Сорок три колокола на Преображенской звоннице отмеряли время, которое для Макара Лесина давно стало просто ветром в затылок. Нёсся по жизни, не задумываясь, куда. Пятидесятилетие маячило на горизонте, а он всё бежал, менял работы, квартиры, женщин. И вот теперь, стоя у подножия колокольни в родном Приволжске, куда вернулся спустя столько лет, Макар чувствовал себя песчинкой — незначительной и лишней.
— Платите или проваливайте, не задерживайте очередь, — проскрипела смотрительница, грузная женщина с лицом, похожим на печёное яблоко.
Макар выдавил жалкую улыбку и протянул смятую купюру.
— А скидки для местных?
— Для местных? — Она усмехнулась, словно он пошутил. — Вы, голубчик, может быть, и родились здесь, но для Приволжска вы давно чужой. У вас на лбу это написано.
Макар поднялся на звонницу, оглядывая открывшийся вид. Город за два десятилетия изменился до неузнаваемости. Старые деревянные дома уступили место безликим многоэтажкам, только река продолжала свой извечный путь, дышала той же силой и свободой, что и раньше.
Телефон в кармане вибрировал от сообщений — Стелла требовала объяснений, почему он вдруг сорвался и уехал из Москвы, бросив проект на середине. Макар отключил звук. Всё потом. А сейчас ему нужно было найти старый дом на Береговой, если он ещё не снесён.
Вера Савина приподнялась на носочки, пытаясь разглядеть прибывающий поезд. Ей уже пятьдесят четыре, но она по-прежнему поджарая, крепкая, без намёка на полноту, свойственную женщинам её возраста. Волосы, некогда чёрные как смоль, теперь полностью седые, коротко подстрижены. В глазах — то же упрямство, что и в молодости.
— Что, не видать ещё? — проскрежетал рядом Иван Маркович, её сосед и давний приятель. Он кутался в старомодное пальто, хотя день выдался тёплым.
— Нет. Хотя должен был прийти десять минут назад, — Вера нахмурилась.
— Ты уверена, что он приедет?
— Нет. Но в этот день он всегда приезжал. Или присылал телеграммы. Потом открытки. Позже — звонил. В последние годы — эсэмэски. Но никогда не пропускал.
Иван Маркович покачал головой.
— Столько лет прошло, Вера. Он изменился, ты изменилась. Всё изменилось.
— Только не это, — упрямо сказала она. — Этот день всегда был для нас особенным.
Поезд появился на горизонте, и Вера сжала в руке потёртый металлический жетон — единственное, что осталось у неё от Степана.
Старый дом на Береговой выглядел призраком. Покосившийся, с заколоченными ставнями и обвалившимся крыльцом. Макар стоял перед калиткой, не решаясь войти. Тогда много лет назад он поклялся себе, что никогда сюда не вернётся, что сожжёт дом при первой возможности, продаст участок и забудет всё, как страшный сон.
Но забыть не получилось.
Он толкнул калитку и прошёл во двор, заросший чертополохом и бурьяном. Сарай обрушился, а от теплицы, которой так гордилась мать, остался только металлический каркас. Время не пощадило это место.
— Тебе здесь нечего делать, — произнёс хриплый голос.
Макар резко обернулся. На краю участка стоял высокий мужчина, с виду — ровесник, но седина в бороде выдавала возраст. У незнакомца было какое-то неуловимо знакомое лицо.
— Я владелец, — сказал Макар.
— Уже нет. Дом продан за долги пять лет назад. Документы в порядке, если тебе интересно.
Макар подошёл ближе.
— Кирилл? Кирилл Ламин? Чёрт возьми, это ты?
Мужчина прищурился, затем в его взгляде мелькнуло узнавание.
— Макар… Не узнал тебя сразу. Годы, брат, годы.
Они стояли друг напротив друга — два бывших лучших друга, ставших чужими людьми. Когда-то они мечтали вместе покорить мир, а теперь в глазах обоих читалась настороженность.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Кирилл.
— Вернулся. Мать… она… ?
Кирилл кивнул.
— Три года назад. Рак. Быстро сгорела.
