Это не давало ей покоя всю ночь. Сейчас Лёня в ванной, а она уже готова к выходу. Завтракали они сегодня врозь, он с утра выпил кофе с бутербродом, встав пораньше, а она только что без аппетита съела овсянку и выпила стакан сока.
— Как ты себя чувствуешь? – с тревогой спросила она мужа, когда тот появился в дверях ванной с полотенцем через плечо.
— Нормально, — сухо ответил он и пошел одеваться.
Это было совсем не похоже на Леонида! Как будто за один день и за одну ночь ей подменили мужа всегда заботливого, веселого и никогда не впадающего в уныние. Может быть, на работе что-то случилось?
Леонид работал охранником в одной солидной фирме, но о работе никогда не распространялся, так что спрашивать бесполезно. Мила молча спустилась вниз, села в машину, Лёня тоже молчком. Лицо суровое, взгляд острый, как нож.
— Я сегодня не смогу за тобой заехать после работы, — наконец выдавил он. – Доберешься сама?
— Лёня, что случилось? – наконец осмелилась спросить Мила.
Но он не ответил, отвернулся к окну, отбивая пальцами дробь на руле. Она вышла и хлопнула дверцей, а он тут же сорвался с места и уехал.
Это был ужасный день. На работе никакие цифры и отчеты в голову не лезли, коллеги по работе поглядывали с интересом, а Светлана Николаевна, начальница, спросила наконец:
— У вас неприятности, Людмила Игоревна?
— Да, — ответила Мила, — можно мне уйти пораньше?
Выйдя с работы, она не знала, что ей делать. Идти к мужу в его фирму? Нет, этого он не любил. Лучше просто пройтись до дома пешком и проветриться. Ну ничего же не случилось. Подумаешь, у мужа плохое настроение, или даже самочувствие. Все придет в норму, чего паниковать?
Но тут она задумалась и поняла, что изменился Леонид не вчера, он уже несколько дней ходил угрюмый, хотя и старался виду не подавать. Она не спрашивала, он помалкивал. И вот наконец все это вылилось в семейную драму: спал отдельно, завтракал тоже, и с работы ее забрать не сможет. Что-то произошло, но что?
«Нужно сегодня вечером с ним поговорить, спокойно, без допросов. Просто поинтересоваться, что его беспокоит», — подумала Мила, зашла в магазин за продуктами и поспешила домой. Приготовила ужин, прибралась и стала ждать мужа. Но время шло, а ни его не было, ни звонка от него не поступало. К девяти вечера Мила стала изрядно волноваться.
Они уже три года вместе, и всегда, когда он задерживался, обязательно звонил или присылал сообщения. Около десяти она набрала его номер, но бесполезно: вне доступа сети. И тут ее взяло такое беспокойство, что хоть беги на поиски.
Около одиннадцати, когда от Леонида не было никаких вестей, а его номер так и был недоступен, она осмелилась позвонить его давнему приятелю и по совместительству шефу Никитину. Может, они куда-то вместе уехали по каким-то важным делам?
Но по его голосу она поняла, что разбудила его. Пришлось извиниться и спросить, не знает ли он, где Леонид? Не случилось ли в фирме чего-то такого, что могло его задержать? В трубке стояла напряженная тишина, а потом Никитин ответил:
— Мила, извини, но Лёня уволился неделю назад. Он разве тебе не сказал?
Вот так, наверное, земля и уходит из-под ног. Мила почувствовала, как она проваливается в какую-то пустоту, в горле возник спазм, который мешал говорить. Она лишь сумела извиниться, попрощаться и отключиться. Перед глазами все поплыло, и ей стало трудно дышать.
И что все это значит? Что он скрывает от нее? Какие у него появились тайны? И что теперь думать, где он, что с ним? Мила налила стакан воды, чтобы смочить саднящее горло, а все тело сковал страх.
Было уже около двенадцати, когда щелкнул дверной замок. Пришел. Наконец-то! Но у нее не было сил выбежать к нему в прихожую. Она сидела на диване, как затравленный зверек, в ожидании самого худшего.
Леонид вошел в комнату и уставился на нее. Глаза злые, руки сжаты в кулаки.
