Иван Красавин не брал взяток, хотя возможности были. Теперь, под конец жизни, он страшно сожалел об этом. Иван мучительно умирал от рака, и всё, что успел нажить кроме него, это нескончаемое строительство, да дочь «брошенка» с двумя детьми. Врачи разводили руками и предлагали использовать обычное обезболивающее, которое уже не помогало.
Напротив скромного дома Красавина, на месте старой школы, не так давно отстроили роскошный особняк. В нём жил некто Гладышев, ровесник Ивана, но в отличие от него — здоровый и богатый. У Гладышева были неестественно белые зубы и молодая вертлявая жена.
Никольское сильно изменилось в последние годы. Ещё недавно здесь было много местных, тех, кто родился и вырос здесь, но близость к столице превратила обычный посёлок в элитный, выжав местных «за сто первый километр». Простенькие дома со светёлками уступили место огромным, и чаще всего, безвкусным домищам. Но Гладышев не поскупился ни на проект дома, ни на ландшафтного дизайнера. К тому же, у него самого была художественная жилка. Он бы мог стать хорошим дизайнером или художником. Но, как все дети крупных чиновников, стал «талантливым бизнесменом».
Нового соседа оскорблял вид, открывающийся из окна его спальни на втором этаже: убогий, посеревший от времени деревянный забор, захламлённый участок. Гладышев был перфекционистом и большим ценителем гармонии. Он решил купить участок соседа и высадить там яблони.
Туманным утром он постучал по почтовому ящику Красавина. Тот долго не открывал. Гладышев уже повернулся, чтобы уйти, но услышав шаркающие шаги, остановился.
— Вы ко мне? — спросил Иван.
— Собственно, к вам. Вы позволите? — улыбнулся Гладышев фарфоровой улыбкой.
Входить ему не хотелось, однако обсуждать дела на улице он не привык.
Красавин посторонился, пропуская гостя. Боясь испачкать дорогое пальто, Гладышев прошёл за хозяином в закопчённую кухню. Сам Иван рухнул в кресло, указав Гладышеву на стул.
— Выкладывайте. Только не тяните, сегодня я особенно плохо себя чувствую.
— Хорошо! Сразу к делу. Я хочу купить ваш участок. Назовите цену.
То ли от болезни, то ли поперхнувшись от наглости визитёра, Иван закашлялся. После, выпив лекарство, посмотрел на Гладышева тусклыми глазами.
— А сами-то вы откуда к нам приехали?
— К чему эти разговоры? Я предлагаю за ваш участок хорошие деньги!
Но Иван разозлился:
— На этой земле жил мой дед! А ещё раньше его дед. Я родиной не торгую! Уходите!
— Не спешите отказываться. Подумайте!
— Пошёл вон, я сказал! — Иван переволновался, задохнулся в кашле и замахал на Гладышева руками. Оскорблённый богач выскочил из его дома.
Вечером приехала дочь Ивана, Марина. Она жила с детьми в городе и возила отцу продукты дважды в неделю. Дочь хотела совсем перебраться к нему, чтобы ухаживать и быть рядом, но Красавин гнал её. Стеснялся своего кашля и слабости.
— Ой, пап, ты опять курил! Ну как ты можешь!
— Да ладно, всё равно уже.
— Я тебе суп оставила. Ты поел? Сейчас свежий сварю. Курочку домашнюю купила, смотри! — она продемонстрировала отцу тощую ощипанную птицу.
— Суп есть. Аппетита нет.
В душе его плескалась злоба на судьбу, которая так обошлась с ним, так скупа к его дочери и внукам, но так благосклонна к этому проныре Гладышеву. В том, что тот взяточник и казнокрад, Иван не сомневался. Иначе откуда у него роскошный особняк, машины, прислуга?
Утром, когда дочь уехала, Иван набрал номер своего армейского друга, Бориса.
«Боря, нам срочно нужно поговорить. Ты не мог бы подъехать ко мне? Нет, в среду дочь приедет. Сегодня вечером можешь? Спасибо, дружище, жду.»
Борис славился тем, что мог достать практически всё. В былые времена он был снабженцем и манера выстраивать отношения с людьми по схеме «ты мне, я тебе» со временем вышла на новый уровень.
