Марина Викторовна прикрыла за собой входную дверь своей квартиры и с облегчением прислонилась к ней. Всё. Два десятилетия семейной жизни остались позади.
Последние шесть месяцев они с Игорем жили словно просто соседи. Утро начиналось с сухого «привет», вечер заканчивался дежурным «как прошёл день», а в промежутке — абсолютная тишина. Он зависал в новостях в своём смартфоне, она переключала каналы с сериалами. Говорить стало совершенно не о чем.
А может, и раньше не было? Просто казалось, что так и должно быть. Ну, семья же.
Расторжение брака прошло на удивление спокойно, почти на приятельской ноте. Имущества, которое нужно было бы делить, не нашлось — жильё её, по завещанию от мамы. Общих долгов не было. Детей, к огромному сожалению, тоже.
— Что ж, — произнёс Игорь, когда получил на руки официальное свидетельство о разводе, — теперь ты полностью свободна. Желаю тебе большого счастья.
И даже одарил её улыбкой. Печальной, но выглядевшей совершенно искренней.
Марина кивнула. Да, свободна.
Только вот почему-то не чувствовалось особой радости. Скорее, полная растерянность. Что делать дальше? Как выстраивать свою жизнь? С чего вообще начать в пятьдесят четыре года?
Она прошла на кухню, чтобы поставить закипать чайник. За окном был обычный вторничный вечер, привычный двор, стандартная, рутинная жизнь. Только теперь в этой жизни она осталась совсем одна.
В этот момент зазвонил телефон — на экране высветилась Ольга Степановна, её уже бывшая свекровь.
— Марина? Это Ольга Степапановна. Нам необходимо увидеться.
Марина Викторовна стояла на пороге квартиры, где прожила целых двадцать лет, и смотрела на лицо свекрови. Только сейчас оно казалось ей абсолютно незнакомым.
— Ну что, оформила развод? — Ольга Степановна оглядела её с головы до ног, будто оценивала стоимость товара на прилавке. — Прекрасно. Автомобиль ты отдашь моему сыну.
Марина моргнула. Раз. Второй.
— Прошу прощения?
— Ты меня отлично слышала. Машина должна остаться в нашей семье. Игорь будет теперь на ней ездить.
Где-то в глубине коридора послышался тихий кашель. Игорь. Её теперь уже бывший муж прятался, как нашкодивший школьник, которого заставили отвечать урок, который он не подготовил.
— Ольга Степановна, — Марина глубоко вздохнула, — автомобиль оформлен на меня. Я покупала его на свои личные средства.
— На семейные деньги! — безапелляционно отрезала свекровь. — А теперь ты чужая.
Слово «чужая» прозвучало, как хлесткий удар. Марина ощутила, как что-то резко сжалось у неё внутри. Два десятилетия она была «своей». Пе́кла праздничные пироги, терпела все капризы, выслушивала бесконечные наставления. А теперь — чужая.
— Игорь! — позвала она. — Выйди сюда!
Он появился в дверном проёме, словно призрак. Потрёпанные домашние тапочки, полинявшая футболка, взгляд, устремлённый в пол.
— Скажи маме, что машина принадлежит мне.
Игорь начал неловко переминаться с ноги на ногу.
— Ну, в принципе, мама права. Мне же теперь нужно на чём-то перемещаться. А у тебя, в конце концов, квартира осталась.
Марина невесело рассмеялась. Коротко, и очень зло.
— На автобусе. Перемещайся. Как буду я.
— Марина, не веди себя глупо, — Ольга Степановна шагнула вперёд. — Ты ещё молодая, сможешь устроиться. А Игорёк уже в возрасте. Ему будет тяжело.
— Мне пятьдесят четыре года.
— Ну и что? Баба что огурец — до ста лет в деле. А мужчине машина нужнее.
Марина почувствовала, как внутри неё что-то окончательно треснуло и сломалось.
— Ключи привезёшь завтра, — добавила свекровь, уже закрывая за собой дверь. — И все документы тоже.
