— Кира, ты говорила, что тебе нужно жильё ради детей! — я не сдержалась, сорвавшись. — Ты манипулируешь мной, ты лжёшь мне, ты даже не удосужилась объяснить, зачем тебе эта квартира!
— Ты что, с ума сошла?! — злобно прошипела она, даже не пытаясь скрыть свою ярость. — Я что, не имею права жить для себя? Ты же живёшь! Чем я хуже? Вечно ты всем что-то должна, вечно обязательства! Могу ли я хоть раз получить то, что хочу?
Кира вошла без приглашения, как будто снова возвращалась домой. Пальто, как обычно, не сняла, и сразу же направилась на кухню. Я даже не успела ничего сказать, как она уже устроилась за столом, взглянув на меня с таким выражением лица, будто я ей чем-то обязана.
— Слушай, Алина, — начала она, оглядев кухню, — такая просторная квартира… тебе она, правда, ни к чему. Зачем тебе столько места, если ты одна?
— Да пошла ты, Кира! У тебя вообще-то квартира в два раза больше, — я нервно рассмеялась, надеясь, что это очередная её шутка.
Кира часто говорит такие вещи, с упрёком, как бы между делом, будто её целью было задеть. Я уже привыкла к её язвительности, но в этот раз что-то было не так. Её взгляд стал серьёзным, и внутри меня что-то вдруг сжалось.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, стараясь держать спокойствие, хотя сердце колотилось в груди, как колёса старого поезда.
— Всё просто, — сказала Кира, даже не пытаясь смягчить свой тон. — Отдай квартиру мне, а ты вернись к родителям. Ну правда, Алина, здесь тебе слишком просторно.
— С родителями будет гораздо лучше, — продолжила она, — они заменят тебе внимание и заботу того самого мужчины, которого ты всё-таки так и не встретила. А я пока решу свои проблемы.
Я просто стояла и не могла вымолвить ни слова. Это не было чем-то, на что можно было бы ответить в шутку. Кира не просто предлагала мне отдать ей моё пространство — она предложила мне отказаться от всего, что я создала, от всего, что было для меня важным. Моя единственная квартира, которую я с трудом купила и обустроила с любовью.
Здесь всё было моё — мои вещи, мои мелочи, моя жизнь. Здесь я чувствовала себя в безопасности, как никогда.
— Кира, ты серьёзно? — я еле сдерживала раздражение.
— Абсолютно, — сказала она, глядя мне в глаза, будто бы вообще не видела никакой проблемы. — Ты одна, зачем тебе столько места? Я в трудном положении. Мы с Никитой разводимся, и мне негде жить с детьми. Он меня выгоняет.
Я попыталась переварить её слова. Вдруг она добавила:
— Я с двумя детьми у родителей не могу остаться. Но тебе-то с родителями будет вполне удобно, правда? Ну и маме твоей, с её давлением, уж точно не будет приятно, если я приеду. Но ты же не откажешь мне?
Внутри меня что-то оборвалось. Кира так легко распоряжалась моим жизненным пространством, как если бы это было не моё место, а просто вещь, которой можно пожертвовать ради её нужд. А мне-то, получается, всё равно. Но вот что хуже всего — она действительно так думала.
В комнате стало тягостно тихо. Я взяла чашку, сделала глоток воды и попыталась подавить комок в горле.
Кира почувствовала мой замешательство, подняла брови и, не дождавшись ответа, достала телефон. Её пальцы ловко скользнули по экрану. Я подумала, что она проверяет сообщения, но она включила громкую связь.
С минутным молчанием в голосе Кира произнесла:
— Мам, привет. Я тут с Алиной разговариваю. Знаешь, рассказала ей о своих проблемах, а она не хочет меня понять.
