стучат.
Наташа была в мягких домашних тапочках. Но спорить она не стала.
Постепенно дом полностью превратился в территорию Анатолия и Евгении Павловны. Наташа ощущала себя лишней абсолютно везде — на кухне ей делали замечания по поводу кулинарии, в гостиной просили не мешать их культурным беседам, а в их собственной спальне был слышен каждый, даже самый тихий звук.
— Денис, — решилась она однажды вечером, — нам просто необходимо съехать. Я больше не могу здесь находиться.
— Наташа, ну что ты такое говоришь? Мама же нам помогает. Потерпи немного, деньги обязательно появятся — мы снимем что-нибудь своё.
— Помогает? Она нас унижает каждый божий день! А ты этого просто не видишь или не желаешь видеть?
— Не нужно так драматизировать. Да, у неё сложный характер, но мы же как-то справляемся с этим.
— Мы? — Наташа почувствовала, как внутри неё всё закипает. — Это я справляюсь! А ты просто прячешься!
Денис устало потёр лицо руками.
— Наташа, я на своей работе как проклятый вкалываю, чтобы обеспечить нас. А ты от меня ещё и требуешь развязать войну с моей матерью? У меня нет на это никаких сил.
После этого разговора Наташа окончательно поняла — никто не придёт ей на помощь. Рассчитывать она может только на себя.
Окончательное решение пришло совершенно неожиданно. В четверг утром, когда Денис уехал на службу, а Евгения Павловна отправилась по своим делам, Наташа осталась дома наедине с Анатолием. Он неторопливо читал свежую газету на кухне, потягивая кофе.
— Знаешь, Наталья, — сказал он вдруг, не поднимая взгляда от страницы, — а как долго ты планируешь тут ещё оставаться?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, пойми… Женя — женщина очень гордая. Ей тяжело долго терпеть чужих людей в своём доме. А ты для неё, что ни говори, чужой человек.
Наташа почувствовала, как по спине пробежал леденящий холодок.
— Это также и дом моего мужа.
— Формально — да. А по сути… — Анатолий допил кофе. — Мы с Женей планируем немного пожить в своё удовольствие. Понимаешь, о чём я намекаю? А тут вы… с ребёнком скоро… Шума станет много.
В этот самый момент Наташа осознала — её открыто хотят выжить из дома. Не напрямую, но методично и последовательно.
Вечером она позвонила своим родителям.
— Мама, можно я приеду к вам? Только на время.
— Наташенька, что случилось, родная? — встревожилась Татьяна Сергеевна.
— Я… я больше не могу там находиться. Они меня не хотят видеть.
— Приезжай немедленно. Папа сейчас же выедет за тобой.
Когда Денис вернулся домой, Наташа уже собрала свою сумку.
— Ты что делаешь? — растерянно спросил он.
— Уезжаю. К родителям.
— Наташа, ну что ты ведёшь себя как малое дитя? Из-за чего весь этот спектакль?
— Из-за того, что я здесь абсолютно никому не нужна. Ни твоей маме, ни Анатолию. А ты… ты просто не желаешь этого видеть.
— Но куда ты поедешь? Скоро будешь с ребёнком на руках!
— Как раз поэтому я и ухожу. Я категорически не хочу, чтобы мой ребёнок рос в доме, где его маму считают лишней обузой.
Денис попытался её остановить, но Наташа была непоколебима. Когда приехал отец, она села в автомобиль и ни разу не оглянулась на дом.
У родителей было удивительно тихо и спокойно. Татьяна Сергеевна не задавала лишних вопросов, просто окутала дочь заботой. Пётр Иванович молча обустроил ей комнату и сказал:
— Оставайся столько, сколько тебе нужно. Это теперь твой настоящий дом.
Первые несколько дней Наташа много плакала и сомневалась. Денис звонил, просил вернуться, давал обещания, что всё-всё изменится. Но когда он произнёс: «Мама пообещала, что больше не будет вмешиваться», Наташа поняла — он так ничего и не осознал.
— Денис, дело не в пустых обещаниях, — устало ответила она. — Дело в том, что ты совершенно не видишь меня. Для тебя мнение твоей мамы намного важнее моих чувств. А я смертельно устала быть невидимой.
— Ну что ты такое говоришь? Я же люблю тебя!
— Любишь? А почему тогда позволяешь себя унижать? Почему ни разу не встал на мою защиту?
Денис молчал. Потому что ответа у него не было.
Через месяц Наташа подала на официальный развод. Это было страшно, но абсолютно необходимо. Она оперативно нашла удалённую работу в местной школе — завуч охотно приняла беременную учительницу с перспективой выхода на полную ставку после декрета.
На курсах для будущих мам Наташа познакомилась с Мариной — энергичной, жизнерадостной женщиной, которая самостоятельно растила двоих детей.
— Знаешь, — говорила Марина, — когда я развелась, мне все в один голос твердили: «Как же ты? Дети будут без отца!» А я им отвечала: лучше без отца, чем с очень плохим отцом. И я ни о чём не жалею.
Эти слова придали Наташе колоссальные силы. Она начала регулярно ходить на специальный фитнес для беременных, записалась на курсы по детской психологии, активно планировала своё будущее.
Инструктор по фитнесу Алексей оказался очень внимательным и деликатным мужчиной. Он видел, что Наташа переживает трудный период, и просто был рядом — без навязчивости, без давления и лишних вопросов.
— Ты очень сильная, — сказал он однажды после занятия. — Не каждый человек решится вот так начать жизнь с чистого листа.
— А у меня и выбора-то не было, — улыбнулась Наташа.
— Выбор есть всегда. Можно было остаться и продолжать терпеть. Но ты выбрала достоинство.
Эти слова она запомнила навсегда.
Денис пытался вернуть её вплоть до самого развода. Приезжал к её родителям, писал длинные сообщения, даже привозил цветы. Но Наташа видела: он совершенно не изменился. Он по-прежнему винил её в том, что она разрушила их семью, и по-прежнему не понимал, что же было не так.
— Я же был готов ради тебя на всё! — говорил он.
— Кроме одного — защитить меня от своей родной матери, — отвечала Наташа.
В последний раз он пришёл перед самыми родами.
— Наташа, ну подумай! Ребёнок должен расти только в полной семье!
— В полной — да. Но точно не в больной, — твёрдо ответила она.
Когда родилась дочка, Алиса, Наташа поняла — она сделала самый правильный выбор в своей жизни. Маленькая Алиса должна расти в доме, где её любят, а не просто терпят. Где мама чувствует себя уверенно, а не ходит на цыпочках.
Денис приезжал навещать дочь, исправно выплачивал алименты. Евгения Павловна тоже изъявила желание видеть внучку, но Наташа установила предельно чёткие границы — встречи возможны только в присутствии её родителей и только на нейтральной территории.
Прошёл год. Наташа работала в школе, растила Алису, строила совершенно новую жизнь. Алексей по-прежнему был рядом — уже не просто как инструктор, а как человек, которому она полностью доверяла.
— Не тороплюсь никуда, — говорил он. — Пусть всё происходит так, как должно.
И это было именно то, что требовалось Наташе. Не давление, не требования, а просто возможность спокойно быть собой.
Иногда она задумывалась: зачем я позволила себе столько терпеть? Но теперь она знала точный ответ — тогда она ещё не научилась ценить себя. Теперь научилась. И это было самое главное.
