— Ну, что, отхватила свой кусок? — Володя хохотал, Марина, адвокат, вторила ему. Вот же ж, именно она, оказывается, и была любовницей мужа!
А ведь Марина сама вызвалась Томе в суде помочь! И какую речь толкнула! Мол, мужикам надо бороться, своё забирать при разводе. В итоге, после её-то рассказов о том, какая Тамара плохая хозяйка, как мало зарабатывала, да и вообще изменяла Владимиру, суд ничего не оставил. Сейчас-то понятно, как давно они эту подставу спланировали.
Схватила она сумку, с которой месяц назад съехала от мужа к подруге, и к автовокзалу. Старалась не плакать. В детском доме научилась плакать потом. Когда никто не видит.
В детдоме всё просто: этот плохой, этот хороший. А во взрослой жизни — ерунда какая-то. Володя казался самым-самым. А потом… розовые очки светлели, а Тамара себя винила. Мол, недостаточно хороша, из-за неё он так.
До автовокзала дошла на автомате. Слёзы — глубоко. Ещё ни разу не плакала с того момента, как Володя развод объявил. Только спросила:
— Почему?
— Не люблю. Женщина есть, с которой хочу жить, детей хочу.
— А я?
— Ты… увлечение. О котором пожалел сразу после свадьбы. Без истерик, соберись и проваливай.
— Ты видел у меня истерики?
Володя поморщился. Эта черта жены его бесила. Не плачет, прощения не просит. Как кремень. Не все мужики такие. А что он хотел, детдомовку в жёны взял!
Тамара к автобусу подошла, еле вспомнила название деревни. Два месяца там жила, потом избу закрыла и в город. Что в глуши делать? Опека дом там выдала, ни работы, ни развития. В город подалась за лучшей жизнью.
В городе всё для Володи делала, дом держала, а через 10 лет — ничего. Квартира мужа, а всё внутри — руками Тамары, на её деньги. Ремонт не унесёшь, из-за мебели ругаться не стала, пусть подавится.
Народу мало, никто не подсел, Тамара глаза закрыла.
В детдоме были ребята, у которых родители живы. Тамара — нет. В роддоме оставили. Ромка был, на 2 года старше.
Однажды, когда родители приходили на смотрины, он увидел её у входа, присел рядом.
— Чего не в бантиках, не сверкаешь?
— Не хочу, мне и здесь хорошо.
— В смысле, не хочешь? Все девчонки в семью мечтают.
— А я не мечтаю, — Тамара на него посмотрела. — А ты чего не там?
— Во-первых, мне 14, никто не берёт, во-вторых, противно. Как живность на базаре выбирают.
Тамара улыбнулась, сравнение — то что надо. Сдружились, потом поцеловались. Первый и последний поцелуй, потому что Ромка из детского дома уходил. Тамара впервые заплакала. Рома обнял:
— Ну, ты чего, дура, вот я приеду, не могу же я с пустыми руками, надо заработать на подарок.
— Не нужен подарок, сам приезжай.
Ждала. Не дождалась. Ромка не приехал в первый год, не приехал и во второй, а потом Тамара ушла из детского дома.
Потом дом, потом город, Володя. Она вспоминала Ромку, но всё реже…
***
— Дамочка, приехали, а то всё проспите.
Тамара глаза открыла.
— Ой, извините, пожалуйста, — сумку подхватила, к выходу кинулась.
Водитель головой покачал.
— Не пьяная вроде, укачало, что ли?
Автобус фыркнул, уехал, а Тома на деревню посмотрела. Странно, думала, никого не осталось. А тут, наоборот, дома новые, огороды ухожены, а чуть вдали — что-то большое, новое, вроде цеха или заводика.
Тамара выдохнула. А что, может, и не надо никуда ехать, останется тут. Хотя дом за десять лет, наверное, развалился.
Сумку поудобнее взяла, по дорожке пошла. Дом свой издалека увидела. Нигде такого бурьяна не было, всё вокруг — чисто, в цветах. А у неё — забор повален, крыша… Ничего, справится. Скоро и у неё тут всё заколосится.
Тома шла, люди из-за заборов здоровались. Понимала, не помнят, просто так тут заведено. Странно, но приятно.
Тамара осторожно на крыльцо ступила. Не провалилось — уже хорошо. Ключ над дверью оставила, пошарила, точно, там, ржавый. И замок такой же. С третьего раза со скрипом открылся, затхлый запах ударил, что-то под ноги упало. Наклонилась — листок, странно. Развернула: «Жду тебя, верю, что приедешь».
Тамара хмыкнула, кто-то перепутал, никто её ждать не может. По дому прошлась. Не так уж страшно. Поработать, конечно, надо, хлам вынести, отмыть.
— Хозяюшка!
Она вздрогнула, обернулась. На пороге два мужичка. У одного синяк под правым глазом, у другого — под левым. Перегаром несёт.
— Здравствуйте, хозяюшка, я Мишка, это Гришка, помочь можем, чего надо? Мигом, душа горит, опохмелиться просит, а денег нет.
— Траву убрать, сколько возьмёте?
