Павел Андреевич считал, что прожил хорошую жизнь: занимался любимым делом, достигнув больших успехов, построил дом. Рядом была верная жена, с которой они вырастили двоих детей. Но был ли он счастлив?
Он уже почти забыл её, свою первую, единственную любовь. Но сейчас он вспомнил всё в малейших деталях: захвативший его мощный поток нового для него чувства, когда казалось, что горы можно свернуть ради ласкового взгляда Той Самой Девушки.
Никогда больше ему не довелось испытать такого, как с той девчонкой. Её звали Даша. Как давно это было!
Сам он учился на втором курсе по специальности «Лечебное дело», в то время как Даша пришла на первый курс учиться на медсестру. Павел помнил, как впервые увидел её в коридоре училища, как неистово забилось его сердце. Как он переживал, прежде чем подойти к ней познакомится, как предложил прокатить её на своем мотоцикле.
Спустя два месяца после знакомства он позвал её в пустующую аудиторию, где стоял аппарат ЭКГ и предложил ей сделать кардиограмму.
К его восторгу она согласилась. Сняв с себя блузку и белоснежный лифчик, так доверчиво посмотрела на него… Казалось, что их счастье будет длиться вечно.
Павел даже не понял, из-за чего они тогда поругались тогда. Это была обычная ссора, иные так ругаются по несколько раз на дню. Но… отчего-то он пошёл на принцип решив, что именно Даша должна сделать первый шаг к примирению.
Дашу воспитывала мама, Тамара. Отец девочки бросил их, когда дочке было десять лет, и она росла в реальности, где мужчина — предатель и обманщик.
Молодого человека дочери, тем не менее, Тамара приняла благосклонно, но заклинала дочь «не бегать» за ним. Мол, сам если что, прибежит.
И Даша ждала, что Павел придёт и попросит прощения за свою глупую ревность. Но он всё не шёл. А потом случайно увидел, как Даша разговаривает со взрослыми парнями, как один из них приобнимает её… Он окончательно потерял голову и не нашёл ничего лучше, чем напиться.
Пьяным он пошёл к Гордеевой. Та была влюблена в него и ждала, что однажды Павел останется навсегда. Она любила его, ничего не требуя взамен. Он относился к девушке, как к другу, и даже рассказал о том, как Даша обидела и унизила его.
Связь с Гордеевой продолжалась недолго, но Даша, которая узнала об этом, начала встречаться с кем-то со стороны.
Назло Павлу познакомилась на практике с каким-то интерном. Павел ревновал и мечтал, что Даша вот-вот вернётся к нему и всё станет как прежде, но она не спешила, в свою очередь, ревнуя его к Гордеевой.
Прошло полтора месяца, наступила весна. Павел, вконец измучившись, решил признаться Гордеевой, что не может жить без Даши, и что готов просить у неё прощения. Но не успел и рта раскрыть, как Лена его опередила:
— Паш, у нас будет ребёнок! Не говори ничего пока. Вникни.
— Но я хотел… Ты точно уверена, что он мой? — от неожиданности он стал нести чушь. Он прекрасно знал, что Лена Гордеева ждала его в любое время дня и ночи и ни с кем, кроме него, не была.
— Да. Это точно, — ничуть не обиделась она, — и поэтому я уже люблю этого ребёнка. Тебе нужно время привыкнуть, я понимаю.
— Может, тебе лучше того… таблетку выпить? Пока срок маленький? — с надеждой произнёс он.
— Ты меня слышал, Павел? — впервые за всё время голос Гордеевой звучал жёстко: — я уже люблю этого малыша. И оставлю его, нравится тебе это или нет.
— Ну, как хочешь, конечно, — пробормотал он.
Заготовленную речь о своём триумфальном возвращении к Даше он так и не произнёс…
Родители Павла, потомственные медики, были знакомы с родителями Лены, тоже медиками, и несказанно обрадовавшись новости, предложили сыну подумать о свадьбе.
— Разумеется, первое время мы будем поддерживать вас, — пообещал отец Павлу.
— Господи, я так рада! — обняла его мать, — это так волнительно, стать бабушкой в сорок восемь лет!
— Но я не хочу жениться на Гордеевой! — сказал он родителям.
Воцарилось молчание. Было слышно, как стучат часы: «тик-ток, тик-ток, тик-ток». Первым пришёл в себя отец:
— Я не знаю, что ты там себе надумал, Павел. Но, наверное, ты не маленький, и знаешь, что от секса бывают дети. Так что думать раньше надо было! — и прибавил чуть тише, — предохраняться хотя бы!
— Я… всего один раз забыл! — пробормотал он.
— Ну, вот! Теперь получите и распишитесь! — кашлянул отец, — так, в общем, всё это лирика, сынок. А жизнь, она сложнее гораздо. Тебе решать, конечно.
— Спасибо и на том! — сказал Павел и схватив шлем, выскочил из дома.
