Антонина Павловна всегда любила субботние походы на базар. Особенно теперь, когда вышла на пенсию и никуда не торопилась. Можно спокойно выбирать овощи, поговорить с продавцами, встретить знакомых.
В тот день она задержалась дольше обычного. Сначала долго выбирала помидоры — хотелось найти именно те, что напоминали вкус детства, с дачи у бабушки. Потом встретила Инну Петровну, бывшую коллегу по институту, и они проговорили больше часа, вспоминая старые времена.
— Тонечка, а как твоя соседка? — спросила Инна Петровна под конец разговора. — Та, что постоянно деньги просит?
— Лидия? — Антонина Павловна поморщилась. — Слава богу, отстала. После того случая даже здороваться перестала.
— А что случилось?
— Да просила двадцать тысяч гривен в долг. Говорила, что срочно нужно, проценты по кредиту заплатить. А я отказала — откуда у меня такие деньги?
— Правильно сделала. Дашь такую сумму, потом покоя не будет, будешь выбивать свои же деньги.
Антонина Павловна кивнула. Она и сама так думала, хотя иногда её мучила совесть. Лидия ведь соседка, живут рядом уже два года. И тяжело ей, наверное, одной — сын в Полтаве, навещает редко.
Но двадцать тысяч — это большая сумма. А работала она всю жизнь главным инженером в НИИ, заслужила спокойную старость.
Дом, в котором она жила, построили ещё при Сталине. Высокие потолки, толстые стены, просторные комнаты. Антонина Павловна купила квартиру здесь двадцать лет назад, когда развелась с мужем. Тогда квартира стоила недорого — дом считался старым, требовал ремонта.
Зато какие виды с пятого этажа! На проспект Независимости и на соседние улицы. А балкон — просто мечта. Широкий, с красивыми коваными перилами. Правда, он был общий с соседской квартирой, разделённый лишь невысокой металлической перегородкой. Но прежние соседи были тихие, пожилые, никогда не мешали.
Всё изменилось два года назад, когда туда въехала Лидия. Женщина лет пятидесяти пяти, энергичная, громкая. Сначала она показалась Антонине Павловне приятной — здоровалась, расспрашивала о доме, о районе.
Первую просьбу Лидия высказала через месяц после въезда. Постучала вечером в дверь:
— Антонина Павловна, не одолжите стакан сахара? У меня гости пришли, а чай подать нечем.
Конечно, Антонина Павловна дала. Кто не поможет соседу в такой мелочи?
Но через неделю Лидия пришла снова. На этот раз просила соль. Потом — лук. Потом — «двести гривен до понедельника, просто забыла в банкомате снять».
Двести превратились в пятьсот. Пятьсот — в тысячу. «До зарплаты», «до пенсии», «сын переведёт, но только завтра». Лидия возвращала деньги, но не всегда вовремя, и каждый раз с новыми просьбами.
Антонина Павловна сначала не решалась отказать. Неловко как-то — живут же рядом, встречаются каждый день. А Лидия умела так жалобно рассказывать о своих проблемах — то коммуналка подскочила, то лекарства подорожали, то сыну в Полтаве помочь надо.
Переломный момент наступил в марте. Лидия пришла вечером, глаза красные, вид расстроенный.
— Антонина Павловна, — начала она без предисловий, — мне срочно двадцать тысяч гривен нужно.
— Как двадцать тысяч? — опешила Антонина Павловна.
— Кредит просрочила. Если до завтра не внесу, такие проценты накрутят — конец. Пожалуйста, выручите. Я через неделю верну, честное слово.
— Лидия, но у меня таких денег нет…
— Как нет? — голос соседки стал резче. — У вас же пенсия хорошая. Вы же инженером работали, не дворником.
— При чём тут моя пенсия? — возмутилась Антонина Павловна. — Это мои деньги.
— Мои, мои! — передразнила Лидия. — А соседям помочь — религия не позволяет?
— Лидия, я помогаю, сколько могу. Но двадцать тысяч…
— Да ладно вам! Для вас это копейки. А для меня — спасение.
— Извините, нет. Но я не могу.
Лидия стояла в дверях и смотрела на неё с такой злостью, что Антонина Павловна невольно отступила.
— Понятно, — сказала соседка наконец. — Значит, когда вам что-то понадобится от меня — тоже получите отказ.
И ушла, хлопнув дверью.
После того разговора отношения с Лидией испортились окончательно. Соседка перестала здороваться, а если встречала Антонину Павловну в коридоре, демонстративно смотрела нагло в лицо, сложив руки на груди.
Но хуже всего было другое. Лидия словно подстерегала её. Стоило Антонине Павловне открыть дверь, как соседская тут же распахивалась, и Лидия выскакивала в коридор. Молча смотрела, ждала, пока Антонина Павловна пройдёт к лифту.
— Как в тюрьме, — жаловалась Антонина Павловна подруге по телефону. — Выйти спокойно не могу.
— А зачем она так делает?