Макар почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Не то чтобы он любил мать. Скорее, ненавидел за всё, что она сделала. Но её сме.рть окончательно отрезала его от прошлого, лишила возможности когда-нибудь высказать всё, что накипело.
— Ты был на похоронах?
— Конечно. Весь город пришёл. Уважаемый человек была.
— Уважаемый человек, — эхом отозвался Макар, горько усмехнувшись. — Да, город всегда видел только то, что она хотела показать.
— Слушай, — Кирилл положил руку ему на плечо, — не знаю, зачем ты вернулся, но если хочешь выпить и поговорить — я в доме напротив церкви. Приходи вечером.
Макар кивнул и, когда Кирилл ушёл, опустился на остатки крыльца. Он вдруг поймал себя на мысли, что не чувствует ничего. Ни скорби, ни облегчения. Просто пустота.
Вера не нашла его на вокзале. Проводники сказали, что был похожий мужчина на предыдущем поезде, но сошёл ли он в Приволжске — неизвестно. Она медленно брела домой, сжимая в руке телефон. Может, позвонить? Но последний номер, который у неё был, давно не отвечал.
— Мама! — окрик заставил её вздрогнуть.
Через дорогу к ней бежала Алиса, её младшая. Двадцать восемь лет, а всё как девчонка — рыжие кудри развеваются на ветру, веснушки рассыпаны по лицу. Только глаза — точь-в-точь как у отца.
— Он не приехал? — Алиса остановилась рядом, тяжело дыша.
— Нет. Или я его пропустила.
— Забудь ты его уже. Сколько можно ждать? — В голосе дочери звучала застарелая обида. — Каждый год одно и то же.
— Ты не понимаешь, — тихо сказала Вера.
— Куда уж мне, — огрызнулась Алиса. — Он бросил нас, когда мне было восемь. И ни разу не позвонил, не поинтересовался, как я живу. А ты всё ещё ждёшь его и оправдываешь.
— Не говори так. У него были причины.
— Какие причины могут быть, чтобы все эти годы не видеться с родной дочерью?
Вера вздохнула. Они возвращались к этому разговору снова и снова. Алиса никогда не поймёт, а Вера не могла рассказать ей правду. Некоторые тайны лучше не раскрывать.
Дом Кирилла оказался добротным, двухэтажным, с новым забором и ухоженным садом.
— Хорошо устроился, — заметил Макар, проходя в просторную гостиную с камином.
— Грех жаловаться, — Кирилл разлил коньяк по бокалам. — Строительный бизнес в маленьком городе — золотое дно. Особенно когда знаешь нужных людей.
— А ты всегда их знал, — усмехнулся Макар.
— Не без этого.
Они выпили, некоторое время молча разглядывая друг друга.
— Зачем вернулся? — наконец спросил Кирилл.
— Честно? Сам не знаю. Накрыло вдруг. Проснулся утром в Москве и понял, что должен вернуться. Сегодня.
— А, понимаю. Седьмое мая. День, когда ты потерял всё.
Макар вздрогнул. Кирилл помнил. Конечно, помнил. Он был единственным, кто знал правду.
— Столько лет прошло, а я до сих пор не могу забыть. Всё думаю — если бы я тогда не уехал, если бы остался…
— То сгнил бы в тюрьме, — жёстко сказал Кирилл. — Твоя мать обо всём позаботилась. Свидетели, доказательства — всё было против тебя.
— Я мог бы бороться…
— Чем? У тебя не было ничего. А у неё — власть, связи, деньги.
Макар встал и подошёл к окну. Из дома Кирилла открывался вид на реку и церковь на противоположном берегу.
— Я так и не понял, почему она это сделала. Почему настолько возненавидела меня.
Кирилл помолчал, затем сказал:
— Потому что ты был слишком похож на отца. А его она ненавидела больше всего на свете.
— Отца? Я даже не знал его…
— Именно. И она сделала всё, чтобы ты никогда не узнал. Но кровь — штука упрямая. Чем старше ты становился, тем больше напоминал его. Не только внешностью, но и характером, поступками. И когда ты влюбился в Веру…
— Подожди, — Макар резко повернулся. — При чём тут Вера?
