Серый февральский вечер размазался по окнам бизнес-центра. Я сидела за своим рабочим столом, рассеянно глядя на мигающий курсор в Excel-таблице. Между ячейками с квартальной отчетностью то и дело всплывали сообщения от Оксанки.
«Наташ, ну правда классный парень! Я его на тренинге по продажам видела, вообще огонь!»
Я скептически хмыкнула, разглядывая фотографию в профиле этого самого «огня». Высокий шатен в сером пальто у какого-то горного пейзажа. Судя по геолокации – Красная Поляна. На второй фотке – он же с макбуком в «Кофемании». Стандартный набор.
«Окс, я после того случая с режиссером театра теней как-то… остыла к свиданиям», – начала печатать я, но стерла. Нет смысла в сотый раз вспоминать того фрика, который полвечера рассказывал о своей концепции постановки «Колобка» в жанре нуар.
Телефон снова завибрировал. На этот раз Оксанка прислала скриншот его профиля на работе – региональный менеджер в крупной фармкомпании. И следом голосовое:
«Слушай, ну вот прямо сейчас идеальное время! У него между командировками окно, живет в центре, не пьет. Наташ, ну ты же сама говорила – надоело вечерами сериалы смотреть!»
Я откинулась на спинку кресла и посмотрела в окно. На парковке служебная Газель развозила остатки снега по территории, изображая уборку. Вечер пятницы. Впереди выходные, заполненные привычным графиком: химчистка, маникюр, встреча с родителями, пара серий «Короны».
«Ладно, – выдохнула я, – давай его контакт».
Минут пять я набирала и стирала первое сообщение. В какой-то момент просто написала: «Привет! Это Наташа, подруга Оксаны. Она сказала, ты не против познакомиться».
Ответ пришел почти мгновенно: «Добрый день! Да, Оксана рассказывала о тебе. Может, встретимся завтра в «Семифреддо»? Там отличная паста».
Я улыбнулась – итальянская кухня это уже плюс. Никаких суши-баров с летающими лодками и официантами в кимоно.
«Давай в 19:00?» – предложила я.
«Договорились!»
Весь следующий день я пыталась угадать, как пройдет вечер. После обеда даже сбегала в «Л’Этуаль» за новой помадой – классический красный, без перламутра и блесток. В шесть начала собираться, остановившись на серых брюках и бежевом свитере с высоким горлом. Никаких коктейльных платьев – только комфорт и элегантность.
У метро «Парк культуры» накрапывал мелкий дождь. Я раскрыла зонт и пошла в сторону ресторана, лавируя между лужами. В какой-то момент поймала свое отражение в витрине – и подумала, что выгляжу совсем неплохо. Спокойно и уверенно.
«Семифреддо» встретил меня приглушенным светом и запахом свежей выпечки. Метрдотель проводил к столику у окна, и я заказала бокал «Кьянти». Почему-то подумалось – если свидание пройдет совсем уж плохо, хоть вино будет хорошим.
В тот момент я еще не знала, насколько пригодится этот бокал…
Я как раз делала первый глоток, когда увидела его – Игорь действительно оказался точь-в-точь как на фото. Высокий, в темно-синем пальто и с кожаным портфелем. Он улыбнулся, заметив меня, и направился к столику. А за ним…
Сначала я подумала, что это случайность – ну мало ли, просто посетительница идет следом. Но нет. Женщина в сиреневом пальто и норковой шапке уверенно двигалась за ним, как спутник по орбите.
– Наташа? Очень приятно! – Игорь протянул руку. – А это…
– Людмила Павловна, – женщина опередила его, присаживаясь за наш столик и расстегивая пальто. Под ним оказался костюм-двойка пастельного оттенка. – Я мама Игоря.
Я машинально сжала ножку бокала. В голове пронеслось: может, она просто зашла поздороваться? Но нет – метрдотель уже подавал ей меню.
– Какой чудесный ресторан, – Людмила Павловна открыла кожаную папку с картой вин. – Игорёк, помнишь, мы здесь были на твой день рождения? Тогда еще у тебя началась мигрень от красного вина…
– Мам, – Игорь слегка покраснел, – давай не будем…
– А что такого? – она повернулась ко мне. – Наташенька должна знать, что тебе нельзя красное. У него, знаете, особенность – только белое полусухое, и только определенных сортов.
Я отхлебнула еще вина, радуясь, что успела заказать до их прихода. В ресторане было тепло, но по спине пробежал холодок.
– А вы… часто ходите вместе на свидания? – я попыталась придать голосу непринужденность.
– На все! – с гордостью ответила Людмила Павловна. – Сейчас столько нехороших девушек, знаете ли. Одна работала в салоне красоты, представляете? А другая – так та вообще занималась йогой.