— Не знаю. Наверное, мстит за отказ.
Антонина Павловна начала прислушиваться к звукам в коридоре перед тем, как открыть дверь. Если слышала шаги или голоса, ждала, пока стихнет. Иногда приходилось ждать по полчаса.
Суббота выдалась долгой. На базаре Антонина Павловна провозилась до четырёх — то ли помидоры попались невкусные, то ли настроение было придирчивое. А тут ещё Инна Петровна подвернулась, бывшая коллега. Ну как пройти мимо? Присели в кафешке, одна тема за другой…
Ключи в замке повернулись туго — сумки тяжёлые, руки затекли. «Только бы скорее чай заварить», — думала Антонина Павловна, толкая дверь.
А из комнаты — гогот. Музыка играет, кто-то ржёт во весь голос.
Антонина Павловна остановилась как вкопанная. Зайдя в свою квартиру, она застала в гостиной людей, которых никогда в жизни не видела.
Четверо чужаков расселись за её столом. Трое мужиков и баба в красной кофточке — все незнакомые.
На столе были разложены бутерброды, нарезка, открытые бутылки. Один из мужчин, полноватый, в спортивном костюме, держал в руках её хрустальный бокал.
— Простите, — растерянно сказала Антонина Павловна, — а вы кто?
Компания обернулась. Полноватый мужчина лениво посмотрел на неё:
— А вы кто такая?
— Я здесь живу. Это моя квартира.
— Ааа, — мужчина отпил из бокала. — Лидка говорила, что хозяйка может прийти. Но мы ненадолго.
— Какая Лидка?
— Соседка ваша. Мы к ней пришли, а у неё места мало. Она и говорит — давайте к соседке перейдём, там просторней.
Антонина Павловна почувствовала, как внутри поднимается злость.
— И она вас сюда пустила? В мою квартиру?
— А что такого? — встряла женщина. — Лидка сказала, вы добрая. Поделитесь местом на пару часов.
— Но я же не разрешала!
— Ну так мы и не спрашивали, — рассмеялся второй мужчина, худой, с татуировкой на руке. — Лидка пустила.
— Как? У неё нет ключей от моей квартиры!
— Через балкон мы прошли, — пояснил полноватый. — Совсем не сложно.
Антонина Павловна похолодела. Лидия объяснила, как перелезть через перегородку на балконе, чтобы попасть в квартиру, пока её не было?
— Немедленно уходите, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Зачем торопиться? — полноватый поставил бокал на стол. — Мы культурно сидим, никому не мешаем.
— Мешаете мне. Это моя квартира.
— И что? — Мужчина встал. Он был высокий, широкоплечий, и Антонина Павловна невольно отступила. — Мы же ничего не ломаем. Посидим, поговорим…
— Я требую, чтобы вы ушли!
— А мы не хотим, — вмешался худой с татуировкой. — Нам тут нравится. Просторно, красиво. И главное — тихо. Соседей не слышно.
— Да, — поддержала женщина, глядя на Антонину Павловну с усмешкой. — У Лидки стены облупились, а тут ремонт хороший. И посуда красивая.
Полноватый подошёл ещё ближе:
— Бабуля, не дёргайтесь. Мы люди понимающие, но когда нас выгоняют — можем и обидеться. А обижать не стоит. Особенно пожилым дамам.
Антонина Павловна почувствовала страх. Их четверо, она одна. Они явно выпили и ведут себя всё более нагло. А этот полноватый смотрит на неё так угрожающе…
— Хорошо, — сказала она, отступая к двери. — Сидите. Только я пойду… к соседям.
— Идите, идите, — махнул рукой худой. — Только тихо там, без шума. А то мы музыку погромче включим. И петь начнём. Голоса у нас громкие. А может, и хрусталь невзначай ваш дорогущий уроним — он такой хрупкий…
Антонина Павловна вышла из квартиры, закрыла дверь и прислонилась к стене. Руки тряслись. Что делать? Лидия, понятно, на её стороне не будет — это она организовала весь этот кошмар.
К соседям? Но что она им скажет? Что к ней в квартиру нагло вломились чужие люди, а она боится их выгнать?
Из квартиры донёсся взрыв смеха и музыка стала громче. Видимо, компания решила, что теперь можно расслабиться окончательно.
Антонина Павловна спустилась на четвёртый этаж и позвонила в дверь соседям снизу. Открыла пожилая женщина в халате.
— Простите, можно у вас телефон? — попросила Антонина Павловна.
— А что случилось?
— У меня в квартире чужие люди. Нужно полицию вызвать.
— Боже мой! — женщина впустила её. — А как они туда попали?
— Соседка пустила. В отместку за то, что я ей денег не дала.
Антонина Павловна достала телефон, набрала номер. Руки ещё дрожали, и она несколько раз ошиблась.
— Полиция? Мне нужна помощь. В моей квартире посторонние люди. Да, я подожду внизу.
— А вы не боитесь, что они что-то украдут? — спросила соседка.