Дверь с грохотом захлопнулась. Марина осталась стоять на лестничной площадке, глядя на облупившуюся краску дверного косяка.
Завтра. Да что там завтра? Что-то нужно решить прямо сегодня.
Марина села в свою машину — пока что ещё свою — и долго сидела, не включая зажигание. Руки дрожали. От сильной злости или от полного непонимания — было неясно.
Вернувшись домой, она заварила себе покрепче чай и попыталась успокоиться и собрать мысли. Все документы на автомобиль лежали в папке, аккуратно подшитые. Всё было совершенно честно, всё законно. Покупала она сама, на средства, вырученные от продажи дачи матери. После маминого ухода.
Ближе к обеду следующего дня телефон завибрировал.
— Марина, это просто безобразие! Где ключи?! — голос Ольги Степановны был возмущён до предела. — Ты что, думаешь, можешь просто так взять и забрать автомобиль?
— Ольга Степановна, машину я купила на наследство от мамы. Это не является совместно нажитым имуществом.
— Ври побольше! Сегодня же я жду тебя с ключами. В противном случае…
— В противном случае что?
— В противном случае ты очень сильно пожалеешь.
Короткие гудки. Марина отложила трубку и покачала головой. Двадцать лет она терпела эти угрозы, эти наезды. Думала, что теперь-то она свободна.
На следующий день телефон не умолкал. Ольга Степановна звонила каждые тридцать минут.
— Где машина? — Я тебе чётко сказала — неси ключи! — Ты просто воровка! Чужое добро себе присвоила!
К вечеру Марина просто отключила звук. А наутро обнаружила тринадцать пропущенных вызовов и гору текстовых сообщений в мессенджере.
«Верни машину немедленно!», «Это самое настоящее воровство!», «Я всем вокруг расскажу, кто ты такая на самом деле!».
Марина попыталась разобраться — что делать дальше? Сдаться? Отдать автомобиль и пересесть на маршрутки в Киеве? Или…
В дверь раздался звонок.
На пороге стояла Дарья Петровна — тётя Игоря, младшая сестра его отца. Невысокая, седовласая, но с живыми, невероятно пронзительными глазами.
— Можно войти? — спросила она. — Нам нужно поговорить.
Марина пропустила её в квартиру. Дарья Петровна проследовала на кухню, села за стол и очень внимательно посмотрела на бывшую племянницу.
— Ольга окончательно сошла с ума?
— А вы откуда знаете?
— Звонила вчера мне. Кричала в трубку, что ты украла у них автомобиль. Я её спрашиваю: «Оля, ты что несёшь? Какую ещё машину?» А она мне: «Марина на нашей машине катается! Я ей сейчас покажу!».
Дарья Петровна покачала головой.
— Понимаешь, Мариша, я Ольгу знаю уже давно. С тех самых пор, как она вышла замуж за моего брата. Жадность всегда была её главной чертой. Если что-то блестит — сразу включается хватательный рефлекс. А тут ещё и Славик навалился.
— Славик?
— Её племянник. Сын двоюродной сестры. Продул всё в казино в пух и прах. Долгов наделал — просто караул. Теперь ему коллекторы названивают. И Ольга решила — продаст твой автомобиль и поможет племяннику.
У Марины словно ком застрял в горле.
— То есть она даже Игорю её не собирается отдавать?
— Какой там Игорь! — махнула рукой Дарья Петровна. — Он у неё на коротком поводке. Скажет «фас» — он лает. Скажет «продать» — он продаст. И даже не задумается, зачем.
Марина молчала, пытаясь переварить услышанное.
— Но у меня есть отличная идея, — продолжила Дарья Петровна. — Ольга боится только одного — огласки. Чтобы все родственники узнали, насколько она жадная. Особенно боится, чтобы про Славика никто не пронюхал. Это же позор — племянник игроман, а тётка отбирает чужие машины, чтобы покрыть его долги.
— И что вы предлагаете?
— Поедем к ним вместе. При мне она будет петь уже по-другому. Я ей прямым текстом скажу: если ты не оставишь Марину в покое — я расскажу всей родне про твоего Славика. И про то, как ты собиралась чужое имущество продавать.