Она произнесла «йогой» таким тоном, будто речь шла минимум о том что она работает «девушкой по вызову».
– А вы чем занимаетесь? – Людмила Павловна прищурилась.
– Я финансовый аналитик.
– О! – она просияла. – Игорёк, видишь, это уже лучше! А то та, помнишь, которая хотела открыть цветочный магазин…
За соседним столиком кто-то уронил вилку. Я вздрогнула от звона и случайно встретилась глазами с официантом. В его взгляде читалось искреннее сочувствие.
– Давайте выберем горячее, – Игорь попытался перевести тему. – Наташ, ты что будешь?
Я открыла меню, но Людмила Павловна ловко выхватила его у меня из рук.
– Сейчас я всем подберу. Игорёчку нельзя острое и грибы – у него гастрит. И соусы на сливках тоже нежелательны. А вам, Наташенька… – она окинула меня оценивающим взглядом, – вам бы я посоветовала что-нибудь легкое. Салат, например.
Я почувствовала, как начинает дергаться правое веко. Это всегда случалось в моменты сильного стресса – на защите диплома, во время собеседования в большую четверку, когда застряла в лифте…
– Игорь, – я попыталась поймать его взгляд, – а может…
– Ой, Игорёчек, у тебя галстук сбился, – Людмила Павловна потянулась поправить сыну воротник. – И щека не очень чисто выбрита. Ты точно использовал тот крем после бритья, который я тебе купила?
Он послушно подставил щеку для инспекции. В этот момент я поняла, что еще немного – и мое правое веко начнет жить собственной жизнью, как в дешевом ужастике.
Официант принес корзинку с хлебом. Людмила Павловна тут же отодвинула ее подальше от сына:
– Нет-нет, ему нельзя мучное на ночь. И вообще, – она снова повернулась ко мне, – надо же следить за фигурой. Вот вы, Наташенька, следите за фигурой?
Мое правое веко уже откровенно пульсировало. Я механически водила вилкой по скатерти, рисуя невидимые узоры, пока Людмила Павловна подробно рассказывала официанту о том, какой именно степени прожарки должен быть стейк для её мальчика.
– И соус обязательно отдельно, в соуснике, – она назидательно подняла палец. – В прошлый раз нам полили прямо сверху, и у Игорёчка началась изжога.
Я поймала своё отражение в зеркальной колонне. Глаз дергался так, словно я пыталась передать сигнал бедствия азбукой Морзе.
– А вы, Наташенька, – Людмила Павловна вдруг резко повернулась ко мне, – готовить умеете?
– Да, вполне, – я сделала глоток вина, радуясь, что бокал уже почти пуст.
– А борщ варите? – В её голосе звучали интонации следователя на допросе.
– Борщ? – я почувствовала, как пульсация в веке усилилась. – Ну, если честно…
– Вот! – она торжествующе посмотрела на сына. – Я же говорила! Современные девушки совсем не умеют готовить. Игорёк у меня борщ только мой кушает. Я ему дважды в неделю кастрюльку привожу.
Официант, расставляя приборы, случайно звякнул ложкой о тарелку. Людмила Павловна вздрогнула:
– Молодой человек, поаккуратнее! У Игорёчка от резких звуков мигрень начинается.
Я заметила, как официант еле заметно закатил глаза, и впервые за вечер почувствовала что-то вроде облегчения – похоже, не я одна воспринимала происходящее как сцену из абсурдистской пьесы.
– Мам, – Игорь попытался улыбнуться, – может, не надо сейчас про мигрень?
– Почему не надо? – она поджала губы. – Наташенька должна знать все особенности. Вот, например, постельное белье. Он спит только на льняном, египетский хлопок вызывает раздражение. Я стираю специальным порошком…
Звонок телефона прорезал воздух как спасительный гонг в боксерском поединке. Я схватила сумочку:
– Прошу прощения, это с работы, – соврала я, глядя на экран с незнакомым номером. – Нужно ответить.
Людмила Павловна недовольно поморщилась:
– В приличных местах телефоны отключают. Игорёк всегда ставит на беззвучный.
Я встала из-за стола, чуть не опрокинув пустой бокал:
– Это срочно. Я на минутку.
Пробираясь между столиками к выходу, я чувствовала их взгляды – недоуменный Игоря и прожигающий Людмилы Павловны. В туалетной комнате было пусто. Я оперлась о мраморную столешницу и посмотрела на себя в зеркало.
Веко дергалось как припадочное. На щеках выступили красные пятна. Из динамиков лилась какая-то итальянская опера, и в этот момент я приняла решение.
Порывшись в сумочке, я достала купюру. Вышла в зал, поймала того самого сочувствующего официанта:
– Извините, мне нужно срочно уйти. Здесь за вино и… просто оставьте сдачу себе.
