Вечер после рабочего дня. Привычный уже ритуал — вода в кастрюлю, спагетти, соус из банки. Варю. Помешиваю. Тяжело вздыхаю. Очередной день — вычеркнут.
Оля сидит за ноутбуком, что-то яростно печатая. Дедлайн у неё сегодня, как обычно горящий. Она в IT работает, верстальщицей. Я иногда шучу — «У тебя не руки, а золото. И мозги того же материала». Она улыбается в ответ, но продолжает печатать. Работа — это святое. Особенно когда ипотека висит на шее, как бетонная плита.
От мыслей об ипотеке неприятно тянет в желудке.
— Будешь ужинать? — спрашиваю у Оли, помешивая простейший соус.
— Да, сейчас. Пять минут, — отвечает она, не отрываясь от экрана.
Её «пять минут» могут затянуться на час. Это я уже знаю. Но ничего, подожду. Спагетти остынут — разогреем. Живём на съемной хрущёвке уже третий год. Хлипкий стол, диван с продавленной серединой. На кухне два табурета, один шатается. Посуда разномастная — что-то с собой привезли, что-то тут уже было. Кухня шесть метров, но нам хватает. Точнее, не то чтобы хватает… просто другого выбора не было.
А теперь он появился. Две недели назад взяли ключи от своей, наконец-то своей квартиры. Почти всё, что удалось скопить за эти годы, ушло на первый взнос. И то не успели под льготную ставку — сроки сдвинули, ставку подняли. Почти три года вспоминаю этот момент — и всё равно накатывает бессильная злость.
Оля закрыла ноутбук, потягивается, зевает: — Наконец-то, сдала. Устала так, что даже ребра болят.
— Ключицы, — машинально поправляю её, — это ключицы. Откуда у тебя ребра на спине?
— У меня особенная анатомия. Помнишь, врач в детстве сказал, что я необычная?
— Это когда ты с дерева упала и ничего не сломала? — улыбаюсь я.
— Вот-вот. Так что у меня ребра могут быть где угодно. Что на ужин?
— Паста с соусом из банки.
— Ммм, изысканно, — она смеётся и обнимает меня со спины. — Когда-нибудь у нас будет настоящая кухня. И я приготовлю тебе что-нибудь фантастическое.
— Ты и так готовишь фантастическое. В прошлый раз твои макароны по-флотски можно было использовать как строительный материал.
Она шутливо бьёт меня по спине: — Гад! Я просто задумалась и забыла про них!
— На полтора часа?
— Я очень глубоко задумалась!
Мы смеёмся. И мне легче. С ней всегда легче, даже когда тяжело.
Едим молча. В голове крутятся цифры. Ипотека, коммуналка, еда, проезд. На ремонт в новой квартире толком ничего не осталось. Там пока голые бетонные стены и стяжка на полу. Застройщик сдал «под чистовую отделку», но фактически — просто коробка с разводкой труб и проводов.
— Может, кредит взять на ремонт? — озвучивает Оля мои мысли.
— С ума сошла? У нас и так ипотека. Две кабалы разом — это перебор.
— Но жить-то где-то надо. В съемной еще полгода платить, плюс ипотеку. Уже в минус уходим. А потом еще и ремонт.
— Поэтапно сделаем. Сначала самое необходимое. Постелем линолеум, обои поклеим. Поживём так. Потом постепенно остальное.
Оля вздыхает: — Твоя мама была права. Не надо было сейчас покупать. Подождали бы, накопили больше.
Я немного раздражаюсь: — И дальше бы жили на съемной? Цены растут быстрее, чем мы копим. Еще пара лет — и нам бы точно ничего не светило.
— Знаю, — она касается моей руки. — Просто страшно немного. Мы теперь по уши в долгах.
— Зато своё. Никто не выгонит, не поднимет цену. Справимся.
Телефон вибрирует. Смотрю — мама звонит. Нажимаю на кнопку ответа.
— Привет, сынок. Как вы там с Олей? — Нормально, мам. Ужинаем. — Ремонт планируете? — Да, постепенно. Сначала самое необходимое. — А когда переезжать думаете? — Не знаю. Месяца через три, наверное. Как получится.
Она немного молчит, потом: — Может, помочь вам чем-то? Денег немного дать на ремонт?
— Спасибо, мам, но нет. Ты сама говорила, что машину хочешь купить. Копи лучше. Мы справимся.
— Ну хорошо. Как знаешь. Передавай привет Оле.
Кладу трубку и ловлю вопросительный взгляд жены.
— Опять предлагала помочь?
— Ага. Но ей самой нужны деньги. Она пять лет копит на машину. Пусть лучше себе покупает.
