Вера замерла, уставившись в экран своего смартфона, не веря тому, что видят её глаза. Сообщение было отправлено в три часа ночи, когда она находилась на ночной смене в бухгалтерии. «Спасибо за вчерашнее. Твой аромат до сих пор со мной». Отправитель — Лариса Олеговна. Её собственная мать.
Телефон Кирилла она взяла просто чтобы проверить будильник — муж постоянно забывал его заводить, а завтра был важный день. И вот теперь она сидела, вцепившись в маленький аппарат, словно он мог дать ей ответы.
— Ты чего не спишь? — сонный голос Кирилла прозвучал неожиданно громко в ночной тишине. — Что-то случилось на работе?
Вера медленно подняла глаза. В полумраке спальни супруг выглядел совсем как в девяносто шестом, когда они поженились. Те же растрёпанные волосы, те же плечи, та же родинка на шее, которую она когда-то так любила целовать. Но теперь она видела только незнакомого человека.
— Ты спишь с моей матерью? — её голос звучал так спокойно, что она сама себе удивилась.
Кирилл дёрнулся, словно от удара, и сел на кровати.
— Что? Ты о чём?
— О том, что моя мать, Лариса Олеговна, пишет тебе интимные сообщения в три часа ночи, — Вера развернула к нему экран.
Паника в его глазах сказала ей всё. Впрочем, она и так знала ответ с той секунды, как прочла сообщение. Ведь это был второй раз, когда её предавали.
Первый раз случился два года назад, в 2000-м. Тогда всё было иначе — Максиму, их сыну, едва исполнилось два, Вера работала на полставки, чтобы успевать всё. Кирилл только вернулся с ночной смены на заводе. Дверь в квартиру была не заперта — странно, но она решила, что забыла закрыть, когда выносила мусор.
В спальне она услышала шорох. А потом увидела на полу женскую туфлю — слишком узкую для её ноги, но до боли знакомую. Такие же туфли мерила Ева, её младшая сестра, когда они вместе ходили по магазинам в прошлом месяце.
— А я говорила, что она вернётся позже, — раздался нервный шёпот из-за двери.
— Ева, одевайся быстрее.
Вера замерла. Голос Кирилла звучал не виновато, а скорее раздражённо, будто их просто прервали во время важного дела.
— Может, она не заметит? — голос Евы звучал почти по-детски.
— Её туфля валяется посреди коридора, — процедил Кирилл.
Вера толкнула дверь. В спальне всё было как в тумане — смятая постель, одежда на полу, и два застывших лица, смотрящих на неё с ужасом и… облегчением?
— Вер, мы просто… — начала Ева, но замолчала под её взглядом.
— Нет, продолжай, — Вера прислонилась к косяку. — Просто что? Случайно упали на мою кровать без одежды?
— Это всё не так, — попытался вмешаться Кирилл, натягивая футболку. — Мы не хотели, чтобы ты узнала.
— Да, я как-то тоже на это не рассчитывала, — Вера почувствовала, как к горлу подступает истерический смех. — Сестра и муж. Как банально, да?
Она развернулась и вышла, уже не слыша их оправданий. В тот день она собрала вещи, взяла сына и уехала к свекрови, единственному человеку, кому могла доверять. Развод оформили через месяц. Кирилл не сопротивлялся, только просил прощения и умолял подумать о ребёнке.
— Не делай из него разменную монету, — шептал он, когда они сидели у нотариуса.
— Я не делаю, — холодно отвечала Вера. — Приходи видеться, когда захочешь. Но жить с тобой я больше не буду.
Ева после скандала пропала из её жизни — вышла замуж за Михаила, начальника своего отдела, и уехала из города. Даже не позвонила попрощаться.
Людмила Петровна, свекровь, всегда хорошо относилась к Вере, но после развода их отношения стали по-настоящему близкими. Пожилая женщина ничего не говорила о поступке сына, только качала головой и помогала с Максимом.
— Все мужики такие, — говорила она, поджимая губы. — Ни одному верить нельзя. Мой покойный — царствие ему небесное — тоже бегал, пока не заболел. Тогда присмирел.
Вера не спорила. Ей было достаточно тёплого дома, горячего ужина и помощи с ребёнком, пока она работала. Жизнь постепенно наладилась, даже несмотря на постоянные попытки Кирилла восстановить отношения.
— Я переосмыслил всё, — говорил он, приходя навестить сына. — Это была ошибка. Минутная слабость.
