— Ты что, серьёзно отказываешься поддержать родную племянницу? — голос Людмилы Семёновны в телефонной трубке дрожал от возмущения. — Я уже приобрела Анжеле билет до Киева! Она приезжает в четверг!
Дарья на мгновение прикрыла глаза. Сердце заколотилось сильнее, но она постаралась сохранить хладнокровие:
— Я ничего ей не обещала, это всё ваши домыслы. У меня квартира сдана на год вперёд, там живут люди. И вообще, почему я должна безвозмездно отдавать свою собственность?
Она немного отодвинула телефон от уха — из динамика доносился поток недовольства. Всего одна фраза про «поддержку в Киеве», сказанная пять лет назад на похоронах бабушки, и вот теперь это обернулось «непреложным обещанием» предоставить жильё.
— У вас четыре дня, чтобы всё уладить, — отрезала Людмила Семёновна. — Анжела поступила в киевский вуз, ей нужно где-то жить. Мы рассчитываем на вашу квартиру, как вы и обещали!
Связь оборвалась. Дарья швырнула телефон на диван и выругалась. Бабушкина однокомнатная квартира в старом доме приносила стабильный заработок — эти деньги шли на дополнительные занятия для дочери и откладывались на её будущее. А теперь эта настырная родственница мужа требует отдать квартиру её дочери. Даром. На несколько лет.
— Что случилось? — Виктор заглянул на кухню, где Дарья нервно шинковала овощи для салата.
— Твоя тётя звонила. Купила Анжеле билет в Киев. Говорит, я обязана отдать ей бабушкину квартиру. Бесплатно!
Виктор потёр переносицу:
— Может, найдём какое-то решение? Анжеле действительно негде жить.
— Решение? — Дарья чуть не порезала палец. — Ты серьёзно? А если я предложу твоей маме отдать свою квартиру какой-нибудь дальней родственнице, тоже будешь искать решение?
— Не утрируй, — поморщился Виктор. — Просто мне кажется, мы могли бы чем-то помочь.
— Господи, да чем я ещё должна помогать? Я двадцать тысяч гривен перевела на её выпускной! Три года назад ноутбук подарила! А теперь, значит, квартиру отдай?
Виктор виновато вздохнул:
— Мне кажется, ты преувеличиваешь. Может, на первое время…
— О, так теперь я ещё и преувеличиваю? — Дарья воткнула нож в разделочную доску. — Замечательно! То есть я должна выгнать квартирантов, лишиться ежемесячного дохода и радоваться, что помогла твоей двоюродной племяннице?
Последняя фраза прозвучала слишком громко. Из комнаты выглянула Полина — их одиннадцатилетняя дочь.
— Мам, что произошло?
— Ничего, солнышко. Иди делай уроки, — натянуто улыбнулась Дарья.
Когда Полина ушла, Дарья повернулась к мужу:
— Послушай, я не хочу ссориться. Но эта квартира — наша финансовая подушка безопасности. Деньги идут на английский Полины, на накопления для её образования. Я не могу просто взять и отказаться от этого.
Вечером, когда они уложили дочь спать, телефон Дарьи снова зазвонил. На экране высветился номер свекрови.
— Дашенька, здравствуй. Ты что это надумала? — голос Елены Сергеевны звучал с притворной доброжелательностью. — Витя мне всё рассказал. Неужели нельзя помочь девочке? Она же после школы, совсем юная!
— Елена Сергеевна, я не отказываюсь помогать, — Дарья крепче сжала телефон. — Но отдавать квартиру бесплатно — это слишком.
— Ой, да что тебе эта квартира? У вас и своя есть. А девочке надо учиться! Тебе что, жалко?
— Дело не в жалости. Квартира приносит доход, который…
— Доход, доход! — перебила свекровь. — Всё вы, молодые, только о деньгах и думаете! А о людях подумать? О родственниках?
Виктор, услышав разговор, сделал знак, что хочет поговорить с матерью. Дарья с облегчением передала ему телефон. Несколько минут он что-то объяснял, но Дарья видела по его лицу, что разговор идёт тяжело.
— Мам, мы правда не можем выгнать квартирантов. У нас договор, — говорил он, но потом вдруг сдался: — Ладно, мы подумаем. Да. Хорошо. Пока.
