Ольга медленно отложила половник.
— Что ты сказал?
Она повернулась к мужу, Денису.
— Завтра. Я уже вызвал специальную машину на раннее утро.
Денис избегал её взгляда. Он смотрел в сторону, туда, где на дверце холодильника висела старая, видавшая виды, но любимая открытка с надписью: «Дом — это там, где тебя любят». Ирония момента была просто убийственной.
— Денис, — её голос внезапно стал тонким, каким-то детским, словно она была маленькой девочкой, потерявшей маму в большом супермаркете. — А спросить меня об этом ты не хотел?
— Да что тут спрашивать? — он дёрнул плечом, проявляя явное нетерпение. — Мама уже пожилая, живёт одна. Ей пришлось продать свою квартиру, чтобы оплатить дорогостоящее лечение. Теперь ей просто некуда податься.
Ольга стояла и молча смотрела на человека, с которым они делили жизнь на протяжении тридцати лет. И в этот миг её пронзило страшное осознание — она абсолютно его не знает. Совсем.
— Денис, у нас ведь, у нас же только двухкомнатная квартира. Мы только-только начали… — она запнулась, не в силах закончить мысль. Только после того, как их дети выросли и разъехались по своим жизням, они, наконец, остались вдвоём. Впервые за все эти долгие годы. И Ольга наивно думала, что теперь-то у них начнётся новый, счастливый этап…
— Ничего страшного, немного потеснимся. Она будет спать в гостиной на диване.
— Кто? — у Ольги пересохло в горле от тревоги. — Кто именно будет спать на диване?
— Ну, Валентина Семеновна, конечно.
Конечно. А то она подумала о чём-то другом. Глупая, наивная.
Ольга снова взяла в руку половник.
— А если я скажу тебе «нет»? — спросила она, даже не пытаясь обернуться.
В ответ повисла густая, тяжёлая тишина.
— Олечка, — в голосе Дениса появились новые, неприятные нотки. Усталость? Или уже откровенное раздражение? — Не драматизируй. Подумаешь, пожилая женщина. Разве она много места займёт?
Много места займёт пожилая женщина, которая всю их совместную жизнь считала Ольгу недостойной партией для своего драгоценного сына. Которая даже на их свадьбе, тридцать лет назад, сидела с таким выражением лица, будто её привели на траурную церемонию.
— Завтра? — переспросила Ольга.
— Завтра.
И вот она прибыла.
В восемь утра, когда Ольга ещё стояла в домашнем халате у плиты, завершая завтрак, раздался звонок в дверь. Долгий. Неприлично настойчивый. Будто кто-то изо всех сил давил на кнопку и не отпускал.
— Денечка! — громкий, пронзительный голос свекрови разнёсся по всей их небольшой квартире, едва Денис успел открыть замок. — Сыночек мой родной!
Ольга замерла, держа в руках почти полную чашку с кофе. Вот и всё. Началось.
— Ольга! — Валентина Семеновна ворвалась на кухню, словно разрушительный ураган. — Ну что ты стоишь, как статуя? Помоги сыну скорее вещи заносить!
Ей было уже семьдесят с лишним, но энергии хватило бы на десятерых. Валентина Семеновна окинула их уютную кухню крайне критическим взглядом.
— Ой, у вас тут как-то мрачновато. И пахнет. Чем это, интересно, так пахнет? — она подозрительно принюхалась.
— Мам, — Денис внёс первую тяжёлую сумку. — Может, мы сначала разберём вещи?
— А что тут разбирать-то? — Валентина Семеновна уже открывала дверцы кухонных шкафчиков. — Ольга, у тебя тут просто невероятный беспорядок. Ну ничего, это временно, я наведу тут порядок.
Ольга не сказала ни слова. Она просто стояла и смотрела, как совершенно чужой человек роется в её личных шкафах.
— Мам, может, хочешь чаю? — предложил Денис.
— Чай? Это что — это чай? — Валентина Семеновна достала с полки пачку. — Пакетики! Денис, ты совсем не бережёшь своё здоровье? Я привезла тебе листовой, настоящий, самый лучший. Ольга, а где у тебя стоит заварочный чайник?
— В дальнем шкафу, — пробормотала Ольга.
— В каком ещё шкафу? Покажи немедленно!
И так пошло-поехало. Валентина Семеновна начала переставлять предметы, перекладывать продукты, комментируя каждую, даже самую незначительную мелочь. Сахар не тот — рафинад очень вреден. Хлеб не тот — дрожжевой плохой. Соль не та — морская в разы полезнее.
К обеденному времени их квартира, расположенная на Проспекте Победы, превратилась в некий филиал санатория строгого режима. Валентина Семеновна основательно устроилась в любимом кресле Ольги — том самом, где она привыкла вечерами читать книги. И тут же включила телевизор на максимальную, оглушающую громкость.
— Денис! — прокричала она. — Денис, подай мне сюда подушечку! Денис, закрой балкон, тут же сквозняк! Денис, принеси мне стакан воды!
Денис носился по квартире, как заведённый. Он выполнял каждое, даже самое абсурдное требование матери, словно послушный мальчишка.
