Я никак не возьму в толк, неужели он не видит, неужели не понимает? Неужели действительно так легко каждый может управлять им, если знает его секрет?
Всё началось пятнадцать лет назад в институтской столовой. Тогда я, молоденькая студентка первокурсница, заметила этого странного парня за соседним столиком. Невысокий, он был одет в куртку цвета хаки, которая была ему велика. Он старательно делал вид, что читает учебник по экономике. А на самом деле постоянно косился на девчонок за соседними столиками.
Вася был из тех, кто всю жизнь пытался казаться больше, чем есть на самом деле. В их студенческие годы это выглядело почти комично. Помню, как он специально ходил в спортзал, чтобы заниматься боксом – хотя до этого спортом никогда не увлекался. На тренировках его первое время все дразнили «малыш», но он упрямо продолжал ходить.
Имея от природы довольно высокий для юноши голос он так старательно пытался говорить низким, басовитым тембром, что это было даже смешно. Особенно забавно это было слышать, когда он злился – его голос срывался, и казалось, что говорят сразу два человека. Мы с девчонками частенько подкалывали его за это, а он только краснел и ещё больше старался казаться грозным.
Когда они начали встречаться, я сразу заметила эту его особенность – всё время пытаться быть кем-то другим. Помню наш первый поход в кафе. Вася заказал всё самое дорогое, что нашел в меню. И ведь прекрасно понимал, насколько глупо это выглядит!
Позже, когда дела у него пошли в гору, эта черта проявилась ещё сильнее. Вася словно решил компенсировать все свои юношеские комплексы деньгами. Первый свой серьёзный заработок он потратил на кожаную куртку от Gucci – правда, она была подделкой. Но кому какая разница, главное – логотип!
А машины… О, эти машины! Сначала был огромный американский внедорожник – такой большой, что приходилось долго искать место для парковки в любом дворе, куда бы он не приезжал. Потом немецкий представительский седан – чёрный, блестящий, с кожаным салоном. Каждый раз обязательно что-то престижное, обязательно громоздкое, обязательно показное. Даже если для этого приходилось влезать в огромные долги.
Знаете, что самое интересное? Все эти вещи он покупал не новые. Да, они были дорогими, брендовыми, но всегда с пробегом или со скидкой. Это казалось мне странным. Но для Васи важен был именно имидж, а не качество. Главное, чтобы люди завистливо косились на его очередную покупку.
Я помню, как он однажды пришёл домой с новыми часами. «Ролекс», — сказал он с гордостью. Я сразу заметила, что они какие-то не такие. Я Ролексы видела только в кино, но даже для меня было ясно, что с ними что-то не так. Но попробуйте сказать ему об этом! Он тут же начал рассказывать, какой это редкий экземпляр, сколько искал, как повезло найти.
И знаете что? Мне было жаль его. За всем этим показным величием скрывался всё тот же неуверенный мальчишка, который пятнадцать лет назад краснел в институтской столовой. Только теперь его комплексы стали дороже и масштабнее.
Помню случай с его двоюродным братом. Тот позвонил как-то вечером, сказал, что нужны деньги на лечение матери. Вася тут же перевёл крупную сумму, даже не проверив, правда ли это. А через неделю мы узнали, что никакого лечения не было – брат просто хотел купить новый телефон.
Но самым страшным было то, что Вася готов был ставить нас в очень неприятные ситуации только для того, чтобы доказать насколько он успешен. Однажды мы остались буквально без денег к концу месяца – а он всё равно купил кому-то из друзей дорогой подарок на день рождения. Когда я попыталась поговорить с ним об этом, он начал оправдываться, что, мол, нельзя же ударить в грязь лицом перед друзьями.
— Ты хоть понимаешь, во что мы вляпались из-за твоей щедрости? — мой голос дрогнул. — Ты отдаёшь последние деньги, а нам самим есть нечего!