— Господи, он разобьется в таком состоянии — услышал Павел истеричный вопль матери: — Андрей, сейчас же верни его!
Хлопнула входная дверь. Слишком поздно!
Холодный ветер и тот пытался остановить Павла, но он летел как на крыльях к дому, где не был уже два месяца: к дому Даши. По дороге остановился, купил букет цветов, сунул под куртку. Сегодня у Даши был день рождения.
Припарковав свой байк у её подъезда, он, достав и расправив букет, поднялся пешком на третий этаж. Вероятно, Дарья заметила его в окно, потому что ждала его у квартиры.
— Здравствуй! — он протянул ей букет, — я… в общем, поздравляю!
— Ты не ошибся? Это я должна тебя поздравлять, разве нет? — скривила она губы.
— Можно я войду? Мне нужно поговорить с тобой, — попросил он.
— Ко мне сейчас придут. Так что, это не совсем удобно… — сказала она со слезами на глазах, — Уходи.
— Ты уверена? — голос его дрогнул, — я так скучал… прости меня, а?
Он обнял её. Она не сопротивлялась, прижалась к нему, как раньше.
В этот момент открылись двери лифта и оттуда вышел парень.
— Опа! Меня встречают! — сказал он, — только я не понял. Даш, кто это?
Даша, высвобождаясь из объятий Павла, всхлипнула и улыбнулась:
— Роберт, привет! А Павел уже уходит. Правда, Павлик? И букет забери, Гордеевой подаришь!
***
Беременность протекала у Елены тяжело. Хорошо, что её родительские связи помогли: её наблюдал известный гинеколог, кандидат медицинских наук. И в положенный срок на свет появился здоровый малыш, которого в честь одного из дедушек назвали Андреем.
К тому времени, много чего произошло: Павел бросил медучилище и прошёл работать на предприятие. Так он «отомстил» своим родителям за то, что принудили его жениться.
Гордеева, не смотря ни на что, была спокойна, как удав — её уверенности в том, что всё в конце концов наладится, можно было позавидовать.
Дашу она больше не воспринимала как угрозу своему счастью: ведь та, узнав о том, что Павел женился, тоже поспешила выскочить замуж — за того самого молодого врача и после окончания училища работала в той же больнице, что и он. Говорят, она не была счастлива в браке и её часто видели пьяной.
«Раз так, — рассуждала Елена, — красота её скоро поблекнет и Павел, увидев это, наконец, повернется ко мне, оценит».
Но весна зима сменилась весной, лето осенью, а Павел всё ещё на что-то надеялся и не поворачивался к законной жене, и даже избегал её.
Иногда приезжал на байке к дому Даши, чтобы хоть мельком увидеть её, но близко не подходил. Но, однажды он намеренно вышел ей навстречу.
Она покраснела и не поздоровавшись, отвела глаза. Он прошел мимо, и они так и не сказали друг другу ни слова. Прокручивая в голове момент их встречи, он никак не мог понять, что не так. Что-то изменилось в облике Даши. Позже общий знакомый сказал, что у неё случился выкидыш, и Павел понял, что в тот момент, когда он встретил её, она ещё была беременна. Может, поэтому так поспешно спрятала глаза?
Тем временем собственный ребёнок рос, и всё больше становился похожим на Павла. Тот души в нём не чаял, занимался с сыном всё свободное время, но к жене по-прежнему оставался холоден.
«Как ты с ним можешь жить»? — спрашивали Лену подруги, — он же тебя ни во что не ставит!»
«Мы с ним близкие друзья. Со временем Павел обязательно прозреет и поймёт, что есть только я»! — отвечала она с такой уверенностью, что никому в голову не приходило ей возражать.
Руководство завода направило Павла на заочное обучение в химический институт, и тот, окончив его, получил серьёзное повышение. И он стал Павлом Андреевичем. Вскоре городскую квартиру сменил просторный дом в коттеджном посёлке на Новой Риге. Новые места, новые люди… здесь ничего не напоминало ему о прошлом, о Дарье.
С родителями Павел помирился и теперь они часто бывали у них с Еленой и не могли нарадоваться на внука Андрюшу. Когда мальчик пошёл в первый класс, у него родилась сестрёнка Алиса. Имя выбрал Павел. Жена согласилась: она не знала, что когда-то Даша мечтала так назвать свою дочь, когда они с Павлом мечтали о детях.
Тем временем карьера Павла продолжала развиваться: его выбрали в совет директоров.
Елена тоже зря время не теряла: она освоила профессию психолога и вела успешную практику, параллельно выращивая на своём участке редкие виды клематисов и рододендронов.
Павел Андреевич считал, что прожил хорошую жизнь: занимался любимым делом, достигнув в нём больших успехов, построил дом. Рядом с ним была верная жена, с которой они вырастили двоих детей. Но…
Однажды супруги приехали в Сочи. Там проходил симпозиум, одним из организаторов которого был тесть Павла, известный эндокринолог Аркадий Борисович. Последний вечер был посвящён ему, коллеги и родственники поздравляли его с семидесятипятилетием.