Оля кивает, но я вижу тень беспокойства в её глазах. И в своих тоже, когда смотрюсь в зеркало перед сном.
Прошел месяц. Мы купили самый дешевый линолеум, несколько рулонов обоев и клей. На этом деньги закончились. Каждые выходные теперь там, в нашей бетонной коробке. Шпатлюем стены, готовим к поклейке. Медленно, неумело, но своими руками. Оля шутит, что мы как те черепашки из старого анекдота — «Терпение и труд всё перетрут. Лет через 300».
В пятницу вечером, когда мы планировали очередной «ремонтный десант» на выходные, пришло сообщение от мамы: «Раз уж квартиру купили, то ждите гостей. Буду завтра в 10 утра».
Показываю сообщение Оле.
— Она же знает, что мы там ремонтируем. Что это значит? — удивляется жена.
— Без понятия. Может, решила помочь с ремонтом? Или просто посмотреть квартиру.
На следующий день мы с Олей приезжаем к 10 часам. Мама уже ждёт у подъезда с небольшой сумкой.
— Привет, дорогие! — она обнимает нас обоих. — Ну что, показывайте свои хоромы!
Поднимаемся на лифте на восьмой этаж. Открываю дверь, и мама по-хозяйски проходит внутрь, оглядывая бетонные стены и кучи строительных материалов.
— М-да, фронт работ немаленький, — она качает головой.
— Мы потихоньку, — говорит Оля, — Сначала вот эту комнату доделаем, чтобы хоть где-то жить можно было.
Мама кивает и вдруг достаёт из сумки конверт.
— Вот, это вам. Открывайте.
Недоуменно переглядываемся с Олей. Я беру конверт, открываю и вытаскиваю… туристические брошюры и какие-то документы.
— Путёвка в Турцию, — говорит мама с довольной улыбкой. — На три недели. Отель пять звезд, всё включено. Вылет завтра.
Мы с Олей стоим в шоке.
— Мам, ты с ума сошла? Откуда?.. Мы не можем…
— Можете-можете, — перебивает она. — На работе премию дали хорошую. Решила вас порадовать. Вы оба на удалёнке работаете, никто вас не потеряет. А отдохнуть вам точно не помешает.
— Но ремонт… — начинает Оля.
— Ремонт подождёт, — твёрдо говорит мама. — Вы уже полгода без выходных пашете. Так и с ума сойти можно. Поезжайте, отдохните, наберитесь сил.
Мы пытаемся возражать, но она непреклонна. И, если честно, мысль о трёх неделях на море кажется невероятно соблазнительной. В итоге сдаёмся.
— Только ты уверена, что можешь себе это позволить? — спрашиваю я. — Ты же копила на машину…
— Перестань, — отмахивается она. — Машина подождёт. Вы важнее.
Вечером мы с Олей в спешке собираем чемоданы. Всё происходит как в тумане — кажется, вселенная ошиблась адресом и послала нам чужое счастье. Оля то смеётся, то плачет от переизбытка эмоций.
— Твоя мама — настоящая волшебница. Я её обожаю.
Я киваю, но какое-то странное беспокойство грызёт изнутри. Мама никогда не была транжирой. Откуда такая щедрость?
Самолёт взлетает, и земля превращается в лоскутное одеяло. Оля держит меня за руку и улыбается как ребёнок. Кажется, только сейчас до неё дошло, что мы действительно летим отдыхать.
— Знаешь, — говорит она, — я так устала от всего этого, что даже не понимала, насколько устала. Только сейчас чувствую, как будто гора с плеч.
Я сжимаю её руку: — Ты заслужила отдых. Мы оба заслужили.
Внезапно телефон вибрирует. СМС от мамы: «Счастливого пути! Не волнуйтесь ни о чём, наслаждайтесь отдыхом. Целую».
Какая-то странная тревога не отпускает, но я решаю выкинуть всё из головы. Мама права — нам нужен этот отдых.
Турецкий отель оказывается даже лучше, чем на картинках в брошюре. Огромная территория, несколько бассейнов, прямой выход к морю. Наш номер просторный, с видом на море. Всё включено действительно значит ВСЁ — еда, напитки, развлечения.
Первые дни мы с Олей буквально отсыпаемся. Просыпаемся поздно, завтракаем, идём на пляж, потом обед, снова пляж или бассейн, ужин, вечерняя программа… И так по кругу. Полное, абсолютное блаженство.
К концу первой недели начинаем работать — по паре часов в день, не больше. Этого достаточно, чтобы поддерживать текущие проекты. Оля шутит, что могла бы привыкнуть к такому образу жизни. Я тоже.
