— Мам, мы решили к тебе переехать, — Сергей стоял у окна, боясь смотреть матери в глаза. — Временно, конечно.
Мария Ивановна замерла с чашкой в руках. Три месяца назад сын заезжал с тем же разговором, но тогда она сумела отбиться. Сейчас в его голосе звучала решимость.
— С чего вдруг? У вас же своя квартира, — она поставила чашку на стол и выпрямила спину.
— Лена считает, что нам нужно копить на ипотеку. Говорит, сдадим нашу двушку, поживем у тебя, а деньги отложим.
В его словах Мария Ивановна сразу почувствовала интонации невестки. Елена всегда говорила о деньгах с какой-то одержимостью. Будто всю жизнь готовилась к войне.
— И на сколько вы планируете переехать? С тремя детьми в мой дом? — она старалась сохранять спокойствие, но голос предательски дрогнул.
Сергей наконец повернулся к ней:
— Мам, ты же понимаешь, нам тесно. Алешке четырнадцать, ему учиться надо. Ванька носится как угорелый, Катя тоже места требует. А у тебя тут три комнаты для одной.
— Для одной, — эхом отозвалась Мария Ивановна. — Значит, решили уже всё?
Первая неделя совместной жизни обрушилась на дом Марии Ивановны шквалом. Кричали дети, гремела посуда, хлопали двери. Невестка с утра до вечера что-то переставляла, перевешивала, перекладывала. Сергей, виновато улыбаясь, обещал, что они скоро «обживутся».
— А мебель можно убрать? — Елена показывала на старый комод. — Он занимает половину детской.
— Это мамин комод, — буркнул Сергей.
— Что значит «мамин»? — возмутилась Елена. — У нас теперь общий дом. А у детей должно быть место для нормальной жизни.
Мария Ивановна смотрела на свой комод, купленный ещё с мужем, и чувствовала, как дом перестаёт быть её крепостью. Сначала комод, потом занавески, потом… потом ничего «маминого» не останется.
К концу месяца стало понятно, что «временно» — понятие растяжимое. Елена уже говорила о ремонте. На кухне появились новые кастрюли, в ванной — чужие шампуни, даже палисадник перед домом невестка начала «приводить в порядок», выкорчевав любимые Марией пионы.
— У тебя же две комнаты пустуют, — говорила она свекрови. — Зачем одному человеку столько?
Мария Ивановна в такие моменты уходила в парк. Это был единственный способ сохранить мир. Дети были не виноваты, Сергей тоже. А с Еленой любой разговор заканчивался её победой — у невестки был дар убеждения и полное отсутствие сомнений в своей правоте.
— Опять сбежала от своих? — знакомый голос заставил Марию Ивановну поднять голову.
Николай Васильевич, бывший сосед, сидел на соседней скамейке, поглаживая потёртый футляр баяна. Они встречались в парке уже третий раз за неделю.
— Не сбежала, а вышла подышать, — Мария Ивановна улыбнулась.
— Молодёжь, наверное, музыку свою включает? Шумно? — он смотрел на неё с пониманием.
— Если бы только музыку, — вздохнула она. — Невестка решила, что мой дом — её дом.
— А сын что?
— А что сын? Между молотом и наковальней. С одной стороны мать, с другой — жена и дети. Выбор-то очевиден.
Николай Васильевич задумчиво открыл футляр и погладил клавиши баяна.
— Я вот в молодости тоже думал — зачем старикам большие квартиры? А теперь понимаю: это не просто стены, это… — он сделал паузу. — Хотите, сыграю?
И не дожидаясь ответа, развернул баян. Мелодия «Синего платочка» наполнила вечерний парк. Мария Ивановна почувствовала, как защипало в глазах. Отец тоже играл на баяне. А муж любил танцевать под эту песню.
— Я ансамблем «Наливное яблочко» руковожу, — сказал Николай Васильевич, закончив играть. — Для таких, как мы. Настоящую музыку играем, не эту современную дребедень. Не хотите присоединиться?
Она вдруг представила себя танцующей, как раньше. В молодости-то как любила… Но сразу отмахнулась:
— Что вы, какие танцы. Мне бы с домом разобраться. Елена уже о продаже после моей смерти заговаривает, представляете? Намекает, что им с ипотекой помочь надо бы, а дом по наследству отойдёт… — она осеклась, стыдясь своей откровенности.
Николай Васильевич смотрел на неё не мигая.
— Знаете, Мария Ивановна, а давайте мы к вам с ансамблем придём? Там у вас места много, говорите. Порепетируем. Заодно и жизнь в доме заиграет по-новому.
— Вы с ума сошли? Какие репетиции? У нас дети! — Елена стояла, уперев руки в бока. — Сергей, скажи своей матери!
Сергей сидел за столом, разглядывая свои руки.
— Мам, может не стоит…
— А что такого? — Мария Ивановна спокойно расставляла чашки. — Ты сам сказал — дом большой, места всем хватит. Вот и ансамблю «Наливное яблочко» место найдётся. Два раза в неделю, по вечерам.