Кирилл посмотрел на него с удивлением.
— Ты до сих пор не знаешь? Твой отец бросил твою мать ради матери Веры. История повторилась через поколение. Когда ты начал встречаться с Верой, твоя мать увидела в этом какое-то проклятие, возмездие. И решила прервать его, любой ценой.
— Господи, — Макар закрыл лицо руками. — Весь этот кошмар… Обвинения в растрате, подставные свидетели, сфабрикованное дело — всё из-за этого?
— Да. Она была готова отправить собственного сына в тюрьму, лишь бы ты не был с дочерью её заклятой врагини.
— А что стало с Верой? И с ребёнком? — Макар сглотнул ком в горле.
— Вера растила дочь одна. Алисе сейчас, должно быть, лет двадцать восемь. Красивая девушка, похожа на тебя.
— Она здесь? В Приволжске?
— Да. Работает в больнице, детский врач.
Макар почувствовал, как земля уходит из-под ног. Дочь. У него есть дочь, которую он никогда не видел.
— Верка так и не вышла замуж, — продолжал Кирилл. — Хотя претендентов было много. Она всегда говорила, что ждёт твоего возвращения.
— Она… знает правду?
— Нет. Официальная версия — ты сбежал, испугавшись ответственности. Твоя мать позаботилась, чтобы все в это поверили.
— И Вера тоже верит?
— Не знаю. Но она каждый год седьмого мая приходит на вокзал. Ждёт тебя.
Макар почувствовал, как внутри поднимается волна ярости — не на Веру, не на мать, а на самого себя. Он сбежал, поверив лжи. Не попытался бороться, выяснить правду. Просто исчез из жизни любимой женщины и своего нерождённого ребёнка.
— Я должен увидеть её.
Кирилл покачал головой.
— Думаешь, это хорошая идея? Сколько лет прошло, Макар. Ты сломал ей жизнь.
— Именно поэтому я должен всё исправить.
— Некоторые вещи нельзя исправить. Можно только сделать ещё хуже.
Вера сидела на крыльце своего маленького дома, наблюдая за заходящим солнцем. Алиса ушла на ночное дежурство в больницу, и Вера осталась одна со своими мыслями и воспоминаниями.
Раньше седьмое мая было их особенным днём — днём, когда они с Макаром впервые поцеловались. А теперь это день ожидания, которое никогда не оправдывается.
Шаги на дорожке заставили её вздрогнуть. В сумерках она не сразу разглядела фигуру мужчины, приближающегося к её дому.
— Вера, — голос, который она не слышала столько лет, но узнала бы из тысячи.
— Макар? — она встала, не веря своим глазам.
Он остановился в нескольких шагах от крыльца. Осунувшийся, с сединой в волосах, но те же пронзительные глаза, тот же упрямый подбородок.
— Я вернулся.
Вера смотрела на него, не зная, что чувствовать. Столько лет ожидания, надежды, боли — и вот он стоит перед ней, словно призрак из прошлого.
— Зачем? — её голос звучал тихо, но твёрдо.
— Чтобы рассказать правду. И попросить прощения, хотя я знаю, что не заслуживаю его.
— Я слушаю.
— Не здесь, — он оглянулся. — Можно мне войти?
Она колебалась лишь мгновение, затем кивнула и открыла дверь.
Дом внутри был таким же, каким Макар помнил его — скромным, уютным, пахнущим свежей выпечкой и полевыми цветами. На стенах — фотографии, и среди них он увидел то, что заставило его сердце сжаться: молодая рыжеволосая девушка в белом халате. Алиса. Его дочь.
— Красивая, — сказал он, не в силах оторвать взгляд от фотографии.
— Да. И умная. И упрямая, как ты.
— Она знает обо мне?
— Знает, что ты её отец. И что ты нас бросил.
Макар тяжело опустился на стул.
— Это неправда, Вера. Я не бросал вас. Меня выжили отсюда. Моя мать… она сфабриковала против меня уголовное дело. Мне грозил реальный срок. Она заставила меня уехать, поклявшись, что если я останусь или когда-нибудь вернусь — она доведёт дело до конца.