Праздник проходил в одном из ресторанов на набережной. Гости, и в их числе Павел Андреевич с женой Еленой наблюдали закат и наслаждались таманскими винами.
— Куда это ты смотришь? — вдруг забеспокоилась Елена, пытаясь отследить взгляд мужа.
— Никуда! — он повернулся к ней и поднял свой бокал, — так, показалось.
Подслеповато щурясь, Елена пыталась разглядеть пару, на которую смотрел муж. Но эти люди были ей незнакомы.
***
Приглашённая певица весьма недурно исполнила джазовую композицию, и гости, поаплодировав ей, вскоре распались на сообщества по интересам. Павел, дождавшись, когда Елена отправится поприветствовать своих знакомых, наклонился к уху тестя, Аркадия Борисовича:
— А кто тот мужчина, за столиком справа? В клетчатом пиджаке?
— А, это Мезенцев, очень востребованный специалист. Кандидат медицинских наук, между прочим, а что? — в свою очередь поинтересовался тесть.
— Мне его лицо кажется знакомым, — ответил Павел, — может, учились вместе. Его не Робертом зовут?
— Точно, Роберт! Роберт Маркелович! Но ты не мог учиться с ним, он никогда не учился в медучилище. Сразу в вуз пошёл! — он повернулся к тёще — Галочка! Скажи, Роберт Маркелович не в одном ли с тобой институте учился?
— Да, — подтвердила та, — двадцатью годами позже! Отличный специалист, только вот…
— Что? — поднял на неё глаза зять, — Что?
— Да нет, ничего, — смутилась тёща, — так, болтали всякое. Не хочу повторять эти грязные сплетни.
— Значит, я обознался, — вздохнул Павел Андреевич и помахал Елене, которая смотрела прямо на него. Но смотрела не только она. Роберт Маркелович тоже понял, что вызвал интерес у Павла.
Допив залпом бокал шампанского, он накинул на плечи своей дамы легкую горжетку и они вышли из банкетного зала, ни с кем не простившись, что озадачило Аркадия Борисовича. Павел поспешил за ними.
— Ты куда? — беззвучно спросила его Елена, и он успокоил её, сделав жест пальцами, имитирующими курение сигареты.
Ему удалось перехватить Роберта Маркеловича у самого выхода.
— Постойте! Подождите! — крикнул он, и заметил, как напрягся повернувшийся к нему человек.
— Слушаю вас, только покороче, у моей жены болит голова, — сказал Мезенцев, чем вызвал удивление своей спутницы, которая даже коснулась своих висков, словно проверяя — так ли?
— Вы давно видели Дарью? — выдохнул Павел, — понимаете, я хотел её найти, но мои попытки ничего не дали. В доме, где она жила, другие люди, которые и не слышали…
— Ясно! — Роберт Маркелович окинул взглядом фигуру Павла Андреевича, — А я-то думаю: где я вас видел… тогда вы обнимали Дарью у её квартиры… Боже, как давно это было!
— Умоляю, скажите, где она? — с надеждой в голосе воскликнул Павел.
— Жди меня в машине, Кира, — тихо сказал жене Роберт Маркелович, — я сейчас подойду.
— Но мне тоже интересно послушать, — вдруг заупрямилась та.
— Иди, я сказал! — внезапно вспылил он, и женщина, склонив голову, покорно пошла на выход. — Я был уверен, — повернулся Мезенцев к Павлу, — что она к тебе сбежала! Не думал, что когда-нибудь увижу тебя вновь. Потом мне объяснили, что Аркадий твой тесть.
— Сбежала? Ко мне? Что за ерунда… ведь она за тобой замужем была, и работали вы, насколько мне известно, вместе! — Павел непроизвольно схватил Роберта за рукав.
— Да, но это было восемнадцать лет назад! — Мезенцев выдернул рукав, — Именно тогда она ушла, ничего не сказав! Меня подозревали бог знает в чём! Моя репутация пострадала!
— Но, если ты думал, что она сбежала ко мне, почему не связался со мной? — недоумевал Павел.
— Если бы ты мне телефончик оставил, связался бы! — голос Роберта странно завибрировал, — и вообще, я был не в себе! Злой был!
— Почему не заявил в полицию?
— Милиция тогда была, — Роберт достал сигарету, предложил Павлу. Тот отказался, и он, чиркнув зажигалкой, жадно затянулся, — ох, и потаскали они меня!
— И чем всё закончилось? — Павел смотрел на Роберта, и видел, что у того не осталось ни капли сожаления. Он говорил о пропавшей жене, как о неодушевлённой вещи.
— А, ничем не закончилось! Искали, где могли, не нашли. Думают, что она могла уехать из страны до того, как объявили розыск. Свалила в Прибалтику, а там… она давно говорила, что не хочет жить здесь. В конце концов, признали погибшей. Так всем удобнее, пойми.