Он понимающе кивнул:
– Выход через кухню короче. Позвать охрану?
– Нет, что вы, – я нервно усмехнулась. – Просто… они же не пойдут за мной на кухню?
– Не волнуйтесь, – он заговорщически подмигнул. – Я скажу, что вы просили передать – вас срочно вызвали в посольство Зимбабве. Они как раз недавно открыли торговое представительство.
Я чуть не рассмеялась. Впервые за вечер почувствовала, что могу дышать полной грудью:
– Спасибо! Вы спасаете мне жизнь.
Пробираясь через кухню мимо удивленных поваров, я услышала голос Людмилы Павловны:
– А куда же всё-таки ушла эта ваша…
Входная дверь кухни закрылась за моей спиной, отрезая остаток фразы. Я вышла через служебный вход в переулок, где пахло свежим хлебом из соседней пекарни. Моросил мелкий дождь. Я подняла воротник пальто и быстрым шагом направилась к метро, чувствуя себя героиней шпионского фильма.
Правый глаз наконец перестал дергаться.
Домой я добралась за рекордные сорок минут. Первым делом сбросила туфли, налила себе чай с бергамотом и завернулась в плед. В голове крутилась оперная ария из ресторанного туалета – казалось, она идеально подходит к этому нелепому вечеру.
Телефон завибрировал. Оксанка.
«Ну как все прошло???»
Я отхлебнула чай, размышляя, как уместить весь этот сюрреализм в одно сообщение. Но не успела – телефон взорвался незнакомым номером.
Екнуло сердце – неужели? Да, точно. Людмила Павловна собственной персоной.
– Алло? – я постаралась, чтобы голос звучал максимально нейтрально.
– Наталья? – в трубке звучала смесь возмущения и праведного гнева. – Это Людмила Павловна. Мать Игоря.
«Да что вы говорите, я бы никогда не догадалась», – подумала я, но вслух сказала: – Добрый вечер.
– И вы считаете, что он добрый? После того, как вы СБЕЖАЛИ через кухню? Кстати, что за глупость про посольство Зимбабве?
Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Официант сдержал обещание.
– Людмила Павловна, давайте будем честными. Это свидание было… необычным.
– Что необычного? – в её голосе зазвенела сталь. – То, что я забочусь о сыне? Что хочу уберечь его от… от…
– От девушки, которая умеет варить только пельмени? – я не удержалась.
В трубке повисла пауза. Потом раздалось свистящее: – Вы что, издеваетесь?
– Нет, что вы. Просто констатирую факт – я правда не варю борщ. И не стираю льняное белье специальным порошком. И, страшно представить, иногда ем мучное на ночь.
– Вы… вы… – Людмила Павловна задохнулась от возмущения.
– Я не подхожу вашему сыну, – мягко закончила я. – И знаете что? Это нормально. Вы же хотели защитить его от неправильного выбора – считайте, миссия выполнена.
– Да как вы смеете…
– Всего доброго, Людмила Павловна. И передайте Игорю, что у него отличный вкус в выборе ресторанов. Жаль только, что столик был на троих.
Я нажала «отбой» и откинулась на спинку дивана. В окно барабанил дождь. На журнальном столике остывал чай. Я представила, как сейчас Людмила Павловна утешает своего мальчика, попутно заказывая ему правильно прожаренный стейк с соусом в соуснике.
Телефон снова звякнул. Оксанка не сдавалась: «Ну ты где пропала??? Как свидание???»
Я отправила ей голосовое: «Окс, ты не поверишь, но твой идеальный кандидат пришел на свидание… с мамой»
Пауза. Потом истерический хохот в ответном голосовом: «Да ладно?! Прямо с мамой??? Погоди, то есть когда я его на тренинге видела… Может, она его и туда водила?»
«Не исключено. Проверяла, правильно ли он составляет презентации в PowerPoint», – я улыбнулась, набирая текст.
«Блин, Наташка, прости! Я же не знала! Давай завтра встретимся, расскажешь все в подробностях?»
Я посмотрела на часы. Потом на недопитый чай. Потом в окно, где фонари размывались в дождливой пелене.
«Знаешь, давай лучше в воскресенье. А завтра я планирую выспаться, сходить в свой любимый «Город сад» за авокадо и базиликом, и приготовить пасту. Потому что могу. И потому что никто не будет проверять, правильно ли я режу лук и сколько кладу соли».
Оксанка прислала стикер с аплодисментами и подмигивающим смайликом.
А я подумала – иногда самое правильное решение в жизни начинается с дергающегося века и заканчивается побегом через кухню итальянского ресторана. И знаете что? Это нормально.
В конце концов, некоторым борщ, а некоторым – паста. И пусть каждый выбирает свое.
Я сделала глоток остывшего чая и улыбнулась. Кажется, веко больше не дергалось.