Мне хотелось трясти его, кричать, требовать объяснений. Почему он не может быть просто собой? Почему постоянно нужно кому-то что-то доказывать? Но я знала – сейчас это бесполезно. Нужно действовать иначе.
— Ты хоть понимаешь, во что мы вляпались из-за твоей щедрости? — мой голос дрогнул. — Ты отдаёшь последние деньги, а нам самим есть нечего!
Вася молчал, всё так же глядя в пол. Его широкие плечи – результат изматывающих тренировок – казались сейчас сгорбленными, а дорогие часы на запястье вдруг показались мне насмешкой над всеми нашими проблемами.
— А помнишь Андрея? — спросила я. — Твоего племянника? Тот, что занял у нас двадцать тысяч “буквально на пару недель”?
Вася кивнул. Конечно, он помнил. Прошло уже полгода, а Андрей даже не заикнулся о возврате денег. Более того, недавно выложил фото нового автомобиля в соцсети.
— Представляешь, — я показала телефон, — вчера видела его сторис. Ездил в дорогой ресторан. На твои деньги!
Завибрировал телефон. Вася машинально потянулся к нему, но я опередила его – моя рука легла на аппарат раньше.
— Это твой двоюродный брат, — произнесла я, глядя на экран. — Тот самый, что хотел отдать долг ещё в прошлом году.
Вася почувствовал, как краснеют уши. Он помнил тот случай слишком хорошо – ведь тогда мы едва не остались без еды к концу месяца.
— Н… наверное, важное дело, — предположил он, но я уже приняла решение.
— Алло? Привет, это Люба, — её голос был спокоен и деловит. — Да-да, я знаю, что ты хотел поговорить с Васей… Кстати, о долге, который ты обещал отдать год назад…
На другом конце провода послышались какие-то оправдания, но я не дала себя перебить:
— Слушай, мы сейчас как раз финансы подбиваем. И знаешь, этот долг как-то выпал из нашего списка…
Брат начал что-то лепетать о временных трудностях, о том, что скоро всё изменится, но я мягко, но непреклонно продолжала:
— Понимаешь, всем сейчас самим приходится туго. Может, хотя бы половину суммы вернёшь? Прямо сейчас?
Вася наблюдал за этой сценой как за чем-то сверхъестественным. За всю нашу совместную жизнь он ни разу не видел, чтобы кто-то так прямо говорил с родственниками о деньгах. Обычно все эти разговоры заканчивались новым переводом или очередным обещанием «вернуть потом».
— Помнишь наш отпуск два года назад? — продолжала я, словно читая его мысли. — Мы взяли кредит на путёвку, потому что ты не хотел никому признаться, что не можешь себе этого позволить! А ведь могли бы просто съездить на море на машине!
Вася молчал.
— Знаешь, что самое страшное? — я присела напротив, стараясь говорить мягче. — Ты действительно хороший человек. Ты готов помочь, поддержать, выручить. Но они-то об этом не знают. Они просто видят шанс поживиться за счёт твоей неуверенности.
— Я… я просто хотел… — начал он, но я остановила его жестом.
— Я знаю, что ты хотел. Ты хотел быть хорошим. Важным. Значительным. Но настоящие друзья ценят тебя не за деньги. И родственники тоже. Те, кто действительно важны, любят тебя таким, какой ты есть.
Муж молчал.
— Знаешь, что самое интересное? — Люба положила руку ему на плечо. — Когда ты начинаешь отдавать деньги направо и налево, люди перестают уважать тебя. Они видят не щедрого человека, а слабого. Легко управляемого. Им достаточно с казать, что у тебя, возможно, не так хорошо с деньгами, как ты бросаешься доказывать обратное! И пожалуйста! Отдаёшь последнее. И напомнить о долге не можешь. Вдруг люди подумают, что у тебя плохо идут дела и ты нуждаешься в деньгах!
Эти слова были жесткими, я видела, что внутри у него что-то начало меняться. Вася впервые задумался: а что на самом деле важно? Все эти дорогие вещи, показное величие – ради чего? Ради признания людей, которым он на самом деле безразличен?