Вера долго смотрела на него, затем медленно опустилась на соседний стул.
— Я догадывалась, что что-то не так. Ты не мог просто так исчезнуть, не попрощавшись. Но почему ты не сказал мне? Почему не написал? Не позвонил?
— Она следила за тобой. За каждым твоим шагом. Я пытался связаться через Кирилла, но он сказал, что ты переехала, и не знал, куда.
— Кирилл? — Вера горько усмехнулась. — Он всё знал. И всё это время лгал мне, говорил, что не имеет понятия, где ты.
— Проклятье, — Макар ударил кулаком по столу. — Я должен был догадаться. Он всегда был на стороне моей матери.
— Но почему? Вы же были лучшими друзьями.
— Уже нет. Сегодня я узнал правду. Моя мать ненавидела твою семью из-за какой-то давней истории с моим отцом. И когда мы начали встречаться… Это было для неё как красная тряпка для быка.
Вера побледнела.
— Твой отец? Степан Лесин?
— Да. Ты знала его?
— Нет, но мама много рассказывала. Он был её первой любовью. Они собирались пожениться, но твоя мать… она была богатой наследницей, а моя мама — из простой семьи. Твоя бабушка поставила условие: или женитьба на твоей матери, или крах всего семейного бизнеса. Степан выбрал деньги.
— А потом пожалел об этом, — мрачно добавил Макар. — Кирилл рассказал, что отец бросил мою мать ради твоей. Но было поздно — я уже родился.
— Господи, какой кошмар, — Вера закрыла лицо руками. — И наши матери перенесли эту вражду на нас.
— Не наши. Только моя. Она никогда не смирилась с тем, что отец не любил её. И когда увидела, что история может повториться…
Они замолчали, погружённые каждый в свои мысли. Десятки потерянных лет. Жизнь, которая могла бы быть совсем другой.
— Почему ты вернулся именно сейчас? — наконец спросила Вера.
— Моя мать ушла три года назад. Я узнал об этом только сегодня. И понял, что больше ничто не держит меня вдали от тебя. От вас.
— Три года… И ты решил вернуться только сейчас?
— Я не знал, что ее больше нет. Мы не общались все эти годы.
Вера посмотрела на него долгим взглядом.
— Ты изменился, Макар. Стал жёстче.
— Жизнь научила. А ты всё такая же — красивая, сильная.
— Не льсти мне. Я старая усталая женщина.
— Для меня ты всегда будешь той девчонкой с косами, которая не боялась спорить с самым хулиганистым парнем в школе.
Она улыбнулась, и в этой улыбке он увидел отблеск прежней Веры.
— Что теперь? — спросила она. — Ты приехал, рассказал правду. Что дальше?
— Не знаю, — честно ответил он. — Я не строил планов дальше этого момента. Всё зависит от тебя. И от Алисы.
— Алиса… Она не простит тебя так легко, как я.
— Я знаю. И не жду этого. Но хотел бы хотя бы познакомиться с ней. Если она позволит.
В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина в медицинском халате. Увидев Макара, она застыла.
— Мама? Что происходит? Кто это?
Вера встала и подошла к дочери.
— Алиса, это твой отец. Макар Лесин.
Девушка побледнела, затем её лицо исказилось от гнева.
— Вон отсюда! — закричала она. — Вон из нашего дома!
— Алиса, — Вера попыталась успокоить дочь. — Послушай…
— Что? Что я должна слушать? Очередную ложь? Очередные оправдания? — она повернулась к Макару. — Знаете что, «папа»? Мне плевать, почему вы исчезли. Мне плевать, почему вернулись. Вас не было в моей жизни почти тридцать лет, и я как-нибудь проживу без вас ещё столько же.
— Я не прошу прощения, — тихо сказал Макар. — Только шанса объясниться.
— Поздно. Слишком поздно.
Алиса развернулась и выбежала из дома, громко хлопнув дверью.
— Я пойду за ней, — Вера направилась к выходу.
— Нет, — Макар остановил её. — Дай ей время. И мне тоже.
