-Ну вот… Теперь и я получила статус, который многие мужчины презрительно называют РСП, — Маша поправила сползшую на маленький лобик дочери шапочку. — Ну и что? Какая нам с тобой разница, правда, солнышко?
«Солнышко» мирно посапывала в кроватке, причмокивая огромной для её лица соской. Уж ей-то пока, на самом деле не было разницы, как в сети назовут её маму какие-то незнакомые дяди.
Лишь бы рядом была мамина тёплая, ласковая рука, вкусное молочко и сухие пеленки, лишь бы не было коликов в животике и любимый мишка лежал рядом.
А то, что папы у них нет, так это четырехмесячная малышка пока не понимала.
***
Маша не хотела развода — не для того она замуж выходила, чтобы через год разводиться из -за…
А из-за чего, собственно?
Подумав, она пришла к неутешительному выводу — её муж, красивый, сильный и мужественный с виду, в жизни оказался слабаком.
Он испугался ответственности и трусливо сбежал, бросив их с малышкой на съемной квартире.
Конечно же, Маша понимала, что сама виновата — не разобравшись в Стасе, визжала от радости, когда он встал на колено и протянул кольцо.
Она не понимала тогда, что для парня всё это было несерьезно…
Вернее не так.
Пока не родилась Лерочка, Стас был заботливым, любящим мужем.
Но вот к роли отца семейства он не был готов.
Его начало раздражать всё — и плач ребенка, и усталость на её лице, и отсутствие страсти( это в первые-то месяцы после родов!), и недостаточное внимание к нему.
-Я устал! Вымотался на работе. — сначала ворчал, а потом начал покрикивать он. — Ты дома весь день и что? Не успела даже ужин нормальный приготовить? Опять котлеты (пельмени) из магазина!
Ну а прикасаться к ребенку, чтобы помочь искупать или памперс поменять, он и вовсе категорически отказывался, ссылаясь на страх что-то сделать не так.
-Поговори с ней, — просила Маша. — Ты видишь, что она на тебя смотрит?
-Че-го?!! С кем говорить-то? И о чём?! — искренне возмущался Стас. — И вообще, она не на меня смотрит, а каждым глазом в разные стороны …
Маша обижалась.
И с каждым днем все меньше «приставала» к мужу по поводу дочери.
А он… Начал вести себя так, будто делал одолжение, приходя с работы к ней. Общался только в том случае, если у неё на руках не было ребенка.
В противном случае уходил на кухню, молча грел себе ужин и сидел там часами, уткнувшись в ноутбук.
-Ну а что ты хочешь… — мама Стаса переживала за его семью. — Все мужчины такие…Они не умеют с новорожденными общаться. Вот подожди, подрастет Лерочка и Стас пылинки с неё сдувать будет. Потерпи…
Маша кивала головой и терпела…Ждала… Но дождалась совсем другого…
Однажды Стас просто не пришел ночевать без всяких объяснений.
Маша тогда испугалась -а вдруг что случилось. Бесконечно набирала его номер, слушая унылые гудки без ответа.
-Анна Сергеевна… — в начале одиннадцатого она решилась позвонить свекрови. — Стаса нет с работы..На звонки не отвечает.. .Не знаю, что делать
Свекровь молчала…но было слышно, что она переговаривалась с кем-то, прикрыв микрофон, и наконец ответила.
-Не переживай. Стас у меня. Он… забежал после работы… поужинал и прилег отдохнуть. И заснул крепко. Ты уж не жди его. Путь заночует у меня. — виновато-тревожные нотки в голосе Анны Сергеевны говорили гораздо больше, чем то, что произносилось вслух.
Маша тогда немного успокоилась, да и некогда ей было углубляться в мысли — Лерочка капризничала.
***
Стас пришел ранним утром. Он прошел мимо жены прямо в обуви в комнату.
-Разувайся…Ребенок же в квартире. — ахнула от такой наглости Маша.
-Ничего страшного. Вымоешь, когда уйду. Я быстро. — Стас старательно обходил Машу, избегая глядеть ей в глаза. -Я ухожу.
-Куда?
-Пока к маме. Короче, не могу я больше тут находиться.
-Но почему? А как же я? А как же мы? Стас… Или мы вместе к твоей маме переезжаем?
-Нет. Не вместе. Я к своей маме. А ты давай дуй к своей. С переездом могу помочь. Как вещи соберешь, позвони — я перевезу вас. — Стас беспорядочно натолкал в сумки свою одежду, обувь, гаджеты и с явным облегчением кинулся к выходу. — Опаздываю на работу…Ты звони, если что…
Маша окаменело смотрела на закрытую дверь — не могла поверить в происходящее.
