Вероника вернулась с работы уставшая и голодная. Пятница была непростой — проверяли склад на недостачу, и она задержалась до восьми вечера. Дома пахло жареной картошкой — видимо, Сергей уже поужинал.
Она пошла на кухню, чтобы разогреть себе еду, и случайно подняла глаза на самую верхнюю полку в шкафу. Там, где обычно стояли банки с крупами, лежала незнакомая ей синяя пластиковая таблетница с отделениями на каждый день недели. Рядом с ней лежала упаковка одноразовых шприцев.
Вероника замерла. Они такого не покупали. Никто в их семье не болел диабетом.
— Серёжа! — позвала она мужа.
— Да? — отозвался он из комнаты.
— Чьи это вещи на кухне? Таблетница и шприцы?
Последовала пауза. Затем послышались шаги, и в дверях появился Сергей. Лицо у него было какое-то виноватое.
— А, это… мамины. Увидела всё-таки. Я забрал у неё, когда был в гостях.
— Зачем?
— Ну… она завтра к нам приедет. На пару дней. Ей уколы нужны по утрам, я помогу.
Вероника медленно поставила тарелку на стол.
— Как это — приедет? Ты не говорил.
— Говорю же сейчас. Ничего страшного, вы почти не пересечётесь. Она рано встаёт, сделает укол и уйдёт. Ей, по сути, нужно только переночевать.
— Несколько дней? — Вероника села за стол. — И сколько это — «несколько»?
— Ну… может, неделю. Как врач скажет.
Вероника посмотрела на мужа. Сейчас он явно что-то недоговаривал.
Три года назад между ней и свекровью произошёл очень серьёзный конфликт, который до сих пор отравлял семейную атмосферу.
Надежда Фёдоровна пришла к ним на день рождения Сергея. Вероника готовила праздничный ужин, накрывала на стол, старалась угодить свекрови. А когда та собралась уходить, просто взяла микроволновку и понесла к выходу.
— Надежда Фёдоровна, куда вы микроволновку? — удивилась Вероника.
— Дочке моей, Кате, нужна, — коротко ответила свекровь. — Она ко мне погостить приехала. У неё ребёнок, постоянно нужно что-то разогревать.
— Но мы же сами ею пользуемся…
— А вы купите себе новую. Разберётесь. Вы же не нищие.
Вероника опешила. Просто взять и унести чужую вещь, даже не спросив! Это же элементарное неуважение.
Когда она рассказала об этом Сергею, тот пожал плечами:
— Да ладно тебе, не жалко же. Катя с малышом мучается, им действительно нужнее. А мы новую купим, даже лучше будет.
— Серёжа, дело не в деньгах! Нельзя просто прийти в гости и унести хозяйские вещи!
— Так это не чужая тётя какая-то. Это моя мама. И мои вещи, между прочим.
— Твои? А я что, здесь не живу?
— Живёшь, конечно. Но квартира-то моя.
Уже тогда Вероника почувствовала укол. Но решила не раздувать конфликт из-за микроволновки.
А через неделю Надежда Фёдоровна приехала снова. И устроила тот самый скандал, который перевернул всё.
— Серёжа мне рассказал, что ты недовольна, — начала она с порога. — Мол, я без спроса микроволновку взяла.
— Я просто считаю, что нужно было спросить, — ответила Вероника.
— Спросить? — Надежда Фёдоровна повысила голос. — У кого спросить? У тебя?
— Ну да… мы же вместе ею пользуемся… мы вместе живём…
— Слушай меня внимательно, — свекровь подошла вплотную, ткнула пальцем ей в грудь. — Пока я жива, в доме моего сына я хозяйничаю как хочу. А ты здесь так… пока я не против. Поняла? Подай-принеси!
Вероника отшатнулась. Таких слов она никак не ожидала.
— ПОДАЙ-ПРИНЕСИ?
— А как ты думала? Штамп в паспорте ещё ничего не значит. Сегодня ты жена, завтра — бывшая. А я матерью останусь навсегда.
— Надежда Фёдоровна…
— Мне на твоё мнение наплевать! — закричала свекровь. — Это квартира моего сына! Я ему помогала её покупать, я! А ты тут появилась с чемоданчиком и думаешь, что теперь будешь указывать мне, как себя вести в квартире МОЕГО сына?
— Ты вообще кто такая? — не унималась Надежда Фёдоровна. — Никто! Даже рот свой не открывай! Ни детей Серёже не родила, ни денег не приносишь. Живёшь на всём готовом и ещё претензии предъявляешь!
— Мам, успокойся, — наконец подал голос Сергей.
— Не успокоюсь! Пусть знает своё место! — Свекровь развернулась к сыну. — Серёжа, ты мужчина или тряпка? Жена тебе мозги выносит из-за какой-то микроволновки, а ты молчишь!