— Боюсь. Но ещё больше боюсь туда возвращаться. Их четверо, и они агрессивные.
— Ужас какой. А что за соседка у вас такая?
— Обиженная. Просила двадцать тысяч гривен в долг, я отказала.
— Двадцать тысяч! — ахнула женщина. — Да она с ума сошла!
Полиция приехала через полчаса. Два сотрудника, молодые, серьёзные. Антонина Павловна объяснила ситуацию, соседка снизу подтвердила, что она собственница. Но документы только в самой квартире. Ключ от квартиры у неё с собой.
— Понятно, — сказал один из полицейских. — Пойдёмте наверх.
Поднимались все вместе. Из квартиры по-прежнему доносилась громкая музыка и голоса. Антонина Павловна открыла дверь ключом.
— Полиция! — громко сказал сотрудник, входя в гостиную.
Музыка резко смолкла. Компания замерла за столом с виноватыми лицами.
— Документы, — потребовал полицейский.
— А что мы такого сделали? — забубнил полноватый. — Мы же мирно сидели…
— В чужой квартире без разрешения хозяйки. Это называется самоуправство.
— Так нас Лидка пригласила!
— Лидка — не хозяйка этой квартиры.
Пока полицейские проверяли документы, Антонина Павловна осмотрела гостиную. На полу валялись крошки, на скатерти — жирные пятна. Один из её хрустальных бокалов лежал в осколках под столом.
— Что за Лидия? Где она? — спросил второй сотрудник.
— Не знаем, — пожала плечами женщина в красной кофте. — Она ушла, сказала — располагайтесь.
— То есть оставила вас в чужой квартире и скрылась?
— Ну… да.
Полицейский покачал головой и что-то записал в блокнот.
Лидия появилась через десять минут. Влетела в квартиру с пакетом продуктов, запыхавшаяся:
— Вы что здесь делаете? — бросила она полицейским.
— А вы кто такая? — спросил старший.
— Лидия Васильевна, соседка, — она поставила пакет на пол. — Витёк мне написал, сказал, что какие-то проблемы…
— Витёк — это кто?
Полноватый мужчина поднял руку:
— Это я. Лидка, тут полиция приехала. Говорят, мы незаконно в квартире сидим.
— Как незаконно? — Лидия посмотрела на Антонину Павловну. — Я же разрешение дала!
— Лидия Васильевна, — старший полицейский достал блокнот, — как так получилось, что вы у соседки в квартире оказались? Да ещё и друзей привели?
— Ну а что такого, — Лидия пожала плечами. — Думала, Антонина Павловна не против будет. Соседи всё-таки.
— Вы спрашивали у неё разрешения?
— Не успела. Она ушла, а гости уже пришли.
— И вы решили воспользоваться её отсутствием?
— У меня квартира маленькая, а у неё просторная.
Антонина Павловна не выдержала:
— Лидия, это же элементарное вторжение! Как вы могли?
Соседка впервые за весь вечер посмотрела на неё. В глазах мелькнула злость.
— А как вы могли отказать соседке в помощи? Двадцать тысяч гривен для вас — мелочь, а для меня — спасение.
— Это не даёт вам права распоряжаться моей квартирой!
— Не даёт, не даёт, — передразнила Лидия. — Вот и получайте теперь то, что заслужили.
Кончилось всё штрафами для компании — за нарушение общественного порядка. Лидии тоже досталось — протокол за вторжение в чужое жильё.
— А вдруг ещё раз полезет? — спросила она участкового.
— Полезет — звоните сразу. Теперь она у нас на заметке.
— Обращайтесь сразу. Теперь у неё уже есть запись в деле.
Когда все ушли, Антонина Павловна осталась одна в разгромленной гостиной. Убирала до поздней ночи — отмывала пятна, выбрасывала осколки, проветривала комнаты от табачного дыма.
Только легла спать в половине второго. Но сон не шёл. Всё время казалось, что за стеной что-то происходит, что кто-то ходит по балкону.
На следующий день Антонина Павловна вызвала слесаря. Тот установил на балконной двери дополнительный замок и решётку на перегородке между балконами.
— Теперь точно никто не перелезет, — заверил он.
— А если попытается?
— Шума наделает столько, что весь дом услышит.
Лидия после того случая стала вести себя тише. Перестала подстерегать в коридоре, здоровалась односложно, в глаза не смотрела. Видимо, штраф и разбирательство в полиции произвели на неё впечатление.
Из-за каких-то двадцати тысяч — разбитые бокалы, бессонная ночь и страх заходить в собственную квартиру. Могло быть и хуже — украли бы что-нибудь ценное или вообще разгромили всё.
Но урок Антонина Павловна усвоила крепко: некоторым людям палец в рот не клади. Дашь палец — откусят всю руку. А потом ещё и обидятся, что не дала сразу обе.
А вы, как считаете, где проходит та самая черта между соседской взаимовыручкой и наглостью? Был ли у вас подобный опыт? Расскажите свою историю в комментариях. 👇