— Я переживала за тебя, — наконец глухо произнесла она. – Где ты был так поздно, Лёня?
— Где был, там меня уже нет, — ответил он и ушел на кухню.
Мила следом. Он ел котлету прямо со сковороды, потом налил себе изрядную порцию водки и выпил залпом. Все это было так странно, так не похоже на него!
— Не хочешь поговорить, — все же спросила она, хотя он ходил по кухне с таким видом, будто не видит ее.
— Я ухожу, — наконец произнес он, и эти слова и были тем страшным или худшим, что она подсознательно боялась услышать.
— Так, понятно. Насовсем? – все же спросила она, а в горле словно гвоздем процарапали, но он скорбно молчал.
— Ну же, будь мужчиной. Говори все, как есть. С работы уволился… уезжаешь куда-то?
— То, что я уволился, пусть тебя не волнует, ясно? И вопросов, если можно, не задавай. Я ухожу, у меня изменились жизненные обстоятельства.
Дальше разговор казался бессмысленным хотя бы потому, что говорить Мила не могла, ее душили слезы и еле сдерживаемое рыдание, поэтому она повернулась и вышла из кухни, закрывшись в спальне.
Эта ночь была кошмарной, даже хуже предыдущей. Уснула она где-то на рассвете, слыша через стенку бурчание телевизора. Значит, Леонид тоже не спал или дремал под его монотонный звук.
Но крепко уснуть ей не удалось. Она не слышала, как Леонид вошел, но почувствовала, как он сел на край кровати и положил руку ей на плечо. Мила непроизвольно вздрогнула и открыла глаза. Горел ночник, который она не выключила, и она увидела его взгляд: измученный, тревожный, но уже не злой и не холодный.
— Прости меня, — сказал он, — у меня проблемы, Мила. Я не хотел тебя посвящать, но я не справляюсь и тебя измучил.
Все началось давно, больше десяти лет назад. Он тогда окончил школу, но в институт не поступил. И, понятное дело, попал под весенний призыв, ушел в армию.
До этого работал со своим другом Никитиным в фирме его отца: тот вникал в дела потихоньку, тем более, в институт он поступил, а Леонид был курьером и иногда стоял на входе, проверял пропуска.
В это же время он встречался с Наташей Величко. Уже студенткой, на год его старше. Хорошая была девушка, его маме очень нравилась. Они вместе и проводили его в армию.
Наташа обещала ждать, но хватило ее обещаний на три с небольшим месяца. А потом банальная история: прости, полюбила другого, выхожу замуж, уезжаю из города, не ищи… Ну и так далее.
Он пережил эту потерю. Ну что делать? Жизнь диктует свое. «Человек предполагает, а Бог располагает», — как сказала ему тогда мама. История забылась, конечно.
Леонид выучился на пожарного, работал сначала по специальности. Но с Никитиным дружбу продолжал, и когда тот стал главным помощником у отца, взял его в фирму охранником.
В это же время Леонид познакомился с Милой, причем не где-нибудь, а в театре. Очень романтично, красиво. Он проводил ее домой и они стали встречаться. Это была любовь! Про Наташу Величко он и не вспоминал. Через пару лет они поженились.
И вдруг… Спустя три года после женитьбы и сразу после отпуска его пригласил к себе Никитин и сказал:
— Слушай, Леонид. Наташка вернулась. Была у меня.
— Ну и что? Мне до лампочки, если честно, — искренне ответил Леонид.
— Да нет, тут такое дело. Муж у нее погиб, есть сын и… видишь ли, она больна, причем серьезно, говорит, что…
— Послушай, к чему ты клонишь? Зачем мне все эти «санты-барбары»? Я женатый человек, а прошлое меня не…. Извини, с языка сорвалось. Не колышет, короче.
Никитин шагал по кабинету в некой задумчивости, а потом сел напротив друга и выдал:
— Сын у нее от тебя, Лёнь. Ты ушел в армию, а она узнала, что в положении. Чтобы избежать семейного скандала нашла какого-то лоха иногороднего и вышла за него. Они уехали. И все бы обошлось, конечно, если бы муж ее не погиб по пьянке, и она не заболела серьезно… Короче, не жилец она.