Иногда пытаюсь дозвониться маме, но она отвечает коротко, говорит, что занята, и быстро заканчивает разговор. Это не в её стиле, и моя тревога растёт. Но Оля говорит, что я паникёр, и мама просто не хочет мешать нашему отдыху.
На второй неделе мы берём экскурсию в Памуккале. Белоснежные террасы и бирюзовая вода — нереальное зрелище. Оля фотографирует всё подряд и не перестаёт восхищаться. Я смотрю на неё — загорелую, счастливую, с блестящими глазами — и думаю, что ради этого стоило прилететь.
Вечером мы сидим на балконе с бокалами вина, смотрим на звёзды и море.
— Как думаешь, что там с нашей квартирой? — спрашивает Оля.
— Стоит, куда ей деться. Вернёмся — продолжим ремонт.
— Знаешь, я подумала… Может, всё-таки взять кредит на ремонт? Небольшой, только на самое необходимое. Всё равно придётся, а так хоть быстрее переедем.
Я вздыхаю: — Давай обсудим это, когда вернёмся. Сейчас не хочу думать о деньгах и долгах.
Она кивает и прижимается ко мне.
— Спасибо твоей маме. Это лучший подарок, который можно было придумать.
Последняя неделя отдыха пролетает слишком быстро. Мы загораем, плаваем, объедаемся, и стараемся не думать о том, что скоро придётся возвращаться к реальности — съёмной квартире, недоделанному ремонту и горе долгов.
В последний вечер мы устраиваем себе праздник — заказываем ужин в номер, открываем бутылку шампанского.
— За нас, — поднимает бокал Оля. — За то, что мы вместе, и что бы ни случилось — справимся.
— За нас, — эхом отзываюсь я. — И за мою маму.
Телефон пиликает. СМС от мамы: «Жду вас дома. Ключи от квартиры у меня, встречу».
— Странно, — говорю я Оле. — Зачем ей ключи?
— Может, цветы полить? — предполагает она. — Хотя у нас там и цветов-то нет.
— Да и поливать там нечем — вода перекрыта. Странно.
Но решаем не зацикливаться. Последний день отдыха не хочется омрачать беспокойством.
Обратный рейс задерживается на два часа, и мы прилетаем в Москву поздно вечером, измотанные долгой дорогой. Такси везёт нас сразу к новой квартире — мама написала, что ждёт нас там.
— Я отвалюсь и просплю сутки, — сонно бормочет Оля, положив голову мне на плечо.
— Ага, на бетонном полу, с трубами вместо подушки, — усмехаюсь я.
— С тобой — хоть где, — сквозь дрёму отвечает она.
Мы подъезжаем к дому, расплачиваемся с таксистом и тащим чемоданы к подъезду. Уже почти полночь, но окна на нашем восьмом этаже горят.
— Мама не спит, ждёт, — говорю я.
— Она у тебя золото, — Оля пытается подавить зевок.
Поднимаемся на лифте, звоним в дверь. Открывает мама с загадочной улыбкой.
— Ну наконец-то! Заходите, заходите.
Мы перешагиваем порог и… замираем в ступоре.
Это не наша квартира. То есть, наша, но… Вместо бетонных стен — идеально выровненные, покрашенные в нежно-бежевый цвет. Вместо стяжки — ламинат тёплого орехового оттенка. В прихожей встроенный шкаф-купе с зеркальными дверями.
— Что… — только и могу выдавить я.
Оля рядом хватает ртом воздух, её глаза расширяются.
— Пойдёмте, я покажу вам остальное, — хитро улыбается мама и ведёт нас в гостиную.
Там нас ждёт новый диван, журнальный столик, телевизор на стене. В спальне — двуспальная кровать с прикроватными тумбочками и шкаф. На кухне — полноценный гарнитур, плита, вытяжка, холодильник, микроволновка. В ванной — плитка, душевая кабина, стиральная машина.
— Мама, что ты наделала? — у меня перехватывает дыхание. — Это же… Сколько всё это стоило?
— Не важно, — она отмахивается. — Важно, что теперь вы можете жить по-человечески.
— Но машина… Ты же копила…
— Машина подождёт, — она смотрит на меня твёрдо. — Я видела, как вы выматываетесь. Работа, ремонт, долги. Я не могла смотреть на это. Решила помочь.
Оля уже плачет, обнимая мою маму.
— Спасибо вам… Я даже не знаю, что сказать…
— Просто будьте счастливы, — мама гладит её по спине. — Это всё, что мне нужно.
Я оглядываюсь, всё ещё не веря в происходящее.
— Но как ты всё это организовала? За три недели?
