Светлана лежала в темноте и прислушивалась к размеренному дыханию своего мужа, Дмитрия. Его дыхание было ровным и спокойным — полная противоположность её собственному. Её сердце колотилось с такой тревогой, будто предчувствовало неминуемую беду.
За окном лил ноябрьский дождь, и капли, стекая по стеклу, оставляли на нём извилистые следы. В такую погоду хочется лишь укутаться в тёплое одеяло и уснуть, но Светлане не было покоя. В голове навязчиво крутился вчерашний разговор, произошедший за кухонным столом.
Степан сидел над почти нетронутой гречневой кашей и мял в руках листок с объявлением о наборе в футбольную секцию. Ему было пятнадцать лет, он был высокий и худощавый, с непослушными русыми волосами — точная копия её первого мужа. Его глаза сияли от надежды, когда он протягивал листок Дмитрию.
— Тренер сказал, у меня есть талант. Но нужны профессиональные бутсы. Они стоят две с половиной тысячи гривен.
Дмитрий даже не поднял головы от тарелки. Он жевал медленно и методично, как делал это последние месяцы — без всякого удовольствия, просто потому что надо.
— Сначала учёбу подтяни, потом будешь думать о развлечениях. Денег на ерунду нет.
И всё. Разговор был исчерпан. Степан аккуратно сложил листок вчетверо, спрятал в карман своих джинсов и больше не сказал ни слова. Лишь Светлана видела, как потух его взгляд, как сжались его плечи.
Когда она выходила замуж за Дмитрия, Степану было всего пять, он был тихим мальчиком, который прятался за маминой юбкой и боялся незнакомого дяди.
Дмитрий оказался очень терпеливым и заботливым отчимом: учил его кататься на велосипеде, помогал с домашними заданиями, водил в зоопарк. «Теперь мы настоящая семья», — говорил он тогда, нежно обнимая их обоих.
Когда всё это изменилось? Полгода назад? Год? Дмитрий стал совершенно другим человеком — резким, прижимистым, постоянно чем-то недовольным. Каждая покупка превращалась в настоящую пытку, а любая тройка в дневнике — в длинную лекцию о том, что жизнь не терпит слабостей и нужно работать. При этом сам он всё чаще стал приходить домой поздно, объясняя это завалами на работе.
Рядом Дмитрий повернулся на бок, что-то неразборчиво пробормотал во сне. Его левая рука соскользнула с кровати, и в пальцах сверкнул экран телефона. Видимо, он заснул, листая новости — это стало его привычкой в последние месяцы.
Светлана осторожно повернулась к мужу. Свет луны из окна освещал его лицо — когда-то такое родное и знакомое. Сорок три года, ранняя седина на висках, мелкие морщинки у глаз. Он был хорошим человеком. Или просто казался таким?
Внезапно в её голове промелькнула безумная мысль. Она знала, что у него на карте лежали деньги с премии — сорок тысяч гривен. Он сам об этом рассказывал за ужином. А она, между тем, вынуждена была считать каждую гривну, откладывая с её скромной зарплаты библиотекаря. Что, если тихонько перевести себе три тысячи… а там уж как получится.
«Господи, о чём я только думаю?» — ужаснулась Светлана. Воровать у собственного мужа. Но ведь это же их общие, семейные деньги? А Степан так сильно мечтал о футболе, впервые в жизни он так по-настоящему чем-то увлёкся.
Она знала пароль от его телефона — это была дата их свадьбы. Но Дмитрий недавно включил функцию распознавания лица и так гордился этим.
Её сердце билось как сумасшедшее, когда она осторожно взяла телефон из его пальцев. Она поднесла его к лицу спящего мужа — и экран тут же загорелся. Face ID сработал без сбоев.
Приложение банка было прямо на главном экране — зелёный значок ПриватБанка. Светлана дрожащей рукой нажала на него и через мгновение увидела те самые заветные цифры: 47 230 гривен. Действительно, большая сумма по их скромным меркам.
Она перешла в раздел переводов, мысленно набирая номер своего телефона. Но её взгляд случайно упал на историю операций, и её мир перевернулся.
Переводы. Регулярные, как зарплата. По пять, семь, десять тысяч гривен. Получатель был один и тот же: «Ольга Владимировна К.» А комментарии к переводам заставили её остолбенеть: «за 15-е. спасибо за вчерашний вечер», «спасибо за всё».
Светлана быстро пролистала историю назад. За последние три месяца — более ста тысяч гривен. Регулярно, методично, с пугающим постоянством.
Сто тысяч их семейных денег ушло какой-то незнакомой женщине. А Дмитрий в это время устраивал скандалы из-за каждой мелочи, отказывал пасынку в самых элементарных вещах. Устроил скандал из-за бутс?
Кто такая Ольга Владимировна К.?