— Ба, а что за яблочко? — Иван влетел на кухню. — Это про компьютеры?
— Нет, внучок, это про музыку, — Мария Ивановна подмигнула ему. — Приходи послушать, тебе понравится.
Елена схватила сына за плечо:
— Какая музыка? У Вани уроки, у Кати режим, у Алёши экзамены на носу! Вы что, не понимаете? Нельзя устраивать здесь клуб по интересам!
— А это не клуб, Леночка, — Мария Ивановна улыбнулась ещё шире. — Это мой дом. И я приглашаю гостей. Думаю, раз уж мы семья, все должны идти на компромисс, правда?
Первая репетиция ансамбля «Наливное яблочко» превзошла все ожидания Марии Ивановны. В её гостиной собрались восемь человек: три баяниста, включая Николая Васильевича, две женщины с бубнами, мужчина с балалайкой и даже один аккордеонист. Когда они грянули «Калинку», стены дома, казалось, задрожали.
Дети сначала притихли, потом Иван и Катя пустились в пляс, а хмурый Алексей, оторвавшись от телефона, с удивлением наблюдал за происходящим.
— Нам нужно репетировать к конкурсу, — объяснял Николай Васильевич. — Можно, Мария Ивановна, мы у вас два раза в неделю будем собираться?
Елена на кухне демонстративно грохотала посудой. Сергей, вернувшийся с работы в разгар веселья, стоял в дверях с выражением абсолютной растерянности на лице.
— Мама, ты что устроила? — шепнул он, когда музыканты сделали перерыв.
— Культурную программу, сынок, — Мария Ивановна похлопала его по руке. — А что? Дети радуются, посмотри.
Действительно, Иван и Катя не отходили от музыкантов, выпрашивая разрешение подержать инструменты. Даже Алексей, делая вид, что ему всё равно, задержался в комнате.
— Ма-а-ам, можно я тоже на баяне научусь? — Иван дёргал Елену за рукав.
— Нет! — отрезала она. — Никаких баянов! У нас и так места нет, ещё инструменты в дом тащить.
Вторая репетиция закончилась скандалом. Елена обвинила свекровь в желании выжить их из дома, Сергей пытался успокоить жену и мать одновременно, но получалось плохо.
— У меня Ваня математику не делает, под эту гармошку невозможно сосредоточиться! — кричала Елена. — Алёша к экзаменам готовится, а тут тарарам на весь дом!
— Не гармошку, а баян, — спокойно поправила Мария Ивановна. — И репетиция всего два часа.
— Два часа? За эти два часа у меня голова раскалывается!
В пылу ссоры никто не заметил, как Николай Васильевич вышел на крыльцо и закурил, разглядывая звёздное небо. Мария Ивановна обнаружила его, когда выскочила из дома, хлопнув дверью.
— Извините за этот цирк, — она вытерла выступившие слёзы.
— Да ничего, — он протянул ей пачку сигарет. — Будете?
— Я не курю, — Мария Ивановна помотала головой.
— А я вот так и не бросил. Жена ругалась всегда, — он затянулся. — Семь лет как нет её. Рак. Знаете, я тогда думал — не переживу. А потом баян спас. И ансамбль этот… Помогает, когда есть куда идти и для кого стараться.
Они помолчали. Где-то вдалеке проехала машина, из дома доносились приглушённые голоса.
— Вы знаете, — вдруг сказал Николай Васильевич, — я ведь не просто так предложил у вас репетировать. Увидел вас в парке и подумал: вот женщина, которой нужна помощь.
Мария Ивановна посмотрела на него удивлённо:
— Помощь? Мне?
— Именно, — он кивнул. — Когда детей вытесняют из собственной жизни, нужно чем-то пустоту заполнять. Я музыкой заполнил. А вам что предлагают? Сидеть тихо и не мешать?
Она не ответила, но впервые за долгое время почувствовала, что её понимают.
— Ты что творишь? — Сергей зашёл к матери после работы, когда Елена увела детей гулять. — Елена на грани. Говорит, или эти концерты прекращаются, или мы съезжаем.
— А разве это плохо? — Мария Ивановна протирала пыль с комода, который чудом отстояла. — Вернётесь в свою квартиру, будете жить как раньше.
— Мама! — Сергей повысил голос, чего почти никогда не делал. — Ты понимаешь, что Лена хочет квартиру сдать? Мы не можем вернуться.
— А я должна жизнь положить на ваши планы? — она прямо посмотрела на сына. — Вы приехали, всё перевернули, Елена мои вещи выбрасывает, мои цветы выкорчёвывает, о моей смерти говорит! А я должна сидеть тихо и радоваться?
— Никто о твоей смерти не говорит…
— Не ври, Серёжа. Я всё слышала. Как она тебе объясняла: «продадим дом, закроем ипотеку». Только я ещё живая, если ты не заметил.
Сергей опустил голову.
— Мам, ты неправильно поняла.
— Хватит, Серёжа, — она покачала головой. — Ты всегда был мягким. И сейчас не можешь признать, что я мешаю вашим планам. Но это мой дом. Я не запрещаю вам тут жить, но и себе запретить жить не позволю.
