Маша разливала чай по чашкам, украшенным мелкими васильками. За окном её уютной кухни моросил апрельский дождь, барабаня по подоконнику успокаивающую мелодию. Ника сидела напротив, машинально поглаживая пушистого серого кота, который с комфортом устроился у нее на коленях.
— Он у тебя совсем ручной, — заметила Ника с легкой улыбкой, почесывая кота за ухом.
— Мурзик? — Маша усмехнулась. — Еще бы. Ты же сама его мне пристроила три года назад. Помнишь, каким диким он был поначалу?
Ника кивнула, вспоминая тощего, насквозь промокшего котенка, которого нашла в канаве возле своего дома. Тогда у нее уже жили два кота и собака, и еще одного питомца муж категорически не одобрил бы. Пришлось уговаривать Машу, которая вначале отнекивалась, но потом не устояла перед жалобными глазами друга.
— Да уж, — тихо произнесла Ника, глядя в окно. — А теперь у меня никого не осталось.
Маша замерла с чайником в руке и внимательно посмотрела на подругу.
— Ты все-таки решилась? — спросила она осторожно.
Ника молча кивнула, продолжая гладить Мурзика. Кот, будто чувствуя её состояние, тихо мурлыкал, прижимаясь теснее.
— Расскажешь? — Маша поставила чайник и села напротив.
Ника глубоко вздохнула.
— Я их разговор случайно подслушала и в тот же вечер собрала чемоданы, — начала она, пытаясь говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.
Вероника Сергеевна Павлова, для близких просто Ника, всегда любила животных. Еще будучи маленькой девочкой, она тащила домой бездомных котят, выхаживала птиц с подбитыми крыльями, подкармливала бродячих собак. Её родители, хоть и вздыхали тяжело, но поддерживали эту страсть дочери, справедливо полагая, что доброта к братьям нашим меньшим — важное качество для формирования характера.
К тридцати годам Ника стала известным в своем районе «спасателем» — соседи звонили ей, если находили брошенного щенка или видели кошку с котятами в подвале. Она сотрудничала с несколькими приютами, вела страницу в социальных сетях, где размещала информацию о животных, нуждающихся в доме, сама содержала несколько питомцев и регулярно выезжала на передержки.
Её муж, Глеб, казалось, разделял это увлечение. По крайней мере, он не возражал против четвероногих обитателей их трехкомнатной квартиры — двух котов, Дымка и Рыжика, собаки Найды, подобранной щенком на трассе, и периодически появляющихся временных постояльцев «на передержку». Свекровь, Лидия Аркадьевна, тоже всегда выражала одобрение, иногда даже приносила лакомства для питомцев и называла невестку «нашей Матерью Терезой для животных».
Они с Глебом познакомились восемь лет назад на благотворительной акции по сбору средств для городского приюта. Глеб пришел туда в компании друзей, а Ника была одним из организаторов. Он помог ей расставить стенды, а потом вызвался сопровождать во время поездки в приют с собранными пожертвованиями. Там, среди лающих, мяукающих, скулящих животных, ждущих своего человека, он впервые поцеловал её — стоя посреди вольера, пока вокруг них прыгали радостные собаки.
Предложение он сделал год спустя, подарив ей не кольцо, а щенка — маленькую дворняжку с умными глазами. «Это Найда, — сказал он тогда, — она нашла меня, чтобы я мог найти тебя. Выходи за меня».
Их свадьба была скромной, но теплой. Лидия Аркадьевна, потерявшая мужа за несколько лет до этого, сразу приняла Нику как родную. «Наконец-то у моего сына появилась настоящая семья, — сказала она на свадьбе. — Ты его бережешь, и он тебя бережет. И всех ваших хвостатых тоже».
Семь лет их брак казался идеальным. Глеб работал инженером в строительной компании, Ника была журналистом в местной газете, где вела колонку о домашних питомцах. По выходным они часто выезжали за город с Найдой, а в будни Ника продолжала свою миссию по спасению животных.
Тревожные звоночки начали звучать около года назад. Сначала Глеб всё чаще задерживался на работе. Потом стал раздражаться из-за шерсти на диване. Затем начал ворчать, когда Ника приводила очередного найденыша.