— Ольга! — позвала свекровь. — А когда мы, собственно, будем обедать? Я уже очень голодная!
Ольга готовила обед. Молча. Она резала овощи и думала о том, что всего лишь вчера это была её, личная кухня.
— Что это за мясо? — Валентина Семеновна брезгливо ткнула вилкой в сочную котлету. — Какое-то несъедобно жёсткое. И очень пересоленное. Денис, ты же никогда такое раньше не ел!
— Мам, — попытался было начать Денис.
— Не смей защищать! Я же вижу! — свекровь тут же отодвинула тарелку. — Я это есть не буду. У меня больной желудок, мне требуется строгая диета. Ольга, завтра ты приготовишь что-нибудь нормальное, полезное.
С этого дня Ольга словно стала призраком в своём собственном доме. Свекровь прочно заняла кухню, гостиную, ванную комнату. Везде слышался её громкий голос, везде — её непрекращающиеся претензии.
— Ольга, почему ты так еле ходишь? Денис ждёт свой ужин!
— Ольга, ты опять неправильно постирала! Вещи нужно обязательно сортировать!
— Ольга, выключи немедленно свет в спальне! Зачем зря жечь электричество?
А Денис делал вид, что абсолютно ничего не замечает. Он приходил с работы, приветствовал мать, ужинал тем, что она готовила, смотрел телевизор рядом с ней. С Ольгой он почти не разговаривал. Как будто её здесь просто не было.
— Денис, — попыталась она заговорить с ним однажды вечером, когда свекровь ушла в ванную. — Мне очень тяжело так жить.
— Потерпи немного, — буркнул он в ответ, не отрывая взгляда от экрана. — Привыкнет, успокоится.
— А если она не привыкнет?
— Привыкнет.
И в этот момент Ольга осознала: он не на её стороне. Он никогда и не был на её стороне. Для него она была просто частью их домашней обстановки. Удобная, привычная, но совершенно необязательная.
А его мать — святая.
Всё рухнуло, как карточный домик, в субботу утром.
Ольга проснулась от того, что кто-то рылся в её личном шкафу. Она резко открыла глаза — Валентина Семеновна стояла спиной к кровати и перебирала её нижнее бельё.
— Валентина Семеновна, — пробормотала Ольга сквозь остатки сна. — Что вы делаете?
— А, проснулась! — свекровь обернулась с кружевным бюстгальтером в руках. — Это что ещё такое? В твои-то годы носить такие вещи? Стыдно должно быть!
Ольга села на кровати. Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее.
— Это моё бельё.
— Денечка должен на это смотреть? — Валентина Семеновна сунула бюстгальтер в пакет. — Выброшу. И вот эту тоже. — Она достала тонкую ночную рубашку. — Розовую! В твои-то годы!
— Верните! — Ольга вскочила с кровати. — Это моё!
— Ничего тут твоего нет! — рявкнула свекровь, буквально ощетинившись. — В доме сына всё принадлежит семье! А ты тут временно!
Временно.
Это слово ударило, как хлёсткая пощёчина. Ольга стояла посреди своей собственной спальни, в своей собственной квартире, за которую они с Денисом тридцать лет выплачивали ипотеку, и слушала, как чужая женщина называет её временной.
— Денис! — позвала она изо всех сил.
Но ответа не последовало. Муж, как всегда по субботам, ушёл в спортзал. Оставил их наедине.
— Не ори! — Валентина Семеновна со злостью захлопнула дверцу шкафа. — И вообще, быстро собирайся. Мы сегодня пойдём в церковь. Помолимся за твою грешную душу. Может, сам Господь вразумит.
— Я не пойду в церковь.
— Пойдёшь! — свекровь схватила её за руку. — Мой сын живёт с грешницей! Я этого не допущу!
Ольга резко вырвала свою руку.
— Отстаньте от меня!
— Не смей мне перечить! — Валентина Семеновна даже замахнулась на неё.
И тут что-то внутри Ольги окончательно щёлкнуло.
— Нет! — закричала она в ответ.
Свекровь вмиг опешила от такой внезапной дерзости.
— Что?!
— Это мой дом! И моё бельё, носить я буду то, что хочу!
— Да как ты смеешь…
— Смею! — Ольга выхватила пакет с бельём. — Тридцать лет я живу в этом доме! А вы, всего неделю назад заехали и уже решили, что вы здесь хозяйка!
— Денис! — завопила Валентина Семеновна.
— Денис в спортзале! — Ольга швырнула пакет на кровать. — И знаете что? Хватит! Хватит мне указывать, что мне готовить, как стирать, во что одеваться!
— Ты забыла, с кем ты разговариваешь!
— Нет! — Ольга подошла к свекрови почти вплотную. — Это вы забыли! Я не служанка! Не горничная! И не приходящая уборщица!
Валентина Семеновна попятилась назад.
— Я жена вашего сына! — продолжила Ольга. — И если вам тут что-то не нравится, то вот дверь! Никто вас силой не держит!
— Да как ты…
— Так! — Ольга открыла шкаф и начала хаотично доставать свои вещи. — И знаете, что ещё? Если ваш драгоценный сыночек так хочет жить с мамочкой, пусть и живёт! А я устала быть третьей лишней в своём собственном доме!
