Яна сосредоточенно ворочала тесто. Лепила вареники вручную, как когда-то научила её бабушка. Каждый край защипывала идеально, чтобы начинка не вылезла. Работа, честно говоря, невероятно утомительная, но что поделать? Её брат Андрей обожает именно такие, домашние.
Она помнила, как они с Андреем, ещё детьми в Закарпатье, ворошили сено, как он катал её на своём велосипеде — она была совсем маленькой, разница в два года, но он всегда был её защитником.
А теперь его семья каждое воскресенье была тут, в их доме. Андрей, его жена Виктория, такая шумная и говорливая, и двое сыновей. Мальчишки кричали, бесились, разбрасывали крошки по ковру, разливали компот.
Но Яна им, по-настоящему, — рада.
Она не обманывала себя.
— Ты снова целый день провела у плиты! — Степан зашёл на кухню, вытирая руки кухонным полотенцем. Посмотрел на стол — там уже стояло четыре кастрюли, противень с мясом, пироги остывали на подоконнике. — Ты израсходовала полхолодильника!
Яна вздрогнула. Резко развернулась к нему.
— Это же мой родной брат, как я могу отказать? Семья должна держаться вместе.
— Семья?! — Степан прямо выставил подбородок. — Они здесь каждую неделю, Яна! Каждую! Я уже забыл, когда мы в выходной просто поужинали вдвоём. В тишине. Без этого постоянного шума!
Она хотела что-то сказать. Объяснить. Но слова словно застряли где-то между сердцем и горлом.
— Он мне не чужой, — произнесла она тихо.
Степан развернулся и вышел. Дверь закрылась с негромким, но чётким стуком. Точка. Яна стояла, смотрела на вареники.
И вдруг ей стало невыносимо тяжело.
Она опустилась на табуретку. Сидела. Молчала.
Брат приехал ровно в два — как всегда. Виктория принесла торт — магазинный, в картонной коробке. Мальчишки ворвались первыми — сразу к холодильнику, за компотом.
— Ой, Яночка! — Андрей обнял её за плечи. — Красотка! Ну что, стол накрыла?
— Накрыла, — Яна улыбнулась, но как-то неестественно. — Проходите, садитесь.
Степан сидел в углу — у окна. Молчал. Смотрел в тарелку, словно там был ответ на все вопросы Вселенной.
— Степан! — Андрей кивнул ему. — Как сам?
— Нормально.
Вот и весь их разговор.
Начался обед. Виктория тараторила без умолку — про свою работу, про соседку, которая снова паркуется, как попало. Дети хватали пирожки, роняли их на ковёр, Яна металась — то подай, то налей, то убери. Андрей ел, щедро хвалил.
А Степан вдруг отложил вилку. Резко. Звонко. Все за столом сразу замолчали.
— Тебе, конечно, легко хвалить, — сказал он тихо, но предельно отчётливо, — когда не ты платишь за все эти продукты.
Тишина.
Такая, что можно было услышать, как у Виктории в горле застрял ком.
Андрей моргнул. Посмотрел на Яну. Яна покраснела — так, что уши горели.
— Не обращайте внимания, — пролепетала она. — У него просто плохое настроение, очень устал.
Но Степан уже вставал. Вышел из-за стола. Ушёл в спальню. Дверь за ним — снова хлопок.
Андрей жевал пирожок. Медленно. Задумчиво. Гости на этот раз засобирались намного раньше обычного.
А Яна, проводив их, сидела и думала:
Что я натворила?
Следующее воскресенье наступило — неизбежно. Яна проснулась в семь утра. Муж ещё спал — храпел негромко, повернувшись к стене. Она тихонько встала, пошла на кухню. Включила чайник. Достала из морозилки мясо — для разморозки. Достала муку — печь пироги. Достала яйца, масло, сметану.
Она делала это на полном автомате.
К двум часам дня стол был накрыт. Борщ кипел в кастрюле. Пироги остывали на подоконнике. Мясо — в духовке, осталось минут двадцать.
Дверь открылась резко — с шумом, с топотом.
