Марина нервно перебирала клавиши своим аккуратным маникюром, но пальцы дрожали так, что на экране мелькало раздражающее «ошибка». Бухгалтерский отчёт сбился — мелочь, но придётся снова задержаться в офисе. Снова.
— Чёртова проводка, — пробормотала она себе под нос, быстро оглядываясь: после шести здесь не забредёт даже уборщица с вёдром и кислым видом.
Телефон подёргался от входящего сообщения от Виктора:
«Марина! Когда дома будешь? Нам нужно поговорить. Срочно!»
Марина вздохнула. «Срочно» от Виктора обычно означает новую финансовую авантюру. Последний «срочный разговор» закончился тем, что он одолжил соседу сто тысяч гривен «под честное слово». Сосед уже месяц трубку не берёт.
«Интересно, сколько ещё „дружеских инвестиций“ он на меня спланировал?» — подумала она и попыталась вернуться к цифрам отчёта. Но в голове всё смешалось: строки баланса, счета за квартиру, её тихие сбережения, строчки заёмных контрактов Виктора, которые копились как гром среди ясного неба.
Спустя час Марина наконец закрыла ноутбук. Сердце ныло от усталости. На улице её ожидал «памятник безвкусице» — машина Виктора с изъеденным ржавчиной бампером и наклейкой «Езжу как хочу».
Он сидел за рулём, выпустив дым из прикуренной сигареты. Марина села рядом, и он плюхнул бычок в лужу:
— Эх, ты задержалась! — пробурчал Виктор. — Я уже хотел тебя с работы выручать.
— Зря, — сухо ответила она. — Ты еле-еле свою зарплату вызволяешь.
— Ха! — он фыркнул. — Зато у меня есть план, как мы разбогатеем.
— Автосервис? — не сдержалась она. — Ты хоть гайку когда-нибудь крутил?
— Я буду управляющим, — загорелись у него глаза. — А Игорь умеет. Он снимет помещение, сделаем рекламу — и вот он, миллион!
— Рекламу? — переспросила Марина. — Тогда у нас точно чёрный день наступит раньше, чем ты думаешь.
— Я знаю, ты экономишь, — неожиданно укоризненно начал Виктор. — Ты свои тайные накопления утаиваешь. А я, дурак, думал, что жена мужу доверяет…
— Откуда ты взялся? — охнула она.
— Да я вижу цифры, — он ухмыльнулся. — Подработка, переводы… Это всё наши деньги, Марина. Наши! Отдай.
— Нет, — голос Марини дрогнул, но она сдержалась. — Это моя подушка безопасности. И я не позволю вам её «инвестировать».
— Ты что, против меня? — взорвался он. — Своего мужа?
— Я за нас, — твердо сказала она. — Но если «за нас» означает «слить всё на очередную идею», то я против.
Виктор молчал, будто слова застряли в горле. Потом ударил кулаком по рулю:
— Значит так! Ты скрываешь от меня деньги? Фантастика. Мы так не семья!
Марина уставилась на него:
— Может, мы и не семья? Интересно, почему я раньше этого не поняла.
В салоне воцарилась гнетущая тишина, лишь дождь барабанил по крыше машины. Марина впервые за долгое время ощутила: слова больше не терпятся наружу. И они прорвались.
Утром Марина застала Виктора за тостером: он метался, засовывая пережаренный хлеб в подсохший тостер, и бурчал что-то себе под нос. Она спокойно заваривала себе чай.
— Значит, ты считаешь эти деньги только твоими? — голос его был ледяной, но в нём проскальзывала обида.
— Это моя страховка, — спокойно ответила она. — Нашего будущего, если быть точнее. Хотя, глядя на твои «планы», кажется, оно у нас под большой вопрос.
— Ты меня обвиняешь? — он подошёл ближе. — А меня не было вчера, когда ты кашу на ужин сожгла?
— Я хотя бы не рискую на «дружбе». — Марина посмотрела ему прямо в глаза. — Я ухаживаю за нашим завтра.
— Прекрати драму! — в голосе Виктора звучало раздражение. — Я твой муж, а не посторонний!
— Я тоже не ваша нянька, — сжал она плечи. — Если хочешь — уходи.
— Ты хочешь развода?! — в голосе Виктора забилась паника.
— Да, — она шагнула к двери. — К адвокату. Всё готово.
— Подожди! — крикнул он. — Мы семья! Я исправлюсь! Пожалуйста…
— Кому нужны такие «исправления»? — спросила она, не оборачиваясь. — Прощайте, Виктор.
Дверь хлопнула, и в тишине остались лишь капли дождя на стекле.
Прошло несколько дней. Марина жила в своей квартире снова одна: никто не требовал переварить окурок в лужу, никто не суетился по кухне и не проверял, не закончился ли на складе очередной заём.
Но покой оказался обманчив: однажды вечером, вернувшись домой, она увидела Виктора на лестничной клетке — с коробкой инструментов и свёртком документов. Рядом стоял Игорь, готовый к новой «гениальной» затее.
— Вот мы и пришли, — сказал Виктор, доверительно улыбнувшись. — Никуда от нас не денешься.
— Это что, карнавал аферистов? — Марина поставила сумку.
— Марина, давай без криков! — поспешил Игорь. — Мы же хотим по-хорошему.
— По-хорошему вы уже были, — ответила она. — Ни к чему этому «хорошему» возвращаться.
— Ладно, — серьёзно сказал Виктор. — Тогда я хочу продать квартиру и разделить деньги.
— Продать мою квартиру? — усмехнулась она. — Любезный, это наследие моей прабабушки, купленное задолго до нашего знакомства. Нотариус всё проверит, пожалуйста.
— Но я вложил… — начал он.
— Вложил? — голос её прошёлся по нему холодным ветром. — Ваши «инвестиции» разрушили наш бюджет.
— Ты хочешь выбросить меня на улицу? — глаза Виктора наполнились растерянностью.
— Забери всё, что хочешь, — кивнула она. — Свободу и собственность.
Он молчал, а дождь всё громче барабанил по крыше.
Когда дверь захлопнулась, Марина впервые seit долгого времени почувствовала лёгкость: вокруг тишина, и она — полностью хозяйка своей жизни.
А вы сталкивались с тем, что желание «помочь» оборачивается войной за личное пространство? Как бы вы поступили на месте Марины?