Она запихивала в дорожную сумку всё подряд — любимые джинсы, кофты, туфли. Руки её тряслись, но она не останавливалась.
— Ольга! — свекровь схватила её за плечо. — Одумайся! Куда ты собралась?
— Отпустите! — Ольга резко оттолкнула её. — Не смейте меня трогать!
Она прошла в прихожую. Взяла куртку. Валентина Семеновна плелась следом, не переставая бормотать что-то о неблагодарности и неминуемой божьей каре.
— Ольга! — окликнула она её уже у самой двери. — А что Денису сказать?
Ольга обернулась. Посмотрела на эту женщину — маленькую, сгорбленную, которая внезапно стала беспомощной без своего главного оружия — сына.
— Скажете ему, что его временная квартирантка освободила помещение, — ответила Ольга максимально спокойно. — Теперь у вас будет гораздо больше места.
Она вышла, не став хлопать дверью. Просто тихо прикрыла её.
На лестничной площадке остановилась, прислонившись к холодной стене. Сердце всё ещё бешено колотилось, ноги дрожали. Но впервые за эти ужасные недели она почувствовала облегчение.
Достала телефон. Набрала номер Веры, своей лучшей подруги.
— Вера, — голос дрожал. — Можно я приеду к тебе? Мне больше просто некуда.
— Приезжай, — сказала Вера, не задавая ни единого лишнего вопроса. — Чайник уже ставлю.
Ольга спустилась по лестнице, вышла на Улицу Каштанову. Солнце светило ярко, по-весеннему. Воздух был свежий и чистый.
Она шла по знакомым дворам и думала о том, что впервые за тридцать лет не знает, что именно будет завтра. И самое странное — это её совершенно не пугало.
Наоборот. Впервые за долгое время ей захотелось дышать полной грудью.
Денис звонил ей три дня подряд.
Первый день он был зол. Требовал немедленно вернуться, обвинял в чудовищном эгоизме, кричал что-то о супружеском долге.
— Мама плачет! — орал он в трубку. — Ты довела старую женщину до сердечного приступа!
Ольга молча нажимала кнопку «отбой».
Второй день он торговался. Предлагал разные компромиссы. Мол, пусть мама поживёт ещё всего недельку, а потом они что-нибудь придумают.
— Оля, ну не веди себя как ребёнок, — вкрадчиво уговаривал он. — Ну что тебе стоит немного потерпеть?
Ольга снова вешала трубку.
На третий день Денис не позвонил вообще.
А вечером он приехал к Вере. Стоял у подъезда, нервно курил. Он как-то сразу постарел, осунулся, на лице залегли глубокие тени.
— Оля, — начал он, когда она спустилась. — Прости меня.
Вот и всё. Два слова, которые она ждала целую неделю.
— Я всё понял, — продолжал он, не глядя ей в глаза. — Мама, она вчера такое устроила…
Ольга хранила молчание.
— Она твои цветы с балкона выбросила. Сказала, что фиалки — это цветы для покойников. А потом, — он замялся. — Потом она говорила, что ты ушла, и теперь она полноправная хозяйка.
— И что ты ей на это сказал?
— Сказал, — Денис затушил сигарету о ботинок. — Сказал, что хозяйка в этом доме — ты. И что если она хочет жить с нами, то должна уважать тебя.
Ольга посмотрела на него предельно внимательно.
— Ты правда это сказал?
— Правда. — Он наконец-то поднял глаза. — И ещё я сказал ей, что найду ей отдельную квартиру. Рядом, но отдельную.
— А она?
— А она, — Денис криво усмехнулся. — Сказала, что я неблагодарный сын. И что лучше она вообще уедет в деревню к сестре в Новоселицу.
— И уедет?
— Я не знаю. Может быть. — Он помолчал. — Но даже если не уедет, я уже снял ей маленькую однокомнатную квартиру в соседнем доме. На первом этаже, чтобы ей было удобно.
Ольга кивнула.
— Оля, — он шагнул к ней ближе. — Я был полным дураком. Я это понимаю. Но вернись, пожалуйста.
Она смотрела на этого мужчину, с которым прожила половину своей жизни. На его усталые глаза, на проступившую седину у висков. На руки, которые когда-то дрожали от нежности, когда он впервые обнимал её.
— А если твоя мама опять…
— Нет, — перебил Денис. — Я разговаривал с ней очень серьёзно.
Ольга помолчала.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Но сначала ты едешь домой. Убираешь весь этот беспорядок. Моешь всё, что она запачкала. И покупаешь новые фиалки.
— Куплю, — пообещал он.
— И ещё, — Ольга впервые за все эти дни тепло улыбнулась. — Завтра мы с тобой идём в театр. На тот спектакль, что я давно хотела.
— Идём, — без колебаний согласился Денис.
Через неделю Валентина Семеновна действительно переехала в отдельную, маленькую квартиру. Не в деревню — всё-таки в городе было удобнее. Изредка она заходила в гости, но уже делала это тихо, вежливо. И без единой претензии.