Кряхтение дочери вернуло в реальность.
-Прости меня, малышка… Ты не виновата ни в чем…Это я… Я д.у.р.а была…Не верила маме. А она ведь видела и предупреждала, просила не торопиться… — шептала Маша, поглаживая теплую тугую спинку малышки и вдруг прикусила язык. — Ой… Нет… Я люблю тебя, доченька и я всё-равно рада, что ты у меня есть.
В этот момент малышка вдруг распахнула глаза и улыбнулась во весь беззубый рот при виде мамы.
-Ой, Лерка! Какое же ты чудо! — улыбка дочери вырвала машу из ступора и помогло справиться с болью.
***
Стас и впрямь довольный и окрыленный перевёз жену с дочерью к тёще, сказав при этом, что им там «всяко-разно» будет лучше, чем с ним, да еще и на съёмной квартире.
Ну а мама есть мама — её дверь всегда открыта для дочери, а теперь еще и для дочери с внучкой.
Им выделил комнату, окружили любовью и заботой.
И Маша вскоре поняла, что Стас был прав.
Им на самом деле лучше здесь, где не нужно ждать предательства , «выстрела в спину».
Ну а Стас просто исчез из их жизни, пообещав выплачивать алименты добровольно.
И на самом деле платил. Первое время.
Скрупулезно высчитывая 25% от своей зарплаты и, переводя тютелька в тютельку — ни копейки больше.
-А ты знаешь, что он до трех лет ребенку ещё и на твое содержание должен платить? — упрекнула Машу младшая сестренка, которая почувствовала себя ущемленной — ведь это её комнату отдали сестре с племянницей. — А то ведь умный какой…Посадил свою семью на шею нашим родителям и не парится.
-Мы теперь не его семья. Я на развод подала. -Маша не хотела скандала. — Да и я нашла работу в интернете. Чтобы нахлебницей не быть. А с ним связываться не хочу.
Вот так и распалась семья. Вот так и дала Маша лишний повод мужчинам утверждать, что разводы инициируют женщины, лишая ребенка отца и, наоборот.
Вот так и приобрела она неприятное и даже вроде как, позорное, клеймо «РСП».
***
На работу Маша вышла, КОГДА Лере едва исполнилось два года.
В садик было рановато, но вот мамина мама — бабуля Таня, предложила свою помощь.
-Я вполне ещё активная женщина, — сказала она. — Мне всего-то …ну… ещё и семидесяти нет. А Лерка уже большая, спокойная. Так что посижу с правнучкой.
На семейном совете предложение бабушки обсудили и приняли.
-Ну так и я сутки через трое работаю, если что — буду в резерве, — отец Маши погладил малышку, сидящую у него на коленях, по голове, за что был вознагражден веселым смехом.
Дед был единственным и горячо любимым мужчиной в жизни малышки.
Папу она не видела и не знала и о том, что он должен быть ещё не понимала.
***
В офисе продаж, где работала Маша, за время её декрета кардинально ничего не изменилось и она легко влилась в трудовую деятельность.
Правда пришлось предварительно изучить новые приказы, распоряжения, правила и научиться работать с парочкой новых программ.
Рабочий день заканчивался, не успевая начаться — Маша даже обеденное время сокращала, чтобы побыстрее войти в колею.
А поэтому она не заметила внимательных взглядов Димы, программиста, который пришел на работу, пока она была в декретном отпуске.
-Да уж… Лильке облом теперь полный, — однажды на «перекуре» сказала менеджер Наташа. — Димка-то на тебя запал. А она его полгода обхаживала….Даже вроде бы и свидания у них были.
Маша вспыхнула.
Она заметила, что Лиля сквозь зубы здоровается с ней, но причину понять не могла.
А вот, что Дима на неё «запал», она и вовсе не замечала.
Да и зачем ей его «западание»… Вовсе ни к чему.
Он моложе года на три, не женат и не был, а она…
Она двадцатишестилетняя РСП.
Ни кола, ни двора у неё. Только Лерка.
***
-Ой… Маш… А как у тебя ребенок поживает? Лера вроде бы? — громко и без тени теплоты спросила Лиля, покосившись взглядом на Диму, который наливал себе кофе. — Папаша-то хоть помогает?
Маша вздрогнула. Вопрос вроде бы обычный для болтовни на кофе-паузе, но тон…Ехидный, насмешливый, унизительный.