— Привет, Иван! Прости, я ненадолго. — извинился Борис. Обнялись.
— Кофе, чай, чего покрепче? — Иван доставал чашки из буфета, как вдруг боль согнула его пополам: — ох, ё… — охнул он, оседая на пол.
— Что? Ваня! Что делать? Скорую вызвать? — засуетился Борис.
— Нет, Боря! Нет! — испуганно запротестовал Иван. — сейчас отпустит.
Через несколько минут действительно отпустило. Они сидели друг напротив друга. Борис, опустив голову, слушал Ивана.
— Мне бы хотелось, чтобы сразу и наверняка! — закончил Иван свой рассказ, рубанув ладонью воздух. Борис молчал, изучая трещину на стене.
— Так ты поможешь или нет? — не выдержал Красавин.
— Не торопи меня, Иван. Мне надо подумать. Взвесить всё. Достать яд не проблема. Проблема после жить, зная, что убил друга.
— Не убил, а спас!
Борис посмотрел на Ивана. Боль в глазах друга была убедительнее тысячи слов.
— Хорошо. — Борис встал и пошёл в прихожую. — На следующей неделе будет тебе яд. Только ты всё же подумай, прежде чем… и никому не слова. Сам понимаешь, подсудное дело. Уж не подведи!
— Боря! Само собой! Спасибо…
Борис, погружённый в свои мысли, словно не слышал его. Он пошёл к машине, а Красавин глядел ему вслед, пока слабость и дрожь не заставили его вернуться в дом и лечь на тахту. Теперь даже небольшие дела утомляли его.
Утром он бросил в ящик богатому соседу записку с указанием стоимости участка, завышенной почти вдвое; а уже к вечеру ему в дверь позвонил человек — доверенное лицо Гладышева.
— Так значит, вы согласны продать участок?
— В общем и целом.
— Что это значит?
— Я человек старой закалки. И поэтому требую всю сумму наличными. Без всяких этих электронных фокусов или чеков.
— Но это очень крупная сумма! Всё это пересчитывать… без машинки — полдня.
— Возьмите машинку. Тогда я подпишу все бумаги.
Мужчина позвонил Гладышеву и пересказал условия, выставленные Иваном. Выслушав ответ, кивнул:
— Хорошо. Скажем, через месяц можно будет оформить сделку. Числа пятнадцатого вас устроит?
— Нет. Видите ли, мне нужно срочно. Иначе сделка не состоится.
— Вы отдаёте себе отчёт, — гость снял очки в дорогой оправе и потёр переносицу,— что такую сумму нельзя просто взять и выложить!
— Я готов продать участок на следующей неделе, ни днём позже.
Доверенное лицо подхватило портфель и испарилось.
Потом позвонил Гладышев и сказал, что ждёт Красавина к себе в четверг для оформления бумаг.
— И деньги в четверг? Как я и просил?
— Разумеется.
— Вынужден отказаться, — закашлялся Иван.
— Как отказаться?! — истерически взвизгнул Гладышев, в мечтах которого на месте Красавинского убожества уже цвел сад.
— Я плохо себя чувствую. Лучше вы заходите!
— Ну, добро, — с облегчением выдохнул Гладышев. — В четверг буду у вас с нотариусом!
Больше всего Иван боялся, что Борис не выполнит обещание и не достанет яд. Но тот явился во вторник и дрожащими руками передал ему склянку тёмного стекла. Потом молча обнял Ивана и заплакал.
— Ну что ты, Боря. Не надо, дружище! Спасибо за избавление. А сколько нужно сыпать?
— Капать, Ваня. Две-три капли свалят быка.
— Как скоро?
— Смерть наступает через пять-семь минут.
— То, что нужно! Спасибо, брат!
Простившись с другом, он размышлял, глядя в потолок. Он твёрдо решил убить Гладышева — забрать с собой «проклятого коррупционера», а заодно раздобыть денег, чтобы Марина смогла закончить строительство, а лучше выстроить новый, современный дом. На этой земле жили и должны жить Красавины.
