Раиса Андреевна помешивала борщ — слишком долго. Елена наблюдала за этим из-за кухонного стола, сдерживая раздражение. Третий день визита свекрови превращался в маленькую войну за территорию.
— Мало лаврового листа, — вынесла вердикт Раиса Андреевна, но добавлять ничего не стала.
Елена вдохнула. Эта квартира, которую они с Игорем выплачивали в ипотеку четвертый год, перестала быть их домом. С момента появления чемодана Раисы Андреевны — «всего на неделю, у меня ремонт» — кухня стала зоной боевых действий.
— Игорь не любит много специй, — ответила Елена нейтрально. — Мы постепенно экспериментируем.
— Знаю ли я, что любит мой сын? — Раиса Андреевна повернулась, опираясь на трость. Год назад она упала, повредила колено. Игорь тогда сорвался, полетел в Саратов, провел там две недели. «Она же совсем одна, Лен,» — сказал он, вернувшись. — Мне кажется, что именно я вырастила его. Забавно, что ты думаешь, будто лучше знаешь его вкусы.
Игорь вошел на кухню с виноватой улыбкой и шоколадкой в руке.
— Купил к чаю, — он протянул шоколад матери, та кивнула, как будто он выполнил давно установленный ритуал.
Через десять минут они сидели за маленьким столом, неудобно тесным для троих. Елена заметила, как Игорь барабанит пальцами по столу — всегда так делал, когда нервничал.
— Ты знаешь, Игорёк, — нарушила молчание Раиса Андреевна, — я недавно перебирала наши старые альбомы. Нашла твои школьные фотографии, помнишь тот снимок с кубком за олимпиаду? Ты был такой серьезный.
Игорь кивнул. В его глазах что-то мелькнуло.
— Я тогда думала — у моего сына большое будущее. Доктор наук, академик…
Елена замерла. Они оба знали, что будет дальше.
— Мам, давай не сейчас, — Игорь смотрел в тарелку, но его рука дернулась, чуть не опрокинув стакан. Елена поймала стакан, их пальцы соприкоснулись. Игорь отдернул руку.
— А когда? — спросила Раиса Андреевна. — Когда ты в последний раз приезжал ко мне больше чем на выходные? У тебя всегда находятся причины. То работа, то ремонт, то…
Она не закончила, но взгляд на Елену говорил громче слов.
— Прошлым летом мы были у вас три недели, — сказала Елена. — Игорь установил вам новую душевую кабину.
Раиса Андреевна отмахнулась.
— Три недели за пять лет. Как щедро.
— Вы забыли, — Елена повернулась к свекрови, — что у него есть своя жизнь теперь? Работа, жена, планы?
— Какие планы? — Раиса Андреевна поставила локти на стол. — Эта квартирка в спальном районе? Менеджерская должность в компании, куда его взяли только из-за моих связей? Или вы о детях говорите, которых всё не можете родить?
Игорь резко поднял голову: — Мама, прекрати.
— А что такого я сказала? — в её голосе звучало удивление. — Я волнуюсь. Тебе тридцать пять, мне хочется дожить до внуков.
Елена сжала зубы. Год попыток, выкидыш, диагноз «бесплодие неясного генеза». И главное — покой.
— Ты заняла моё место, — произнесла Раиса Андреевна, глядя на Елену. — В его жизни. За этим столом. В его сердце. А что дала взамен?
— Я не занимала ничье место, — ответила Елена. — У вас свое место, у меня — свое.
— Правда? — спросила Раиса Андреевна. — Ты хоть представляешь, что значит вложить в человека всю свою жизнь? Двадцать пять лет я готовила ему завтраки, проверяла домашние задания, сидела у постели, когда болел. Я положила на алтарь материнства карьеру, личную жизнь — всё! А теперь я сижу здесь, как гостья.
Елена увидела морщины, прорезавшие лицо свекрови, мешки под глазами, седину в волосах. Как давно Игорь виделся с матерью до этого визита? Месяц? Два?
— Так вы поэтому приехали? — спросила Елена. — Не из-за ремонта?
Раиса Андреевна выпрямилась.
— А что, это преступление — хотеть увидеть сына?
— Мам, — Игорь сглотнул, — мне тридцать пять. Я в порядке.
— В порядке? — Раиса Андреевна усмехнулась. — Ты похудел, у тебя круги под глазами. И где тот мальчик, который собирался изменить мир? Который хотел путешествовать, писать, изучать морские глубины?
Елена посмотрела на мужа.
— Океанология? Ты никогда не говорил, что…
— Потому что это детские фантазии, — ответил Игорь. — Все мальчишки мечтают стать космонавтами или дайверами. Потом вырастают и понимают, что нужно зарабатывать на жизнь.
Но что-то в его глазах заставило Елену понять: это не просто детские фантазии.
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, — сказала Раиса Андреевна. — Ты же не счастлив, Игорёк. Я же вижу.
Повисла тишина.
— А я? — голос Игоря звучал ровно. — Ты спросила, чего хочу я?
Обе женщины повернулись к нему.
— Знаешь, что самое страшное, мам? — он посмотрел матери прямо в глаза. — Я не знаю. Я правда не знаю, чего я хочу. Всю жизнь я пытался быть тем, кого ты хотела видеть. Хорошим сыном, отличником, надеждой. Потом — хорошим мужем, опорой. Я так старался всем соответствовать, что потерял себя где-то по дороге.
Он встал и подошел к окну.
— Вы обе говорите о каком-то месте, которое нужно занять или защитить. А я просто хочу, чтобы мне разрешили быть собой. Кем бы этот «я» ни был.
Елена почувствовала, как что-то переворачивается внутри. Сколько лет она знала этого человека? И как много пропустила?
— Игорь, — начала Раиса Андреевна.
— Нет, — он поднял руку. — Не могу больше. Не могу быть между вами. Не могу выбирать, кого предать. Я никогда не чувствовал себя… собой.
Раиса Андреевна встала и, опираясь на трость, направилась к двери.
— Мне нужно лечь. Голова разболелась.
Когда дверь закрылась, Елена почувствовала слезы.
— Прости, — сказала она. — Я тоже этого не видела.
Он повернулся, и в его глазах Елена увидела решимость, которой никогда раньше не замечала.
— Завтра я повезу её домой, — сказал он. — А потом нам нужно серьезно поговорить.
— О нас? — спросила Елена.
— Обо мне, — он улыбнулся — неуверенно, но искренне. — О том, кто я такой без всех этих ролей. И… может быть, о том океане, который я когда-то хотел исследовать.
Ночью Елена смотрела на силуэт спящего рядом мужа. Кто он на самом деле, этот человек, с которым она прожила пять лет? За все эти годы она боролась за «свое место» рядом с ним, не понимая, что он сам не знает своего истинного места в этом мире.
Утром, собирая вещи свекрови, Елена увидела на комоде старую фотографию — маленький Игорь и его мать на фоне моря. Они улыбались. Впервые Елена увидела в этой женщине не соперницу, а человека, который любил своего сына настолько сильно, что забыл дать ему свободу выбора.
Елена достала альбом с их свадебными фотографиями, задумчиво посмотрела на счастливые лица — и поняла, что ей не хочется переворачивать эту страницу их жизни.
Она поставила фотографию обратно и задумалась, не пора ли им всем перестать бороться за свои места и наконец позволить друг другу просто быть.