У Леонида в голове был сплошной сумбур. Как всему этому верить, и при чем здесь он вообще? Какой такой сын, о котором он ни слухом, ни духом? Мужчины молчали. А что тут скажешь? Да нет, ерунда какая-то. Какой может быть сын?
— Ну, ты вот что, — прервал молчание Никитин, — обдумай все по-хорошему. Она ждет твоего решения. Вот телефон. Хочет, чтобы ты не оставил мальчишку. Ни бабушек, ни дедушек там уже не осталось. Вернее, у ее бывшего жив отец, но он инвалид и пьет безбожно. Ребенку грозит детский дом.
Вот и получалось, что на него теперь свалилась эта миссия, как снег на голову: взять ребенка, якобы родного сына, на воспитание. Нет, ну не глупец же он, чтобы верить во весь этот бред. А Мила? Ей зачем чужой ребенок, тем более от бывшей?
Леонид ходил сам не свой и обдумывал ситуацию. В итоге твердо решил не вестись на эти бредни, выбросить из головы и не заморачиваться. В конце концов, это Наташкины проблемы, пусть и разгребает как хочет.
Так он и настраивал себя, пока однажды она не предстала перед ним на парковке во всей своей красе, а точнее, в ужасном виде и с мальчиком за руку.
Сомнения отпали сами собой. Десятилетним он себя хорошо помнил, и фото у мамы в альбоме хранятся. Вот он и есть, его копия. И все же на тест ДНК пришлось разориться. И убедился окончательно: его сын!
Наташа говорила мало, больше плакала. К маме его не решилась пойти ни тогда, ни теперь. Не любит навязываться. Но сейчас у нее нет другого выхода, поэтому пришла к нему.
— Я не имею права ни на чем настаивать, но если есть у тебя хоть капля сострадания, то умоляю, не оставь ребенка на произвол судьбы, — просила несчастная женщина, обливаясь слезами.
А мальчик подойдет к нему, поднимет голову и смотрит так жалостно, что у Леонида сжималось сердце.
В горячечном бреду Леонид поддался на уговоры. Да, он усыновит пацана, но заплатит за это большой ценой: уйдет от Милы. Ей этот ребенок не нужен, да и вообще, не дело это. Семьи не получится. Он решил, что это его крест, и ему его нести до конца. Но Наталье ничего сразу не обещал.
Вот и маялся все эти дни и ночи, не зная, как объясниться с Милой, как все рассказать, поймет ли она? Только этим утром решился. Он слышал, как она плакала ночью, какую глупость он сморозил от безысходности, что уходит от нее! И ей теперь каково?
Поэтому не выдержал, пришел под утро, рассказал, сидя на полу около ее постели. Рассказал все, как есть и спросил совета. Решение они приняли вместе, правда, не сразу. Потребовалось время, чтобы пережить ситуацию и понять безвыходность положения. А вскоре не стало Наташи…
Дирекция детского дома приняла их несколько настороженно, но, убедившись в серьезных намерениях усыновить новенького Гришу Матвиенко, расчувствовалась, особенно узнав, что Леонид его отец.
Мальчика пригласили на встречу и беседу. И когда он вошел, то сразу поздоровался:
— Здравствуйте, дядя Лёня. Мамы больше нет, она вам записку оставила. Она в тумбочке. Принести вам?
— Потом, Гришенька, — сказала серьезная дама в очках. – Познакомься с тетей Людой.
Мила встала и подошла к мальчугану. Ясные глаза, грустный взгляд, симпатичный, на Лёню похож. Она присела рядом и спросила:
— Хочешь к нам в гости? Если тебя отпустят, мы будем рады.
Как же Леонид любил свою жену, особенно в эту минуту! Мила приобняла маленького Гришу, а он тоже обнял ее за шею.
Так в их семье появился старший сын, послушный, смышленый мальчик. Переехал к ним со своими немногочисленными пожитками, книжками, трансформером. Память о маме. А через год у него появился младший братик. И этой семье мог бы позавидовать каждый.
Леонид вновь вернулся в фирму Никитина, уволился по глупости, решил опять в пожарные пойти. Зачем, не спрашивайте! Что-то доказывал сам себе, искал выход из тупика, которого на самом деле, как оказалось, и не было.