— Минутная? Вы спали вместе больше полугода, — отвечала Вера, не глядя на него. — Не лги хотя бы сейчас.
Но в начале 2001 года Людмила Петровна тяжело заболела. Рак поджелудочной, последняя стадия — врачи разводили руками и говорили, что осталось несколько месяцев. Вера разрывалась между работой, уходом за свекровью и воспитанием сына.
— Давай я перееду обратно, — предложил Кирилл в один из вечеров, когда они вместе сидели у постели больной. — Помогу тебе. Всё-таки она моя мать.
Вера покачала головой.
— Нет, Кир. Это не изменит ничего.
Но жизнь распорядилась иначе. Когда Людмиле Петровне стало совсем плохо, Кирилл всё же переехал — занял маленькую комнату, которую раньше использовали как кладовку. Они вместе дежурили у постели больной, вместе давали лекарства, вместе возили её на процедуры. И постепенно боль начала притупляться.
Когда Людмила Петровна умерла в октябре, Вера разрыдалась на плече у Кирилла — впервые за долгое время позволив себе такую близость. А на поминках, когда все разошлись, они остались вдвоём на кухне, и там, среди грязных тарелок и недопитого вина, Кирилл снова сказал, что любит её.
— Не уходи больше, — прошептала она тогда, чувствуя, как рушится её решимость.
Они стали жить вместе, хотя Вера не могла избавиться от мысли, что делает ошибку. Но ради Максима, ради памяти свекрови, ради того хорошего, что когда-то было, она решила попробовать.
Примерно тогда же Лариса Олеговна, её мать, неожиданно появилась в их жизни. Раньше она никогда особо не интересовалась дочерьми — вечно пропадала на работе или с очередным ухажёром, оставляя их на попечение отца. Когда Николай не выдержал и ушёл, забрав с собой всё, включая мебель, Лариса Олеговна только пожала плечами:
— Так даже лучше. Свобода!
Но теперь, после смерти свекрови, Лариса стала чаще заходить, помогать с Максимом, даже иногда готовить. Вера сначала держалась настороженно, но постепенно начала оттаивать. Может, смерть близкого человека заставила мать пересмотреть свои приоритеты? В конце концов, ей уже за сорок, пора бы остепениться.
Вера даже подумывала о том, чтобы предложить Ларисе переехать к ним — квартира свекрови была достаточно просторной. Почему бы не попробовать стать настоящей семьёй?
И вот теперь — телефон с сообщениями, которые никогда не должны были существовать.
— Как давно это происходит? — спросила Вера, одеваясь.
Кирилл сидел на кровати, опустив голову.
— Вера, всё не так…
— Сколько? — она не узнавала свой голос.
— Месяц… может, полтора.
Вера кивнула, застегивая чемодан.
— Она приходила, когда меня не было дома?
— Вера…
— Отвечай! — она впервые повысила голос.
— Да! Да, иногда приходила. Когда ты была на работе.
Вера подошла к кроватке Максима, который, к счастью, крепко спал несмотря на разговоры.
— Мы уезжаем, — сказала она, собирая вещи сына. — И не смей нас останавливать.
— Куда вы поедете в три часа ночи? — Кирилл наконец вскочил с кровати. — Вера, давай поговорим! Это просто ошибка!
— Ещё одна «минутная слабость»? — она горько усмехнулась. — У тебя их многовато для одной жизни.
— Я не хотел! Она сама… — он осёкся, поняв, что только делает хуже.
— Моя мать? Сама прыгнула к тебе в постель? — Вера покачала головой. — Впрочем, зная её, может и так. Но ты… ты мог отказать.
Она аккуратно взяла Максима на руки, накинув на него одеяло, и направилась к выходу. Кирилл схватил её за локоть.
— Не уходи! Где вы будете жить? Я исправлюсь, клянусь!
— Ты уже исправлялся, — она стряхнула его руку. — Даю тебе неделю, чтобы съехать. Потом меняю замки.
Оказавшись на улице, Вера замерла. Действительно, куда идти в три часа ночи с ребёнком? К матери? После такого? К подругам? Но у неё не было близких подруг, только коллеги, с которыми она едва поддерживала отношения вне работы.
Оставался только один вариант.
Вера никогда не думала, что будет звонить отцу после стольких лет. Они не общались с тех пор, как он ушёл, оставив их с Евой и Ларисой. Но телефон она хранила — спрятанный глубоко в адресной книжке, как напоминание о прошлом.