— Надежда Фёдоровна, — тихо сказала Вероника. — Если вы считаете меня пустым местом, то зачем я вам нужна? Живите как хотите. Но без меня.
Она пошла в спальню, достала чемодан и начала складывать вещи.
— Ты что делаешь? — спросил Сергей, заглянув в комнату.
— Собираюсь. Раз я здесь временная квартирантка, то лучше освободить место для хозяйки.
— Не глупи…
— Я не глуплю. Твоя мама ясно объяснила мне моё положение. Теперь живите спокойно, но без меня. Я такое поведение в свой адрес терпеть не собираюсь!
Сергей попытался отобрать у неё чемодан, но Вероника была непреклонна. Она уехала к родителям и три дня не отвечала на его звонки.
Потом он приехал, извинялся, клялся, что больше такого не повторится. Надежда Фёдоровна передала через него формальные извинения — мол, «не то хотела сказать, просто нервы сдали».
Но слова не выкинешь из головы. Это засело в душе Вероники занозой.
С тех пор свекровь не переступала порог их квартиры. Сергей ездил к маме сам, но редко и неохотно. А они с Вероникой стали чаще бывать у её родителей — на даче, за семейными ужинами, где её никто не считал кем-то ниже себя.
И вот теперь это.
— Серёжа, — тихо сказала Вероника. — Сядь. Поговорим.
Он сел напротив, не глядя ей в глаза.
— Что с твоей мамой? Почему ей нужны уколы?
— Диабет. Инсулин нужен рано утром, в одно и то же время. Строго в пять тридцать.
— Понятно. А почему не наняли медсестру?
— Дорого. И мама не хочет чужих людей. Говорит, лучше сын поможет.
Вероника молчала, обдумывая услышанное. Что-то в этой истории не сходилось.
— Серёжа, а когда ты принёс эти вещи?
— Вчера. После работы заехал к маме.
— И с тех пор они лежат у нас на кухне?
— Ну да.
— То есть ты уже вчера знал, что мама будет жить у нас, но мне не сказал?
Сергей поёрзал на стуле.
— Хотел сказать. Но ты вчера поздно пришла, усталая была…
— А сегодня?
— Сегодня говорю.
— За час до её приезда.
— Ника, не усложняй. Ей действительно плохо.
— Стоп. — Вероника подняла руку. — Ответь честно: если всё так невинно, зачем ты прятал её вещи и молчал до последнего? Почему не сказал вчера: «Дорогая, у мамы проблемы, она поживёт у нас неделю»?
Сергей открыл рот, но ничего не сказал.
— Значит, сам понимаешь, что делаешь неправильно, — продолжила Вероника. — Иначе зачем скрывать?
— Я не скрывал…
— Нет, скрывал. И это значит, что ты сам знаешь: поступаешь за моей спиной. А если ты уже пошёл на обман — то о чём мы вообще говорим?
Сергей отвернулся к окну.
— Я просто хотел как лучше…
— Лучше для кого? Для мамы? Для себя? Точно не для меня.
— Ника…
— Нет, выслушай. — Она наклонилась вперёд. — Ты помнишь, что произошло в прошлый раз? Как твоя мама сказала, что в этом доме я подай-принеси? Что хозяйка только она?
— Помню.
— И ты думаешь, что теперь, когда она будет жить здесь целую неделю, всё будет по-другому?
— Она больна…
— Больна не значит, что стала святой. Ты уверен, что когда тебя не будет дома, она не начнёт снова хозяйничать? В прошлый раз унесла микроволновку, в этот раз что возьмёт? Телевизор? Пылесос?
Сергей молчал.
— А вообще, скажи мне прямо, — Вероника встала и подошла к окну. — В твоём доме я всегда буду на втором месте после твоей матери? Если да, то зачем я здесь нужна?
— Не говори глупости…
— Это не глупости. Это вопрос на засыпку. — Она повернулась к нему. — Хорошо, давай по-другому. Если завтра мои родители скажут: «Дай нам пожить, папе уколы нужны» — ты без вопросов поселишь их?
Сергей потёр лицо руками.
— Это другое…
— Чем другое?
— Ну… это моя мама…
— А мои родители кто? Соседи?
Он не отвечал.
— Серёжа, ты забыл её слова про то, что я пустое место в этом доме? Ты хочешь повторить те скандалы? Ты готов каждый день просыпаться в половине шестого утра от топота на кухне? Слушать, как она командует мной в пять утра?
— Она не будет…
— Будет. Потому что не может по-другому. И ты это знаешь.
Сергей встал, прошёлся по кухне.
— Что ты предлагаешь? Бросить мать?
— Я предлагаю найти медсестру. Или сиделку. За нормальные деньги.
— Дорого…
— А мой покой дёшев?
Он остановился, посмотрел на неё.
— Ника, ну помоги. Неделя всего…
— Нет.
— Почему?