Она не могла не добавить:
— Она живёт в шикарных условиях одна, я ей предложила, чтобы она вернулась к вам, а я бы забрала её квартиру. Пока решу свои проблемы или хотя бы выйду замуж. Но она меня посылает и ещё всякие гадости говорит…
Я стояла, не в силах поверить своим глазам, смотрела на сестру, которая с полной невозмутимостью лгала матери в трубку. Да, я её послала, но всего лишь в мыслях. Я не наговорила на неё ничего обидного, потому что, несмотря на всё, я всё-таки стараюсь быть вежливым человеком и не ругаться так, как она. Но вот Кира… Кира решительно зашла за все границы, да ещё и с улыбкой.
Понимая, что дальше затягивать этот разговор — себе дороже, я пыталась остановить сестру жестом, буквально пшикая в воздухе, чтобы она поняла, что разговор зашёл слишком далеко. Но Кира не обращала на меня ни малейшего внимания. Она спокойно продолжала свой спектакль, игнорируя мой взгляд и жест, словно я и не существую.
— Да, мам, ты знаешь, — начала она с тем, что, должно быть, должна была бы быть трагедией, — я в ужасной ситуации, а Алина, как всегда, может помочь, но не хочет. Ты же её знаешь: моя младшая сестра, всегда думающая только о себе.
И тут в трубке я услышала знакомый, почти привычный голос матери. От её слов стало тяжело на душе, как обычно, когда она была на стороне Киры. В её глазах семья всегда была важнее всего, а помощь другой сестре — это не просьба, а обязанность. Я должна была уступить. Как всегда.
— Алина, ты не можешь быть такой эгоисткой, особенно когда у сестры такой тяжёлый период! — сдавленным голосом произнесла она.
Я почувствовала, как внутри меня разрывается что-то светлое, как что-то очень важное. Почему она так легко становится на сторону Киры? Почему не слышит меня? Как же так?
— Мама, — я попыталась сказать хоть что-то, но голос застыл, как в ловушке. — Ты же знаешь, что для меня эта квартира… Это вся моя жизнь. Это Кира всё время в поисках мужа и ни разу не работала. А я её купила сама, своими руками.
Кира не заставила себя долго ждать. Она перебила меня с единственной целью — уничтожить всё, что я пыталась сказать.
— Вот видишь, мама, она опять только о себе думает! А я прошу не для себя, а ради детей, ради семьи. Разве это так много?
Мать продолжала поддакивать ей с другой стороны трубки, изрекая упрёки, называя меня «безжалостной» и «холодной». С каждым её словом я всё больше ощущала, как сдавливают меня с двух сторон, как давление, как оголённые нервы, невыносимо становятся тяжёлыми.
Если я уступлю, мне придётся отказаться от того, что я построила, от своей жизни, от своих принципов. Но если я не уступлю, я рискую быть отвергнутой, обречённой на то, чтобы всю жизнь носить на себе ярлык «неблагодарной» и «холодной».
Когда она закончила свой гневный монолог, я услышала:
— Выбирай, дочка, либо ты помогаешь сестре, либо навсегда забываешь мой номер телефона. Откажешься — меня для тебя не существует.
В глазах Киры я заметила искорки победы. Ей явно нравилось, как она устроила этот спектакль. Касаясь губами края стакана, она смотрела на меня, словно ждала, чтобы я послушно, как послушная девочка, собрала вещи и поехала жить к родителям. Но я не могла так просто сдаться.
Я решила сделать ход конём, не обращая внимания на её победную улыбку. Сделала вид, что мне звонят по работе, вышла в спальню, бросив сестре взгляд, который говорил «присаживайся». Понятное дело, что мне никто не звонил, но я выиграла время, чтобы собраться с мыслями.
В спальне я набрала номер Никиты, мужа Киры, с которым она разводилась. Мне нужно было понять, что происходит, и хотя бы попытаться помирить их.
Всё происходящее вокруг меня было настолько абсурдным и нелепым, что я не могла отделаться от чувства, будто это кошмар — такой, в который не веришь, но и не можешь вырваться.