— У меня были помощники, — она загадочно улыбается. — Соседка помогла с рабочими договориться, они всё сделали по моим указаниям. Мебель выбирала по фото, надеюсь, вам понравится.
— Нам нравится, мамочка, очень нравится! — всхлипывает Оля.
— А деньги? — я всё никак не могу успокоиться. — Машина же…
— Сынок, — мама берёт меня за руки, — машина — это просто железка. А вы — моя семья. Я продала кое-что из своих старых вещей. Это не важно. Важно, что теперь вы дома.
Я обнимаю её, и слёзы наконец прорываются.
— Спасибо, мам. Я даже не знаю, как мы сможем отблагодарить тебя.
— Будете приглашать меня в гости, — смеётся она. — Раз уж квартиру купили, то ждите гостей. Я уже там, в холодильнике, наготовила всякого. Позавтракаете утром.
Мы сидим на новом диване, пьём чай и говорим до самого утра. Оля засыпает, положив голову мне на колени, а мы с мамой говорим шёпотом, чтобы не разбудить её.
— Признавайся, — говорю я, — что ты на самом деле продала?
Она долго молчит, потом вздыхает: — Бабушкину брошь. Ту самую, с сапфирами.
У меня перехватывает дыхание. Эту брошь мама хранила как зеницу ока. Семейная реликвия, которую передавали из поколения в поколение.
— Мам, но как же…
— Тише, — она кладёт руку мне на плечо. — Всё правильно. Эта брошь должна была перейти к твоей жене, а потом к вашей дочери. Но сейчас вам нужнее крыша над головой и нормальная жизнь. Так что считай, что брошь просто сменила форму. Теперь она — эта квартира.
Я не нахожу слов. Только обнимаю её, и мы сидим так, пока первые лучи солнца не проникают в окно.
Проходит полгода. Мы живём в нашей квартире, постепенно обживаем её, добавляем мелочи, которые превращают жильё в дом. Фотографии на стенах, книги на полках, уютные подушки на диване.
Мама приезжает каждые выходные. Мы готовим вместе ужин, смотрим фильмы, просто разговариваем. Оля относится к ней как к родной матери.
Сегодня воскресенье, мы сидим за столом, обедаем. Мама рассказывает очередную историю с работы, мы смеёмся. Оля вдруг замолкает, бледнеет и выбегает в ванную. Возвращается через несколько минут, смущённая.
— Прости, — говорит она, — что-то мне нехорошо стало.
Мама смотрит на неё пристально: — Давно это у тебя?
— Да уже дней пять, — морщится Оля. — Думала, пройдёт.
Мама и Оля обмениваются какими-то странными взглядами, потом начинают улыбаться. Я недоуменно переводу взгляд с одной на другую.
— Что происходит?
— Кажется, — Оля берёт меня за руку, — тебе стоит начать копить на детскую кроватку.
Я застываю, медленно понимая смысл её слов.
— Ты… Мы… Правда?
Она кивает, глаза блестят от слёз.
Мама хлопает в ладоши: — Я так и знала! Видишь, не зря я тебе в прошлом месяце говорила, что пора бы уже и о внуках подумать!
— Ты уговорила свою дочь забеременеть? — шучу я, всё ещё не веря в происходящее.
— Ну, я только намекнула, — смеётся мама. — Остальное вы сами.
Оля прижимается ко мне: — Я ещё не ходила к врачу, но тест показал две полоски. Три раза.
Я обнимаю её, потом маму, и нас троих переполняет счастье. И я думаю — как же хорошо, что два года назад мы решили рискнуть и купить эту квартиру. Как хорошо, что у меня такая мама и такая жена. Как хорошо, что теперь у нас будет семья, настоящая семья.
— А знаете что? — вдруг говорит мама. — Я тоже кое-что купила недавно.
— Только не говори, что дом, — смеюсь я.
— Нет, машину, — она достаёт из сумки брелок с логотипом автомобильной марки. — Подержанную, но в хорошем состоянии. Буду к вам теперь на своей приезжать. И внука или внучку катать.
— Но как? — удивляюсь я. — Ты же всё потратила на ремонт…
— За год отложила понемногу, да ещё премию дали. Не переживай, всё в порядке. У нас у всех теперь всё в порядке.
Мы сидим за столом в нашей уютной квартире. За окном падает снег, в комнате тепло и пахнет яблочным пирогом, который испекла мама. Рядом со мной — две самые важные женщины в моей жизни. И скоро нас станет больше.
«Раз уж квартиру купили, то ждите гостей», — написала мне мама полгода назад. Теперь я понимаю, что самый важный гость в нашей квартире ещё только готовится появиться на свет. И мы будем ждать его с нетерпением и любовью.