— Потому что неделя превратится в месяц. Месяц — в полгода. А потом ты скажешь: «Ну что теперь, выгонять больную старушку?» И мне останется только собрать вещи.
Сергей сел за стол, уставился в пол.
— Ты меня ставишь перед выбором.
— Не я. Ты сам себя поставил, когда решил всё за меня без меня и за моей спиной.
Пауза затянулась. За окном стемнело, на улице включился свет.
— Что ты хочешь от меня? — устало спросил Сергей.
— Честности. Вместо того чтобы тайком приносить чужие вещи и ставить меня перед фактом, ты мог бы поговорить. Объяснить ситуацию. Предложить варианты.
— Какие варианты?
— Любые. Найти сиделку. Самому ездить к маме по утрам. Договориться с Катей, чтобы она помогала. Что угодно, кроме того, чтобы селить сюда человека, который меня ненавидит.
Сергей поднял глаза.
— Она тебя не ненавидит…
— Да ну? А что тогда было три года назад? — Серёжа, ответь на один вопрос. Совесть тебя не мучила, когда ты прятал её вещи? Когда молчал целый день?
Он не отвечал.
— Значит, мучила. Значит, понимал, что поступаешь неправильно. Тогда зачем?
— Я думал, ты поймёшь…
— Что пойму? Что меня можно игнорировать? Что в моём же доме мне не полагается голоса?
— Это не твой дом…
Слова повисли в воздухе как пощёчина. Вероника побледнела.
— Повтори.
— Я не то хотел сказать…
— Нет, повтори. Это не мой дом. Я поняла правильно?
Сергей осознал, что сказал. Лицо его покраснело.
— Вероника, ты придираешься к словам…
— Не оговорился. Сказал то, что думаешь. — Она встала. — Значит, я здесь временная квартирантка. А хозяева — ты и твоя мама.
— Нет…
— Тогда объясни, что ты имел в виду.
Сергей молчал.
— Не можешь объяснить? Тогда я объясню сама. — Вероника подошла к окну. — Ты считаешь, что раз квартира оформлена на тебя, то имеешь право решать всё сам. А моё мнение — так, для проформы.
— Это неправда…
— Правда. И сейчас ты это доказал. Принёс чужие вещи, не спросив. Пригласил жить человека, не предупредив. А когда я возмутилась, сказал: «Это не твой дом».
Сергей встал, попытался обнять её. Вероника отстранилась.
— Не трогай меня.
— Ника, ну прости…
— За что прощать? За то, что ты наконец сказал правду?
— Я не это имел в виду…
— А что?
Он не отвечал.
— Серёжа, — тихо сказала Вероника. — Пять лет назад, когда мы съехались, ты говорил: «Это наш дом. Наша семья». Я поверила. Вложила в этот дом деньги, силы, душу. Думала, мы строим что-то общее.
— Строим…
— Нет. Ты строишь. А я живу на птичьих правах. И твоя мама это прекрасно понимает. Поэтому и ведёт себя как хозяйка.
Сергей сел за стол, уткнулся подбородком в ладони.
— Что ты хочешь? — спросил он глухо.
— Хочу, чтобы ты позвонил маме и сказал: у нас жить не получится. Будем искать сиделку или другой вариант.
— А если не найдём?
— Найдёте. Деньги есть, желание найдётся.
— Она обидится…
— А я уже обижена. — Вероника взяла с полки таблетницу и шприцы. — Забери это. И больше никогда не приноси в мой дом чужие вещи без моего ведома.
— В твой дом? — усмехнулся Сергей. — Только что ты говорила, что это не твой дом…
— Это ты говорил. А я живу здесь пять лет. Плачу за коммуналку, покупаю продукты, делаю ремонт. И имею право голоса.
Сергей взял вещи матери, покрутил в руках.
— Ладно, — сказал он тихо. — Я сам всё улажу. Мама у нас жить не будет. И найдём медсестру. Или я сам буду ездить к ней по утрам.
— Спасибо.
Вероника прошла к плите, включила конфорку под сковородкой. Картошка остыла, но есть хотелось.
— Ника, — позвал Сергей.
— Что?
— Прости меня. За слова про дом. Я действительно не то хотел сказать.
Она не обернулась.
— В следующий раз думай, прежде чем говорить.
— В следующий раз спрошу твоего мнения. Обязательно.
— Ага.
Сергей вышел из кухни со своей ношей. Вероника слышала, как он набирает номер в коридоре.
— Мам, привет. Слушай, у нас проблема…
Дальше она не слушала. Разогрела еду, села ужинать. За окном горели огни соседних домов, где тоже жили семьи, тоже решали свои проблемы.
Что думаете об этой ситуации? Как бы вы поступили на месте Вероники? И как вы считаете, справедливо ли мужьям ставить жён перед фактом, когда дело касается их семьи? Давайте поболтаем об этом! 👇