— Ты же говорил, что думал, что она ко мне ушла! — Павел смотрел в глаза Роберту, но тот спокойно встретил его взгляд:
— Говорил, думал… чего я только не говорил, и чего только не думал!
— А откуда она ушла? — спросил Павел, — я был на её квартире, там другие люди живут. Где тётя Тамара? Жива?
— Нет, тёща умерла за год до того. Мы с Дашей жили в пригороде. Оттуда она и ушла.
— Где именно, в пригороде?
— Да какая разница! Её там нет, — снова вспылил Мезенцев, но поймав тяжёлый взгляд Павла, неохотно признался: — ну, в Тайнинке! Я и сейчас там живу. Но пойми, у меня другая жизнь!
— Ясно, ну что ж… спасибо. Когда она ушла, напомни?
— Восемнадцать лет назад, — Мезенцев бросил окурок и затушил его мыском ботинка, — или больше… время летит, сам знаешь!
— Знаю, — хмуро бросил Павел, и не простившись с Мезенцевым, поспешно вернулся в зал. На ходу он сжимал от злости кулаки. Ему хотелось разбить довольное лицо Роберта. Нужно было сделать это тогда, у лифта, четверть века лет назад… а теперь… теперь, пожалуй, слишком поздно.
Ночью ему приснилась Даша. Она была совсем как тогда, когда он впервые увидел её среди первокурсниц. Девушка грустно улыбалась ему и молчала. Он спросил её, как она, и где её найти… но вместо ответа она обхватила свои плечи и исчезла, как рябь на воде.
Проснулся он с ощущением, что Дарьи нет больше на этом свете. И ощущение это было таким сильным, что он не смог больше думать ни о чём другом.
— Что с тобой такое? — проснувшись, проворчала жена, — с тех пор, как мы вернулись из Сочи, ты сам не свой!
— Да нормально всё! — ответил он, — спи!
На следующий день Павел позвонил своему старому приятелю, который учился вместе с ним в медучилище. Его жена сообщила, что тот недавно умер. Поразмыслив, кто ещё может помочь ему в поисках, Павел понял, что никто. Слишком много времени прошло.
Но тут ему на глаза попалась Юлия, юрист компании. Девушка была очень приятной и коммуникабельной, и, как знал Павел, у неё были связи в полиции.
Было одно «но» — посвящать её в подробности своей личной жизни Павел Андреевич не хотел. Увидев Юлию, он отозвал её в сторонку.
— Скажите, Юленька, если вам будет нужно разыскать человека, куда вы обратитесь? — спросил он.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— В адресное бюро! Кроме того, сейчас продают базы данных, где по имени-отчеству, фамилии и дате рождения можно найти адреса и телефоны людей. Я бы воспользовалась, почему нет?
— Да пробовал, — махнул рукой Павел, — данные неактуальны. Если им верить, то моя давно умершая бабушка до сих пор жива-здорова, и находится по адресу, где она проживала задолго до смерти!
— Тогда… — девушка задумалась, — есть передача, «Жди меня» или… уже нет?
— Понимаешь, дело деликатное: человек, которого я ищу, пропал около восемнадцати лет назад. Без вести. Он признан погибшим, но тело не найдено. Как тогда? — Павел Андреевич не сводил глаз с Юлиного лица.
—Тогда нет ничего проще, — нашлась она, — нанимаете частного детектива. Он взаимодействует с полицией, поднимает материалы дела и ведёт независимое расследование!
— И ему дадут это сделать?
— В смысле? — засмеялась девушка, — если детектив хороший, то у него и нужные связи налажены!
— Мне очень нужен такой детектив, у тебя есть на примете? — спросил Павел Андреевич.
Девушка пожала плечами:
— Извините, Павел Андреевич, но мне как-то ни к чему… впрочем, есть один. Да! Точно, есть! Только нужно поискать его телефон.
— Милая, ты так меня обяжешь! — просиял Павел Андреевич,— пригласи его пожалуйста, к нам в офис, после восьми вечера. Не хочу привлекать внимание. И никому ни слова!
Детективом оказался молодой мужчина, в спортивной куртке и стриженный под одну насадку. Однако лицо его, широкое и открытое, располагало к себе.
— Дмитрий, — отрекомендовался он Павлу Андреевичу, — слушаю вас.
— Я ищу женщину, пропавшую восемнадцать лет назад, её зовут Мезенцева…
— Дарья Валерьевна! — подхватил детектив, — извините, я не могу за это взяться!
— Откуда вы знаете? И почему отказываетесь? — удивился Павел, — я хорошо заплачу!
— Я уже веду это дело, — качая дорогим кроссовком из последней коллекции, ответил сыщик, — если мой клиент согласится, чтобы я снабжал информацией и вас, нет проблем. Но он, скорее всего, не согласится.
— А кто он, ваш клиент? — Павел Андреевич, взял ручку и приготовился писать, — я сам уговорю его. Найти Дашу в наших общих интересах!
