— Я что то не поняла, почему ты еще здесь?! Я ведь сказала тебе русским языком, собирай свои манатки, и что бы через 5 часов и духу вашего здесь не было!
Я опешила. Почему мы еще здесь, в моей собственной квартире, которая осталась мне по наследству от бабушки?
Дверной звонок прорезал тишину послеобеденного сна, как нож масло. Я, в старенькой пижаме с мишками и с сопящим Ромкой на руках, ойкнула от неожиданности. Кого принесло в такую рань? В глазок увидела Катю, сестру Вадима, моего мужа. Ну, думаю, приплыли.
Открыла, стараясь сохранить остатки дружелюбия на лице.
— Здравствуй, Катя, — пролепетала я, прижимая Рому крепче.
Катя влетела в квартиру, как вихрь, даже не поздоровавшись.
— Я что то не поняла, почему ты еще здесь?! Я ведь сказала тебе русским языком, собирай свои монатки, и что бы через 5 часов и духу вашего здесь не было!
Я опешила. Почему мы еще здесь, в моей собственной квартире, которая осталась мне по наследству от бабушки?
— Катя, что ты несешь? Ты предлагаешь съехать мне из своей собственной квартиры? У тебя что, совсем с головой плохо стало?
Она окинула меня презрительным взглядом, уперев руки в боки.
— Не строй из себя дурочку! Ты прекрасно знаешь, о чем я. Маме тяжело с вами жить. Ребенок шумит, спать не дает. Я считаю, что вы должны съехать.
Терпение, которое я копила годами, дало трещину. Обычно я молча сносила ее нападки, но сегодня… Сегодня у меня на руках ребенок, и я устала. Устала быть удобной мишенью.
— Катя, разуйся, пожалуйста, — сказала я, стараясь говорить спокойно, но твердо.
Она замерла, как громом пораженная. Казалось, мои слова сломали какой-то невидимый барьер.
— Что ты сказала?
— Я сказала, разуйся. Это мой дом, и здесь принято разуваться.
— Твой дом? Да эта квартира должна принадлежать моей матери! Она столько для вас сделала!
— Твоя мать живет у нас в зале на раскладушке, а квартира эта – моя. Досталась по наследству от моей бабушки, еще до моего замужества с Вадимом. И, кстати, у нас брачный договор, так что на это жилье никто не может претендовать. Что происходит, Катя? Зачем ты пришла?
Ее глаза метали молнии.
— Мама продала квартиру в Пятигорске, чтобы быть поближе к вам! Она пожертвовала всем ради вашей семьи, а вы… — Она запнулась, и я поняла, что сейчас услышу нечто интересное. — … вы ей даже спокойно жить не даете.
У меня отвисла челюсть. Продала квартиру?
— Катя, о чем ты говоришь? Никто нам ничего не продавал. Мама просто гостит у нас, — Я чувствовала, как во мне закипает злость.
— Мама! Мама, идите сюда, пожалуйста!
Вера Петровна, сутулая пожилая женщина, вышла из зала с виноватым видом.
— Что случилось, девочки?
Катя обернулась к ней.
— Мама, скажи ей! Скажи ей, что ты продала квартиру ради них!
Вера Петровна опустила глаза.
— Катя, не надо…
— Надо! Пусть знают, как они обязаны тебе!
Тут Вера Петровна заговорила тихо, почти шепотом.
— Я… я говорила Кате, что продала квартиру, да. Но я ее не продавала. Меня обманули. Мошенники выманили у меня деньги под предлогом погашения какого-то кредита.
Катя задохнулась от возмущения.
— Что? Мама, почему ты мне ничего не сказала?! Как ты могла?!
— Мне было стыдно, Катя. Очень стыдно.
Катя посмотрела на меня, потом на Веру Петровну.
— Значит, вы хотите выгнать мою мать на улицу? После всего, что она для вас сделала?
Я не успела ответить, как дверь открылась, и в квартиру вошел Вадим, уставший после работы.
— Что тут происходит? Я слышал крики.
Катя тут же набросилась на него.
— Ты знал? Ты знал, что мама лишилась квартиры?!
Вадим вздохнул.
— Да, знал. И мы с юристом уже подали заявление в суд. Пытаемся оспорить сделку.
Катя была в ярости.
— И ты мне ничего не сказал? Ты решил все втихую, как будто я чужая?