— Никита, привет. Извини, что так внезапно, — начала я, голос у меня был скомканным и взволнованным, — Кира… она пытается забрать у меня квартиру. Говорит, что она с тобой разводится, и ей негде жить с детьми.
— А, вот как, — ответил Никита с лёгким сарказмом, — она со мной разводится? Ну, пусть она так и думает. Я с ней давно разводился. И, кстати, дети твоей сестре по ходу совсем не нужны.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, облокотившись на подоконник, насторожившись, будто с каждым словом в моей голове расползался какой-то туман, который я никак не могла развеять.
— Алина, ты имеешь право знать правду, — Никита тяжело вздохнул. — Раз эта… как её… конченая, пытается забрать квартиру, то я тебе по-любому всё расскажу.
Словно удар током, я почувствовала, как его слова пронзают меня.
— Кира… она почти каждый вечер пьёт, пропадает по ночам, а утром возвращается, как ни в чём не бывало. И с ней постоянно какие-то дорогие подарки, — продолжал он. — Она мне врут, говорила, что на работе, а потом я узнал, что она давно уволилась. Да и вообще, я её переписки подсмотрел, она встречается с разными мужчинами. Ну, не то чтобы встречается… Она, как бы, не видит разницы между мужчиной и подарком. И она встречается с ними не за деньги, а за подарки. Денег, конечно, она тоже просит, но больше всего ей нравятся подарки. Видимо, как-то стыдно за деньги просить.
— Но это не имеет смысла… — я старалась собраться с мыслями, не веря в то, что слышу.
— Ну да, — продолжал Никита, — я ей мало подарков дарю. И вообще, по поводу детей она не хочет признавать, что у них есть всё, что нужно. Логопеды, садики, игрушки, всё как полагается. А она бухает, шляется по ресторанам и свиданиям, как будто специально делает это, чтобы меня вывести из себя.
— Я не мог больше это терпеть. Я подал на развод, подал на опеку над детьми. Так что не верь ей, Алина. Всё, что она делает, это ради себя. Ей нужна твоя квартира, чтобы мужиков водить. И вообще, чтобы у тебя из квартиры удобно было ездить к ним.
Я замерла, сжимая телефон в руке, а слова Никиты как-то проваливались в меня, заставляя сердце сжиматься от потрясения. Всё, что говорила Кира, все её рассказы о том, как ей тяжело, как ей нужно жильё — всё это оказалось ложью, манипуляцией. Манипуляцией с целью просто забрать у меня то, что ей нужно.
Трясущимися руками я вернулась в кухню, где Кира всё ещё разговаривала с мамой. В руках у неё была бутылка вина, которую она каким-то чудом вскрыла столовой ложкой. Не смотря ни на что, она пила прямо из горла, не обращая внимания на меня.
— Кира, так это правда? — я не выдержала и подошла, голос сорвался, а внутри всё перевернулось. — Ты хочешь квартиру для себя, чтобы оставить детей Никите?
Кира молча повесила трубку и бросила на меня взгляд, полный презрения и недовольства. Я поняла: для неё я — всего лишь помеха, которая может помешать её планам.
— Алина, не лезь в мои дела! Я взрослая, у меня своя жизнь, — её голос был ледяным, а её движение резким — она засунула телефон в карман джинсов и отвернулась.
— Кира, ты говорила, что тебе нужно жильё ради детей! — я не сдержалась, сорвавшись. — Ты манипулируешь мной, ты лжёшь мне, ты даже не удосужилась объяснить, зачем тебе эта квартира!
— Ты что, с ума сошла?! — злобно прошипела она, даже не пытаясь скрыть свою ярость. — Я что, не имею права жить для себя? Ты же живёшь! Чем я хуже? Вечно ты всем что-то должна, вечно обязательства! Могу ли я хоть раз получить то, что хочу?
— Получить не для детей, а для себя, да? Ты мне в лицо лгала! Ты скрываешься за детьми и матерью, чтобы я отказалась от своей квартиры, а сама ведёшь себя, как… — я не могла сдержать бурю в себе. — Я только что поговорила с Никитой. Он мне всё рассказал!