Её пальцы сами нажали на кнопку «назад». В контактах она ввела «номер телефона» — результат был один: «Відпочинок». Какое странное название для контакта. Она открыла его профиль — там была размытая фотография пожилой женщины.
И переписка.
Последние сообщения были от вчерашнего вечера — того самого, когда Дмитрий «задержался на работе».
«Моя дорогая, я по тебе скучаю. Когда увидимся снова?»
«Когда захочешь, милый. Я всегда свободна для тебя.»
«Завтра переведу тебе обычную сумму. Купи что-нибудь красивое к нашей встрече.»
Дорогая. Милый. Обычная сумма.
Светлана прокрутила чат вверх. Переписка длилась больше года — она начиналась сдержанно, вежливо, как деловая. Потом тон становился всё более близким и откровенным.
А затем она увидела фотографии.
На первой были ноги, уютно лежащие на диване, выглядевшие естественно. Старческие ноги с выступающими синими венами, но обутые в изящные туфли на каблуках. Подпись от Дмитрия: «Какие красивые ножки у моей принцессы».
Вторая фотография заставила её прикрыть рот рукой. Обнажённый торс пожилой женщины — очень пожилой. Кожа дряблая, с пигментными пятнами. Но поза была вызывающей.
«Ты прекрасна в любом возрасте, моя львица», — писал Дмитрий. «Молодые девушки не идут ни в какое сравнение с твоей мудростью и умением.»
«А ты льстец, дорогой мой, — отвечала семидесятилетняя Ольга. — Помнишь наш первый вечер в санатории?»
Санаторий. Полгода назад Дмитрий действительно ездил в отпуск один. Он рассказывал ей о рыбалке с друзьями, показывал фотографии с удочкой у реки. Значит…
Светлана листала дальше, и с каждым сообщением её тошнило всё сильнее. Дмитрий в подробностях описывал, что он будет делать с этим увядшим телом, а семидесятилетняя женщина отвечала ему тем же. Они обсуждали прошлые эксперименты, места для встреч и даже особенности её стареющего организма.
Последняя встреча состоялась три дня назад. Тогда Дмитрий сказал, что задерживается на важном совещании.
После пяти минут чтения этого ужаса у Светланы было лишь одно желание — стереть себе память. Вырвать из головы эти мерзкие образы, эту переписку, эту чудовищную правду о её муже.
Её Дмитрий, человек, с которым она прожила восемь лет, встречался с семидесятилетней женщиной. Он тратил на неё огромные деньги — те самые деньги, которые он экономил на собственной семье.
А она, между прочим, собиралась тайком взять три тысячи гривен на детские бутсы.
Дмитрий пошевелился во сне, повернулся к стене. Светлана поспешно сунула телефон обратно ему в руку, отодвинувшись к самому краю кровати.
Спать было невозможно. Она поднялась, накинула халат и вышла на кухню. Включила чайник, но руки её так сильно дрожали, что чашка выскользнула и разбилась о кафельный пол. Осколки разлетелись по всей кухне — белые и острые, как её мысли.
Светлана опустилась на колени, пытаясь собрать обломки. Один осколок порезал ей палец — капля крови упала на пол, растеклась тёмным пятном.
Как ни странно, физическая боль была ничтожной по сравнению с тем, что творилось у неё в душе. Отвращение, стыд, ярость — всё смешалось в один отвратительный ком.
Так вот куда уходили деньги. Вот почему Дмитрий стал таким скрягой. Он экономил на семье, чтобы содержать старую кошатницу.
Утром Дмитрий поднялся как обычно — в половине седьмого, принял душ, а затем сел завтракать. Он читал новости в телефоне, попивая кофе из любимой кружки с надписью «Лучший муж». Она подарила её ему на прошлый день рождения — теперь эта надпись казалась настоящим издевательством.
Степан спустился позже, сонный и растрёпанный. Он молча сел за стол и стал ковырять кашу ложкой. По его лицу было ясно — вчерашний отказ всё ещё причинял ему боль.
— Ну так что с секцией? — тихо спросил он, не поднимая глаз.
— А что с секцией? — Дмитрий оторвался от телефона. — Мы же всё вчера решили.
— Может, всё-таки попробуешь найти деньги?
— Степан, не начинай. Сначала учёба, потом развлечения.
Учёба. Развлечения. А переводы семидесятилетней — это что?
Светлана молча поставила перед мужем тарелку с яичницей. Это было обычное утро, обычный завтрак. Но теперь она знала правду.
— Мне пора, — Дмитрий встал из-за стола, чмокнул жену в щёку. — Вечером буду поздно, важное совещание с партнёрами.
Совещание. С семидесятилетней партнёршей.
— До свидания, — ответила Светлана.
День на работе тянулся бесконечно. В библиотеке было тихо — ноябрь не располагал к чтению, посетители заходили редко. Светлана сидела за стойкой выдачи и смотрела в окно, где всё так же лил дождь. Мысли крутились по кругу, возвращаясь к увиденному ночью.