— Алло? — хриплый голос в трубке звучал сонно и удивлённо.
— Папа? Это Вера.
Долгая пауза. Затем:
— Верочка? Что случилось?
Она не выдержала и расплакалась, прямо там, в телефонной будке возле дома, с сонным Максимом на руках.
— Мне некуда идти, — прошептала она. — Я всех потеряла.
— Адрес помнишь? — по-деловому спросил Николай. — Такси возьми, я оплачу. Сейчас же приезжай.
Она помнила адрес. Иногда прогуливалась мимо того дома, рассматривая окна и гадая, живёт ли там ещё отец. Никогда не решалась зайти.
Квартира Николая оказалась именно такой, как она помнила из детства — аккуратной, с массивной мебелью и книжными полками. Он открыл дверь сразу, словно стоял за ней, ожидая.
— Заходи, — он неловко обнял её, забрал чемодан. — Это мой внук? Познакомимся?
Максим, проснувшийся в такси, настороженно смотрел на незнакомого пожилого мужчину.
— Это дедушка Коля, — сказала Вера, понимая, как странно это звучит. Сын никогда не видел деда.
— Я чай поставил, — Николай проводил их на кухню. — Рассказывай.
И она рассказала — всё, от начала до конца. Про измену Кирилла с Евой, про развод, про болезнь свекрови, про попытку начать заново, и про последнее предательство — с Ларисой.
Николай слушал, не перебивая, изредка качая головой. Когда она закончила, он встал и достал из холодильника бутылку алкоголя.
— Будешь?
— Нет, мне нельзя. Ребёнок.
— Правильно, — он отставил бутылку. — А я, с твоего позволения, немного выпью. История такая, что без этого сложно.
Он молча налил себе рюмку, выпил одним глотком и наконец посмотрел на Веру.
— Я всегда знал, что Лариса не остановится ни перед чем. Но это… — он покачал головой. — Дочка, послушай. У меня есть предложение. Переезжай ко мне, с Максимом. Квартира большая, места хватит. Школа рядом хорошая, работу найдём. Начнёшь сначала.
— Но как же твоя жизнь? — растерялась Вера. — У тебя же… ну, может быть кто-то есть?
Николай неожиданно улыбнулся.
— Есть. И это как раз то, о чём я должен тебе рассказать. Я ушёл не только из-за Ларисиных измен.
Он глубоко вздохнул.
— Понимаешь, я встретил человека. Антонину. Мы вместе уже двадцать лет. Живём в соседнем подъезде, но часто бываем друг у друга. И она будет рада, если вы с Максимом переедете. Она всегда хотела внуков.
Вера ошеломлённо смотрела на отца. Двадцать лет? Это значит, что ещё когда они жили вместе, у него была другая женщина? Но почему тогда он так долго не уходил?
— Я не мог оставить вас с Евой, — словно прочитав её мысли, сказал Николай. — Лариса совсем не занималась детьми. Но когда вы подросли… я просто не выдержал. Это эгоистично, знаю. Но я хотел хоть немного счастья.
Вера молчала, переваривая услышанное. Её отец, строгий и правильный Николай, вёл двойную жизнь? С другой стороны, разве она могла его винить? После всего, что она пережила с Кириллом, после предательства Ларисы…
— Тоня — замечательная женщина, — продолжал Николай. — Она медсестра в поликлинике, добрая, заботливая. Вы подружитесь, я уверен.
Вера наконец улыбнулась — впервые за эту ночь.
— Спасибо, папа. Я… я подумаю.
Но она уже знала ответ. Новая жизнь, новый город, люди, которые её любят — что может быть лучше?
— А как же Кирилл? — спросил Николай.
— Я больше не вернусь к нему, — твёрдо сказала Вера. — Мне хватило двух предательств.
— Правильно, — кивнул Николай. — Некоторые ошибки не стоит повторять.
За окном начинало светать. Вера почувствовала, как её отпускает напряжение последних часов, последних месяцев, последних лет. Возможно, иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя.
— Макс, иди к деду, — позвала она сына, который играл с чайной ложкой. — Мы теперь будем здесь жить.
Эта история о том, как одно предательство стало началом конца, а второе — началом новой жизни. Как вы думаете, можно ли доверять человеку, который однажды уже предал? И что бы вы сделали на месте Веры?