— Извините, — сыщик встал и сделал шаг к двери, — я не могу раскрыть вам имя моего клиента. Таковы правила.
Когда Дмитрий ушёл, Павел Андреевич переглянулся с Юлией.
— Извините, я не знала, что так получится, — пожала она плечами, — мы с Димой вместе на юрфаке учились. Он самый способный у нас был. Хотите, узнаю, что за клиент?
— Мне неловко пользоваться вашей добротой, Юля, — признался Павел.
Наутро сияющая Юля сообщила Павлу Андреевичу имя клиента, им оказался Мезенцев Роберт.
— Ничего не понимаю! — обхватив голову, шептал Павел Андреевич.
— А что тут непонятного? Он подозрение от себя отводит! — сказала Юля, — Дима сказал, что он даже на телевидение обращался! Только вот, безрезультатно. Думаю, это он убил жену!
— Стой! Откуда ты знаешь, про жену? Жену Мезенцева? — нахмурился Павел Андреевич.
Юля потупила взор.
— Простите, я невольно услышала лишнее от Димы.
— Значит, не так хорош твой сыщик, если обсуждает с посторонними подробности дела! — заметил Павел.
— Ну что вы, Павел Андреевич! Дима — первоклассный специалист, и если что-то сливает, то только с позволения клиента. У него безупречная репутация! То, что он мне сказал, он сказал с позволения Мезенцева. Тот хочет подчеркнуть, что ему нечего бояться, мол, он честный человек и призван спасать людей, а не наоборот.
— Ясно, — Павел нахмурился, — и давно Роберт нанял Дмитрия?
— Недавно, это я тоже узнавала, — кивнула Юля, — всего с месяц назад! А ещё, я видела у него на столе одну бумажку, и скопировала её для вас. Наверняка он раздобыл её в тайнинском участке!
Юля положила перед начальником бумажку, на которой было написано: «сл-ль Тимофеев» дело Д.М. отстр.» и номер телефона.
— Чей это номер? — спросил Павел Андреевич.
— Фамилия следователя, который изначально вёл дело Мезенцевой, была Тимофеев! Я уверена, что это он!
— Юленька, вы — прелесть! — искренне восхитился Павел Андреевич, — назначаю вас своим личным помощником!
В ближайшие выходные Павел Андреевич с Юлей отправились в садовое товарищество, где выращивал кабачки и помидоры-черри пенсионер Тимофеев.
На его участке детвора играла в мяч, который едва не угодил Павлу в голову.
— Эй! — прикрикнул на внуков сухопарый старик, — отставить! Вы мне так всех гостей посшибаете, как кегли!
— Добрый день, Глеб Юрьевич! Спасибо, что согласились встретиться с нами, — улыбнулась ему Юля.
— Добрый, добрый, — кивнул старик, изучая Павла и Юлию, — проходите, рассаживайтесь!
И он показал рукой на открытую веранду, где находилась и летняя кухня.
Юля представилась Тимофееву коллегой, лейтенантом юстиции, но обаять старика не получилось: он был подозрителен и сух. Однако, предложил гостям чаю, и на том спасибо.
— К сожалению, я мало чем могу вам помочь, — разливая чай по чашкам сказал хозяин, — меня отстранили от ведения дела, им занялся другой следователь, Иванченко. Обратились бы к нему.
В голосе старика слышалась застарелая обида.
— Иванченко сейчас не в России, и даже если бы мы нашли его, вряд ли бы он согласился отвечать на наши вопросы, — сказала Юля, — вы же понимаете, Глеб Юрьевич!
— А какой у вас интерес к этому делу? — проницательный взгляд старика остановился на лице Павла, — Юля сказала, что вы родственник пропавшей Мезенцевой, но я не помню вас. Кажется, я всех, кого можно, допросил.
За столом повисла неловкая пауза.
— Я не совсем родственник…— очнулся, наконец, Павел Андреевич, — я любил Дарью, и сейчас люблю, понимаете? Я хочу знать, что с ней произошло, тем более, что её бывший муж намекнул, что Даша, якобы, ко мне сбежала!
Юля поперхнулась, услышав такое, и Павлу Андреевичу пришлось похлопать её по спине.
— А… ну это меняет дело… — голос старика потеплел, — я помню Роберта, вёл он себя, мягко говоря, странно, переигрывал! И потом статистика неумолима: в подавляющем большинстве случаев, женщин убивают их собственные мужья. Я слышал, вскоре после того, как Дарью признали погибшей, Мезенцев женился?
— Да, — кивнула Юля, — у вас чудесный чай, Глеб Юрьевич, — а скажите… у вас не осталось каких-нибудь материалов, по тому делу? Ну, копий протоколов допроса?
— Ах, Юленька, лисичка! — шутливо погрозил ей пальцем старик, — спасибо, конечно, за похвалу, но… вы же знаете, что только в кино следователи могут хранить у себя материалы по делу!
— Ну, это я так, на всякий случай, — опустила она ресницы, — извините. Но чай у вас действительно, очень вкусный.