— Слушай, я понимаю, что сложно себя переделать в один момент, как бы ты не старался. Давай сделаем так.
— Как? — муж посмотрел на меня.
— Твоя родня не получит от тебя ни копейки, пока я не разрешу! — я смотрела мужу прямо в глаза — И друзья, и коллеги.
— Ну…
— Просто скажи, что сейчас сам ищешь деньги на новый проект. Скажи, что постараешься помочь, но нужно проверить, есть ли возможность именно сейчас. А я помогу тебе разобраться, действительно ли важно помочь человеку, или они снова хотят использовать тебя.
— Хорошо.
— А ещё хорошо было бы составить список всех, кто одалживал у тебя.
Список вышел достаточно внушительным и, к тому же, неполным. Вася уже сам был не уверен, что вспомнил всех, кто когда-то взял и до сих пор не вернул.
Мы обзвонили уже несколько человек. И каждый звонок всё больше убеждал мужа в моей правоте. Никто даже не собирался возвращать деньги. Судя по голосу, они даже не ждали, что Вася напомнит о долге.
Следующим в списке значился Васин дядя.
— Сейчас позвоню ему, — решительно сказал Вася, и я с удивлением заметила, как в его глазах загорается новый огонёк.
Гудки. Пауза. Голос на том конце провода:
— О, Васька! Слушай, как раз хотел тебе…
— Привет, — перебил Вася. — Помнишь те пятнадцать тысяч, что я дал тебе полгода назад?
На том конце повисла тишина. Потом последовала стандартная песня про временные трудности, про то, что «сейчас не лучший момент»… Но Вася больше не слушал это автоматически. Впервые он услышал истинный смысл этих слов – обычные отговорки человека, который просто не хочет возвращать долг.
— Слушай, — сказал он твёрдо, — я понимаю, что у тебя могут быть сложности. Но ведь и у меня не всё гладко. Давай договоримся так: ты платишь по три тысячи в месяц. Просто чтобы было честно.
После этого звонка что-то щёлкнуло внутри. Как будто плотина прорвалась. Следующим в списке значился коллега, недавно «случайно» оказавшийся в том же ресторане. Потом сосед, который ненадолго занял на материалы для ремонта… Каждый раз диалог строился одинаково: простое напоминание о долге, конкретное предложение по возврату.
— Знаешь, что интересно? — сказал Вася, когда они сделали перерыв. — Они все сразу согласились! Ни у кого не нашлось реальных причин не платить!
Я улыбнулась:
— Конечно согласились. Просто раньше ты никогда не требовал. Для них это было как… как данность. Бессрочная ссуда.
— Знаешь, — сказал он мне, — оказывается, быть собой гораздо выгоднее, чем притворяться кем-то другим. Причем во всех смыслах.
Я обняла его:
— Я всегда это знала. Просто ждала, когда ты сам это поймёшь.
Когда мы встречали Новый год, всё было по-другому. Не в шикарном ресторане с вычурным меню, а дома, с близкими друзьями. Просто, тепло, искренне. Вася впервые за долгие годы почувствовал себя действительно счастливым – без масок и показной роскоши.
— Спасибо тебе, — прошептал он мне, когда гости разошлись. — За то, что помогла найти себя настоящего.
Я обняла его:
— Это ты сделал всё сам. Я только немного направила. Главное – ты понял, что настоящая ценность не в размере кошелька, а в размере души.
В этот момент он понял: настоящая роскошь – это не дорогие вещи и не показное величие. Это умение быть собой, видеть рядом людей, которые любят тебя настоящего, и жить той жизнью, которая тебе действительно нравится.
А старые комплексы? Они остались где-то там, в прошлом – вместе с одеждой не по размеру, низким искусственным голосом и желанием казаться успешнее, чем ты есть. Теперь Вася знал: настоящая значимость измеряется не в сантиметрах роста и не в нулях на банковском счёте, а в способности быть собой и находить тех, кто примет тебя таким.