— Может, хватит уже? — спросил он однажды, когда она принесла домой хромого щенка. — У нас что, приют?
— Это временно, — уверяла его Ника. — Я уже разместила объявление, скоро найдем ему хозяев.
Глеб только покачал головой и ушел в свой кабинет, плотно закрыв дверь.
Найде в тот год исполнилось шесть. Она уже не была такой активной, как прежде, а потом начала странно кашлять. Ветеринар диагностировал сердечную недостаточность и прописал дорогие лекарства. Ника не задумываясь потратила все свои сбережения на лечение, но Глеб, узнав об этом, устроил скандал.
— Это всего лишь собака! — кричал он. — Ты спустила три месячных зарплаты на лечение дворняги, которая всё равно долго не проживет!
Эти слова поразили Нику до глубины души. Как он мог так говорить о Найде? О собаке, с которой делал ей предложение?
— Найда часть нашей семьи, — тихо, но твердо ответила она. — И я сделаю всё, чтобы она жила долго и счастливо.
После этого случая между ними словно пробежала черная кошка. Глеб стал еще более раздражительным, часто задерживался на работе, а на выходных уезжал «с друзьями на рыбалку». Ника чувствовала, что их брак трещит по швам, но списывала это на временные трудности, на стресс мужа на работе, на что угодно, лишь бы не признавать очевидное — они отдалялись друг от друга.
В тот роковой вечер Ника вернулась домой раньше обычного. В редакции отключили электричество, и всех отпустили по домам. Она тихо вошла в квартиру, услышала голоса на кухне и хотела уже окликнуть мужа, но что-то её остановило. Голос Глеба звучал непривычно резко.
— Мам, я больше не могу так жить, — говорил он. — Эти тва.ри повсюду. Шерсть, запах, вечный шум. Я прихожу домой как в зоопарк!
— Я понимаю, сынок, — голос Лидии Аркадьевны был полон сочувствия. — Но ты же знал, на что шел, когда женился на ней.
— Да, но я думал, это пройдет! — в голосе Глеба звучало отчаяние. — Думал, заведем своих детей, и ей будет не до бродячих псов. А ей всё больше и больше этих тва.рей надо. Знаешь, сколько денег мы спустили на ветеринаров за последний год? А эта её Найда… Я каждый день надеюсь, что она наконец сдо.хнет, и хоть от одной блохастой избавимся.
— Тише, сынок, не надо так, — урезонивала его мать. — Найда ведь твой подарок.
— Это был просто способ впечатлить её, — в голосе Глеба звучала усмешка. — Я тогда начитался всяких историй о том, как девушки любят парней с собаками. Вот и подобрал эту дворнягу, выкупал, к ветеринару сводил. А Ника и повелась, растаяла. Кто же знал, что спустя семь лет эта псина всё еще будет с нами?
— Ты никогда не говорил, что на самом деле не любишь животных, — в голосе Лидии Аркадьевны слышалось удивление.
— А зачем? — хмыкнул Глеб. — Ты же сама не в восторге от них. Помню, как в детстве ты не разрешала мне даже хомяка завести.
— Ну, это же антисанитария, — оправдывалась свекровь. — Да и вообще, животным место на улице или в деревне. Квартира не для них создана.
— Вот и я о том же! — воскликнул Глеб. — Но попробуй объясни это Нике. Для неё эти тва.ри дороже людей. Знаешь, я иногда думаю… может, мне уйти от неё? Встретил недавно Светлану, помнишь, моя одноклассница? Она нормальная, без этих заскоков с бродячими животными.
Ника стояла в прихожей, не в силах пошевелиться. Каждое слово било сильнее предыдущего. Семь лет… Семь лет обмана. Человек, которого она любила, которому доверяла, оказался совсем не тем, за кого себя выдавал. И свекровь, всегда такая милая и понимающая… Всё было ложью, фальшивкой, игрой.
Она не помнила, как вышла из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Не помнила, как дошла до ближайшего парка и просидела там несколько часов, глядя на играющих детей и выгуливающих собак людей. В голове звучали слова мужа: «Я каждый день надеюсь, что она наконец сдо.хнет».