— Почему вас отстранили? — спросил Павел Андреевич.
— Потому, что у подозреваемого были сильные покровители. Он известный врач, у него богатые клиенты, большие связи, сами знаете… а Даша кто? Медсестра, у которой, если верить показаниям свидетелей, в последнее время были проблемы с алкоголем. Сгинула Даша, и всё.
— Но, разве не муж подал заявление о её исчезновении? — с горечью в голосе спросил Павел Андреевич.
— Первыми тревогу забили в больнице, когда Мезенцева не вышла на работу. Коллеги говорят, что раньше с ней такого не случалось.
— Но это как-то не вяжется с алкоголем, — сказала Юля, — вам не кажется это странным, Глеб Юрьевич?
— Да там всё странно было, Юленька! Особенно странным было наличие любовницы у убитого горем мужа. И ещё: незадолго до смерти, Мезенцева продала квартиру, которая досталась ей от матери. Крупная сумма денег — чем не мотив? Но всё повернули так, что якобы на эти деньги Мезенцева сбежала, сделала новые документы и живёт себе, где-нибудь в Осташкове!
— А такое возможно? — с надеждой спросил Павел Андреевич, но сам себе ответил: — мало верится! Скорее Роберт купил на эти деньги наше правосудие.
— Вы поаккуратней в выражениях, — обиделся пенсионер, — за всех не надо говорить!
— Простите, бога ради, просто скажите, как возобновить расследование? Может, вы? — с надеждой посмотрел на старика Павел, — говорят, что бывших следователей не бывает! Я хорошо заплачу!
— Благодарю покорно, но нет, — покачал головой Тимофеев, — накушался я на всю оставшуюся жизнь. Отдохнуть хочу. Остаток жизни пожить по-человечески.
Он поднял подошедшую к нему девчушку и посадил на колено.
— Глеб Юрьевич! Подумайте, прежде чем отказаться, — попросил Павел Андреевич.
— Нет, я для себя давно всё решил, — твёрдо сказал Тимофеев, — да и не нужен вам следователь. Тут всё на поверхности! Другое дело, что тело до сих пор не нашли. У нас как: нету тела, нету дела! Да и за давностью лет… если по горячим следам не раскрыли, то сейчас и подавно. Документы, хранящееся в архиве, скорее подтвердят правоту преступника, чем вашу.
— Вы сказали это! Преступник это Роберт! — воскликнул Павел Андреевич.
— Ничего я вам не говорил, — отвернулся Глеб Юрьевич, — то, что они с женой в последнее время не ладили, ещё не делает его убийцей.
— И всё-таки, я этого так не оставлю! — Павел Андреевич резко встал, — спасибо за угощение, Глеб Юрьевич. Юлия, вы идёте?
— Да, — встала она, — спасибо вам большое, Глеб Юрьевич.
У калитки старик окликнул их и просил подождать. Он зашёл в дом и вскоре вышел, протягивая Павлу Андреевичу записку. В ней оказался телефон.
— Вот, — сказал Глеб Юрьевич, — поговорите с этим человеком, — возможно, он будет вам более полезен, чем я!
— А кто это? — пряча записку в карман, спросил Павел Андреевич.
— Свидетель, благодаря которому Мезенцеву удалось избежать ответственности, — махнул рукой Тимофеев.
Поблагодарив старика, Павел Андреевич и Юлия пошли к машине.
«Ценный» свидетель.
Морщась от света, который резанул по глазам даже сквозь опущенные веки, бродяга натянул на голову полы своего грязного, засаленного пиджака. В прошлой жизни Александр Лущенков, а теперь лицо без определённого места жительства по прозвищу Лущик, решил, что тот, кто посветил на него фонарём, испугается запаха и уйдёт, как бывало раньше. Сам он давно не чувствовал никакого запаха.
Старый трамвай, который невесть как оказался на пустыре, скорее всего хотели разрезать и продать металл, но почему-то не получилось, и теперь железный вагон, наполовину вросший в овраг, в тёплую погоду служил местом ночлега для таких, как Лущик.
Светивший фонарём не ушёл, а толкнул Лущика, весьма чувствительно, в область ягодиц.
— Лущик, вставай, тут до тебя пришли, — услышал он гнусавый голос своего кореша, Дрезины.
— Не хочу, — отмахнулся Лущик, — мне сегодня хреново что-то: башка раскалывается, — лучше водички принеси!
Дрезина виновато посмотрел на Павла Андреевича, который, собираясь к бомжам, не догадался взять с собой воды, а купил бутылку водки и нехитрую закуску.
Правда, прежде чем отдать гостинец, он собрался задать несколько вопросов Лущику. Двадцать лет назад тот был свидетелем, который утверждал, что видел Дарью после исчезновения на автобусной станции.
Найти Лущика оказалось непросто: его жена сказала, что в тёплое время года он может быть где угодно: отираться возле торговых центров, или быть на кладбище — опрокидывать на могилках рюмки, оставленные покойникам.