— Яночка! — Андрей ворвался первым, как всегда. Обнял её, поцеловал в щёку. — Ты опять весь дом пирогами завалила?
Виктория вошла следом — с пакетом. Опять магазинный торт. Опять в коробке.
— Привет всем! — крикнула она на весь дом. — Ну где мои любимые хозяева?!
Мальчишки уже бежали на кухню. Топали, гремели стульями. Один — сразу к холодильнику, второй — схватил пирожок, ещё горячий.
— Осторожно, обожжёшься! — Яна вскрикнула, но было поздно.
Пацан сморщился, дунул на пальцы.
Степан сидел за столом. Молчал. Смотрел в тарелку. Лицо — каменное.
— Степан! — Андрей сел напротив. — Ну что ты всё молчишь? Рассказывай, как твои дела!
Степан поднял глаза. Медленно.
— Дела нормально.
— Ну ладно, неразговорчивый сегодня! — Андрей громко расхохотался. — Бывает.
Начался обед.
Виктория трещала — про новую соседку, которая паркует машину, как идиотка, про работу, где начальница — дура, про школу, где учителя совершенно ничего не понимают.
Дети жевали, роняли крошки на пол, размазывали сметану по столу.
Яна бегала — подавала, наливала, убирала. Она даже не присела. Ей было некогда. Она работала как официантка.
Всё было как всегда.
Андрей похвалил пирог.
— Яна, ты просто волшебница! Как у тебя получается такое воздушное тесто?! Виктория, учись!
Виктория поморщилась. Промолчала.
А Степан вдруг встал. Резко. Стул скрипнул по полу.
— Мне надо в гараж, — сказал он коротко.
— Сейчас?! — удивилась Яна. — Но ты же ещё даже не поел.
— Не хочу.
И ушёл. Дверь хлопнула — снова. Как финальная точка.
Андрей смотрел ему вслед. Нахмурился.
— Что с ним вообще?
— Да ничего, — Яна улыбнулась натянуто. — Просто сильно устал. Работа.
Но внутри у неё всё сжималось от страха.
Вечером Яна мыла посуду. Руки в воде — горячей, мыльной. Спина болела. Ноги гудели.
Степан сидел в комнате. Смотрел телевизор. Но она точно знала — он не смотрел. Он просто молчал.
Она зашла к нему. Села рядом.
— Стёпа.
— Что?
— Ну не молчи так. Скажи мне хоть что-нибудь.
Он вздохнул. Долго. Тяжело.
— Яна, — произнёс он наконец. — Они приходят сюда, как в общественную столовую. Каждую неделю. Каждое воскресенье. Я устал от этого цирка!
— Но это же мой брат.
— Брат! — Степан повысил голос. — Я понимаю! Брат! Но у нас с тобой тоже есть своя жизнь! Я не хочу жить в проходном дворе! Я хочу тишины! Я хочу, чтобы мы хоть раз поужинали только вдвоём!
Яна молчала. Она чувствовала, как внутри что-то навсегда ломается.
— Но я не могу ему отказать.
— Почему?!
— Потому что он — не чужой!
Степан посмотрел на неё. Долго. Внимательно.
— А я, значит, чужой?
Она вздрогнула.
— Что ты такое говоришь?! Ты — мой муж!
— Вот именно! Муж! Но я чувствую себя здесь лишним. Ты для них готовишь. Ты для них бегаешь. Ты для них притворно улыбаешься. А что остаётся для меня?!
Яна почувствовала, как слёзы подступают к горлу.
— Я просто хочу, чтобы семья была вместе.
— Семья?! — Степан встал. — Мы с тобой — семья! А они — гости! Которые приходят, едят и уходят! И ничего взамен! Ни помощи. Ни слова благодарности. Ничего!
Он вышел из комнаты. Яна осталась сидеть. Одна.
И вдруг она поняла.
Он абсолютно прав.
Среда. Обычный будний день.
Яна на кухне — режет овощи для лёгкого салата. Звонок в дверь.
Она открывает — и замирает.
Андрей. Виктория. Без детей.
— Привет! — сказал Андрей весело. — Мы решили заскочить! Как раз проезжали мимо нашей улицы Галицкой!