-А у тебя дочь есть? — Дима недоуменно и осуждающе глянул на Лилю и тепло улыбнулся Маше. — Представляю, какая она куколка, если на тебя похожа. Сколько ей?
-Два… два года и семь месяцев.. — с благодарностью улыбнулась она. — Она и правда куколка, только на меня совсем не похожа.
***
С этого дня Маша записала Диму в друга-товарища, подолгу болтая с ним на перерывах.
А через месяц они начали встречаться вне работы.
Просто встречаться, без любовного подтекста.
Зачастую брали с собой Лерочку — вместе сидели в кафе, заказывая малышке что-то из детского меню.
А в хорошую погоду ходили в парк, где Лера, визжа от восторга каталась с мамой и «папой» на машинках и на качелях.
-Лерочка, это не папа. Это Дима. — пыталась отучить ребенка Маша.
-Да. Я знаю. Это папа Дима мой. — легко соглашалась с внедрением имени девочка.
-Ребёнок знает, что говорит. — смеялся Дима.
А еще через пару месяцев встал на колено и достал из кармана коробочку.
Маша была готова к такому развитию событий и протянула руку, подставляя пальчик.
Но Лима аккуратно отстранил её.
-Подожди. Сначала главный человечек. — он открыл коробочку, в котором на красной подушечке лежало та-а-а-кое красивое колечко с красным бантиком вместо камешка. — Лерочка, ты согласна стать моей доченькой?
-Так я итак. — важно ответила девочка, не отрывая восторженного взгляда от кольца.
-Тогда давай пальчик, дорогая. Ты права. Ты итак моя доченька. Но это мы с тобой и с мамой знаем. А я хочу, чтобы об этом знали все и в садике, и потом в школе. — Дима надел колечко и повернулся к Маше. — А теперь мы маму спросим — согласна ли она?
Дима вынул вторую коробочку с золотым колечком.
***
Дима, не смотря на молодость, проживал в собственной квартире, куда и привел своих любимых девочек после скромной свадьбы.
Его родители приняли Машу без восторга, но вполне дружелюбно.
Маша не обижалась. Она понимала их.
Каждой матери хочется счастья ребенку и они, разумеется, не могли быть довольны выбором сына.
-Ничего страшного… Не переживай… — успокаивала она Диму, который чувствовал неловкость перед женой за прохладное отношение к ней и, особенно к Лере, своих родителей. — Привыкнут. Да и нормально они, в принципе, относятся. бывает в сто раз хуже.
***
-Ты с ума сошёл! — возмутилась мама, когда узнала, что Дима начал процедуру удочерения Леры.
-Не дури сын… ну живёте и живёте..Зачем тебе удочерять чужого ребенка? — поддержал жену отец.
-Это не чужой ребенок. Это моя дочь. И дело не в документах. Она меня любит, как родного отца и я тоже .- отрезал Дима и добавил. — Я просто не представляю, как можно сильнее любить ребенка, чем я Лерку. Она моя дочь, что бы вы не говорили.
-Вот родит тебе Маша твоего ребенка, тогда и поймёшь, как можно любить родного. — пробурчала мать в спину уходящего сына.
***
Предсказания матери не сбылись.
Свой ребенок появился у них через два года — очаровательный, крикливый, басовитый Степан.
-Ой ты батюшки мои… Ну прямо один в один — ты маленький! Как скопированный! — тетёшкала внука Нина Васильевна, мама Димы. и тут же вынула шпильку из рукава — А вот Лера…Совсем ни на кого из вас не похожа. Ну на тебя-то понятно…Но и от Маши ничего нет.
-Мам, прекрати! — Дима заметил, как съежились худенькие плечики дочери и заалели её уши, которая раскрашивала что-то в альбоме -она явно слышала.
И явно поняла о ком и о чем речь.
При появлении родного сына Димина любовь к дочери ни на каплю не уменьшилась.
А уж тем более не испарилась, как предрекали родители.
Она так и оставалась для него доченькой, зайчиком и солнышком.
Ну и Лера обожала и свою маму, и своего папу, и особенно своего маленького, такого смешного братика Стёпку.
Она с готовностью развлекала его, ложилась рядом и рассказывала двухмесячному малышу всякие секреты, а он внимательно слушал её, серьезно уставившись в её лицо.
-Это ничего, что ты сейчас маленький и писаешь и какаешь в памперс…Я тоже такая была. И вот видишь…Ничего…Выросла…теперь без памперсов хожу. В туалет, как все.- делилась опытом жизни Лера. — А вырастешь…Станешь большим, как наш папа, будешь меня от мальчишек защищать…ну а я тебя….от девчонок.