Когда стемнело, Ника вернулась домой. Глеб встретил её с улыбкой, как ни в чем не бывало.
— Привет, дорогая, — сказал он, целуя её в щеку. — Как прошел день?
— Нормально, — ответила она механически. — А у тебя?
— Да как обычно, — он пожал плечами. — Мама заходила, булочек шу принесла.
Ника смотрела на него и не узнавала. Как можно было семь лет жить с человеком и не видеть его настоящего?
— Найда опять кашляла сегодня, — сказала она, внимательно наблюдая за его реакцией.
Лицо Глеба на мгновение напряглось, но он быстро справился с собой.
— Надо будет показать её ветеринару, — произнес он без особого энтузиазма.
— Да, — кивнула Ника. — Надо.
Ночью она не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала. Рядом посапывал Глеб, а в ногах свернулась калачиком Найда. Преданная, любящая Найда, которая для мужа была лишь способом «впечатлить девушку».
Утром, когда Глеб ушел на работу, Ника взяла отгул и начала действовать. Она позвонила своим родителям, живущим в пригороде в собственном доме с большим участком. Объяснила ситуацию. Отец, всегда любивший животных не меньше дочери, без колебаний согласился принять её вместе со всеми питомцами.
— Приезжай, дочка, — сказал он. — Места хватит всем.
Она собрала необходимые вещи, документы на животных, их любимые игрушки, лежанки. Найду уложила в специальную переноску, котов — в другие. Взяла минимум своих вещей — остальное можно будет забрать потом.
На столе оставила короткую записку: «Я всё слышала вчера. Не беспокойся, я забрала всех «тва.рей» с собой. Документы на развод пришлю через адвоката».
— Вот так, — закончила Ника свой рассказ, глядя на притихшую Машу. — Теперь живу у родителей. Найда там просто расцвела — гуляет по участку, воздух свежий. Дымок с Рыжиком тоже освоились, даже с отцовским Барсиком подружились.
— А Глеб? — осторожно спросила Маша.
— Звонил, конечно, — Ника пожала плечами. — Извинялся, говорил, что не думал всего этого, что просто был раздражен. Но знаешь… я его больше не верю. Не могу. Тот разговор… он был таким искренним, понимаешь? Без масок, без притворства. Вот тогда я и увидела настоящего Глеба. И Лидию Аркадьевну тоже.
— И что теперь? — Маша подлила подруге чаю.
— Теперь? — Ника задумалась. — Развожусь. Родители предложили остаться с ними, помогать с хозяйством. У них там участок большой, можно даже небольшой приют организовать. Папа уже сарай переоборудует под вольеры.
— То есть, ты не бросаешь своё дело? — улыбнулась Маша.
— Конечно, нет, — впервые за весь разговор Ника искренне улыбнулась. — Знаешь, я думала, что буду убита этим предательством. Но на самом деле… я чувствую облегчение. Будто сбросила тяжелый рюкзак, который тащила все эти годы. Теперь я могу дышать полной грудью, понимаешь?
Мурзик на коленях Ники потянулся и тихо мяукнул, словно соглашаясь.
— Понимаю, — кивнула Маша. — И знаешь, я думаю, ты молодец. Многие бы просто проглотили это и продолжали жить в обмане.
— Нет, — твердо сказала Ника. — Это не жизнь. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. И потом, — она улыбнулась, почесывая Мурзика за ухом, — у меня есть ради кого жить дальше. Мои питомцы никогда меня не предадут.
За окном перестал моросить дождь, и сквозь облака пробился луч солнца, осветив кухню теплым светом. Ника почувствовала, как тяжесть последних дней постепенно отступает. Впереди была новая жизнь — без обмана, без притворства, но с любовью и преданностью, которой у многих людей можно поучиться у животных.
— Кстати, — вдруг оживилась она, — ты не хочешь взять еще одного котенка? Вчера подобрали троих у мусорных баков, такие милашки…
Маша рассмеялась и покачала головой:
— Вот никогда не меняешься, Ника. И знаешь что? Это прекрасно.
Ника улыбнулась в ответ. Да, в чем-то она действительно не меняется. И не собирается.