Павлу повезло, он почти сразу встретил человека, который взялся за небольшую мзду привести его к Лущику.
— А где тут у вас достать воды? — донёсся до сознания Лущика чужой голос, — мне очень нужно расспросить его!
Приоткрыв один глаз, Александр увидел стоявшего невдалеке мужчину. Нос он зажал платком и протягивал Дрезине купюру, на которую, кроме воды, можно было купить у цыган литр водки.
— Не-не-не! — Лущик встал, и шатаясь, подошёл к Дрезине, но тот проворно спрятал купюру и попятился.
— Не волнуйтесь, Александр, сейчас Юрий Петрович принесёт вам воды, — сказал наивный гость.
— Кто? — Лущик сразу не сообразил, что у Дрезины, оказывается, есть имя и отчество.
— Айн момент! — убегая, сказал тот.
— Ну всё, — махнул рукой Лущик, — только его и видели! А пятихатку он пропьёт! Разве так можно?
— Как «так»? — переспросил чужак.
— Проехали, — объяснять что-либо Лущику было лень и он снова лёг на сиденья.
— Александр, я дам вам ещё денег, это не проблема. И ещё вот… я позволил себе купить вам кое-каких продуктов, — сказал Павел Андреевич, протягивая Лущику пакет с продуктами.
— Ага. Ну, говори мужик, чего тебе надо! Башка трещит, поправиться бы, — скосив глаза на сумку, в которой угадывалась бутылка, сказал Лущик.
— Помните, вы давали показания, в суде? Много лет назад?
— Было дело, — Лущик выпрямил спину, но после снова согнулся и задушевно спросил: — и что я там показывал?
— Вы утверждали, что видели женщину на автовокзале.
— Может и видел.
— Прошу вас, мне очень важно знать… кто заплатил вам за дачу ложных показаний? — Павел Андреевич тряхнул сумкой. Стукнувшись о банку тушёнки, призывно звякнула бутылка водки.
— Да какой-то хрен важный, — облизав губы, ответил Лущик, — я уж не помню как звали.
— Роберт Маркелович? — мрачно спросил Павел.
— Не.. тот другой был. Я его после не видел никогда, и тем более, имя фамилию не спрашивал. Скорее всего, кто-то из его защитников. Профессора тогда прессовали сильно, — икнул Лущик.
— Сколько он заплатил вам? — Павел Андреевич потихоньку извлекал из сумки её содержимое. Первой выплыла банка консервированных в собственном соку помидоров, за ней –пышная узбекская лепёшка, а после и банка тушёнки. Последней, свет божий увидела бутылка «Столичной» празднично блеснувшей красно-золотой этикеткой.
— Хорошо заплатил, — сглотнул Лущик, — я долги раздал. Но после снова залез… я больной человек, поймите это! Жена выгнала… и дочь меня знать не хочет.
— Я говорил с вашей женой, — кивнул Павел Андреевич,— она считает, что жизнь ваша покатилась под откос именно после вашего выступления в суде. Вы стали пить. Неужели совесть?
— Нет, — обнажил потемневшие остатки зубов Лущик, — какая, на хрен, советь! Деньги. Некоторым их лучше вовсе не иметь, большие-то деньги. Но я хоть пожил, как человек, недолго правда, но пожил!
Больше ничего полезного Павел Андреевич от Лущика не добился. Оставив ему тысячу рублей и продуктовый набор, он поспешил выйти на свежий воздух.
— Ежу понятно, что муж её мочканул! — хрипло крикнул ему вслед Лущик, — а тело хорошо спрятал! Теперь от него уж ничего не осталось: оно распалось на молекулы! — и Лущик, отвинтив крышку от бутылки, припал к горлышку, изображая горниста.
— А где он мог его спрятать? — обернувшись спросил Павел, — где-то тут?
— В лесу, где-же ещё! — оторвавшись от бутылки, отозвался Лущик.
Вернувшись домой, Павел Андреевич снял с себя одежду и положил в бак стиральной машины, ему казалось, что запах Лущика въелся в неё. После чего встал под душ и стоял под струями воды какое-то время.
Когда он вышел, его уже поджидала Елена.
— Что происходит? — спросила она, — ты что, заделался частным детективом? Разыскиваешь Дашу? Расскажи мне!
— С чего ты взяла?
— Тебе следователь звонил, — сказала она, отвернувшись. Она всегда, обижаясь, отворачивалась от него.
— Девушка?
— Что?
— Я говорю, девушка звонила? Ну, следователь?
— Нет, мужчина. Я записала для тебя имя и фамилию. Он хотел поговорить и просил тебя зайти завтра, в девять утра.
— Интересно, — Павел взял из рук жены листок бумаги, где она, круглым детским почерком вывела: — Скородомко Лев Станиславович.
— Так ничего и не скажешь? — спросила жена, — я думала у тебя от меня нет секретов.