К концу рабочего дня решение созрело само собой, как нечто неизбежное.
Степан встретил её в прихожей с учебниками в руках.
— Мам, а можно я всё-таки схожу посмотрю эту секцию? Просто посмотрю, без бутс.
Её сердце сжалось от его робкой надежды.
— Одевайся, — сказала Светлана. — Идём покупать экипировку.
В спортивном магазине сын преобразился. Он мерил одну модель за другой, советовался с продавцом, его лицо светилось от счастья. Он выбрал чёрные бутсы с красными полосками — точь-в-точь как у его кумира из сборной Украины.
— Спасибо, мамочка, — прошептал он, обнимая её у кассы. — Ты самая лучшая.
Светлана заплатила за бутсы со своей карты — это были её последние накопления за полгода. Но пусть хотя бы эта покупка будет честной.
Домой Дмитрий вернулся после одиннадцати. От него пахло не только дорогим одеколоном, но и чем-то ещё — старостью, медикаментами, увяданием. Запах, который она раньше никогда не замечала.
— Как дела, дорогая? — спросил он, нежно целуя её.
Дорогая. Так же он называл в переписке ту женщину.
— Нормально.
За поздним ужином Степан не выдержал — достал коробку с бутсами, поставил её на стол.
— Мама купила! — его глаза сияли. — Завтра уже пойду на тренировку!
Лицо Дмитрия мгновенно потемнело.
— Откуда деньги? — его голос стал жёстким. — Мы же договорились — никаких лишних трат.
— Две с половиной тысячи, — спокойно сказала Светлана. — Из моих накоплений.
— Ты потратила две с половиной тысячи на кусок пластика?! Ты что, совсем потеряла рассудок?
— Степан, иди к себе, — попросила Светлана.
Сын молча ушёл, прижимая к груди свою заветную коробку.
— Где ты взяла деньги? — Дмитрий придвинулся к жене. — Ты что-то от меня скрываешь? У тебя есть подработка?
— Я скрываю? — Светлана медленно подняла глаза. — Это ты скрываешь. Ольгу Владимировну из контакта «Відпочинок».
Дмитрий побледнел так, что его серые глаза стали почти белыми.
— Ты… как ты узнала?
— Я хотела перевести деньги на бутсы с твоей карты. Разблокировала телефон, пока ты спал. И увидела переводы по десять тысяч какой-то старухе. И фотографии. И переписку.
— Светлана, это всё не то, что ты думаешь…
— А что это? — она встала из-за стола и отошла к окну. — Благотворительность? Помощь одинокой пенсионерке?
— Это сложно объяснить…
— Не надо объяснять. Знаешь что? После пяти минут чтения этой мерзости мне захотелось стереть себе память. Навсегда. Чтобы никогда не вспоминать, каким на самом деле оказался мой муж.
Дмитрий опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Она не такая, как ты думаешь. Ольга очень мудрая, добрая…
— Семидесятилетняя.
— Возраст не имеет значения…
— Имеет, — отрезала Светлана. — Особенно, когда ты тратишь на неё сто тысяч за три месяца. А родному сыну отказываешь в двух тысячах.
— Степан мне не родной…
— Десять лет он был тебе родным. Что изменилось?
Дмитрий молчал, потирая виски пальцами.
— Собирай свои вещи, — сказала Светлана. — К утру я не хочу видеть тебя здесь.
— Но квартира…
— Моя квартира. Она досталась мне от отца по наследству. А теперь иди к своей ненаглядной. Раз она тебе дороже семьи.
Той ночью Дмитрий спал в зале, собирая вещи в дорожные сумки. Утром он стоял в прихожей — постаревший, осунувшийся, с двумя сумками в руках.
— Света, давай не будем принимать поспешных решений…
— Ключи положи на стол.
Он кивнул, оставил связку ключей и вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком — звуком, который означал конец восьмилетнего брака.
Степан проснулся через час, спустился на кухню сонный и растрёпанный.
— А где Дмитрий?
— Уехал. Больше не вернётся.
— Как? Совсем?
— Совсем.
Сын немного подумал, а потом обнял маму за плечи.
— А мы справимся?
— Конечно, справимся.
И они справились. Светлана устроилась на вторую работу — подрабатывала по вечерам в онлайн-магазине, отвечала на звонки покупателей. Денег стало ещё меньше, но зато теперь она точно знала, на что их тратит.
Степан через месяц забил свой первый гол в школьной команде. Он прибежал домой счастливый, рассказывал до поздней ночи о тренировке, о новых друзьях.
А воспоминания о той ночи… Они иногда всплывали перед сном, как кошмары.
Как вы думаете, правильно ли поступила Светлана, когда решила в один момент оборвать эти отношения? Или стоило дать Дмитрию шанс всё объяснить? 👇