— Но, — Яна была растеряна. — Я совсем не готовила ничего.
— Да ладно! — Виктория уже разувалась. — Что-нибудь найдётся перекусить!
Они вошли. Сели за стол.
Яна стояла посреди кухни. Она не знала, как ей поступить. У неё не было приготовленной еды. Не было времени. Она была не готова к гостям.
— Яночка, ты чего встала?! — крикнул Андрей. — Давай, накрывай! Мы очень голодные!
И вот тут в прихожую вошёл Степан.
Он вернулся с работы раньше обычного. Увидел, как они разуваются. Как Виктория уже копается в холодильнике.
Его лицо налилось красным.
— Хватит! — сказал он громко. Очень громко, на весь дом. — Это не бесплатный трактир! У вас есть свой собственный дом! А мы хотим тишины!
Андрей встал. Медленно. Посмотрел на него.
— Что ты сейчас сказал?
— Я сказал — хватит! Вы приходите сюда каждую неделю! Едите! Мусорите! И ничего не даёте взамен! Мы оба от этого устали!
— Да ты просто жадный! — Андрей покраснел.
Но Степан его не слушал.
— Уходите! — крикнул он. — Уходите из нашего дома! И больше без приглашения — ни ногой!
Андрей схватил куртку. Виктория — сумку. Они выскочили за дверь. Без единого слова. Только громкий хлопок.
И — тишина.
Яна стояла посреди кухни. Со слезами на глазах. Руки дрожали.
— Что ты наделал?! — прошептала она. — Это же мой родной брат!
Степан посмотрел на неё. Усталым, измученным взглядом.
— Яна, кто-то должен был сказать это вслух.
Он ушёл в комнату. Дверь закрыл тихо. А Яна осталась одна.
Прошла неделя.
Яна не позвонила брату. Брат не звонил ей.
Но внутри — было очень странное чувство.
Облегчение.
Но однажды она сама взяла телефон. Позвонила брату.
Долгие гудки. Один. Второй. Третий.
— Алло? — голос Андрея был холодным, настороженным.
— Андрей, это я. Можно мне к тебе приехать?
Пауза.
— Зачем?
— Поговорить. Нормально. По-человечески.
Ещё одна пауза. Долгая.
— Хорошо. Приезжай.
Андрей открыл дверь — хмурый, напряжённый. Яна вошла. Они сели на кухне. Молча.
— Я хотела тебе сказать, — начала Яна. — Я люблю тебя, Андрей. Ты мой брат. И я всегда буду тебя любить.
Андрей смотрел в сторону.
— Но я больше не могу быть бесплатной кухаркой для твоей семьи, — продолжила она твёрдо. — Я устала. Я выгорела. Я хочу жить своей жизнью. Со своим мужем. В своём доме.
— То есть ты окончательно на его стороне?! — вспыхнул Андрей.
— Нет! — Яна покачала головой. — Я на стороне здравого смысла. Мы можем собираться. Но только по праздникам. И только после предварительного предупреждения. Это мой дом, Андрей.
Андрей молчал. Сжал челюсти.
— А если я не соглашусь с такими условиями?
— Тогда не соглашайся, — Яна встала. — Я тебя не держу. Но условия — будут именно такими.
Дома её встретил Степан. Он чинил табуретку — молча, сосредоточенно.
Яна подошла. Положила ему руку на плечо.
— Я была у брата. Ты оказался прав, — сказала она тихо. — Пора думать и о нас с тобой.
Степан поднял голову, посмотрел на жену. И впервые за долгое время улыбнулся.
Какая мощная сцена! Как часто ради «семейной солидарности» мы готовы пожертвовать собственным браком и эмоциональным состоянием. Степан, конечно, поступил очень резко, но, кажется, только такой шок мог спасти ситуацию!
Как вы считаете, почему родственникам так сложно понять, что «приезжать в гости» не равно «приезжать в ресторан»? И как правильно выстроить границы с теми, кто пользуется вашей добротой, не доводя до громкого скандала, как это произошло в истории Яны? 👇