Марина посмотрела на Дарью Петровну с огромной благодарностью. Женщина была права — в одиночку справиться с Ольгой Степановной будет нереально. А вот с союзницей…
— Дарья Петровна, а почему вы мне помогаете? Я ведь вам теперь уже не родственница.
Пожилая женщина тепло улыбнулась.
— Мариша, справедливость — она не зависит от штампа в паспорте. Ты была хорошей невесткой. А Ольга, она и с родными людьми так себя ведёт. Пора ей показать, что не все готовы молчать.
Через час они уже стояли у той самой знакомой двери в доме на улице Банковой. Марина сжимала в руках папку с документами на автомобиль, а Дарья Петровна выглядела так, словно собралась на настоящее сражение.
— Только не переживай, — шепнула она Марине. — Я отлично знаю, как с ней нужно разговаривать.
Дверь открыла Ольга Степановна. Увидев Дарью Петровну, она слегка потеряла самообладание.
— Даша? А ты тут зачем? — голос стал настороженным.
— Приехала поговорить. О машине.
— О какой ещё машине? — Ольга попыталась изобразить крайнее недоумение.
— О той самой, которую ты у Марины хочешь отобрать.
Они прошли в гостиную. Игорь сидел на диване, уставившись в телевизор. Увидев Марину, он вздрогнул, словно хотел подняться, но мать бросила на него такой взгляд, что он тут же остался сидеть.
— Ольга, — Дарья Петровна села в кресло и пристально посмотрела на хозяйку. — Объясни мне, с какой стати чужой автомобиль стал твоим?
— Да какой он чужой! — вскипела Ольга Степановна. — Они жили в браке! Всё общее!
— Машину Марина купила на мамины средства. После развода. Это её личная собственность.
— Врёт она всё! — Ольга замахала руками. — На общие семейные средства покупала!
Марина достала из папки документы.
— Вот справка о наследстве. Вот договор купли-продажи. Посмотрите на даты.
Ольга Степановна резко схватила бумаги, быстро пробежалась по ним глазами. Лицо у неё стало пунцовым.
— И что с того? Игорю машина нужнее! Он же мужчина!
— Игорь, — Дарья Петровна повернулась к племяннику. — Ты что, сам не можешь купить себе машину? Или разучился работать?
Игорь промямлил что-то невнятное. Ольга Степановна поднялась, закрывая сына.
— Не твоё дело, Даша! Это наши семейные вопросы!
— Вот именно, семейные. — Дарья Петровна тоже встала. Голос у неё стал, словно сталь. — А раз семейные — значит, все наши родственники должны знать истинное положение дел. И про то, как ты отбираешь машины. И про то, зачем тебе эти деньги.
Ольга резко побледнела.
— О чём это ты?
— О Славике. О его казино. О его долгах. Думаешь, я не знаю?
Наступила мёртвая тишина. Даже телевизор, казалось, притих.
— Славик тут совершенно ни при чём! — выкрикнула Ольга.
— При чём, ещё как при чём. Ты собралась продать Маринин автомобиль и отдать деньги племяннику. Чтобы он расплатился с коллекторами.
Игорь поднял голову.
— Мама, что это за дела? Какие коллекторы?
— Молчи! — рявкнула на него Ольга. — Не твоего ума дело!
— Как это не моё?! — Игорь поднялся с дивана. — Ты мне говорила, что машина нужна мне. А получается, ты её хочешь продать?!
— Игорёша, ну не всё же тебе обязательно знать.
— Всё! — неожиданно громко сказал он. — Я хочу знать! Почему из-за какого-то Славика я должен остаться без автомобиля?
Марина с удивлением посмотрела на Игоря. За двадцать лет брака она не помнила, чтобы он когда-либо так разговаривал с матерью.
Дарья Петровна одобрительно кивнула.
— Вот и правильно, Игорь. А то мамочка твоя совсем уж распоясалась. Думает, может творить любую гадость, а все будут молчать.