— Ладно. Если ты настаиваешь…
Павел Андреевич рассказал ей о своих опасениях. Даша мертва, а её убийца остался безнаказанным. Живёт себе, припеваючи. Ещё и ограбил её!
— Страсти какие! — Елена поставила чайник на плиту и достала другой, заварной,— а что, если она и правда уехала? Могло ведь такое быть?
— Не могло! Я говорил со свидетелем, который признался, что ему заплатили, чтобы он выдал ложную информацию: якобы он видел Дашу на автобусной станции! И самое мерзкое знаешь что? Убийца, её бывший муж, при встрече с улыбочкой сообщил мне, что был уверен, что Даша сбежала ко мне!
Он видел, как дрогнула спина жены, как выскользнула у неё из рук крышечка заварного чайника и упав на пол, разбилась. Елена повернула к нему изменившееся лицо:
— Павел! Скажи, что должно произойти, чтобы ты перестал жить прошлым? Сколько можно?
— Я не совсем тебя понимаю, — он смотрел на её окаменевшее лицо и не узнавал, — я никогда не обманывал тебя, Лена. Мы с тобой прожили хорошую жизнь, вырастили детей. Я старался, чтобы ты ни в чём не нуждалась!
— Но я нуждалась! — горько усмехнулась она, — В твоей любви! Даша и сейчас, даже мёртвая, стоит между нами!
— Почему ты так говоришь? Ты же только что предположила, что есть шанс, что она жива!
— Нет! Нет никакого шанса! — вслед за крышечкой, полетел с усилием брошенный на плиточный пол чайник и разбился вдребезги.
Елена стала голыми руками собирать черепки, совсем не обращая внимания на то, что она резала руки.
— Господи, Лена, что ты делаешь? — он бросился к ней, чтобы остановить её, — на тебе кровь!
Она вдруг страшно улыбнулась, глядя на него снизу вверх, и спокойно сказала:
— Да. На мне кровь! Я убила Дашу, потому что она посмела явиться к нам. Доволен теперь?
— Ты? Убила? Бред! Этого не может быть! Убийца это Роберт, её муж!
— Тогда, почему он не в тюрьме, не спрашивал себя? — её глаза впились в лицо мужа. — Знаешь, мне намного легче стало сейчас… если ты заявишь на меня, я это приму. Жизнь прожита, я прожила её с тобой, каждый миг ожидая, что ты, наконец, полюбишь меня по-настоящему! В любом случае, спасибо за надежду!
Он сел на табурет и почувствовал, как сердце летит куда-то вниз, вслед за чайником.
— Прошу тебя, Лена! Скажи, что это неправда! — выдохнул он.
— Я не хотела убивать! — Елена встала и сложив руки на груди, с вызовом посмотрела на мужа: — я умоляла её… на коленях ползала, просила пожалеть хотя-бы детей! Алисе был всего месяц отроду!
— Лена! — крикнул Павел Андреевич и поморщился, как от сильной боли.
— Но она не слушала меня! — продолжала жена, — говорила, что ты сам решишь… беда в том, что я знала, что ты решишь. Бросить меня, как ненужную, отработанную вещь!
— Как она умерла? — не глядя на жену, спросил Павел.
— Я ударила её чугунной сковородкой по голове, — Елена кивнула на развешенные на стене сковородки. Она не мучилась, если ты об этом.
— Где тело? — посиневшими губами прохрипел он.
— Часть я закопала в саду, часть в лесу, — Елена оправила на себе блузку. Порезанные пальцы оставляли на светлой ткани красные следы.
— Лена, зачем? Я не понимаю… — плача, прошептал он.
— Так ты будешь звонить в полицию? — вместо ответа она протянула ему телефон и бумажку с номером следователя, — звони, прямо сейчас! И покончим с этим!
Однако муж опустил голову на грудь, и, казалось, задумался.
— Паша! — крикнула она, — что с тобой?
Но он не отвечал. Она подошла к нему и коснувшись плеча, поняла, что он умер.
— Подожди, — умоляла Елена, набирая телефон неотложки, — я сейчас!
В ожидании медиков она пыталась вернуть мужа к жизни, делала массаж сердца, искусственное дыхание, — всё тщетно. Павел не захотел возвращаться к ней.
***
На похоронах было много народу. Тесть покойного сокрушался, что тот пренебрёг его советом проверить сердце.
Взрослые дети стояли у гроба рядом с матерью, которая, одевшись во всё чёрное, напоминала галку. Елена не плакала, являя собой пример христианского смирения.
— Ну, теперь они, голубки, наконец, встретятся, не так ли? — шепнул на ухо вдове возникший словно из-под земли Роберт Маркелович.
— Я не понимаю о чём вы говорите! — прошелестела вдова.
— Ещё как понимаете, — елейно улыбнулся врач, слегка приобняв её, и шепнул ещё тише: — но вы не волнуйтесь, Елена, теперь правда не имеет смысла. Ваша тайна умрёт вместе с нами…