В пятницу ансамбль «Наливное яблочко» явился в полном составе. Елена с Сергеем отсутствовали — уехали смотреть какую-то квартиру. Дети оставались с бабушкой.
— А можно я попробую? — Иван тянул руки к баяну Николая Васильевича.
— Конечно, — улыбнулся тот. — Садись, покажу пару аккордов.
Мария Ивановна с удивлением наблюдала, как внук пристроился с огромным для него инструментом. Даже Алексей оторвался от компьютера и заглянул в комнату.
— Здорово у тебя получается, — похвалил Николай Васильевич Ивана, когда тот освоил простейший перебор. — Талант!
— Как у дедушки, — улыбнулась Мария Ивановна. — Мой отец тоже на баяне играл.
— Правда? — Иван вдруг заинтересовался. — А почему я не знал?
— Потому что никто не спрашивал, — она погладила внука по голове. — У нас вообще в семье многие музыкальные были. Я в молодости даже танцевала в ансамбле.
— А что ещё вы умеете? — вдруг спросил Алексей от двери.
Николай Васильевич переглянулся с Марией Ивановной:
— А давайте покажем?
Через пять минут гостиная превратилась в танцплощадку. Ансамбль заиграл «Катюшу», а Николай Васильевич закружил Марию Ивановну в танце. Она и забыла, когда в последний раз так двигалась. Иван с Катей хлопали в ладоши, Алексей снимал всё на телефон.
— Бабушка, я не знал, что ты так умеешь! — восторженно закричал Иван.
— Есть ещё порох в пороховницах, — засмеялась она, раскрасневшаяся от танца.
В этот момент входная дверь распахнулась. На пороге стояли Елена и Сергей.
— Что здесь происходит? — голос Елены перекрыл музыку.
Ансамбль смолк, Николай Васильевич выпустил руку Марии Ивановны. Но неожиданностью для всех стала реакция Алексея:
— Мам, бабушка с дедушкой Колей танцевали! Это было так круто! Смотри!
Он подбежал к матери, протягивая телефон с видео.
— Какой ещё дедушка Коля? — Елена гневно взглянула на Николая Васильевича, потом на свекровь. — Вы не перегибаете палку, Мария Ивановна?
— Не перегибаю, — спокойно ответила та. — Просто живу. В своём доме.
— Я этого больше терпеть не буду! — Елена развернулась к мужу. — Сергей, собирай детей. Мы уезжаем.
— Куда? — растерянно спросил он.
— Домой. В нашу квартиру. Хватит этого цирка!
Спустя два дня в доме Марии Ивановны было непривычно тихо. Семья сына действительно съехала. Елена увезла детей, демонстративно хлопнув дверью. Сергей приезжал потом, извинялся, говорил, что жена «перегнула палку». Но Мария Ивановна не держала зла.
— Иногда надо уступить, чтобы выиграть, — сказала она сыну. — Ты не переживай. Лучше скажи, как вы там в тесноте?
— Нормально, — Сергей пожал плечами. — Елена теперь активнее квартиры по ипотеке смотрит. Говорит, к Новому году переедем.
— А я помогу, чем смогу, — Мария Ивановна сжала его руку. — Только обещай, что внуков будешь привозить. Иван к баяну интерес проявил.
Сергей удивлённо поднял брови:
— Ванька? К баяну?
— Да, представь себе. Николай Васильевич говорит, у мальчика талант.
Ансамбль «Наливное яблочко» продолжал репетировать в доме Марии Ивановны дважды в неделю. А по выходным к бабушке приезжали внуки. Елена сначала противилась, но когда Иван начал брать уроки игры на баяне у Николая Васильевича, сдалась.
— Только учтите, к музыкальной школе я его не повезу, — предупредила она Марию Ивановну. — У меня своих дел хватает.
— А не надо возить, — спокойно ответила та. — Николай Васильевич сам его заберёт. Ему по пути.
В глазах невестки мелькнуло понимание:
— Так вы с ним… вместе теперь?
— Встречаемся, — просто ответила Мария Ивановна. — В моём возрасте глупо играть в прятки.
На кухне звякнула посуда — это Николай Васильевич готовил чай для всех. Из гостиной доносились первые неуклюжие аккорды — Иван практиковался на недавно купленном для него маленьком баяне.
— Вы нас простите, что мы так… — вдруг сказала Елена, опуская глаза. — Сергей говорит, я бываю слишком напористой.
— Бываешь, — согласилась Мария Ивановна. — Но ты хорошая мать, Лена. И о семье заботишься. Просто иногда забываешь, что счастье не только в квадратных метрах.
— А в чём? — неожиданно серьёзно спросила Елена.
Мария Ивановна прислушалась к звукам в доме: вот Николай что-то напевает на кухне, вот Иван пыхтит над баяном, вот Катя смеётся над каким-то мультиком.
— В том, чтобы в доме играла музыка, — улыбнулась она. — Хорошая музыка.