Он положил трубку и виновато посмотрел на жену:
— Она говорит, что мы могли бы хотя бы снять Анжеле комнату на первое время…
— За наш счёт, разумеется? — Дарья смотрела на мужа, не веря своим ушам. — То есть я должна и доход потерять, и ещё платить за чужое жильё?
— Давай завтра спокойно всё обсудим, — примирительно сказал Виктор. — Уже поздно.
Но наутро телефон снова разрывался от звонков. Людмила требовала ответа, угрожала «серьёзными последствиями». Анжела прислала слезное сообщение, что она «так надеялась» и «не знает, что теперь делать». Елена Сергеевна звонила сыну каждый час, а тот всё больше склонялся на сторону родственников.
— Ты пойми, это же семья, — говорил он вечером. — Нельзя просто отмахнуться от них.
— А я кто? Не семья? — Дарья чувствовала, как горят щёки от обиды. — Почему мои интересы, интересы нашей дочери должны быть принесены в жертву твоей троюродной племяннице?
— Она не троюродная…
— Да какая разница! Почему ты не на моей стороне?
Три дня пролетели как в тумане. От постоянных звонков и сообщений у Дарьи началась мигрень. Она пыталась объяснить, что исключительно из-за юридических обязательств не может расторгнуть договор с квартирантами, но никто не хотел слушать. Казалось, весь мир ополчился против неё.
Четверг наступил неотвратимо. В 19:40 на київський вокзал прибывал поезд из провинциального городка, где жила Людмила с дочерью.
— Я не поеду их встречать, — твёрдо сказала Дарья мужу.
— Мне тоже некогда, у меня встреча с заказчиком, — растерянно ответил Виктор. — Но нужно хотя бы позвонить, предупредить…
— Вот ты и звони.
Ночью раздался звонок. Анжела плакала в трубку:
— Тётя Даша, мне некуда идти! Я на вокзале сижу, мама сказала, что вы меня встретите с ключами от квартиры! Я не знаю, что делать!
Дарья почувствовала укол совести, но тут же напомнила себе, что она не отказывалась встречать — она просто изначально говорила «нет».
— Хорошо, я сейчас приеду, — сказала она, глядя на часы. Почти полночь.
На вокзале Анжела сидела на скамейке в зале ожидания, обхватив руками большой чемодан. Когда она увидела Дарью, то вскочила и бросилась к ней:
— Тётя Даша! Я думала, вы не придёте!
— Поехали, переночуешь у нас, — сухо сказала Дарья, избегая смотреть в заплаканные глаза девушки.
Дома, пока Дарья стелила постель на диване в гостиной, Анжела неловко топталась рядом:
— Тётя Даш, а как же квартира? Мама сказала…
— Анжела, — Дарья выпрямилась, — я никогда не обещала отдать тебе квартиру. Она сдана, там живут люди, у нас договор. Я не могу вот так просто их выгнать.
— Но мне негде жить! Я поступила, учёба через неделю начинается!
— А нужно было сначала решить вопрос с жильём, а потом поступать, — отрезала Дарья. — Или хотя бы обсудить этот вопрос заранее, а не ставить перед фактом.
В глазах девушки снова заблестели слёзы:
— Я думала, вы мне поможете…
Телефон Дарьи зазвонил.
— Где моя дочь? — голос Людмилы звучал истерично. — Что вы с ней сделали?
— Она у нас дома, всё в порядке.
— А квартира?
— Я же объяснила: квартира сдана по договору.
— Вы обещали! — закричала Людмила. — Вы дали слово пять лет назад! У меня свидетели есть!
— Я ничего не обещала.
— Хорошо, — вдруг спокойно сказала Людмила, и от этого спокойствия у Дарьи по спине пробежал холодок. — Тогда я подаю на вас заявление в полицию. За мошенничество. За то, что вы обманули мою дочь, заставили её приехать в Киев.
— Вы с ума сошли? Какое мошенничество? Это вы купили билет без согласования!
— Вот пусть следователь и разбирается. Я уже написала заявление.
Связь оборвалась. Дарья в шоке смотрела на телефон.
Утром из своего города позвонила мать Дарьи, Ольга Николаевна:
— Дашенька, мне сейчас звонила какая-то женщина, кричала, что ты мошенница, что обманула её дочь.
— Мама, это всё неправда, — устало сказала Дарья. — Долго объяснять.