— Ты уедешь?
— Нет. Не в этот раз. Я останусь в Приволжске. Сниму квартиру или комнату. Буду здесь столько, сколько потребуется, чтобы всё исправить.
— А твоя жизнь в Москве? Работа?
— К чёрту всё это. Столько лет я жил чужой жизнью, пытаясь забыть прошлое. Больше не хочу бежать.
Вера долго смотрела на него, затем кивнула.
— Хорошо. Но не торопи события. Алисе нужно время. И мне тоже.
Проходили дни, складываясь в недели. Макар снял комнату у старика Фомича на краю города и устроился работать в местную газету — писать статьи об истории Приволжска. Это давало ему возможность встречаться с разными людьми, слушать их истории. А заодно пытаться разобраться в хитросплетениях прошлого.
Он узнал, что его мать, Елена Лесина, была не просто богатой наследницей, но и очень влиятельной фигурой в городе. Фактически, она контролировала весь бизнес в Приволжске, держала в страхе местных чиновников и полицию.
Её сме.рть изменила расстановку сил. Многие вздохнули с облегчением, некоторые потеряли источник дохода и влияния. Среди последних был и Кирилл, чей строительный бизнес процветал благодаря связям с Лесиной.
Макар не искал встречи с бывшим другом. После того разговора он понял, что Кирилл никогда не был ему другом — лишь прислужником его матери, отправленным следить за непутёвым сыном.
С Верой они виделись почти каждый день. Сначала разговоры были напряжёнными, полными недомолвок и старых обид. Но постепенно лёд таял. Они говорили о прошлом, о том, как сложились их жизни за эти годы. Макар рассказывал о своих мытарствах по стране, о случайных заработках, о женщинах, которые приходили и уходили. Вера — о том, как растила Алису, как боролась с нуждой и одиночеством.
Только об Алисе они почти не говорили. Девушка наотрез отказывалась встречаться с отцом и запретила матери рассказывать о себе.
Но однажды вечером, когда Макар сидел в маленьком кафе на набережной, работая над статьёй, рядом с его столиком остановилась Алиса.
— Можно присесть? — спросила она, не глядя на него.
— Конечно, — Макар закрыл ноутбук, стараясь не выдать волнения.
Она села напротив, положила на стол папку с бумагами.
— Я нашла это в архиве больницы. История болезни моей бабушки — твоей матери. Прочитай.
Макар открыл папку и начал читать медицинские записи. Диагноз — шизофрения с параноидальным синдромом. Первые симптомы проявились ещё в молодости, после того как муж бросил её с маленьким ребёнком. Болезнь прогрессировала, но Елена отказывалась от лечения, используя своё положение и деньги, чтобы заставить врачей молчать.
— Она была больна, — тихо сказал Макар, закрывая папку. — Всё это время…
— Да. И я подумала, что ты должен знать. Это не оправдывает того, что ты сделал. Или не сделал. Но объясняет многое.
— Спасибо, что показала мне это.
Алиса наконец посмотрела ему в глаза.
— Я не простила тебя. И не знаю, смогу ли когда-нибудь. Но мама счастлива, что ты вернулся. И я не хочу, чтобы она страдала из-за меня.
— Я понимаю. И не прошу большего.
Алиса встала, но прежде чем уйти, сказала:
— В субботу я буду на празднике в парке. Мама тоже придёт. Если хочешь… можешь присоединиться к нам.
Это не было прощением или принятием. Но это был шанс. Первый маленький шаг к тому, чтобы, возможно, однажды стать семьёй.
Праздник в честь Дня города собрал почти всех жителей Приволжска. Ярмарка, выступления местных коллективов, детские аттракционы. Макар бродил по парку, высматривая среди толпы Веру и Алису. Город гудел, словно пчелиный улей, набирая обороты к вечернему концерту и фейерверку.
Макар уже было подумал, что Алиса передумала, когда заметил Веру у фонтана. Она стояла одна, задумчиво наблюдая за играющими детьми.
— Не опоздал? — спросил он, подходя.
Вера обернулась, и её лицо осветилось улыбкой.