Мужички зашумели.
— Только, хозяюшка, немного авансом бы, а? Чтобы работалось веселее. Пивка возьмём, и всё тип-топ будет.
Она несколько сотен протянула:
— Магазин-то в деревне есть?
— Есть, как не быть. Раньше не работал, а сейчас, как люди возвращаться стали, снова открыли, теперь частный.
Тамаре всё равно, частный или чей. Купить надо для мытья, для покраски, и на ужин.
В магазине людно, товар привезли. Бабы её внимательно осмотрели, Тамаре не по себе стало. Она быстро купила и вышла. Пока шла, чувствовала, как взглядами провожают.
Мужички работают вовсю. Двор уже виден, и дом не такой страшный. Сарай обнаружился, дрова с одной стороны, хлам — с другой, может, что интересное найдётся.
— Хозяюшка, печку протопила бы, ночью прохладно. И отсырело всё в доме. Воды нагреешь.
Она спросила:
— Покажете, как это делается?
Мужичок косу бросил, в сарай пошёл, с дровами вернулся.
— Пойдём, покажу, расскажу.
Через час в доме уютнее стало, тепло. С мужичками окна открыла, хлам вынесла. Когда за расчётом пришли, сверху накинула.
— Ты, хозяюшка, если что надо, сразу нас зови.
Второй, который молчал, вдруг сказал:
— Но не завтра. Завтра с нас работники плохие будут. А так у любого спроси, где нас найти, и мы тут как тут.
Тамара с мужиками попрощалась, мыть начала. К вечеру сил не осталось, а убирать ещё много. Руки гудят, ноги болят.
— Ладно, хватит, завтра продолжу, а то вообще ничего не смогу.
Чайник весело свистел на плите. Тамара час назад его нашла, поставила на огонь, кофе захотелось. Забыла, конечно, а сейчас вспомнила. Большую кружку кофе сделала, тоже нашла, отмыла, на крыльцо вышла.
Хорошо здесь всё-таки. Бабы коров встречают, солнце садится… красота!
Мимо машина пронеслась. Наверное, дачник. Вдруг резко затормозила, пыль поднялась. Тома ойкнула, неужели кого-то сбил? Куры, гуси, собаки тут сами по себе болтались, домой только на ночь возвращались.
Задние фонари включились, машина назад поехала, опасно. У её дома замерла. Тамара напряжённо смотрела. Может, водителя заинтересовало, что дом жилой? Может, и не выйдет никто, просто посмотрит да дальше поедет.
Она ждала, руки задрожали, как будто гостей ждала. Дверь открылась, мужчина к ней направился. Тамара кружку выронила, кофе разлился.
— Нет, не может быть! Томка, Томка, ты приехала! Я знал, что приедешь!
— Рома, Ромочка! — Тома кинулась к нему на шею, он обнял. Так и стояли.
— Ромка, откуда ты здесь?
— Восемь лет назад адрес этого домика узнал. Приехал, никого нет. Решил отдохнуть, понравилось, остался. Надеялся, ты появишься. Пасеку открыл, цех поставил, клубнику посадил. Не скучал, ждал.
— Но почему ты не нашёл меня?
— Нашёл, конечно, даже за твоей семейной жизнью понаблюдал. Решил, мешать не буду, если судьба, встретимся. Ну вот и встретились. А муж где?
— Был муж, да сплыл. Меня сплавил, другую нашёл.
— Да ну, не верю. Он что, идиот?
— Теперь уже не у меня.
— Том, теперь ты от меня никуда не денешься, это даже не обсуждается. Собирай вещи и едем ко мне.
Тамара головой покачала.
— Нет, Ром, не могу я так, один раз уже обожглась. Я ведь совсем не знаю тебя, где ты был, чем жил?
Он недоумённо посмотрел.
— Это так важно?
— Для меня да.
— Служил, потом по контракту остался, ранение получил, сюда приехал, остался, всё как у всех.
— А жена, дети?
— Какие жена, дети? Я же сюда приехал тебя искать.
— Ты хочешь сказать…
— Я же сказал, тебя ждал. Все эти годы и ждал, понимаешь? Никто и никогда не понимал меня так, как ты. А сейчас увидел и понял… нет, не смогу тебя отпустить. Том, ну собирайся.
— А я же всё равно не отстану.
Все в деревне решили, что у хозяина жена была. Наверное, поругались, а потом помирились. Других вариантов не придумали, а спрашивать неприлично.
Разубедить их было некому, и история обросла подробностями, стала правдоподобной. Да настолько, что Тамара сама почти поверила.
Мишка и Гришка расстроились, они такой фронт работы себе в её доме насмотрели, что гулять безбедно долго можно было бы. Но хозяин молодуху забрал, и планы рухнули. Придётся, наверное, на работу устраиваться. Там в цех всех брали, но условие — не пить, а как не пить, когда хочется? Но, с другой стороны, жёны-то обрадуются. Эх, подвела их Тамара, помогали бы ей, и в ус бы не дули.
А спустя год счастливый Роман встречал из роддома Тамару и Машеньку.