— Она сказала, что подала заявление в полицию. Даша, что происходит?
После этого позвонила соседка по лестничной клетке, потом коллега с работы — все получили странные звонки от «родственницы», которая обвиняла Дарью в страшных грехах.
К вечеру позвонила Елена Сергеевна:
— Ну что, довольна? — сразу перешла она в атаку. — Девочка на вокзале ночевала, мать заявление написала! Всех соседей обзвонила! Какой позор на всю семью!
— Мама, перестань, — вмешался Виктор, который был рядом с Дарьей. — Никто не ночевал на вокзале, Анжела у нас дома. И никакого заявления на самом деле нет, это просто угрозы.
— Так решайте уже что-нибудь! — не унималась Елена Сергеевна. — Нельзя же так с роднёй обращаться!
Когда она отключилась, Дарья со слезами на глазах повернулась к мужу:
— Ну и что нам теперь делать?
Виктор обнял её:
— Не знаю. Но мы что-нибудь придумаем.
Ночью, лежа без сна, Дарья перебирала варианты. Она не могла расторгнуть договор с квартирантами — это было бы несправедливо по отношению к ним. Но и выгнать Анжелу на улицу тоже не могла. А платить за съёмное жильё для девушки казалось верхом несправедливости. Почему она должна тратить свои деньги из-за чужой некомпетентности?
Наутро, за завтраком, когда они втроём сидели за столом в неловком молчании, Дарья вдруг вспомнила:
— У Светланы, моей коллеги, сын переехал к девушке. У них комната свободная, она хотела сдавать.
— Думаешь?.. — Виктор бросил на неё благодарный взгляд.
Дарья глубоко вздохнула:
— Я позвоню ей. Может, сможем договориться о приемлемой цене.
Комната оказалась небольшой, но чистой и уютной. Светлана, услышав о ситуации, согласилась на символическую плату — пятнадцать тысяч гривен в месяц.
— Я могу оплатить первый месяц, — сказала Дарья, глядя на растерянную Анжелу. — Дальше будете решать сами. Это всё, что я могу сделать.
— Спасибо, тётя Даша, — тихо сказала девушка. — Я… я найду подработку. А летом заработаю и верну вам деньги.
Вечером Дарья позвонила Людмиле:
— Я нашла вашей дочери комнату и оплатила первый месяц. Вот адрес.
Людмила помолчала, потом неохотно выдавила:
— Спасибо. Но мы рассчитывали на квартиру.
— А я рассчитывала, что вы будете решать вопросы с жильём для дочери заранее, а не в последний момент, — не выдержала Дарья. — И тем более не угрожать мне полицией и не обзванивать моих знакомых.
— Я была в отчаянии!
— Это не оправдание. Я помогла Анжеле, хотя могла бы и не делать этого после такого отношения. Но больше на мою помощь не рассчитывайте.
— Понятно. Ну что ж, спасибо и на этом, — холодно ответила Людмила. — Мы как-нибудь справимся.
Через неделю жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Анжела приступила к занятиям в институте, нашла подработку в кофейне. Виктор устыдил мать за давление на Дарью, и та неохотно извинилась. Квартиранты продолжали исправно платить за бабушкину квартиру, а деньги по-прежнему шли на дополнительное образование Полины.
— Знаешь, — сказал как-то Виктор, обнимая жену, — я тут много думал о нашей ситуации. И понял, что ты была права. Человек должен планировать свою жизнь. Нельзя просто так взять и потребовать, чтобы кто-то всё бросил и решил твои проблемы.
Дарья положила голову ему на плечо:
— Я всё ещё чувствую себя немного виноватой. Может, стоило помочь больше?
— Ты и так сделала много. Нашла жильё, оплатила первый месяц. И вообще, ты не учила Людмилу рожать дочь, чтобы теперь нести за неё ответственность. Каждый отвечает за свою жизнь сам.
— А как же поддержка родственников?
— Поддержка — это не содержание за свой счёт, — серьёзно сказал Виктор. — Ты помогла Анжеле встать на ноги. Дальше она справится сама. Она умная девочка.
Дарья кивнула. Глубоко внутри она знала, что поступила правильно. И теперь могла жить дальше с чистой совестью, сохранив и своё достоинство, и финансовое благополучие семьи.