— Даша! — Ольга Степановна метнулась к ней. — Ну зачем ты это всё рассказываешь?
— А затем, что я устала смотреть на твою жадность. Марина — очень хорошая женщина. Двадцать лет она прожила в вашей семье, терпела все твои выходки. А ты её за что? За то, что у неё есть что-то своё, личное?
Ольга опустилась в кресло. Вся её злость внезапно испарилась, осталось только жалкое бормотание:
— Ну а что мне оставалось делать? Славик ведь пропадёт.
— Славик пусть сам отвечает за свои поступки, — жёстко заявила Дарья Петровна. — А ты чужое не трогай.
Игорь подошёл к Марине.
— Прости меня, пожалуйста. Я совершенно не знал про Славика. Машина, конечно же, твоя. Мама, оставь её в покое.
Ольга Степановна сидела, уставившись в пол. Вся её воинственность куда-то испарилась.
— И запомни, Ольга, — добавила Дарья Петровна. — Если ты ещё раз побеспокоишь Марину — я расскажу эту историю всем нашим родственникам. И про Славика, и про то, как ты пыталась чужой автомобиль отобрать. Понятно тебе?
Её кивок был еле заметным, но он был.
— Всё, Мариша, — Дарья Петровна взяла её под руку. — Поехали. Нам здесь больше нечего делать.
Они вышли из квартиры в абсолютной тишине.
На улице Марина остановилась возле своего автомобиля и сделала глубокий вдох. Воздух ей показался особенно свежим.
— Дарья Петровна, — она повернулась к пожилой женщине, — как же вас отблагодарить? Без вас я бы никогда не справилась.
— Да брось ты, — махнула рукой Дарья Петровна. — Справедливость — она должна быть для всех одинаковой. Нельзя, чтобы такие люди, как Ольга, обижали честных людей.
Марина достала ключи от машины, покрутила их в руках.
— Знаете, а я уже почти решила — может, отдать? Чтобы не ссориться, не скандалить.
— И очень зря ты так думала. Уступишь один раз — дальше будет только хуже. Ольга такая — дай ей палец, она потом всю руку откусит.
Они сели в машину. Марина завела мотор и почувствовала, как что-то внутри неё окончательно встало на свои места. Эта машина — её. Не потому, что так написано в документах, а потому что она имеет полное право на свою собственную жизнь.
— А Игорь… — задумчиво произнесла она. — Я никогда не думала, что он может перечить матери.
— Игорёша хороший мальчик, — вздохнула Дарья Петровна. — Просто мамочка его полностью подавила. А тут он осознал, что его просто используют. Мужчины не любят, когда их держат за дураков.
Они подъехали к дому Дарьи Петровны в Буче. Пожилая женщина собралась выходить, но внезапно обернулась:
— Мариша, а ты не грусти сильно. Двадцать лет — это большой срок, но жизнь на этом не заканчивается. У тебя теперь есть свой автомобиль, своя квартира. Главное — свобода. А это стоит очень дорого.
— Да, — кивнула Марина. — Теперь я это понимаю.
— Будешь проезжать мимо — заезжай. Выпьем чаю, поговорим. Мне нравится общаться с умными людьми.
Дарья Петровна вышла и помахала ей рукой. Марина проводила её взглядом до подъезда, а потом медленно поехала обратно домой, в Киев.
Телефон всю дорогу оставался безмолвным. Ольга Степановна больше не позвонила.
Марина подумала о Дарье Петровне и улыбнулась. Двадцать лет прожила в этой семье и только сейчас поняла — поддержка может прийти откуда совсем не ждёшь. От человека, который видит несправедливость и просто не может пройти мимо.
Автомобиль стоял во дворе. И завтра она поедет на нём на работу, а в выходные — может быть, заедет к Дарье Петровне в гости.
Друзья, а вот как вы считаете: на что ещё мы готовы пойти ради справедливости, даже если это уже «чужие» люди? И что для вас самое ценное после расставания — свобода или спокойствие? 👇