— Нет. Алиса на дежурстве в медпункте. Сказала, подойдёт позже.
— Она передумала?
— Нет. Просто работа. Сам понимаешь — праздник, травмы, дети.
Они медленно шли по аллее, среди шумной толпы ощущая себя островком тишины.
— Что будет дальше, Вера? — спросил Макар, останавливаясь у старой липы. — Когда праздник закончится, когда схлынет эйфория от нашей встречи. Что потом?
Вера посмотрела на него спокойно, без лишних эмоций.
— Не знаю. Я привыкла жить одним днём. Особенно в последние годы.
— Я хотел бы остаться. Здесь. С тобой. Попытаться всё исправить.
— Ты уверен? Приволжск — не Москва. Здесь всё маленькое, тесное.
— Я нигде не чувствовал себя дома. Ни в Москве, ни в Питере, нигде. А здесь… здесь я наконец могу дышать полной грудью.
Вера долго смотрела на него, словно искала что-то в его лице, затем кивнула.
— Хорошо. Но я не буду обещать тебе, что всё сложится. Слишком много времени прошло, слишком много ран.
— Я знаю. И готов рискнуть.
Они продолжили прогулку. Вера показывала ему изменения в городе — новые здания, реконструированные улицы. Странно было видеть, как твой родной город меняется без тебя, растёт, словно ребёнок, которого ты оставил младенцем, а встретил подростком.
— Кирилл позвонил вчера, — неожиданно сказала Вера. — Предупредил, что ты можешь быть опасен. Что ты пристрастился к алкоголю, что в Москве у тебя были проблемы с законом.
Макар горько усмехнулся.
— И ты поверила?
— Нет. Но подумала, что ты должен знать. Он не сдался.
— Почему он так ненавидит меня?
— Может быть потому, что всегда завидовал. Ты был талантливее, ярче. И я выбрала тебя, а не его.
— Он ухаживал за тобой?
— До того, как мы начали встречаться. Да и потом пытался, когда ты уехал. Но я никогда не смотрела на него… так.
Внезапно праздничный гул прервал пронзительный вой сирены. Несколько машин скорой помощи с включёнными мигалками промчались мимо парка в сторону реки.
— Что-то случилось, — встревожилась Вера.
Они поспешили к выходу из парка, где уже собиралась толпа зевак. Слышались обрывки разговоров: «Ребёнок… мост… упал в реку…»
— О боже, — Вера побледнела. — Алиса там.
Не сговариваясь, они побежали в сторону реки. Старый мост через Волгу был оцеплен полицией, на берегу толпились спасатели. Вдоль кромки воды бежали люди с баграми и верёвками.
— Что произошло? — спросил Макар у полицейского.
— Мальчик, семь лет. Перелез через ограждение на мосту, сорвался. Течение сильное, унесло сразу.
— А женщина-врач?
— Какая врач?
— Молодая, рыжая, в белом халате.
— А, эта… Бросилась за мальчишкой. Сумасшедшая. В таком течении без снаряжения…
Макар не дослушал. Он уже сбрасывал куртку, пробираясь к самой воде.
— Макар! — крикнула Вера. — Что ты делаешь?
— То, что должен был делать всегда. Спасать свою семью.
Он нырнул в ледяную воду, сильными гребками направляясь к середине реки, где бурлило течение. Двадцать лет назад он был чемпионом области по плаванию. Единственное, что у него действительно хорошо получалось. Единственное, что могло сейчас спасти его дочь.
Вода была мутной, видимость — почти нулевой. Макар нырял снова и снова, пытаясь разглядеть хоть что-то в коричневой жиже. Лёгкие горели, мышцы сводило от холода, но он продолжал поиски, двигаясь вниз по течению.
На пятом или шестом нырке он увидел её — Алиса зацепилась халатом за корягу и отчаянно пыталась удержать голову мальчика над водой. Ребёнок был без сознания, но Алиса не сдавалась, хотя сама была на пределе сил.