Маша с Димой слушали эту болтовню, еле сдерживая смех.
***
-Папа, а почему меня твоя мама не любит? — вопрос Леры ошарашил Диму.
— С чего ты взяла?
-Ну…я же вижу… Она меня не гладит, не целует, как Стёпку… — рассуждала Лера. — А ещё… никогда подарки не приносит
-Ну так Стёпка маленький — вступилась за свекровь вошедшая в комнату Маша. — И не будь меркантильной…Это я насчет подарков. Любовь не в этом выражается.
-А когда я была маленькая, бабуля меня целовала? Мне кажется, что нет. Я не помню.
-Конечно целовала! — уверенно ответила Маша, а Дима промолчал.
Ему стало до боли жалко растерянную девочку, которая вдруг почувствовала себя…инородным телом в их семье.
-Тогда почему она так сказала?
-Как?
-Она сказала, что я ей не родная кровь, а Стёпка — родная… И что..я не такая, неуклюжая, бестолковая и чужая…И что я должна быть благодарна папе, что ты, папа, меня дочкой сделал своей. Но, что всё равно я чужая. Только Стёпочка — он ваш…ну то есть свой…не чужой..
-Что?!! — у Димы оборвалось сердце от жалости к растерянному ребенку, но он весело рассмеялся. — Какая глупость! Это я, слышишь меня, котёнок? Это я благодарен тебе за то, что ты приняла от меня колечко — согласилась стать моей дочкой. Помнишь?
— Правда? — Лера бросилась к Диме на шею и счастливо засмеялась. — А ты боялся, что я скажу нет? И правда, что я не чужая?
-Конечно правда! Я самый счастливый мужчина в мире! Потому что у меня есть любимая жена, обожаемая доченька и прекрасный сын. Мы все четверо — самые-пресамые близкие и родные. Поняла?
У Маши, наблюдавшей всю эту картину, катились слёзы счастья.
***
-Мама. Отец. — на следующий день Дима нанёс визит родителям. — Запомните оба. Я вас люблю и уважаю. Но, если встанет выбор между моей семьёй, включая мою дочь Леру, и вами, я выберу свою семью. Даже не сомневайтесь.
-Но.. я… но…мы… — заквохтала Нина Васильевна.
-А я тебя предупреждал, — пробурчал отец Димы. — Правильно сын сказал. И я бы вас выбрал, если бы моя мать «коники» начала строить. Поняла?
-И, даже, если бы у меня своё дитё было, не от тебя рожденное…всё равно меня бы выбрал?
-Конечно. Это не обсуждается. Только тебя и наших детей.
Нина Васильевна открыла рот от удивления и долго молчала.
Последующие дни она ходила задумчивая, а при встрече с семьёй сына, присматривалась к Лере.
-Бабуля, а сегодня наш Стёпка сам, представляешь, сам на животик повернулся. — девочка радостно, но застенчиво сообщила Нине Васильевне важную новость. -Я его учила-учила… И вот научила
-Это замечательно, малышка. Ты настоящая сестренка, — женщина погладила внучку по голове , а та вздрогнула от неожиданности и … вдруг схватила руку бабушки и поцеловала её.
Этот стало последней каплей, которая полностью сбросила барьер, отделяющий сердце Нины Васильевны от приемной дочери сына.
Она вдруг тоже почувствовала, что Лера — никакая не чужая, а самая настоящая дочь Димы и их с дедом внучка.
***
Однако перестраивалась Нина Васильевна еще долго. Время от времени у неё проскальзывала мысль о «чужой крови». Но с каждым разом это происходило реже и реже.
Прошел год. Лера собиралась в первый класс. А Степан уже вовсю топал. При этом, как хвостик бегал за любимой сестренкой. А она на ночь , как и прежде, делилась с ним секретами.
-Скоро ты уже совсем большой станешь. Я тебя научу читать. А потом… Потом мы вырастем и поедем на море… Мама, папа, ты, бабуля с дедулей и…я. — Степан слушал девочку, раскрыв от уважения рот.
Слушала и Нина Васильевна, сглотнув подступивший к горлу комок.
-Прости меня, внученька… Я тебя… — язык Нины Васильевны не смог проговорить фальшь…Слово «люблю» так и не было сказано.
Но оно было лишним.
Просто Нина Васильевна начала воспринимать и шалуна Стёпку и скромную умницу Леру, как двоих равноценных внуков, как детей своего сына.
И Лера мгновенно отреагировала на это.
Она теперь не прижималась в уголок при визитах бабушки, а бежала к ней, протягивая теплые ладошки для объятий.