— Катя, не начинай, — устало ответил Вадим. — Ты первая сказала матери, что она тебе без квартиры не нужна. Я думал, тебе все равно.
В повисшей тишине я услышала, как Ромка засопел сильнее. Вся эта сцена его утомила.
Катя, казалось, немного сдулась. Она осознала, что ситуация намного хуже, чем она представляла.
— Я… я не могу забрать маму к себе. У меня тесно и с деньгами туго.
Я посмотрела на Веру Петровну. Она казалась такой маленькой и беззащитной.
— Надо что-то решать, — сказала я, глядя на Вадима.
— Может, поискать место в доме престарелых или общежитии? Чтобы у нее было тихое место для отдыха.
Катя ничего не ответила. Она просто развернулась и вышла, хлопнув дверью.
Через неделю Вера Петровна переехала в маленькую комнату в районе Зелёный Бор. Там было тихо, спокойно и чисто. Она часто навещала нас, играла с Ромкой и помогала мне по хозяйству.
———————
Шли месяцы. Вадим не сдавался, и через некоторое время ему удалось вернуть матери квартиру в Пятигорске. Но Вера Петровна наотрез отказалась туда возвращаться. Говорила, что боится косых взглядов соседей, шепота за спиной. Решила остаться поближе к сыну, но на этот раз хотела, чтобы все было по-честному. Она оформила доверенность на Вадима, чтобы он продал квартиру и купил новое жилье на свое имя. Чтобы исключить любые претензии со стороны Кати.
Весть о том, что Вера Петровна снова стала собственницей жилья и передала его сыну, до Кати дошла быстро. Она позвонила матери в ярости. Я слышала обрывки их разговора, пока Вера Петровна кричала в трубку:
— Я помогла тому, кто не отвернулся от меня в трудную минуту! Кто приютил и помог мне молча! Вадим и Оля — моя семья! А ты, Катя, была готова выбросить меня, когда я оступилась! — Потом я услышала, как Катя проклинает всех и бросает трубку.
С тех пор Катя перестала общаться с нами.
В нашем доме, наконец, воцарился покой. Ромка вырос и пошел в садик. Вера Петровна стала моей настоящей помощницей. Она забирала Ромку из садика, читала ему книжки, пекла пироги. Она больше не пыталась командовать, стала тише и осторожнее. Прошлое постепенно отступало.
Иногда, сидя вечером за чашкой чая, Вера Петровна вздыхала и говорила:
— Хорошо, что все обошлось. Но жаль, что семья порой рушится быстрее, чем строится.
Я смотрела на нее и думала о том, как легко потерять все, и как важно ценить тех, кто рядом, когда тебе плохо. Ведь именно они и есть твоя настоящая семья.
—————-
Прошло несколько лет. Жизнь шла своим чередом. Однажды Вадим предложил мне поехать в отпуск.
— Только втроем, — сказал он, глядя на меня и Ромку.
— Ты, я и Ромка. Бабушка останется с соседкой.
Вера Петровна, услышав наш разговор, нахмурилась.
— А меня что, с собой не берете?
Мы с Вадимом переглянулись.
— Ну, мама, тебе же лучше дома, — начал Вадим.
— Да и перелет тяжелый…
— Нечего выдумывать! — отрезала Вера Петровна.
— Я тоже хочу на море! Я что, хуже других?
Мы сдались. Спорить с ней было бесполезно. Так мы и поехали в отпуск вчетвером. Вера Петровна впервые в жизни увидела море. Она ходила по пляжу, собирала ракушки и смеялась, как ребенок.
— Ребята, смотрите, я плыву! Еще не забыла, как плавать, хотя уже 30 лет не пробовала! — кричала свекровь, словно маленький ребенок, который радуется всем мелочам вокруг.
В тот момент я поняла, что она заслужила это. Она заслужила счастье и покой.
Иногда я задумываюсь, как бы сложилась наша жизнь, если бы Катя не пришла тогда, с порога требуя освободить квартиру. Возможно, я бы так и продолжала молча сносить ее нападки, а Вера Петровна жила бы в постоянном страхе и вине. Но жизнь распорядилась иначе. И я благодарна ей за это. Ведь именно благодаря тем событиям наша семья стала крепче и ближе. А Катя… Ну что ж, каждый делает свой выбор…