Макар подплыл к ним, показывая жестами, что поможет. Алиса узнала его, в её глазах мелькнул страх, затем облегчение. Макар жестом указал, что возьмёт мальчика, и она кивнула. Передав ребёнка, Алиса попыталась выпутаться из халата, но течение усилилось, и коряга, за которую она держалась, треснула.
Макар видел, как её уносит потоком. Зажав мальчика под мышкой, он сильными рывками поплыл к берегу. Каждый метр давался с трудом, но он упрямо двигался вперёд, ощущая, как силы покидают его.
Наконец его заметили спасатели. Несколько человек бросились в воду, помогая вытащить мальчика. Макар, едва переводя дыхание, показал в сторону, куда унесло Алису.
— Там… девушка… моя дочь…
Не дожидаясь реакции, он снова нырнул в реку. Боль в мышцах стала невыносимой, но адреналин гнал его вперёд. Он увидел Алису примерно в ста метрах ниже по течению — её вынесло на отмель, но она не двигалась.
Собрав последние силы, он добрался до неё. Алиса была без сознания, но дышала. Макар потащил её к берегу, где их уже ждали спасатели с носилками.
— Как мальчик? — первое, что спросила Алиса, придя в себя уже в машине скорой помощи.
— Жив, — ответил один из врачей. — Благодаря тебе. И твоему отцу.
Алиса повернула голову. Макар сидел рядом, закутанный в термоодеяло, мокрый, замёрзший, но счастливый.
— Зачем ты полез? — спросила она. — Ты мог утонуть.
— Не мог, — он покачал головой. — Ради тебя — не мог.
В больнице их встретила Вера — бледная, с красными от слёз глазами. Она обняла обоих, не в силах произнести ни слова.
— Всё в порядке, мам, — сказала Алиса. — Мы в порядке.
Спустя неделю после происшествия на реке в редакцию газеты, где работал Макар, зашёл Кирилл. Он выглядел постаревшим и осунувшимся.
— Нам нужно поговорить, — сказал он без предисловий.
Макар отложил рукопись и жестом указал на стул.
— Слушаю.
— Я пришёл извиниться. И рассказать остальную часть истории.
— Какой истории?
— О твоей матери. И обо мне.
Макар нахмурился.
— Говори.
Кирилл сцепил руки в замок, собираясь с мыслями.
— Я любил твою мать. Не как сына, не как друга. Как мужчина любит женщину.
— Что? — Макар не был уверен, что расслышал правильно.
— Да, звучит безумно. Она была намного старше меня. Но это правда. Я влюбился в неё, когда мне было двадцать, а ей — под пятьдесят. Она была такой… властной, сильной. Рядом с ней я чувствовал себя значимым.
— И она?..
— Нет. Для неё я был лишь инструментом. Полезным, удобным, но не более. Она использовала мои чувства, чтобы манипулировать мной. Заставить делать то, что нужно ей.
— Например, следить за мной. И лгать.
— Да. И многое другое, о чём я жалею.
Макар смотрел на бывшего друга, не зная, что чувствовать. Гнев? Жалость? Презрение?
— Почему рассказываешь это сейчас?
— Потому что устал жить во лжи. И потому что видел, как ты бросился в реку за Алисой. Я понял, что был неправ. Всё это время я завидовал тебе — твоему таланту, твоей популярности. Тому, что Вера выбрала тебя. А потом возненавидел за то, что ты был готов бросить всё ради неё. То, что я никогда не смог бы сделать ради твоей матери.
Кирилл встал, достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
— Здесь документы на дом. Твой дом на Береговой. Я купил его, когда твоя мать была при сме.рти. Она хотела, чтобы он достался мне. Но он твой по праву. Я лишь хранил его для тебя.
— Я не возьму его.
— Возьми. Не для себя — для Веры и Алисы. Они заслуживают лучшего жилья, чем та лачуга, где живут сейчас.
Макар долго смотрел на конверт, затем медленно взял его.
— Это не искупает твоей вины, Кирилл.
— Я знаю. Но это начало. Мне нужно многое исправить, прежде чем я смогу смотреть людям в глаза.