Но как быть, если Гладышев не станет пить чай? Чай, может, и не станет. На этот случай Иван достал бутылку виски, которую когда-то ему подарили коллеги. Заранее натёр ядом дно двух бокалов.
Гладышев явился с нотариусом, которым оказалась усатая женщина лет пятидесяти. Она подсовывала Ивану бумаги под нос, кроваво-красным ногтем тыча туда, где нужна была его подпись.
Тот подписывал, почти не глядя – берег силы. Наконец, официальная часть была закончена.
— Ну что, обмоем сделку? — Красавин, улыбаясь из последних сил, достал виски. Глядя на гренадерскую комплекцию нотариуса засомневался: достаточно ли яда? Но отступать было поздно.
— У нас свой! — Гладышев открыл свой «дипломат», извлёк бутылку. Скрутил крышку и налил по сантиметру в бокалы, которые принёс хозяин.
— Итак, по условиям договора, вы должны освободить этот дом до конца следующей недели. Чин-чин! — он сделал глоток.
— Нет проблем! — Иван пригубил свой виски.
— Здесь будет сад. Яблоневый цвет. А какой аромат! – Гладышев понюхал виски и поставил бокал на стол. Ивана прошиб холодный пот: неужели тот уловил запах яда? Сам он давно не чувствовал запахов. Никаких.
— Ну что же, тогда за сад! — поднял Иван свой бокал, стремясь скрыть свой страх. Но богатый сосед, похоже, ничего не заметил.
— За сад! — пробасила нотариус.
Пришлось и Гладышеву допивать. Теперь на столе стояли пустые бокалы.
— До свидания, Иван Петрович, с вами приятно иметь дело! — Гладышев встал и направился к двери.
— Подождите! — окликнул его Иван. — Хочу сказать.
— Давайте, только поскорее, у меня ещё сегодня уйма дел. — Гладышев сел на место и вопросительно смотрел на Ивана. Тот улыбнулся ему как старому другу:
— Давайте ещё выпьем. За здоровье!
Старинные часы отстукивали последние секунды жизни Гладышева и нотариуса.
— У меня, если честно, нет на это времени. Я оставлю бутылку, а сам пойду, пожалуй.
— И мне пора! — пробасила нотариус. Она встала, но сделав пару шагов, снова вернулась в кресло.
— Вы никуда не уйдёте отсюда. Разве что, в ад! — зловеще произнёс Иван.
— Что за бред вы несёте! — вскочил Гладышев, но внезапно выпучив глаза, стал судорожно пытаться ослабить галстук.
Иван неспешно подошёл к нотариусу и вытащил у неё папку с документами. Открыв заслонку русской печи, он повернул торжествующее лицо к Гладышеву:
— В этой печке ещё мой прадед картошку пёк!
— Хыы! — выдохнул Гладышев и, словно сдувшись, скользнул под стол. Одну за другой Иван сжёг подписанные им бумаги.
Нотариус сидела в кресле, свесив голову на большую грудь. Он пощупал пульс: его не было.
«Прости, дорогая, иначе было нельзя» — Иван погладил покойницу по рукаву.
«Молодец, Борян, яд что надо!» — он капнул из тёмной склянки на дно своего бокала, добавил виски, и поставил на стол — прежде нужно закончить дело.
Склянку он наполнил песком и бросил в выгребную яму. Хлюпнув, она похоронила его тайну. Шатаясь, дошёл он до гаража, чтобы спрятать «дипломат» в тайнике, в котором внуки хранили свои ребячьи секреты. Надо поспешить, пока силы совсем не оставили его. Сомнение едва шевельнулось в его душе. Отчего-то стало жаль убитых. Особенно нотариуса. Но поздно рассуждать, дело сделано.
Иван поставил «дипломат» и зашарил в кармане. Перед смертью он решил выкурить последнюю сигарету. Чиркнула спичка, выхватив из тьмы подтекающую на деревянном полу канистру. Должно быть внуки, играя, случайно опрокинули её. Прогремел взрыв.
Пожарные приехали быстро, но гараж выгорел дотла. Из под завала извлекли труп мужчины, предположительно хозяина дома, Ивана Петровича Красавина.