Кира взглянула на меня таким взглядом, что я почувствовала, как меня пронзает её холод, и ухмыльнулась, будто мне не было никакого дела до того, что она только что сказала.
— Мои отношения с мужчинами тебя не касаются. Ты сидишь на всём готовом, смотришь на меня с презрением, а я вынуждена вертеться, как белка в колесе! — её голос звучал, как приговор.
Слова Кири ударяли в голову и в сердце, мне хотелось вскрикнуть от боли, но я держалась.
— Кира, я не смотрю на тебя с презрением, и ты даже представить себе не можешь, через что я прошла, чтобы у меня появилась своя квартира. Сколько я работала, сколько старалась, чтобы чего-то достичь. Но ты не моя сестра, если хочешь разрушить мою жизнь ради своего удобства. — Я говорила быстро, чтобы слова не запутались и не застряли в горле.
Кира злобно фыркнула и смотрела на меня, как на надоедливое существо.
— Так, Кира, тебе пора! Убирайся из моего дома! — я почувствовала, как гнев захлестывает меня.
— Никуда я не пойду, сестричка! — она не скрывала вызова в своём голосе, даже улыбнулась уголками губ.
Я стояла, сжимаю телефон в руке, и тут в голову пришла идея, которая поднимала меня на ноги.
— Я выложу видео. Ты бухая на студенческой вечеринке. Жёсткое видео, такое восемнадцать плюс, что твоя карьера как финансового аналитика в банке будет закончена. Я уже скопировала контакты всех твоих знакомых. Все они это увидят. — Я взяла телефон обеими руками, как оружие.
— Ты не посмеешь. — Кира побледнела, но её лицо оставалось ледяным. — Ты же приехала меня забрать с той вечеринки в самый конец. Ты бы не успела ничего снять.
Я усмехнулась и сказала, не скрывая лёгкой насмешки:
— Ты ошибаешься, сестрёнка. — Я вытащила свой телефон и показала ей его экран. — Вот твое сообщение: «Кира, срочно помоги, меня чем-то опоили. Я ничего не понимаю, я у Васи дома». Я сразу приехала, и что же я увидела? Ты в спальне. И мне не оставалось ничего, как не вмешиваться. Я сняла всё на видео. Сохранила его на всякий случай. И вот, этот «особый случай» пришёл.
Я протянула ей телефон, уверенная в своей победе.
— У меня есть копии. И если со мной что-то случится, видео обязательно попадёт в сеть. — Кира с улыбкой протянула мне телефон.
Мир перевернулся. Всё, что я пыталась забыть за эти семь лет, словно выскочило на меня из темного уголка памяти, и вот оно — прямо передо мной, как будто я снова стояла в своей спальне.
— Тебе помочь собрать вещи, или ты сама? — Кира была спокойна, как лед. Она осторожно взяла у меня телефон, небрежно похлопала меня по плечу.
— Сама соберу, — процедила я сквозь зубы, ощущая, как каждое слово даётся с трудом.
Эту битву я проиграла. Вот уже полгода я живу у родителей. Кира спокойно заселилась в мою квартиру и, как ни в чём не бывало, несколько раз в неделю водит туда ухажёров. Развлекаются на моей кровати. Моя кровать.
Да, меня подставила моя родная, беспринципная сестра. Да, я ценю свою репутацию. И да, это видео не должно попасть в сеть. Никому не нужно его увидеть. Но я точно знаю, что что-то придумаю. Потому что я проиграла раунд, но не весь турнир.
Что я делаю сейчас? Откладываю деньги и обдумываю, как отомстить. Если честно, пока только откладываю деньги. Но я уверена, что что-то придумаю. Это только начало.
На следующей неделе я встречаюсь с Никитой. Он пока не знает, но я расскажу ему всё. Мы объединимся, чтобы поставить сестру на место. Ведь такого удара я от неё не ожидала.