Когда Кирилл ушёл, Макар открыл конверт. Внутри действительно были документы на дом, оформленные на его имя. А ещё — старая фотография. На ней молодая Елена Лесина стояла рядом с высоким красивым мужчиной, держа на руках маленького мальчика. Отец, мать и он сам. Счастливая семья, которой никогда не было.
— Я не буду жить в этом доме, — твёрдо сказала Алиса, когда Макар показал ей документы. — Там… плохая энергетика.
— Согласен, — кивнул Макар. — Но мы можем продать его и купить что-то новое. Для всех нас.
— Всех нас? — Алиса прищурилась. — Ты предлагаешь маме…
— Я ничего не предлагаю. Пока. Но надеюсь, что когда-нибудь смогу.
Они сидели в маленьком кафе, где впервые поговорили по-настоящему. За прошедший месяц многое изменилось. Алиса не простила отца полностью, но начала привыкать к его присутствию в их жизни. Особенно после того случая на реке.
— Знаешь, — сказала она, размешивая ложечкой кофе, — я всегда представляла тебя каким-то монстром. Человеком, который бросил беременную женщину и сбежал. А сейчас смотрю на тебя и вижу… просто человека. Который делал ошибки. Который страдал. Как все мы.
— Спасибо, — тихо сказал Макар. — Для меня много значит, что ты пытаешься понять.
— Я не обещаю, что назову тебя папой. Или что мы станем настоящей семьёй. Но я готова попробовать… узнать тебя.
Это было больше, чем Макар смел надеяться. После стольких лет лжи и разлуки — шанс всё исправить.
Осень в Приволжске выдалась на редкость тёплой и солнечной. Вера и Макар часто гуляли по набережной, наблюдая, как река меняет цвет с летнего зелёного на осенний серо-стальной.
— Я получила предложение о работе, — сказала Вера однажды вечером. — В Москве. Клиника эстетической медицины.
— Это… замечательно, — Макар старался звучать искренне. — Когда ты уезжаешь?
— Я не приняла решения. Хотела сначала поговорить с тобой.
— Со мной? Почему?
— Потому что… это касается нас обоих. Если есть «мы», конечно.
Макар остановился, взяв Веру за руки.
— Есть. По крайней мере, для меня — есть.
— Тогда что нам делать? Я здесь прозябаю, работая в районной поликлинике за гроши. А там — перспектива, достойная зарплата.
— Поезжай, — сказал Макар после долгой паузы. — Я поеду с тобой, если ты позволишь. Найду работу в Москве, это не проблема.
— А Алиса?
— Она взрослая. У неё своя жизнь. Но я уверен, она поймёт.
Вера прильнула к нему, и они стояли так долго, обнявшись посреди набережной, не обращая внимания на прохожих.
— Я боюсь, — призналась Вера. — Боюсь, что всё повторится. Что в Москве ты снова станешь другим.
— Не стану. Я больше не убегаю от себя. И от тебя — тоже.
В этот момент Макар действительно верил в то, что говорил. Он был готов начать всё сначала. Не в Приволжске, который всегда будет напоминать о прошлом, а в Москве, где они смогут построить что-то новое. Вместе.
В день отъезда на вокзале их провожала только Алиса. Она переживала за мать, но понимала, что Вера заслужила шанс на счастье.
— Береги её, — сказала Алиса Макару, когда они остались наедине. — Если обидишь — найду и … Пощады не жди.
— Я знаю, — серьёзно ответил он. — Ты сильная. Как твоя мать.
— Нет, — Алиса покачала головой. — Как ты. Я ведь твоя дочь, помнишь?
Это было прощением. Не полным, не безоговорочным, но всё же — прощением.
Поезд тронулся, увозя Веру и Макара в новую жизнь. А за окном проплывал Приволжск — город, где они встретились, полюбили друг друга, потеряли и вновь обрели.
Макар смотрел на удаляющийся силуэт Преображенской колокольни, где всё началось для него в этот раз. Сорок три колокола отбивали время, которое теперь не убегало от него, а текло рядом, как река, как жизнь.
Прошлое нельзя исправить. Но можно построить новое будущее, даже когда кажется, что все мосты сожжены. Иногда для этого нужно просто вернуться к началу и пройти свою версту до небес…
